Логан не разозлился, когда узнал, что она уже замужем за Грантом. И вообще, принял ее признание гораздо лучше, чем она ожидала.
Задумчивая складка пролегла между ее бровями. Если хорошенько подумать, то Логан воспринял новость даже слишком спокойно. Для человека, полного решимости добиться того, что ему требуется, настроенного отомстить ей за обман, он вдруг оказался слишком покладистым, понимающим…
Чем больше Пайпер размышляла, тем настойчивее становилась мысль о том, что она стала жертвой коварного плана. Логан попросил сделать безобидный массаж, чтобы снять боль в мышцах, и своими искусными ласками заманил ее в постель…
Все в душе Пайпер закипело. Логан воспользовался ее наивностью и уязвимостью, зная, что женское любопытство одержит верх, когда он позволит ей коснуться его. При отсутствии у нее опыта было очень легко превратить массаж в ласки. Ее затянуло в водоворот восхитительных ощущений, тщательно спланированного обольщения. А она-то поверила чепухе насчет его чуткости и вспыхнувших в великане новых чувств…
Будь проклят этот подлый негодяй! Он хотел только одного – лишить ее невинности. Пайпер никогда не простит себе того, что не разгадала его хитрый замысел, и никогда не простит Логана за то, что он использовал ее неопытность в качестве оружия против нее.
Но больнее всего было от мысли, что у этого человека нет совести: зная, что она замужем, он продолжал соблазнять ее! Будь проклят этот человек!
В отчаянии Пайпер выдернула подушку из-под его головы и ударила ею Логана. От этих мягких, но настойчивых ударов по голове он и проснулся и сделал то, что всегда делал, когда его неожиданно будили: потянулся за пистолетом. Но под рукой оказался не «кольт», а кот. Логан не мог сказать, кто зашипел громче – Пайпер или Абрахам, только внезапно оба стали рычать, визжать и царапать его.
Выругавшись, Логан спихнул Абрахама с кровати, после того как кот уже вдоволь накусался и нацарапался, чтобы вырваться на свободу.
– Какого черта!.. – пробормотал Логан. – Что тут происходит?
– Ты обманул меня! – возмущалась Пайпер, еще раз ударив его кулаком в живот.
– А ты солгала мне! – парировал он, схватив ее за руку. – Так что мы квиты.
– А как ты догадался? – удивленно спросила она.
– Я хорошо читаю по лицам. – Логан не хвалился, просто констатировал факт. – Ты совершенно не умеешь врать, милая. Но не сомневаюсь, что со временем научишься. Женщины делают ложь своей профессией.
Пайпер задохнулась от ярости, но не смогла придумать достаточно колкий ответ раньше Логана, продолжавшего нападать.
– То, что произошло между нами, – твоя вина. Насколько помню, я просто лежал на кровати, когда ты начала массировать такие части моего тела, о которых я и не заикался.
Хорошо, что в комнате было темно и Логан не видел, как покраснели ее щеки от стыда! И как же отвечать на это? Мужчина обманом заманил ее в постель, но инициатором дальнейших событий стала она.
Пайпер уставилась на Абрахама, свернувшегося в клубок на безопасном расстоянии.
– Наверное, следует настоять на женитьбе после того, что ты сделал, – язвительно сказала она. – Две недели ты считал, что я навязалась на твою голову. Но это будет сущей безделицей по сравнению с тем, что я буду путаться у тебя под ногами до конца твоих дней.
От его тихого смеха затряслась кровать.
– А, женщина преисполнилась презрения! Этого я и ожидал от дерзкого синего чулка. Неужели ты вышла бы за меня только для того, чтобы превратить мою жизнь в ад? Какая же ты мстительная, Пайпер! – И Логан навис над ней как обычно. – Но ты не понимаешь, что никто не может поработить меня навсегда, если я сам этого не захочу.
Пайпер ненавидела его манеру запугивать, ненавидела чувство безысходности, возникавшее при мысли о том, что ей никогда не одержать верх над Логаном. Связать себя с ним – все равно что пытаться приручить льва, зная, что в любой момент зверь может наброситься. Его невозможно было победить, даже с помощью целой армии.
Слезы отчаяния обожгли глаза и потекли по щекам. Пайпер хотелось разорвать его в клочья, но она знала, что не успеет насладиться местью: Логан сразу же нанесет ответный удар. От этой мысли она заплакала еще сильнее.
– Только не надо крокодиловых слез, милочка! – прикрикнул он без всякого сочувствия. – Я не таю при виде рыдающих дамочек. Ты использовала меня, чтобы отправиться за своим наследством. Следовало хорошенько подумать о том, чем ты рисковала. Я компенсировал тебе пропавшие деньги, но жадность заставила тебя пренебречь моим предостережением.
Неужели Логан считает, что деньги, которые он дал ей в Форт-Смите, могут сравниться с украденным наследством или компенсировать потерянную невинность? Она бы сказала Логану, о какой конкретно сумме идет речь, если бы не боялась, что тогда стрелок сам выследит Гранта, а потом сожжет ее деньги – по два доллара за раз, – раскуривая свои отвратительные сигары.
Пайпер вдруг охватило поразительное желание мстить. Она вытерла слезы и, гордо вскинув голову, сердито посмотрела в лицо Логану. Был только один способ отплатить за испытываемое ею отчаяние, только один способ задеть человека, который гордился тем, что никто не может справиться с ним.
Пайпер все же одержит над Логаном победу. Воспоминания о ней будут преследовать и терзать его день и ночь. Он лишил ее невинности, а она сделает его рабом собственных страстей, рабом воспоминаний. Если другая женщина желает его, пусть забирает. Но она вскоре поймет, что Логан терзается воспоминаниями о своей Голубке.
Пусть Пайпер и росла в тепличных условиях, но она быстро приспосабливалась к миру этого мужчины. И первое правило выживания гласило: за все платить той же монетой. Исполненная решимости, она грациозно села на постели. Первые лучи рассвета, проникавшие в окно, сверкали в ее длинных волосах, словно бриллианты и золотые слитки.
Хотя у нее и было ангельское личико, в улыбке, которой Пайпер его одарила, мелькнуло что-то дьявольское. Логан не очень-то доверял негоднице, особенно когда она смотрела так загадочно, но был совершенно зачарован той соблазнительной картиной, которая предстала его взору в первых лучах рассвета. Она выглядела совершенно божественно! А когда Пайпер коснулась его, Логан забыл все на свете.
– Ты заставил меня желать тебя, – прошептала она. – И сейчас ты снова будешь желать меня так же неистово. Грань между тем, когда ты обладаешь и тобой обладают, очень тонкая. Возбуждая тебя, я возбуждаюсь сама. Из твоей силы я черпаю свою силу. То, что принадлежит тебе, вскоре станет моим, и я использую мою власть, чтобы обратить твою силу на тебя самого…
Логан мог поклясться, что она творила черную магию. Каждый раз, когда Пайпер касалась его, мускулы и кости таяли под ее нежными ласками.
– Я еще услышу, как мое имя срывается с твоих губ, – пообещала она, покрывая легкими поцелуями его щеки и веки. – Ты будешь желать меня, но на этот раз я овладею тобой – и телом и душой. Твое сердце станет моим, и я смогу делать с ним все что захочу. И ты будешь любить меня, потому что не найдешь сил противостоять своему чувству. И даже когда все закончится, ты не сможешь рассеять чары. Ты будешь в моей власти. Сломленный великан, ты станешь умолять вернуть тебе силу и благоразумие…
Логан внезапно поверил в призраков и колдунов. Эта дьяволица послана из ада, чтобы заставить его платить за каждый проступок. Даже понимая, что ему следует бороться с мучительным наслаждением, он чувствовал себя бессильным.
Каждый раз, когда Логан протягивал руки, она ускользала, чтобы снова подвергнуть его сладостным и мучительным пыткам. Он, казалось, умирал, мучительно желая ее. Ласки Пайпер снова и снова поднимали его с одной волны наслаждения на другую. Логан застонал от безысходной муки. Колдунья дразнила и возбуждала, при этом не позволяя утолить ненасытный голод.
Ее имя сорвалось с его губ в мучительной мольбе, тело выгнулось навстречу ей, но она тут же отодвинулась. Логан чуть не задохнулся, когда Голубка без смущения коснулась его плоти и прижалась к ней губами. Нет, он определенно умирает, медленно, но верно!
Пайпер наивно считала, что может остаться спокойной, осуществляя свой мстительный план порабощения великана, который так беззастенчиво воспользовался ею. Но оказалась в плену собственных чар. Сейчас ею руководило уже не чувство мести, а страстное желание вновь пережить непередаваемое наслаждение. Сейчас уже было совсем не важно, зачем Пайпер хотела доказать свою силу над ним. Они двигались как единое целое, преодолевая бушующий ураган, поднимаясь выше звезд и взмывая к самому солнцу.
Грубая и ненасытная страсть вспыхнула в них, словно пламя, раздуваемое ветром. Мир вокруг Пайпер потемнел, когда ее все глубже и глубже затягивал водоворот невероятных ощущений. А потом тьма сменилась яркой, ослепляющей вспышкой, которая обожгла ее. Она судорожно вздрагивала, прижатая к его твердому, как скала, телу, когда страсть, словно расплавленная лава, вырывалась из бушующего вулкана.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Пайпер нашла в себе силы сесть на краю постели. Наконец она встала и, покачиваясь, направилась за чистой одеждой. Ей не хотелось, чтобы Логан понял: она тоже получила наслаждение и не стала победителем в этом чувственном поединке.
Он молча наблюдал, как Пайпер готовится к еще одному утомительному дню. Логан был в растерянности и не мог объяснить странных ощущений, испытанных безумной, чувственной ночью. Пайпер открыла ему такие стороны страсти, о которых он никогда не подозревал, хотя высокомерно считал, что познал абсолютно все.
Ему хотелось забыть, как Пайпер склонялась над ним, сгоравшим от желания. Логан сомневался, что это мучительное видение когда-нибудь покинет его. Под покровом утонченной красоты таилась такая страсть! Как скоро она сбросила застенчивость и стала опытной обольстительницей! И еще быстрее отгородилась от него в своих мыслях и чувствах и отвернулась, когда страсть утихла.
Он овладел ею лишь на время, а она завладела им навсегда.
Логан гадал, сумеет ли когда-нибудь приручить эту противоречивую негодницу. Казалось, в ее прекрасном теле кроются три совершенно разных человека: женщина, которой она была когда-то; женщина, которой она была в моменты страсти; и женщина, которой она станет. Эти таинственные стороны ее натуры по-прежнему интриговали Логана. Со дня их первой встречи Пайпер постоянно менялась. А новый опыт превратил ее в безрассудную искательницу приключений.
Когда-нибудь Пайпер Мэлоун станет силой, с которой придется считаться, и Логан сомневался, что найдется мужчина, который сможет справиться с зеленоглазой колдуньей, когда она окончательно повзрослеет. С каждым днем Пайпер становилась все более независимой и уверенной. Она и так упряма, но теперь сделалась еще и изобретательной и, Боже милостивый, еще более соблазнительной! Как хорошо, что через неделю он покинет эту карету и сможет забыть очаровательную Голубку! Если он позволит себе привязаться к Пайпер, то сотворит что-нибудь безумное. Например, никогда не отпустит ее. А это будет страшной ошибкой.
Логан не из тех, кто может осесть и остепениться. Он ведь родился под звездой бродяг и ни за что не позволит себе забыть об этом! Стрелок должен действовать разумно и взвешенно. Они с Пайпер похожи на масло и воду, которые никогда не смешиваются. Эта леди для него лишь загадка, вызов, только и всего. То была страсть ради страсти, и ничего более.
«Колдунья, подумать только!» – фыркнул Логан презрительно. Он сталкивался с дьявольскими силами гораздо более сокрушительными, нежели Пайпер Мэлоун, и всегда ускользал невредимым. Теперь, когда он овладел ею, а она – им, чары рассеялись. Загадка исчезла. И вскоре его одолеет желание одержать очередную победу над женщиной, как это происходило и раньше. У Пайпер нет никакой власти над ним. Он устоит перед ее чарами.
Глава 14
После сытного завтрака, который Пайпер вызвалась приготовить, карету переправили через Красную реку на плоту, и пятеро пассажиров настроились на трудную дорогу до Шермана. Пайпер решила придерживаться тактики цивилизованной войны, надеясь, что Логан будет мучиться, вспоминая те страстные мгновения, которые они пережили в Колберт-Ферри. Уж она-то точно мучилась, хотя внешне казалась воплощением беззаботного веселья. Но в глубине души ей было больно, очень больно. Как ни трудно признать, но Логан действительно ей небезразличен, и Пайпер было обидно, что чувство это безответное.
Ее гордость была уязвлена тем, что ночь их близости оказалась для Логана лишь одной из многих. После его резких слов, когда она заплакала, Пайпер пообещала, что никогда больше не позволит себе так распускаться в его присутствии и станет такой же бесчувственной, как и он. Логан будет смотреть на нее и видеть собственное холодное, бездушное отражение.
Как бы то ни было, но тяжкое путешествие убедило Пайпер в том, что она может вынести почти все, и с каждым новым днем ее уверенность в себе крепла. Оказавшись в мире мужчин, лишенная женского общества, Пайпер тем не менее нашла свое место в этом мире. Она узнала, что ни в коем случае нельзя доверять мужчинам, научилась надеяться только на себя, хотя спутники относились к ней с восхищением и уважением. Пайпер твердо решила больше не радовать Логана своей зависимостью от него.
Она взяла на себя труд следить за тем, чтобы еда была вкусной и сытной. На одной из почтовых станций их ожидал прогорклый бекон и сухое печенье из плохой муки, которым можно было гвозди забивать. Пайпер тут же выбросила все это за дверь, не подпустив к отвратительной еде даже кота, и начала готовить ужин. И хотя отправление кареты пришлось немного задержать, попробовав сочные отбивные, кучер и кондуктор не стали роптать.
На протяжении пятисот миль от Шермана до Эль-Пасо Логан был настороженным и отстраненным. Пейзаж за окнами наводил тоску. Повсюду тянулась бескрайняя, голая равнина, кое-где поросшая кедром и тополями, высившимися вдоль речушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37