Каждый гекс контролируется как часть всего Мира Колодца. Большинство контрольных приборов, конечно, не связано непосредственно с гексами. То, что мы видим сегодня, – это гексы, созданные в последнюю очередь, в том числе неудачные. Например, такие, как царство фей. Обитатели некоторых из них попали в последнюю группу покинувших эту планету, кое-где сохранились остатки населения гексов, выполнивших своё предназначение, некоторые диллиане, умиау и им подсобные, не желающие покинуть Мир Колодца из-за боязни не найти себе места в других мирах. Их немного, и они погублены взлётами и падениями цивилизации, став жертвами суеверий, страха, ненависти. На Старой Земле не уцелел никто, но мы мало что делали, чтобы начать всё сначала, и восстановление шло медленно. Однако пора отправляться в контрольный центр.
Перебирая щупальцами, он двинулся по одному из коридоров, за ним не без колебаний потянулись остальные, держа наготове свои пистолеты.
Они долго спускались вниз, мимо бесчисленных закрытых гексагональных дверей. Наконец перед одной из них Бразил остановился, и она открылась.
Когда все вошли внутрь, зажёгся свет. Комната, была сделана из того же материала, что и огромный зал. Однако здесь в стены были вмонтированы контрольные приборы, выключатели, рычаги, кнопки и прочее в том же духе, а прямо перед ними находился большой чёрный экран.
– Ну что ж, вот он, и всё ещё действует, – сказал Бразил. – Посмотрим, – пробормотал он и направился к приборной панели.
Остальных внезапно охватил страх, и они нацелили на него свои пистолеты. Мерцающие огоньки Провидца начали мигать всё быстрее и быстрее.
– Ни к чему не прикасаться! – крикнул Ортега.
– Я просто хочу кое-что проверить, – спокойно ответил Бразил. – Да, вижу. В этой комнате была запрограммирована цивилизация, которая по-прежнему расширяется. Это межзвёздная, а не пангалактическая цивилизация. Население чуть превышает триллион с четвертью.
– Если она высокотехнологическая, значит, не наша, – с облегчением сказал слелкронианин.
– Не обязательно, – ответил Бразил. – Технологические уровни, установленные в Мире Колодца, за его пределами никому не навязывались. Их создание было продиктовано необходимостью решения проблем, с которыми вы столкнётесь на вашей родной планете. Высокотехнологическая раса обладала обильными и легкодоступными ресурсами, низкотехнологическая – имела намного меньше. Поскольку любой мир логически и математически развивается в соответствии с законами природы, одни миры были лучше обеспечены, чем другие. Мы просто компенсировали трудности, связанные с созданием в будущем мире определённого уровня цивилизации, а вовсе не препятствовали этому процессу. Мы разрабатывали альтернативные варианты развития, предоставлявшие возможность жить без технологии, с тем чтобы население таких гексов было лучше подготовлено. Некоторые из них действовали прекрасно. Большая часть магии, которую вы здесь обнаружили, – это не магия Колодца, а реальная психическая сила, развитая обитателями нескольких гексов в качестве компенсации за низкотехнологический статус. То, что они могли использовать здесь, они могли применить и в своём мире.
– Провидец говорит, что это правда, – прокомментировал Опора. Это были чуть ли не первые слова, произнесённые северянином с тех пор, как они отправились в последнее путешествие. – Провидец утверждает, что вы были ответственны за его предсказание, согласно которому мы попали сюда.
– В некотором смысле это так, – ответил Бразил. – Когда я прошёл через Ворота Зоны, марковианский мозг распознал во мне уроженца гекса Сорок один и послал меня туда. Однако он обнаружил и то, о чём я не подозревал: что волны моего мозга имеют те же характеристики, что и волны мозга марковиан. В результате он предположил, что я нахожусь здесь для того, чтобы дать ему дальнейшие инструкции или выполнить определённую работу. Когда он сделал это умозаключение. Провидец, невероятно чувствительный к такого рода вещам, перехватил послание, хотя и несколько искажённое.
Он остановился и слегка наклонился к ним.
– И вот мы теперь здесь, – произнёс он с грустью, – в контрольном центре, и всех вас обуял страх, и ваши пистолеты направлены на меня. «Даже твой, By Чжули, – подумал он с невыразимой печалью, – даже твой». – Я пытался дать человечеству жизненные правила, – продолжал Бразил, – которые смогли бы удержать его от саморазрушения. Никто не слушал меня. Тип Сорок один сильно испортился.
Он отправился к звёздам, и это дало ему возможность выплеснуть свою агрессивность, даже сейчас его составные части ищут пути для того, чтобы господствовать друг над другом, убивать друг друга, править друг другом. Стремление к господству обуяло даже тех, кто не принадлежит к человеческому роду, – и вас, северянин, и вас, слелкронианин. Взгляните на себя! В вас клокочут, вас пожирают алчность и властолюбие! Единственная причина, по которой вы ещё не перебили друг друга, – это ваш общий страх передо мной. Как смеете вы обвинять Хаина, или Скандера, или все общество? Как вы смеете?
Кто из вас думает о людях, за судьбой которых следят эти контрольные устройства? – гневно продолжал он. – Неужели их будущее абсолютно никого не волнует? Вы не желаете спасти их, улучшить их жизнь? Нет, страх сидит внутри вас, страх за вашу собственную шкуру! Так вот запомните: главное, что было упущено в базовом уравнении, – это ваш врождённый эгоизм. Никто не заботится ни о ком, кроме себя самого! А теперь посмотрите друг на друга! Посмотрите, в каких чудовищ вы превратились!
Их сердца колотились, нервы были напряжены до предела. Первым опомнился Опора.
– А как насчёт вас, Натан Бразил? – монотонно произнёс он. – Разве наши пороки – не отражение пороков, гнездящихся в вас, в вашей расе, марковианах, которые не смогли дать нам то, чего у нас недостаёт, потому, что у них самих этого не было?
Бразил уже взял себя в руки и ответил вполне спокойно:
– Марковиане хотели жить в этой Вселенной, а не управлять ею. Они верили, что наше общее выживание предопределяется случайным фактором – судьбой. Вот почему они закрыли Колодец. Ни один из нас не мог бы оказаться здесь иначе как по случайному стечению обстоятельств.
– Где находятся контрольные устройства, Нат? – повторил свой вопрос Ортега.
– Мы сами найдём их! – прервал его Хаин. – Варнетт раскрыл главный код, он должен разобраться и с этим.
В голосе Бразила зазвучала глубокая грусть.
– Слабостью всех марковиан была гордость, и вы – её отражение. Успокойтесь и позвольте мне коснуться панели. Я покажу вам контрольные устройства и объясню, как ими пользоваться. Давайте посмотрим, что произойдёт.
Ортега кивнул, держа пистолеты наготове. Бразил вытянул щупальце и коснулся маленького щитка позади себя.
Чёрный экран осветился, и оказалось, что это не экран, а огромный туннель овального сечения, который тянулся в глубину, насколько хватало глаз. В нём мелькало бесчисленное множество крошечных чёрных пятнышек, а между ними метались в безумной пляске молнии, триллионы мерцающих огненных арок толщиной в волос перелетали с одного пятнышка на другое.
– Вот ваши контрольные устройства, – с отвращением произнёс Бразил. – Всё, что вам надо сделать, чтобы изменить коэффициенты, – это поменять контакты между двумя или несколькими контрольными пятнами.
Обернувшись, он увидел на их лицах глубочайший ужас. «Они боятся меня! – подумал Бразил. – Они все испытывают передо мной смертельный страх! Боже мой! Вучжу, которая считает, что любит меня, Варнетт, рискнувший ради меня своей жизнью, Вардия, так доверявшая мне, – все они напуганы. Я не причинил им никакого вреда. Я даже ничем не угрожал им. Да и не смог бы сделать этого, даже если бы захотел. Сумеют ли они вообще когда-нибудь понять, что у нас – общие корни, что все мы очень тесно связаны? Что мы все одинаково любим, ненавидим, смеёмся, плачем – живём, и я ничем не отличаюсь от них, просто я старше. Для примитивных существ я – Бог, цивилизованный человек, обладающий огромным могуществом, которое ему принесло знание, цивилизованный человек среди дикарей. Вот почему я всегда один. Они боятся, что не смогут меня понять или держать под контролем».
– Одна контрольная панель, – сказал он мягко. – Одна-единственная. Что такое – несколько триллионов жизней? Здесь прошлое, настоящее и потенциальное будущее целой галактики. И все это ваше. Но учтите – уравнение, которое вы так жаждете изменить, может являться базисом для одного или нескольких из вас. А может быть, нет. Оно чьё-то. Ладно, кто хочет коснуться первого и второго контрольных пятен? Выходите. Теперь вам даётся шанс поиграть в Бога!
Варнетт нерешительно подошёл к туннелю. Он тяжело дышал, все его тело было покрыто испариной.
– Ну же! – подгонял его Бразил. – Смелее. Вы можете кого-нибудь уничтожить, не исключено, что несколько триллионов человек. Вы наверняка измените уравнение чьей-нибудь жизни, сделаете так, что два плюс два станут равны, например, трём. Может быть, кто-то из нас исчезнет. Может быть, никто из нас вообще не будет существовать. Валяйте! Кого волнуют такие мелочи?
Варнетт застыл на месте с открытым ртом. Это был просто очень испуганный пятнадцатилетний мальчик.
– Я… не могу, – почти прорыдал он.
– А вы, Хаин? – Голос Бразила звучал невероятно напряжённо. – Провидец? Может быть, вы что-нибудь предскажете? Вардия? Серж? Вучжу? Слелкронианин?
– Ради Бога, Бразил! – завизжал Скандер. – Вы же знаете, что мы не осмелимся коснуться этих штук, пока не поймём, как действует панель.
– Он блефует, – проворчал Хаин. – Пожалуй, я попытаю счастья.
– Нет! – закричала Вучжу, направляя свой пистолет на огромного жука. – Только не вы!
– Я даже покажу вам, как это делается, – спокойно сказал Бразил и повернулся к туннелю.
– Не двигайся, Нат! Ещё одно движение, и я убью тебя! – угрожающе сказал Ортега.
Бразил остановился, и пульсирующая масса наклонилась к улику.
– Нет, Серж, ничего у тебя не получится. Проблема состоит в следующем. Я уже говорил, что я – не марковианин, но никто меня не слушал. Я явился сюда потому, что вы могли повредить панель и причинить вред какому-нибудь народу. Я знаю, что никто не сможет использовать это устройство, но вы все сейчас сошли с ума, и кто-нибудь мог бы сломать его или попытать счастья, как это только что собирался сделать Хаин. А самое главное, никто из вас не потрудился задать себе главный вопрос – вопрос, не имеющий ответа. Кто стабилизирует марковианское уравнение, которое составляет основу Вселенной?
Воцарившуюся после этих слов тишину нарушили равномерные удары, похожие на биение огромного сердца; этот звук проникал им в кровь, пульсировал в висках, туманил сознание.
– Я был создан случайным выплеском первичной энергии космоса, – донёсся до них голос Бразила. – И через бесчисленные миллиарды лет обрёл сознание. Я был Вселенной и всем находящимся в ней. Я начал экспериментировать, играть с бушующими вокруг меня беспорядочными силами. Я создал материю и другие виды энергии, я создал время и пространство. Но скоро эти игрушки наскучили мне. Тогда я создал галактики, звезды и планеты.
Я наблюдал, как всё росло и формировалось в соответствии с установленными мною правилами. Но и этим я пресытился. Тогда я создал марковиан и стал следить за тем, как они развивались согласно моему плану. Однако возникли трудности – марковиане знали и боялись меня, и, кроме того, базовое уравнение было слишком безупречным. Я знал всю линию их развития. И я изменил её. В марковианское уравнение я включил фактор случайности, а затем прервал с ними прямые контакты.
Они росли, развивались, эволюционировали, менялись. Они забыли меня и селились там, где хотели. Но, прогрессируя в материальном отношении, они умирали духовно. Им не удавалось подняться до моего уровня и покончить с моим одиночеством. Из-за своей гордости они не могли испытывать братские чувства по отношению к такому существу, как я, а страх и эгоизм не позволяли им испытывать эти чувства по отношению друг к другу.
Тогда я решил стать одним из них. Я принял марковианский облик и явился к ним. Я узнал их во плоти, ощутил их радость и боль. Я пытался объяснить им, что такое зло, учил их тому, как побеждать внутренние страхи и самостоятельно избавляться от болезней, говорил о том, что разумнее не стремиться к материальному благополучию, а искать ответы внутри себя. Они не обращали на меня никакого внимания.
И всё же у них был нравственный потенциал. Он существует и сейчас. Отклик Вучжу на доброту и заботу. Самопожертвование Варнетта. Способность Вардии быть нужной другим. Имеется масса других примеров, относящихся не только к нам, но и ко всему нашему народу. И покуда этот нравственный потенциал существует, я буду продолжать. Я буду трудиться в надежде, что настанет день, когда какая-нибудь раса разожжёт из этой искры костёр и построит разумный мир, только тогда придёт конец моему одиночеству.
Несколько секунд все молчали. Наконец Ортега спокойно сказал:
– Всю свою жизнь я был католиком, но никогда не слышал, чтобы Бог являлся в образе маленького отважного еврея по имени Натан Бразил. Но допустим, что сказанное тобою – правда. Объясни нам тогда, пожалуйста, почему ты не бросил нас? И почему продолжаешь жить нашей грязной, ничтожной жизнью?
– Пока горит искра, у меня остаётся надежда, Серж, – ответил Бразил. – На тот самый фактор случайности, о котором я уже говорил. Если она погаснет, я уйду. Может быть, начну все сначала, может быть, наконец умру. Мне бы хотелось умереть, Серж, но если я это сделаю, я все унесу с собой. Не только вас, но вообще всё и всех, так как я стабилизирую уравнение Вселенной. И все вы – мои дети, и я забочусь о вас. Я не могу вас бросить – пока не погасла искра, вы – не только худшее, но и лучшее, что есть во мне.
Тук-тук-тук – продолжалось громкое биение, единственный посторонний звук, раздававшийся в комнате.
– Нет, Нат, ты – не Бог, – невозмутимо сказал Ортега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49