Отсидел восемнадцать месяцев за наркотики. До приезда в Авалон никаких связей с» Институтом» не имел.
— За наркотики? А я покупала у него чай… — Алекса посмотрела на Траска и осеклась.
Траск молчал.
Она встала, обошла тележку и обняла его за плечи. Его мускулы напряглись.
— Бедный Траск.
— Я искал ответ, и вот я его получил. Правда, не тот, какой ожидал. Выходит, смерть отца — это несчастный случай. Хотя я в это упорно не верил.
Она крепче обняла его.
— Ты не виноват.
— Отец был такой злой в тот вечер, после нашего разговора…
— Перестань. — Она опустила руки, повернула его лицо к себе. — Это не из-за тебя он свалился в обрыв. Дорога, была мокрая, вот из-за чего. И он в чем-то ошибся — теперь мы уже никогда не узнаем в чем. Но в любом случае это не твоя вина.
Траск смотрел на нее немигающим взглядом.
Она ласкала его окаменевшее лицо своими ладонями.
— Ты приехал в Авалон разъяснить ситуацию? Все, теперь разъяснил. И пусть прошлое больше тебя не тревожит.
Он встал, прижал ее к себе и зарылся лицом в волосы. Они стояли так очень долго.
«Теперь все будет хорошо, — нашептывала Алекса. — Ты успокоишься, и постепенно жизнь войдет в свою обычную колею. Злодея Люттона уже нет. Значит, все плохое позади».
Покупатели, заполнившие в это утро торговый центр, ничего особенного не замечали. Но Алексе казалось, что над площадью нависло тяжелое тревожное облако. Владельцы магазинов при встрече друг с другом подавленно молчали и старались не встречаться глазами.
В дальнем конце площади жалюзи витрины кафе «Апогей» были опущены, а дверь заперта. Ее перекрещивала ярко-желтая полицейская лента.
Вскоре где-то после десяти в дверь «Сувениров прошлого» сунул голову Дилан Фенн.
— Алекса, хочешь чаю? Я заварил чайник у себя в задней комнате.
— Спасибо. Я уже напилась сегодня утром. — Алекса вынесла из кладовой коробку с товаром и начала раскладывать на демонстрационном прилавке. — И вообще мне кажется, что с учетом событий, связанных со Стюартом, придется переходить на кофе.
Дилан согласно кивнул.
— Вот именно. Знаешь, я до сих пор не могу в это поверить. Невероятно. Люттон — убийца. Кто бы мог подумать?!
— Он был ненормальный, а разве такого распознаешь?
— И то верно. — Дилан бросил взгляд в сторону кафе «Апогей». — Сейчас, наверное, все повторяют одно и то же: «А он казался таким славным парнем».
— По-видимому, Стюарт вообразил себя защитником «Института», — сказала Алекса, заканчивая раскладывать копии старинных манускриптов. — Помнишь, он говорил, что «Измерения» изменили его жизнь?
— Я помню, как он впервые появился в городе, — задумчиво проговорил Дилан. — Был такой замкнутый, необщительный. Затем начал ходить в «Институт»и ожил. Как будто встал на якорь во время шторма. Открыл кафе. Никогда не думал, что он может кончить таким вот образом.
— Видимо, свихнулся на «Измерениях». Дилан встряхнул своей платиновой головой.
— Уэбстер предупреждал, что разнополярные вихри вышли в Авалоне из режима синхронизации. Может быть, теперь они начнут вести себя правильно.
— Лично я определенно на это надеюсь. — Алекса бросила взгляд на живописно оформленную репродукцию старинной карты, которую держала в руках. Там, где предполагался конец света, были изображены во множестве драконы и странные чудовища. Монстры. — Будем надеяться на скорое выздоровление Джоанны.
— Есть какие-нибудь новости?
— Нет. В госпитале сказали, что она пока никого не узнает. Даже Уэбстера.
Дилан встревожился.
— А вдруг она… — он понизил голос, — ну, понимаешь, останется такой навсегда? Мозги не встанут снова на свое место. Говорят, газ и таблетки — это очень опасная комбинация.
— Уэбстер надеется на полное выздоровление.
— Бедная Джоанна. Она так боялась вспоминать прошлое.
Алекса разглядывала изображенного на карте монстра с золотыми глазами.
— Но то, что случилось, к прошлому не имеет никакого отношения.
— Возможно, косвенно. Ты должна признать, что все пришло в движение с приездом Траска. Если бы он не приехал…
— При чем здесь Траск! — Алекса резко повернулась к нему. — Абсолютно ни при чем. И я не хочу больше слышать о том, что Траск привел в движение негативные вихри, ты меня слышишь, Дилан?
Дилан прищурился и отступил назад.
— О, конечно.
— Это все чушь. Полная. Понял?
— Верно. — Голова Дилана послушно качнулась вверх и вниз. — Просто бред собачий.
Посмотрев на его лицо, Алекса поняла, что переборщила.
— Извини, — сказала она чуть погодя, — я не хотела на тебя кричать. Но эти дурацкие теории насчет негативных вихрей меня уже просто достали.
Дилан слабо улыбнулся.
— Я понял. Больше никаких дурацких теорий не будет.
— И когда ты возвратишься в Сиэтл? — спросил Натан. Траск сжал трубку и посмотрел через балконную дверь на сюрреалистический пейзаж.
— Еще не решил.
— Черт побери, ты же сам сказал, что все закончено. Что смерть отца — это несчастный случай и что ты в этом окончательно убедился. Что же тебя там держит?
Траск внимательно изучал резко очерченные красные горные пики за окном и удивлялся, почему его больше не манит прохладный Сиэтл с его свежей зеленью, почему он больше не ощущает его своим домом.
— Я еще не закончил свой отпуск, — сказал он.
— Ты можешь его завершить на одном из наших курортов на Гавайях.
— Мне нравится здесь. — Произнеся эти слова, Траск понял, что это правда. Несмотря на все, что приключилось в последнее время, ему действительно в Авалоне нравилось.
— Я отчетливо помню твои слова, что Авалон в штате Аризона — очень странный городишко, — напомнил ему Натан.
— Да, но, оказывается, эта странность имеет свое очарование.
— В том числе и все эти свихнувшиеся на парапсихологии?
— Я к ним привык.
— Но ведь там нет воды. Ни озер, ни наших заливов Пьюджент-Саунд и Эллиот.
Траск вспомнил пещеру Апексы.
— Вода здесь есть. Только в других формах. Ничего нет соблазнительнее…
— Ладно, а как насчет паршивого кофе?
— Над этой проблемой я работаю.
Несколько секунд Натан молчал.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — ответил Траск.
— Ты действительно убедился, что в случае с папой нет никакого криминала? Ведь все эти годы ты не сомневался, что он был убит…
— Но теперь у меня есть факты.
Натан опять помолчал.
— Я хочу спросить тебя об этой женщине, Алексе. Так, кажется, ее зовут?
— Да, — сказал Траск. — Ее зовут так.
Натан помолчал еще немного.
— Ты с ней спишь? — наконец спросил он неестественно безразличным тоном. Траск не ответил.
— Так, значит, ты с ней спишь, — сказал Натан. Траск молчал.
— Ну что ж, это, наверное, хорошо. — Натан произносил слова очень осторожно. — Может быть, эта связь именно то, что тебе сейчас нужно. Может быть, она подействует исцеляюще.
— Я не нуждаюсь ни в каком исцелении.
— Мне кажется, ты стал таким ранимым, — мягко проговорил Натан.
Траск чуть не швырнул телефон с балкона.
— Ранимым? Откуда ты взял это слово? Во всяком случае, не от меня.
Натан с облегчением улыбнулся:
— Это словечко Сары. И еще я хочу тебе напомнить твои собственные слова.
— Какие же?
— Не надо позволять чувствам, чтобы они правили тобой.
— И когда же ты видел, чтобы я позволял им править?
— Я просто процитировал мудрость своего уважаемого старшего брата.
— Ну пока. Большой привет Саре. — Траск неспешно нажал кнопку разъединения.
Затем через некоторое время вышел на балкон, сел в кресло и стал задумчиво созерцать живописные окрестности.
Сейчас он вовсе не возражал, чтобы им правили чувства.
В четыре тридцать Алекса продала последнюю горгулью в коробке, обворожительно-уродливое маленькое существо с остроконечными ушами и высунутым языком, и прошла в кладовую за новой коробкой. По какой-то странной причине сегодня эти маленькие монстры продавались, как горячие пирожки.
Она выбрала коробку с небольшими горгульями, размером примерно с мужской кулак, принесла и поставила на прилавок.
Раскладывая маленьких уродцев, она все время удивлялась, какие они тяжелые.
Монстры.
Поставив горгулью на прилавок, она медленно прошла в загроможденную коробками заднюю комнату. Остановилась и внимательно посмотрела на коробки с горгульями, сложенные у дальней стены.
Алекса вдруг вспомнила слова Джоанны. А что, если сквозь бред она пыталась ее о чем-то предупредить? О чем-то таком, что связано с монстрами, которых Алекса продает в своем магазине?
Невозможно? Смешно? А может быть, все-таки тут что-то есть?
Конечно, это было полное сумасшествие, но Алекса ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось убедиться, что странные слова Джоанны не имели ничего общего с этими маленькими «монстрами»в коробках.
Она протиснулась через ряд крылатых львов, готических драконов и древнеегипетских масок туда, где у стены громоздились коробки с горгульями.
Взяла ближайшую коробку и разорвала скрепляющую ленту. Заглянула внутрь. Из своих гнезд на нее весело смотрели обычные маленькие горгульи.
Она открыла другую коробку. То же самое. Третью. И отсюда они тоже улыбались ей своими похотливыми улыбками.
В торговом зале магазина что-то громко скрипнуло. Алекса почему-то так испугалась, что чуть не уронила коробку.
— Я сейчас выйду! — громко крикнула она.
— Можете не торопиться, дорогая.
Алекса оторопела.
Этот мягкий вкрадчивый голос, как у доброй бабушки, был слишком хорошо знаком. Она поставила тяжелую коробку с горгульями и очень медленно прошла в торговый зал. У прилавка стояла миниатюрная седая дама с искрящимися голубыми глазами.
— Вот это да! — Алекса остановилась. — Вот уж не думала, что вы так скоро объявитесь.
— Какое счастье видеть вас снова, дорогая! — Гарриет Макклелланд светилась радостью. — Как дела?
— Мак, и вы еще спрашиваете, как у меня дела?
Глава 34
— Траск, я решил, что нам нужно поговорить. — Уэбстер устало потер переносицу. — Как говорится, обменяться мнениями. Прошлой ночью вы, рискуя жизнью, спасли Редстоуна и, я думаю, имеете право узнать, что мои бухгалтеры обнаружили в его бумагах.
Траск налил своему неожиданно появившемуся гостю чашку кофе. Уэбстер был в своем фирменном черном одеянии. Бирюзово-серебряные украшения поблескивали так же, как и всегда. Но углы рта были сейчас очерчены резче, и глаза не сияли обычной проницательной благожелательностью. Было очевидно, что в последние сутки он почти не спал.
— Признаюсь, это меня действительно интересует. — Траск протянул Уэбстеру кофе. — Но прежде всего — как себя чувствует Джоанна?
— Почти все время спит. Мы еще ни разу не разговаривали. Врачи утверждают, что, кроме транквилизаторов, она проглотила еще и какой-то галлюциноген.
— Наркотик, который дал ей Люттон?
— Да. Но общее состояние ее организма, слава Богу, достаточно удовлетворительное. — Уэбстер сжал кулаки. — Когда я думаю об этом негодяе Люттоне и о том, что он пытался с ней сделать…
— Вы собирались рассказать о Редстоуне, — напомнил Траск.
Уэбстер тяжело выдохнул.
— В госпитале сказали, что он выкарабкается. Этот хитрый сукин сын ограбил наш фонд на солидную сумму. — Белл сделал глоток из чашки и поморщился. Траск не понял: из-за вкуса кофе или от воспоминаний о Фостере Редстоуне.
— Люттон считал себя ангелом-хранителем «Института», — сказал Траск. — Но «мне удалось выяснить, что до приезда в Авалон его опыт в бизнесе ограничивался торговлей наркотиками. А здесь он содержал небольшое кафе. У, вас есть какие-нибудь соображения, каким образом ему удалось вывести на чистую воду такого опытного мошенника, как Редстоун?
Уэбстер пожал плечами.
— Полагаю, наверняка мы это никогда теперь не узнаем. Могу сказать только, что он добровольно вызывался работать в» Институте «. Причем без всякой оплаты. Некоторое время работал даже в офисе фонда.
— И возможно, случайно наткнулся там на какие-то подозрительные данные?
Уэбстер кивнул.
— Это единственное объяснение. Дело в том, что Редстоуну не нужно было особенно скрывать свои ухищрения. Ведь он распоряжался всеми финансами» Института «.
— Все равно остаются вопросы. А как же бухгалтерия и прочие специалисты по финансам, которые работают в вашем» Институте «? Почему никто из них ничего не заметил, а какой-то бывший торговец наркотиками смог во всем разобраться?
Уэбстер удивленно посмотрел на Траска:
— Вы хотите сказать, что здесь что-то не так?
— Да, именно это я и хочу сказать.
Уэбстер помрачнел еще больше:
— Струд прочитал мне записку, оставленную Люттоном. Там сказано, что, устранив Гатри, Редстоуна и Джоанну, он считает свою миссию законченной.
— Но он ее плохо выполнил. Джоанна жива, и у него не могло быть никакой уверенности, что мертв Редстоун. Единственный, кого он убил до конца, это Гатри. Так зачем же ему кончать жизнь самоубийством?
— Кто знает? — Уэбстер напряг челюсть. — Он сумасшедший. А сумасшедшие совершают безумные поступки. Может быть, он убил себя от отчаяния, что наделал так много ошибок.
Траск подошел к балкону и встал рядом с Уэбстером.
— Все равно торчат еще несколько ниток, которые хочется потянуть за конец.
— Например?
— Например, Лиз Гатри. До сих пор не известно, где она и что с ней.
Уэбстер кивнул:
— Да. Меня тоже это беспокоит. Струд по-прежнему считает, что она уехала из города по делам. К тому же в записке Люттон ее не упоминает.
— Частный детектив, которого я нанял, сейчас усиленно разыскивает ее. Сегодня утром он звонил и сказал, что уже близок к завершению операции. Если повезет, то сегодня он обнаружит ее.
Уэбстер слабо улыбнулся:
— Значит, есть надежда, что она жива. И то слава Богу.
— Мне бы очень хотелось узнать у нее кое-что.
Уэбстер вопросительно вскинул брови.
— Имя персонального гуру, который руководил ее занятиями по медитации. Он был у нее в то утро, когда она внезапно исчезла из города.
— Но у нас нет практики назначать персональных гуру. Тем более с выездом на дом. — Уэбстер недоуменно пожал плечами. — Должно быть, это мошенник Редстоун. Он выдавал себя за ее персонального гуру, чтобы заставлять выписывать чеки на счет, который он контролировал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32