Он был уверен, что преступник сам перемещал трупы, а затем укладывал уби
тых в тех позах, в каких и настигала их смерть.
То, что он сделал с миссис Лидс, абсолютно ясно. Но как он поступил с другим
и? Их он не изувечил, как ее. Детям была уготовлена легкая смерть от одного
выстрела в голову. Чарлз Лидс истек кровью. Единственной раной на его тел
е помимо той, первой, раны был тончайший разрез вдоль груди, скорее всего п
оявившийся после смерти. Что же делал убийца со своими жертвами уже посл
е того, как они умерли?
Грэхем полистал вынутые из папки фотографии, результаты анализов и проб
, нашел стандартные расчеты троекторий разбрызгивания крови. После этог
о обошел все комнаты верхнего этажа, сопоставляя расположение пятен кро
ви с описанием ранений. На масштабном плане спальни он отметил каждый сл
ед и, пользуясь расчетом троекторий, определил направление и скорость, с
которой разлетались брызги крови. Тем самым он намеревался прояснить дл
я себя положение тел в различные промежутки времени.
В спальне на стене в углу были три кровавых развода. Под ними оказались тр
и смазанных пятна на ковре. Над изголовьем кровати стена со стороны Чарл
за Лидса была также заляпана кровью.
Темные брызги выделялись на плинтусах. План в руках Грэхема стал напомин
ать фигуру Ч головоломку, которую необходимо составить из разрозненны
х и непронумерованных частей. Только вот в каком порядке соединить эти ч
асти? Он всматривался в свой план, потом глядел по сторонам, снова изучал п
лан, пока не заныло в висках.
В ванной он проглотил две последние таблетки от головной боли, запив их п
ригоршней воды. Плеснул холодной водой в лицо, утерся полой рубашки. На по
лу растеклась лужица. Он совсем забыл, что труба под раковиной развинчен
а. В остальном все в ванной было почти в идеальном порядке, если не считать
разбитого зеркала и следов от специального порошка для проявления отпе
чатков пальцев. Этот красный порошок обычно называли Кровью Дракона. Все
туалетные принадлежности Ч зубные щетки, кремы, бритвы Ч аккуратно ра
сставлены по местам.
Ванная сохраняла такой вид, точно в доме по-прежнему жили люди. На сушилке
для полотенец висели колготки хозяйки. Он заметил, что от одной пары отре
зана половина. Видно, там поехала петля, и миссис Лидс намеревалась сэкон
омить на покупке новой пары, сшив половинки двух разрезанных колготок. Т
рогательная деталь, говорящая об экономности миссис Лидс. Молли поступа
ла точно так же. У него заныло сердце.
Через окно второго этажа Грэхем выбрался на крышу веранды. Присел на ней,
поджав под себя ноги. Мокрая рубашка холодила спину. Он часто и глубоко ды
шал, пытаясь избавиться от запаха застоявшейся крови.
От огней Атланты ночное небо казалось бледным, и звезд почти не было видн
о. Какая чудесная ночь сейчас на берегу океана. Он сидел бы теперь перед до
мом вместе с Молли и Уилли и смотрел на звездопад, вслушиваясь в ночные зв
уки. Они с жаром убеждали друг друга, что метеориты падают с тихим свистом
, который дано услышать не каждому. Летний дождь метеоритов как раз в само
м разгаре, и Уилли, как всегда, не загонишь спать.
Он передернул плечами, глубоко вздохнул. Думать о Молли не хотелось. Неум
естно это здесь, да и от дела отвлекает. Грэхему не всегда удавалось прове
сти грань между тем, что уместно в данной ситуации, и тем, что отдает дурны
м вкусом. Наблюдатель, который смог бы проследить за ходом мыслей Грэхем
а, был бы поражен мешаниной, парящей в его голове, отсутствием четких гран
иц между мыслями о предметах, не имеющих ничего общего между собой. Все, ус
лышанное и увиденное вновь, причудливо соединялось с воспоминаниями пр
ошлого. Любой другой человек вряд ли смог бы сохранить здравый рассудок,
продолжая удерживать эти образы в памяти. Сам Грэхем не знал заранее, куд
а уведет его воображение, но был бессилен остановить поток собственных м
ыслей. Заложенные воспоминанием понятия о границах допустимого отступ
али перед его шокирующими своей раскованностью фантазиями. Возможно, он
и сам хотел, чтобы в его сознании существовали барьеры, надежно защищавш
ие все, что было ему дорого в жизни, от разрушительного воздействия его со
бственных мыслей, сменявших одна другую со скоростью света. Обычные, сте
реотипные оценки мало значили для него, не они определяли его восприятие
действительности.
Грэхем считал свой образ мышления гротесковым, но отнюдь не бесполезным
, сравнивая его со стулом, сделанным из оленьих рогов. Но как бы там ни было,
он все равно не смог бы изменить себя.
Грэхем погасил свет в комнатах и вышел из дома тем же путем, каким проник с
юда Ч через кухню. Он посветил фонариком в дальний конец веранды и выхва
тил из темноты велосипедную раму и плетеную собачью подстилку возле сту
пенек. Во дворе он заметил конуру, на крыльце стояла миска.
Интересно… А ведь все говорит о том, что ночное нападение оказалось для Л
идсов полной неожиданностью.
Прижав подбородком фонарик к груди, он нацарапал записку для Крофорда; «
Джек, а где была собака?» Грэхем ехал обратно в гостиницу. В половине пятог
о утра вряд ли могла возникнуть сложная дорожно-транспортная ситуация,
но Грэхем вел машину с осторожностью. Мысли его были далеко. Головная бол
ь не утихала. Он посматривал по сторонам, надеясь заметить дежурную апте
ку.
Аптеку он нашел на Пичтри-роуд. Владелец заведения продал Грэхему упако
вку буфферина. Яркое освещение зала слепило уставшие глаза. Обтрепанный
, весь в перхоти пиджак аптекаря раздражал Грэхема. Он терпеть не мог моло
дых аптекарей. У них такой наглый самодовольный вид, а в аптеке полный бес
порядок. Наверное, и дома тоже.
Ч Что-нибудь еще?
Пальцы аптекаря нацелились на клавиши кассового аппарата.
Гостиницы, более идиотской, чем эта, возведенная возле нового Пичтри-цсн
тра, местные фэбээровцы, разумеется, не могли для него подыскать. Прозрач
ные стеклянные шахты лифтов, по-видимому, должны были не дать забыть ему о
том, что он на самом деле в городе.
На свой этаж Грэхем поднимался вместе с двумя участниками конференции. Н
а лацканах их пиджаков выделялись значки с фамилиями и приветствием «Ха
й!». Они держались за перила и обозревали вестибюль из поднимавшейся сте
клянной клетки.
Ч Смотри-ка, вон за конторкой Вилма, Ч заметил тот, что повыше, Ч надо же
, и эти тут, как тут. А хорошо бы трахнуть ее.
Ч Да, чтобы она хорошенько подрыгала ногами, Ч отозвался второй.
Явная похоть звучала в их голосах. Похоть и желание отмочить что-нибудь э
дакое.
Ч А знаешь, зачем женщине ноги?
Ч Зачем?
Ч Чтобы она не оставляла след, как улитка.
Двери лифта открылись.
Ч Это наш? Ч спросил высокий и сам себе ответил: Ч Наш.
Выходя из лифта, он задел о стенку.
Очутившись в номере, Грэхем положил папку на столик у кровати, но потом ре
шил убрать ее с глаз долой, в ящик.
Хватит с него на сегодня трупов. Звонить Молли еще слишком рано.
Совещание в полицейском управлении Атланты было назначено на восемь ут
ра. Похвастаться там ему будет нечем.
Он попытался заснуть. Мозг его напоминал хранилище противоречивых, поро
й взаимоисключающих выводов. Ощущая этакую опустошенность, он взял с пол
ки в ванной стаканчик, налил в него виски ровно на два пальца и залпом выпи
л. И снова лег. Его давила тьма. Он опять встал, включил свет в ванной комнат
е и представил себе, что там Молли, которая расчесывает волосы перед сном.

В ушах звучали строки из протокола вскрытия, произнесенные его собствен
ным голосом, хотя он помнил, что не читал его вслух. «Кишечник заполнен… В
нижней части правой голени следы талька… Глазное яблоко повреждено всл
едствие ранения осколком стекла…» Грэхем заставил себя вызвать в памят
и шум прибоя, накатывающегося на песчаную отмель. Стал всерьез разрабаты
вать конструкцию водяных часов, которые мастерил вместе с Уилли.
Шепотом спел «Виски Ривер», потом вспомнил и пропел полушепотом «Блэк ма
унтин рэг». Музыку сочинила Молли.
Док Уотсон прилично вел свою партию на гитаре, но в одном месте, где вступа
ет скрипка, как обычно сфальшивил. Молли принялась учить его забавному д
еревенскому танцу с прихлопами и притопами… Наконец он забылся.
Проснулся через час весь в поту. Ноги свело судорогой. Вторая подушка взд
ыбилась горбом на фоне освещенного прямоугольника двери в ванную. Ему вд
руг почудилось, что это миссис Лидс, окровавленная, с разбитым лицом скор
чилась на постели рядом с ним. Осколки зеркал торчат из пустых глазниц, ст
руйки крови на висках точно оправа очков. Он никак не мог заставить себя п
овернуть голову и взглянуть на нее в упор. Где-то внутри него выла пожарна
я сирена. Он протянул руку и коснулся сухой простыни.
Преодолев оцепенение, он почувствовал себя гораздо лучше.
Но сердце все еще бешено колотилось. Он встал, надел сухую майку, влажную б
росил в раковину. Простыня под ним тоже стала мокрой от пота, но перелечь н
а другую сторону постели он все же не решился. Постелил сухое махровое по
лотенце и улегся на него. Так и дождался утра, лежа на полотенце со стакано
м виски в руке. Добрую треть стакана он выпил.
Пытаясь остановить лихорадочную гонку мыслей, Грэхем цеплялся за любой
посторонний образ. За все, что угодно, лишь бы не думать об убийстве. Взять
хотя бы аптеку, в которой он купил буфферин. Это было единственное событи
е за весь день, не имеющее отношения к преступлению.
Он предпочитал аптеки своего детства, где еще продавалась газировка. Мал
ьчишкой, заходя в аптеку, он ощущал атмосферу чего-то таинственного и пос
тыдного. Сразу же хотелось думать только о презервативах. Может, все дело
было в особых витринах с этим товаром, к которым все время возвращался вз
гляд. Там, где он сегодня покупал таблетки, противозачаточные средства в
ярких, наглядно проиллюстрированных упаковках демонстрировались на за
стекленной полочке позади кассы, точно экспонаты на выставке. Эти соврем
енные заведения не сравнить с прежними. В аптеках, которые он помнил с дет
ства, продавалось огромное множество всякой всячины. Грэхему было под со
рок, и он начинал ощущать на себе груз прошлого. Прошлое тянулось за ним, с
ловно тяжеленный якорь в штормовую погоду.
Ни с того, ни с сего возник в памяти старина Смут. Он сбивал коктейли и был п
о совместительству чем-то вроде управляющего у владельца местной аптек
и. Грэхем тогда еще ходил в школу. Смут выпивал на работе, забывал в солнеч
ные дни опускать тент над витриной, и шоколад за стеклом вечно таял. Однаж
ды он не выключил кофейник, и в аптеке начался пожар. Детям он продавал мор
оженое в кредит. Главным из его прегрешений было следующее: в отсутствие
хозяина он заказал у поставщика пятьдесят кукол. Возвратившийся из отпу
ска хозяин, выставил Смута на неделю с работы, а в аптеке устроили грандио
зную распродажу. Все пятьдесят кукол были усажены полукругом в витрине.
Пятьдесят пар круглых фарфоровых глаз рассматривали прохожих, проявля
вших незаурядный интерес к этому зрелищу. Глаза у кукол были круглыми и в
се василькового цвета. Грэхем специально ходил смотреть витрину. Куклы е
сть куклы, понятное дело, но, как ни странно, он ощущал на себе их пристальн
ые немигающие взгляды. Слишком уж необычное зрелище являла собой эта ком
пания фарфоровых кукол на тесном пятачке витрины.
Грэхем понемногу начал успокаиваться. Куклы с витрины его детства не отр
ывали от него своих взоров. Он поднес к губам стакан, сделал глоток и попер
хнулся, пролив виски себе на грудь. Потянулся к выключателю лампы на тумб
очке, достал папку с документами. Вот они, протоколы вскрытия детей, план с
упружеской спальни, на котором помечены следы крови. Он разложил бумаги
на постели.
Итак, на стене остались три пятна.
Под каждым на ковре размазан кровавый след. Если посадить детей по росту
… Брат, сестра, старший брат… Сходится. Все сходится.
Значит, он посадил их в ряд у стены. Лицом к постели родителей. У него были з
рители. Мертвые зрители. И еще сам Лидс. Он привязал мертвого Лидса к изгол
овью кровати веревкой, удерживая тело в сидячем положении. Вот откуда пя
тно над изголовьем.
Но какое зрелище должны были наблюдать мертвые зрители? Ведь они не могл
и ничего видеть. О, перед широко открытыми глазами убитых разворачивалос
ь чудовищное действо, главными персонажами которого были преступник-ма
ньяк и труп миссис Лидс. Зрители… Безумец должен был хорошо видеть их лиц
а.
Зажигал ли он свечу? Если так, отблески огня трепетали на застывших лицах,
придавая им сходство с живыми. Полиция не нашла ни огарков, ни следов воск
а. В следующий раз он, может быть, додумается и до этого…
Первая Ч тоненькая Ч связующая нить, образовавшаяся между ним и престу
пником, лезвием впилась в его плоть. Грэхем в раздумье пожевывал уголок п
ростыни.
Но для чего ты потащил трупы на прежнее место? Почему не оставил в таком по
ложении? Он задавал себе этот вопрос снова и снова. А вот почему: ты скрыва
ешь нечто постыдное, то, что я не должен знать о тебе.
Ты открывал им глаза?
А миссис Лидс была недурна собой, верно? И ты, перерезав ее мужу горло, спец
иально включил свет, чтобы она могла полюбоваться. Ты негодовал, что выну
жден был прикасаться к ее телу в перчатках.
Осмотр показал следы талька у нее на правой лодыжке.
В ванной Лидсов талька не обнаружили.
Ему показалось, что чей-то посторонний, ровный и бесстрастный, голос прои
знес эти две фразы, соединив между собой два разрозненных факта.
Ты все-таки снял перчатки, подонок! Тальк высыпался, когда ты стянул с рук
и резиновую перчатку. Ты захотел прикоснуться к ее коже, провести по ней п
альцами. Затем снова надел перчатки и стер отпечатки пальцев. Но когда ты
снял перчатки, ТЫ ОТКРЫВАЛ ИМ ГЛАЗА? ОТКРЫВАЛ?
1 2 3 4 5 6 7 8