— Куда же мы идем? — устало спросила Саманта.
— Я везу тебя к твоей бабушке. Мне кажется, пора положить конец всей этой головоломке. Наступило время ответов.
Глава 29
Уже настало утро, когда Майк возвратился в комнату Макси в доме для престарелых. Накануне вечером, когда он привез Саманту, он потребовал, чтобы Макси рассказала ей всю правду. Заявил, что жизнь слишком коротка, в ней и без того много белых пятен, так что не стоит продолжать делать вид, будто они не знают, кто они есть на самом деле. Возможно, он был зол и сказал то, что не следовало бы говорить, но Саманте нужна была ее бабушка, пока та еще была жива, а Макси нужна была ее внучка.
После этих слов он их оставил наедине, и они проговорили почти всю ночь, а Майк, почти не сомкнув глаз, лежал на жесткой койке в маленькой каморке, которая гордо именовалась «гостевая». Несколько раз в течение ночи он заглядывал к ним — они все разговаривали…
— Как она? — спросил Майк входя. Ему негде было побриться, и, поскольку он спал одетый, одежда на нем помялась и имела несвежий вид. Улыбаясь, он взглянул на Саманту, которая спала, прижавшись к руке Макси. Она свернулась клубочком, рот у нее был приоткрыт, дыхание неровное, как у человека, перенесшего тяжелую душевную травму.
Майк шагнул к кровати:
— Давайте я теперь ее возьму. Она тяжелая, и ваша рука, должно быть, уже затекла.
Макси так на него посмотрела, что он даже отшатнулся. Потом состроил гримасу:
— Ну, видать, своя ноша не в тягость.
Макси смутилась.
— Да, не в тягость. Как бы я хотела так ее держать, когда она еще была маленькой… Как бы мне хотелось быть там, после…
— После смерти ее матери?
Макси отвела взгляд. Она знала, что вина за смерть невестки лежит на ней. Если бы она не вышла за Кэла замуж, семья Эллиотов не оказалась бы замешанной в дела Дока и Однорукого.
— Саманте сделали укол снотворного, — после паузы проговорила Макси. — Врач не хотел, но старики настояли.
Макси улыбнулась и бросила на Майка благодарный взгляд.
— С тех пор как вы привезли книги, игры и всякое прочее в этот приют, не говоря уже о том, как вы преобразили мою комнату здесь, мне кажется, что наши старички для вас готовы сделать все что угодно. Вы для них стали какими-то полусвятыми, полуджиннами.
— Пусть вам Сэм мозги не запудривает. Я здесь ни при чем. До моей встречи с ней я жил типичной жизнью холостяка. Дни проводил в раздумьях, как приумножить и так уже достаточные мои капиталы, а ночи мне скрашивала одна красотка за другой, и все они были для меня одинаково безразличны.
Макси осторожно погладила щеку Саманты. За сегодняшнюю ночь она постарела еще сильнее. Разумеется, то, что она узнала о смерти Эллисон, не могло не сказаться.
— А теперь твоя жизнь переменилась?
Майкл подошел поближе, чтобы поправить упавшие на лоб волосы Саманты.
— Совершенно. Понимаете, теперь… У меня появился смысл…
Глаза Макси загорелись.
— Это хорошо, особенно если это касается моей внучки.
— Теперь мне есть ради чего жить. Может, это звучит странно, но мне кажется, я ждал Сэм всю свою жизнь. И знаете, что особенно удивительно? Похоже, ее отец знал об этом.
— Дэвид, — мечтательно произнесла Макси. — Мой красавец…
На какое-то время она ушла в свои мысли, глаза ее наполнились слезами. Она думала о том, что произошло за эти годы: разбитая жизнь ее внучки, смерть сына… Тогда, в 1975-м, если бы только она была там, смерть настигла бы ее, а не мать этой девочки…
Майк взял Макси за руку, которой она прижимала к себе Саманту, в крепко сжал ее.
— Дейв не хотел, чтобы я познакомился с его дочерью. В свое время мне показалось странным, что он так торопил меня с отъездом, пока не приехала его дочь, — особенно после того, как я жил в комнате его маленькой девочки, а не в гостевой.
Тут Майк умолк, так как наконец понял, что означала эта комната для Дэвида: время, навечно остановившееся на том холодном февральском утре, когда его жена была столь страшно убита. Остановившееся для него, а следовательно, и для его маленькой дочери.
— Дейв выбрал для Саманты мужа, — проговорил Майк, глядя Макси в глаза.
Прошло какое-то время, прежде чем она поняла, что он хочет сказать.
— Потом он выбрал для нее тебя. — Это не был вопрос, это было утверждение.
— Да. Дейв все повторял, что хочет компенсировать ей то плохое, что он ей сделал. Стыдно признаться, но я одно время думал, что он приставал к ней. Теперь я понимаю, что он имел в виду выбранного для нее мужа. Потому-то Саманта при первой нашей встрече и отнеслась ко мне так неприязненно: ведь меня тоже как бы навязал ей етец. А его первый выбор был крайне неудачным.
Макси усмехнулась:
— Однако его вторая попытка оказалась куда удачней, не так ли?
Майк не улыбнулся в ответ.
— Он чуть было не сделал роковую ошибку. Весь первый месяц в моем доме Саманта провела в одиночестве в своей комнате. И я это допустил. Я даже не представляю, что бы могло произойти, если бы не моя подруга Дафния, которая заметила, что Саманта… — Майк тяжело вздохнул, — думаю, она была на грани психического срыва.
Макси ободряюще сжала его сильную, молодую руку.
— Но ты ведь компенсировал ей упущенное время. — Ее голос повеселел. — Теперь, когда ты герой, спасший юную принцессу, как ты себя ощущаешь? Думаешь, совершил бескорыстный подвиг?
Майк так громко рассмеялся, что Саманта дернулась во сне.
— Поначалу так оно и было. Я считал себя мучеником. Как же так: я, такой благородный, спасаю ее от самой себя, а эта неблагодарная даже отказывается со мной переспать в виде вознаграждения за труды.
— Но ты решил эту загвоздку? — засмеялась Макси.
— Она решила. Она решила все проблемы. Благодаря ей я понял, насколько был одиноким все эти последние годы, насколько все мне надоело. Сэм смотрит на жизнь так, будто все для нее впервые и все так интересно. Наверное, только те, кто по-настоящему пережил что-то в жизни, не воспринимают как должное приятные мелочи, которые нас окружают.
Майк погладил Саманту по щеке.
— Вы бы только видели ее на пикнике с моими родственниками! Она так гармонично влилась в мою семью, будто жила в ней с самого детства. Как ее дети заобожали! А ведь они не переносят плохих взрослых, у детей на них нюх.
Отойдя от кровати, Майк начал рассматривать висящий на стене идиллический викторианский пейзаж, написанный маслом. Однако Макси чувствовала, что думает он о другом. — Она вам что-нибудь рассказывала о пикнике?
— Кое-что. Кажется, она замечательно провела время. — Даже если бы Саманта описала весь тот день по минутам, Макси не сказала бы об этом, так как было очевидно, что Майк сам хотел что-то рассказать.
— Я так рассердился на мою маму за все это мероприятие. Я-то в отличие от Сэм знал, что ее проверяют. Она не рассказывала, что у меня есть близнец?
— Нет.
Переведя взгляд с картины на Макси, Майк криво усмехнулся:
— Она не упомянула об этом, так как это не имеет для нее значения… Все, что считают важным другие люди во мне — что, можно сказать, отличает и выделяет меня, — похоже, ничего не значит для Сэм. Ей безразличны мои деньги, безразлично то, что у меня есть брат-близнец. Иметь такого брата вообще-то неплохо, но иногда у тебя возникает такое чувство, что ты не единственный и не неповторимый, что ты в отличие от других лишь часть целого. Одной из причин, почему я сбежал в Нью-Йорк, было то, что в маленьком городишке, откуда я родом, даже мои родственники постоянно спрашивали меня, я это или мой брат!
Майк прервал рассказ и провел рукой по полировке столика из вишневого дерева.
— В нашей семье есть такая примета. Дурацкая и глупая. Не знаю, откуда она взялась. «Следует жениться на той, которая различит братьев-близнецов».
Макси поглядела на Майка, ожидая продолжения. Но он молчал. Она попыталась осмыслить услышанное.
— Значит, вся твоя семья прибыла сюда, чтобы посмотреть, отличит ли Саманта тебя от брата? В этом и заключалась проверка?
— Вкратце — да. Пять лет назад мой близнец Кейн позвонил маме из Парижа и сказал, что безумно влюбился в красавицу француженку и собирается на ней жениться. Мама поздравила его и повесила трубку. А затем велела мне сесть на сверхзвуковой «Конкорд», отправиться в Париж и встретиться с этой девушкой. Она не уточнила, для чего, но в этом не было необходимости, я и так знал.
— Чтобы увидеть, отличит ли парижанка тебя от брата?
— Да.
— Ну, и отличила? — поинтересовалась Макси.
— Нет. Кейн не знал, что я прилечу. Я отправился к нему на квартиру, а эта оказался дом ее родителей. Я постучал — никто не открывал; я обошел дом кругом и оказался во дворике. Там я ее и увидел. Действительно, красавица, Кейн был прав. Едва она меня увидела, тотчас вскочила с кресла, подбежала, бросилась в объятия и просто фантастически поцеловала. К моменту, когда появился Кейн, она уже почти содрала с меня рубашку.
— Твой брат разозлился, увидев тебя с его девушкой в таком щекотливом положении?
— Нет. У нас это не принято. Он понял, что произошло, но даже не взглянул на меня, потому что знал, что она не способна отличить нас и никогда не сможет. Каждый раз, когда я был рядом, она спрашивала, кто я — Кейн или Майк.
— Что с ней произошло? Ты говоришь о ней в прошедшем времени.
— Она погибла в катастрофе. Кейн чувствовал себя опустошенным. Он ее обожал, но…
— Но что?
— Мои родственники так ее и не видели, и было такое чувство, что она погибла потому, что не подходила Кейну, не была, как бы… его духовной парой.
— А что произошло на этом пикнике?
Майк ухмыльнулся.
— Сэм тотчас почувствовала, что Кейн — это не я. Брат даже не мог в это поверить. Он ее проверял весь день. Подходил в ней сзади и клал руку на плечо, но Сэм даже не нужно было видеть его руки — она чувствовала, кто он, и тотчас говорила что-то вроде: «Что тебе нужно, Кейн?» Причем достаточно резким тоном.
При этом Майк расплылся в довольной улыбке.
— Мне кажется, она его недолюбливает.
— А что он думает о ней?
Майк ненадолго задумался. Вспомнил, как его брат смотрел на Сэм, которая возилась с его детьми, вспомнил, как он глядел на нее во время пикника.
— Если я завтра помру, думаю, что мой брат попросит ее руки. На коленях будет умолять ее выйти за него замуж.
Майк засунул руки в карманы.
— Благодаря Кейну я понял, как я счастлив, скольким обязан Саманте. Если б она не ворвалась в мою жизнь, я бы, наверное, женился на ком-то вроде моей последней подруги и прозябал бы остаток своих дней без особой радости и без особого горя, так… серединка на половинку… Но все время чувствовал бы себя неуютно, жизнь была бы какой-то неполной.
Макси взяла его за руку.
— Господь услышал мои молитвы и послал тебя. Если бы мне сказали, что исполнят одно-единственное мое желание перед тем, как мне покинуть этот мир, я бы попросила, чтобы моя внучка была в таких любящих и заботливых руках.
— Вам нечего беспокоиться. Я ее люблю больше, чем это укладывается в голове. Я даже не могу припомнить, что у меня была за жизнь до тою, как я ее повстречал. Пытаюсь, но не могу вспомнить, что же я все это время делал, как я жил. — Майк улыбнулся. — Может, просто ждал, пока она придет ко мне. Может, как я уже говорил, это судьба. И Дэвид Эллиот был тем, кто вручил мне мое счастье.
Он обвел рукой комнату — антикварная мебель, кар» тины на стенах, ковер на полу…
— Все это — ее идея. Знаете, она каждые десять минут говорит мне: «Большое тебе спасибо», — и каждый раз после этих слов я чувствую себя виноватым. Ведь все, что я сделал, так это истратил какую-то сумму денег, что для меня совсем безболезненно, а она отдает всю себя. Она так много дает мне, вам, моему брату и его сорванцам-детям… Даже когда она, казалось, ненавидела меня, она так беспокоилась обо мне, когда я разбил голову.
— Ну и что же ты собираешься с ней теперь делать?
— Первое — чтобы она забеременела.
Макси от чистого сердца рассмеялась, да так, что введенный зонд запрыгал, будто он тоже хохотал.
— Ты безнравственный молодой человек!
— Что-то вроде бабушки Саманты? — тихо произнес Майк. — Или как Майкл Рэнсом?
— И как давно ты об этом узнал?
— С тех пор как впервые раздел Саманту, а это, нужно сказать, было не так давно. У нее такое же родимое пятно, как было у дяди Майкла. — Майк пристально глядел на Макси. — Вы ей уже рассказали?
— Да, рассказала. Я рассказала все, что ей нужно знать. А теперь хотелось бы, чтобы ты забрал ее отсюда. Отвези ее в этот ваш маленький городок в штате Колорадо и смотри за ней. Оберегай ее.
— Теперь-то мы увязли в этом деле по самую шею. Слишком много людей думают, что мы уже почти раскрутили цепочку, которая ведет к деньгам Однорукого, и проявляют к Саманте нездоровый интерес. Мать Саманты не была в безопасности в штате Кентукки, и Сэм не будет в безопасности в Колорадо.
— И что ты будешь делать? — в голосе Макси прозвучал страх.
— Мне необходимо решить всю эту головоломку. Мне нужно узнать, что же случилось в ту ночь. Узнать всю правду, всю до конца.
Глава 30
Три дня Майк обращался с Самантой так, будто она была сделана из стекла. Она все время молчала, только отвечала на его вопросы, почти ничего не ела. У нее пропал интерес практически ко всему: к компьютерам, к книгам и, как с огорчением констатировал Майк, к сексу.
На четвертый день он не выдержал и вызвал в помощь тяжелую артиллерию — близнецов Кейна. В шесть утра дверь в спальню отворилась, и две маленькие фигурки ворвались туда с криками: «Сэмми! Сэмми!»
Кейн стоял в дверном проеме и наблюдал за происходящим. Саманта целовала грязные мордашки, которые лезли прямо к губам, а Майк безуспешно пытался от них отбиваться.
— Когда начнутся репетиции? — поинтересовался Кейн.
Услышав это, Майк мгновенно вскочил с постели и быстренько вывел брата из комнаты. Саманта, казалось, ничего не заметила, и лишь после того, как выкупала близнецов, накормила их и выставила гулять во двор, обратилась к Майку:
— Какие это репетиции?
Впервые за много дней она проявила к чему-то интерес. Майку очень хотелось ей все рассказать, но, с другой стороны, он боялся признаться ей в том, что задумал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53