– Кто-нибудь из вас может это прочесть?
– Это не так уж сложно, – сказала Сара. Она провела пальцем по строчкам. – Хотя нет. После школы я возьму это в библиотеку и там просмотрю.
– Спасибо, – сказал я. – Уверен, что это все прояснит.
– О, папа. Иногда они вовсе не кажутся странными. – Сара поднялась. – Посмотрю на цыплят. Они, наверно, уже почти готовы.
Обед был прекрасным. Сара поджарила в фольге на угольях картофель и морковь с чесночным соусом и травами.
Но этот прекрасный обед оживляли только дети. Мы с Мэригей были для них плохой компанией. После обеда мы часа два смотрели в кубе шоу фигурного катания, и я подогрел еще сидра.
И лишь наверху, когда мы собирались ложиться спать, Мэригей наконец расплакалась. Просто молча вытирала непрерывно катящиеся слезы.
– Думаю, что к этому следовало быть готовыми, – заметил я. – Правда, я и не думал о тельцианах. Человек обычно ведет себя разумно.
От холода мы укрылись простыней, одеялом и стеганым одеялом.
– Еще двадцать месяцев холодов, – промолвила Мэригей.
– Не для нас, – возразил я.
– Что ты хочешь сказать?
– К черту тельциан и их мистику. Возвращаемся к плану А.
– Плану А?
– Мы ограбим этих ублюдков.

В полдень Сара вернулась домой с расшифровкой тельцианского текста.
– Библиотекарша сказала, что это ритуальная фраза, нечто вроде финала молитвы: «Внутри чуждого неведомое, за его пределами непознаваемое». И еще сказала, что это лишь приблизительное содержание. В человеческом языке нет точного соответствия этим концепциям.
Я нашел ручку, попросил Сару медленно повторить перевод и печатными буквами записал его на обороте листа. Дочь вошла в кухню, чтобы сделать себе бутерброд.
– Ну и что? – спросила она оттуда. – Что ты собираешься делать после этого?
– Ничего, кроме того, что было намечено сделать до четырех часов. Неужели ты думаешь, что я могу заниматься всем сразу. – Повинуясь неясному импульсу, я внес в дом все сельскохозяйственные и рыболовные орудия, имевшие режущие кромки или острые концы, и принялся чистить и точить их. Все это множество блестящих лезвий валялось на полу в гостиной. – Откладывал и откладывал это дело и дотянул до тех пор, пока не стало слишком холодно работать под навесом.
Я не ожидал, что кто-нибудь вернется домой так рано. Но Сара спокойно кивнула. Она выросла среди этих инструментов, и ей было трудно представить их в качестве оружия.
Мы поели в дружелюбном молчании, читая, а вокруг нас лежали топоры и остроги.
Сара доела бутерброд и посмотрела мне в лицо.
– Папа, я хочу лететь с вами. Я был поражен.
– Что?
– На Землю. Ведь вы входите в эти семнадцать человек, не так ли?
– Да, твоя мать и я. Так было сказано в записке. Правда, там не говорилось, как будут выбирать пятнадцать остальных.
– Возможно, они позволят выбирать вам.
– Не исключено. Ты будешь в первой же строке моего списка.
– Спасибо, папа. – Она поцеловала меня в щеку, торопливо оделась и поспешила назад в школу.
Я подумал, удалось ли мне понять до конца то, что только что обнаружилось – или же она где-то в глубине души уже знала это. Отцы и дочери не слишком хорошо понимают друг друга, даже когда в дело не замешаны инопланетные языки и секретные заговоры.
Конечно, нас с Мэригей выбрали потому, что мы являлись единственной парой живых людей, помнивших Землю, какой она была в двадцатом веке, до начала Вечной войны. Человека, конечно, не могли не интересовать наши впечатления. Я предположил, что остальные пятнадцать кандидатур скорее всего будут выбраны наугад, из людей, желающих совершить такое турне, – а их набралось бы, пожалуй, с половину населения планеты.
Но турне, конечно, не суждено состояться. Корабль наверняка будет с постоянным ускорением направлен прямиком в никуда. С Сарой на борту, как это предусматривал первоначальный план.
Я развернул отредактированный план погрузки, который она вычертила заново, и придавил его углы солонкой, баночкой с перцем и парой ножей зловещего вида.
Он показался мне прямо-таки пугающим: сотни наименований различных грузов, которые было необходимо доставить в космопорт и оттуда поднять на орбиту. А раз полет должен пройти лишь на Землю и обратно, то они не станут связываться со всем этим. Следовательно, нам необходимо угнать «Машину времени», а затем так или иначе удержать контроль над ситуацией на время, достаточно продолжительное для того, чтобы успеть совершить множество полетов на челноках. Только для доставки людей потребуется десяток рейсов.
Мы, естественно, не собирались захватывать космопорт, размахивая вилами и серпами. Мы должны были каким-то образом добиться того, чтобы представлять собой реальную угрозу. Но на Среднем Пальце было немного настоящего оружия, да и то почти полностью находилось в руках представителей властей, таких, как шериф.
Я собрал инструменты, чтобы вынести их из дома. Оружие не всегда выглядит, как оружие. Что у нас было? Но было ли у нас хоть что-нибудь, при помощи чего мы могли бы удержать их в руках в течение десяти дней, может быть, двух недель, пока челноки будут сновать туда и обратно?
Да, похоже, что было, внезапно понял я. Хотя, пожалуй, моя идея большинству могла показаться несколько безумной.

Глава 4

Новая ситуация потребовала нового планирования и координации. При этом помощь неожиданно пришла от наших противников: все семнадцать туристов, отправлявшихся на Землю, были из Пакстона и в той или иной степени принадлежали к верхушке первоначального заговора. А вот намеревались ли наши противники позволить нам возвратиться с Земли, не было ясно до конца. И вызывало сомнения.
До предполагаемого отъезда на Землю у нас было лишь двенадцать дней. Я разослал остальным копии документа, полученного от Дерева, и все мы ахали и гадали, не удастся ли нам получить согласие на нашу дальнюю поездку после переговоров с Человеком и Тельцианином (так, по аналогии с человеческим, вполне можно было именовать их коллективное сознание) на Земле.
Разговаривая с нашими по голографическому кубу, я как бы случайно притрагивался средним пальцем к скуле; это был телефонный код, означавший: «Не обращайте внимания на мои слова, нас могут подслушивать». Большинство собеседников отвечало мне таким же жестом.
Ни единого слова о заговоре не было произнесено вслух или передано при помощи электроники. Я писал краткие и точные описания роли каждого человека, и эти записки следовало запоминать и сразу же уничтожать. Даже с Мэригей, сматывая переметы на льду и не имея кого-либо постороннего в поле зрения, мы ни разу не заговорили об этом.
Каждый из семнадцати встречался с многими из остальных. Мы разговаривали по поводу Земли и между прочим сообщали о новом плане бегства. Преобладающее мнение сводилось к тому, что скорее всего из этого ничего не выйдет, но у нас не было времени подготовить что-нибудь более утонченное.
Мне было очень жаль, что я не мог ничего сказать Саре. Ее очень опечалила потеря шанса попасть на Землю; единственного в ее жизни шанса покинуть Средний Палец.
Я старался прятать улыбку, которая словно поселилась на моем лице. «Делай хоть что-нибудь, пусть даже это будет неправильно», – частенько говорила моя мать. Мы наконец что-то делали.
На Среднем Пальце не было армии: лишь легко вооруженные немногочисленные полицейские силы для поддержания порядка. И оружия на планете тоже почти не было. Здесь даже не охотились при помощи чего-либо более смертоносного, чем крючок и леска.
Но и тут имелся один экземпляр оружия, которое было потенциально куда опаснее, чем все стрелковое вооружение, находившееся в распоряжении Человека. В Музее истории в Центрусе хранился боевой костюм, оставшийся со времен Вечной войны.
Даже освобожденный от ядерных и обычных взрывчатых веществ, даже с дезактивированным пальцевым лазером, он все равно оставался страшным оружием, благодаря броне и системе умножения силы. (Мы знали, что эта система была в исправности, так как Человек иногда использовал боекостюм для различных работ по строительству и разрушению зданий). Мужчина или женщина, кто бы ни облачился в этот костюм, становился подобным мифическому полубогу – или, для представителей моего поколения, супергерою из комиксов. Он мог одним прыжком вскочить на крышу высокого здания. Убить человека единственным ударом.
Пополнить энергию костюма можно было практически из любого источника. Его можно было подзарядить от аккумулятора флотера, а затем учинить небольшой погром или получить пару часов для поиска более эффективного источника энергии.
Мы не могли рассчитывать на то, что костюм заряжен и стоит там, дожидаясь, пока мы им воспользуемся, – хотя Чарли и доказывал, что это должно быть именно так. По этой самой причине в Центрусе не было никаких военных сил, чтобы держать нас в повиновении. Но если бы мы вступили в сражение с Человеком и победили, то каков был бы наш выигрыш – с его точки зрения? Они видели себя наставниками и партнерами, ведущими нас к истинной цивилизации. У Человека не было никакой потребности принимать предосторожности против бессмысленных действий, не ведущих к полезному результату.
А мы должны были действовать так, чтобы наши намерения не укладывались в мыслительные схемы Человека.
Из всех, кого я знал, лишь Макс Вестон был достаточно крупным и физически сильным, чтобы наверняка справиться с щерифом. Для нападения на музей нам могло пригодиться его оружие. Конечно, нам следовало захватить его в последнюю минуту, непосредственно перед выездом в Центрус. Мы могли запереть его в его же собственной камере в участке или, возможно, взять заложником. (Я доказывал, что его не следовало убивать, как, впрочем, и любого другого, если этого можно было избежать. Макс с этим согласился, но, как мне показалось, слишком уж легко.)
Наше расписание было составлено Человеком. Десятого числа месяца коперник в полдень должен был прибыть экспресс-флотер, который за час доставит нас в Центрус. Там за вторую половину дня нам следовало пройти последний инструктаж, после которого предполагалось погружение в систему временного прекращения жизненных функций, а потом нас, как багаж, должны были доставить на «Машину времени».
Макс высказал вслух предположение, которое приходило в голову и мне, а также, возможно, многим другим: что они собирались прекратить наши жизненные функции вовсе не временно, а окончательно и бесповоротно. Потом отослать «Машину времени» к Солнцу, а когда она вернется без нас, то преподнести публике грустную сказочку, что мы все якобы померли от редкой земной болезни из-за недостатка иммунитета. Ну а Средний Палец таким образом избавится от семнадцати возмутителей спокойствия.
Это, несомненно, производило впечатление паранойи; я сомневался в том, что Человек видел в нас угрозу, которую следовало принимать во внимание, но даже если и видел, то в его распоряжении были куда менее сложные способы разделаться с нами. Но не стоило забывать и о том, что Человек часто добивался цели неожиданными способами. Полагаю, что это явилось следствием того, что он постоянно якшался с тельцианами.
Мы должны были очень точно рассчитать время и по порядку осуществить каждое из запланированных действий. Оружие шерифа позволит нам захватить боевой костюм, боекостюм откроет дорогу к челноку, а челнок доставит нас к нашему главному оружию.
Но план провалится, если, например, оружие шерифа запрограммировано на то, чтобы действовать только в его руках, – такая технология возникла более тысячи лет назад, – или если боекостюм будет полностью разряжен, или если окажется, что челнок или «Машина времени» имеют блокировку, позволяющую перехватить управление ими с земли. В КМЖС, на котором мы обучались пилотированию – я челнока, а Мэригей космического корабля, – об этом не упоминалось; оба транспортных средства были вроде бы совершенно автономны. Но нельзя было исключить и того, что в наших учебных курсах было упущено несколько деталей.
Мы считали, что не следует появляться у ратуши одновременно. Наши действия упрощались тем, что флотер должен был высадить нас прямо у двери шерифа, и мы вполне могли навалиться на него кучей. Но по плану нам с Мэригей следовало прибыть пораньше и отвлечь шерифа, а после, при необходимости, помочь Максу.
Билл и Сара привезли нас туда к одиннадцати часам. Весь наш багаж состоял из одной сумки, в которой находились туалетные принадлежности, несколько смен одежды и пара длинных ножей. Детям мы ничего не говорили. Билл пребывал в хорошем настроении и, не снижая скорости, гнал флотер по покрытым обледеневшим снегом улицам. Сара была подавлена и, похоже, изо всех сил сдерживала слезы. Она на самом деле хотела поехать с нами и, вероятно, считала, что мы приложили недостаточно усилий, чтобы добиться включения ее в список.
– Мы должны сказать им, – заметила Мэригей, когда мы подъехали к полицейскому участку.
– Что сказать? – насторожилась Сара.
– Ты не лишаешься поездки на Землю, – ответил я. – Мы не летим на Землю. Мы вернулись к первоначальному плану.
– Недели через две мы все будем на борту «Машины времени», – пояснила Мэригей, – и отправимся в будущее, а не в прошлое.
– Я ничего не слышал, – медленно проговорил Билл. И добавил: – А вы не думаете, что они будут возражать против этого?
– Они пока еще ничего об этом не знают. Первым узнает шериф.
Билл поставил машину на тормоз и обернулся на водительском месте.
– Вы собираетесь захватить корабль силой?
– Вроде того, – ответила Мэригей. – Если все пройдет по плану, то никто не пострадает.
– Могу я вам помочь? Я покрупнее вас.
– Не сейчас. – Но хорошо, что он это предложил. – Пока мы не попадем в Центрус, все должно выглядеть так, будто проходит по их плану.
– Только ведите себя так, как будто ничего не изменилось, мои дорогие, – добавила Мэригей. – Следите за новостями.
– Но… – пробормотала Сара, – но вы… вы не будете слишком рисковать?
– Мы будем осторожны, – успокоила ее Мэригей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32