Когда я вышел из больницы, ярко светило солнце.
* * *
Через четыре дня мне в Айова-Сити позвонил шериф маленького городка в Небраске. Утром скончался старый шаман.
Я посмотрел на Гейл и Джеффа. Простуды и депрессии как не бывало, за время моего отсутствия они даже загореть успели. Едва не уничтоживший нашу семью кошмар им чуть ли не бабушкиными сказками кажется! Дождь все равно прекратился бы, старый индеец ни при чем!
Но ведь они не были в больнице и не видели тот танец... А вот я никогда его не забуду.
Тяжело вздохнув, я положил трубку. Из окна видно бескрайнее, наконец-то голубое небо.
Я пошел на кухню и замер с протянутой к холодильнику рукой.
С запада к Айова-Сити приближались тяжелые чернильно-черные тучи. Подул сильный ветер, похолодало.
Двенадцатое сентября. Вчера было плюс двадцать пять, сегодня утром плюс десять, а вечером вообще до ноля похолодало.
Мою просьбу старик выполнил. Но, похоже, я недооценил его чувства юмора.
Дождь-то он остановил, а кто остановит этот ужасный снег?
За этот и все мои грехи
«For These and All My Sins» 1984
Если в финале предыдущего рассказа юмор присутствует, то в этом на него нет ни малейшего намека. Перед вами стопроцентная «страшилка» из жизни Среднего Запада. Впервые рассказ был опубликован в 1984 году, хотя задумал я его одиннадцатью годами раньше, в 1973-м, когда проходил тридцатипятидневный курс молодого бойца в горах Вайоминга. Обучение проводилось под контролем министерства обороны, где считали, что каждый американский студент должен уметь лазать по скалам, сплавляться по горным рекам и обходиться без еды. Под конец у нас забрали все съестное, каждому выдали по карте, компасу и фляге с водой. Идти следовало в обозначенное на карте место, в шестидесяти километрах от лагеря, где через три дня будет ждать грузовик. Чем питаться? Да ничем! Задание ведь дано специально для того, чтобы проверить, кто как поведет себя в критической ситуации. Собирать съедобные растения слишком хлопотно, а в результате и сытости не почувствуешь. Богатая белком рыба — другое дело, но рыбачить разрешалось только в самом крайнем случае. В идеале нужно продержаться на одной воде!.. На третий день спустившись с гор к ржавому грузовику, я шатался, как тростинка на ветру, хотя теоретически мог бы еще пару дней поголодать. Лес для меня теперь родной дом! Завершив обучение, я поехал по федеральной автостраде номер 80 в сторону Айовы, но новенький четырехцилиндровый «Порше 912» неожиданно начал барахлить. Пришлось срочно искать механика.
Так я и оказался в очень странном и страшном городке в самом сердце Небраски. Рассказ — плод моей фантазии, а вот обстановка вполне реальна.
* * *
Помню, там было дерево. Если увижу, сразу его узнаю: уж очень необычное.
Заметное издалека, оно стояло слева по ходу моего движения по федеральной автостраде номер 80. Темное, колышущееся в мареве пятно постепенно превращалось в нечто, похожее на скелет динозавра. Скелет... Именно это и показалось странным: в августе даже в выжженной солнцем Небраске немногочисленные деревья покрыты листвой, а это было совершенно голым.
Мертвое дерево, только и всего! Я подъехал ближе. Нет, это не скелет, а точная копия гигантской меноры, которую используют в иудейском богослужении: семь свечей в ряд. Семь голых, вертикально направленных ветвей... Брр, ну и зрелище, даже оторопь берет! Интересно, это чудо природы или кто-то специально подстригал дерево, но случайно повредил, и оно высохло?
Представьте огромную сухую менору посреди выжженной солнцем равнины... Увидев нечто подобное, до конца жизни не забудешь.
Последние две недели я провел в компании бывших однокурсников в горах Вайоминга. Мы лазали по пещерам, ловили рыбу в горных речках, а потом жарили на костре, пели песни и вспоминали молодость. Сто лет не виделись, так что время пролетело быстро и незаметно. Мы вновь расстались, словно капельки ртути растеклись по разным штатам, где ждали жены, дети, работа... По семье я, конечно, соскучился, а вот очередной семестр, лекции и бездарные сочинения первокурсников особого оптимизма не вселяли.
Чувствуя, что устал от долгого вождения (со времени прощального завтрака на лесной поляне прошло восемь часов), я взглянул на спидометр. Сто двадцать километров в час. Пора сбавить скорость, а то, не дай бог, на патруль наскочу!
Или кого-нибудь собью...
Тут двигатель и застучал. У меня «Порше 912», четырехцилиндровый, такие в шестидесятых выпускали. Я очень дешево его купил в гараже подержанных автомобилей. Небольшой ремонт — и старая машина превратилась в сказку! Но я не учел, что для езды на больших высотах карбюратор следует настраивать специально. В результате к моменту, когда я добрался до гор Вайоминга, мотор чихал и фыркал, в карбюраторе появился конденсат. А вдруг двигатель перегрелся?.. Как бы то ни было, дальше ехать нельзя. Я сбавил скорость до тридцати миль в час. Стук не прекращался, руль начал дергаться. В мастерскую, срочно нужно в мастерскую!
Итак, я в самом сердце Небраски. Штат имеет форму треугольника: проведите линию высоты и посмотрите на верхний левый угол — вот где я находился. Граничащие с Вайомингом районы — это огромная, выжженная солнцем равнина: жухлая трава, перекати-поле, шалфей. Мало что изменилось с тех пор, как сотни лет назад здесь появились «пионеры». Еще пару часов продержаться — и начнутся города: чем южнее, тем чаще они попадаются. А на севере будто нога человека не ступала: за последние несколько часов ни одного поселения. Словно я не на четырехрядной скоростной магистрали, а на Луне.
В результате, увидев поворот на какой-то город, я так обрадовался, что мысленно поблагодарил и бога, и сухую менору. С трудом справляясь с бившимся в конвульсиях «Порше», я свернул на шоссе. Города что-то не видно... Доехав до знака «стоп», я огляделся: двухрядная дорога, никаких признаков цивилизации. И куда мне двигаться: направо или налево? Попробуем налево. Лишь проскочив возвышающийся над федеральной автострадой мост, я понял, что направляюсь к меноре.
По спине снова пробежал холодок. Хотя в тот момент меня куда больше волновало состояние «Порше». Педаль акселератора дрожала как от лихорадки. Тридцать километров в час, на большее машина сейчас не способна. Стараясь не поддаваться панике, я едва взглянул на дерево.
Слева, оно точно было слева. Как ни беспокоился я об умирающем «Порше», это все-таки отметил. Сухая менора слева у совершенно непримечательного двухрядного шоссе.
Я точно помню, уверен, что не ошибаюсь!
Километр, два, три. Бьющийся в конвульсиях «Порше» развалится в любую минуту. Куда же ведет эта дорога? Если бы не сухая менора, можно было бы сказать, что унылый пейзаж совершенно не меняется. Еще немного, еще чуть-чуть, и покажутся дома.
Похоже, я километров сорок отмотал... Неужели нужно было направо сворачивать? Я-то думал: пара минут — и в каком-нибудь городишке окажусь... Раз столько проехал, возвращаться уже не хочется. Да и кто знает, дотянет ли «Порше» до автострады.
Когда я впервые увидел менору, было пять, а сейчас часы на приборном щитке показывают без пяти шесть. Боже, до наступления темноты всего несколько часов, а еще страшнее то, что, даже если я в ближайшее время найду мастерскую, она вряд ли будет открыта. Эх, лучше бы на автостраде остался! Там можно остановить любую машину и попросить, чтобы прислали аварийку... А здесь за час ни одна не проехала. Интересно, что хуже: сидеть всю ночь в машине или чесать до автострады пешком? Я-то надеялся ехать всю ночь и завтра к полудню быть в Айова-Сити! Да, шансов на это, похоже, никаких... При таком раскладе домой попаду дня через два, не раньше. Нужно хотя бы телефон найти и предупредить жену, чтобы не волновалась.
Тут я и увидел какой-то дом. Вдали, конечно... Что-то прямоугольное с металлической, сверкающей в лучах догорающего солнца крышей. Еще один, еще и еще... Деревья... Ба, неужели город? Слава тебе, господи! Сердце застучало громче умирающего мотора! Вцепившись в трясущийся руль, я вел «Порше» мимо водонапорной башни и пустого загона для скота. Дома уже близко, видны парковка и придорожное кафе.
А вот и мастерская! Неужели приключениям конец? Заглушив мотор, я несколько секунд наслаждался тишиной. У заправки спиной ко мне стояли двое мужчин. Неожиданно вспомнив о трехдневной щетине и взмокшей от пота рубашке, я выбрался из машины, собираясь спросить, куда попал.
Те двое стояли ко мне спиной. Наверное, это должно было меня насторожить. Я с таким грохотом въехал на стоянку у мастерской, что любой нормальный человек обернулся бы узнать, что случилось.
А эти двое не повернулись, но я слишком устал и издергался, чтобы прислушиваться к голосу интуиции.
— Прошу прощения! — заговорил я, разминая затекшие ноги. — У меня что-то мотор стучит. Не знаете, механик еще на месте?
Никто не ответил и не обернулся.
Неужели меня не слышали?
— Механик не ушел? — громко и отчетливо повторил я.
Снова молчание.
Они что, глухие или издеваются?
Я решил посмотреть им в глаза.
Мужчины проворно отвернулись, однако того, что я успел увидеть, вполне хватило... Боже мой, боже мой! Никогда раньше не видел прокаженных и, честно говоря, представлял их менее уродливыми... «Уродливые» — еще мягко сказано. Воспаленные зобы выпирают словно отвратительные кадыки. Искривленные челюсти, массивные лбы, раздувшиеся губы, деформированные ноздри... А ужаснее всего кожа: серая, рыхлая, покрытая язвами.
Меня чуть не вырвало. Горло свело судорогой, стало трудно дышать.
Держи себя в руках! Разве они виноваты, что так случилось? Хватит глазеть, как впервые увидевшее калеку дитя! Потому они и отворачивались... Кому понравится полный отвращения и жалости взгляд?
Теперь несчастные стояли лицом к двери в мастерскую.
— Где механик?
Оба подняли руки со страшно искривленными пальцами и показали направо, в сторону федеральной автострады, где меня угораздило свернуть не в ту сторону.
«Слушайте, ребята, — подумал я, — мне вас искренне жаль, но помочь я ничем не могу! Сам вон в какую ситуацию угодил... И еще вы не слишком-то любезны!»
Я побрел прочь от стоянки, прочь от ужасных лиц. Семь вечера. Еще немного — и солнце сядет. Если в ближайшее время не найду механика...
На другой стороне улицы находился небольшой ресторан. Ну, «ресторан» сказано слишком сильно, так, грязная забегаловка. Окна не мыли уже несколько лет, наверное, со времен, когда наклеили рекламные постеры пепси. «Барбекю» — сообщила кичливая неоновая вывеска. Лучше бы «Мутный глаз» назвали.
Может, хватить ерничать? Не исключено, что именно здесь мне придется ужинать! Хотя от тех двоих на стоянке у мастерской аппетита явно поубавилось.
Итак, я перешел через дорогу и, открыв засиженную мухами дверь, увидел пятерых.
— Кто-нибудь знает, где...
Слова так и застряли в горле. Заметив меня, посетители как по команде отвернулись, но эти горбы, искривленные позвоночники, плечи... В панике я глянул на официантку. Она тоже отвернулась, однако на стене висело зеркало. Чертово зеркало! То, что в нем отражалось, могло быть следствием неудачной мутации: никакой челюсти, один глаз, вместо носа две прорези. Я бросился вон из ужасного заведения.
Короче говоря, на каждом шагу монстры. Не город, а фильм ужасов! По сравнению с ним остров доктора Моро — курорт для победителей конкурса красоты!
Боже, куда я попал?
Восемь часов. На востоке небо сереет, а на западе похоже на кровавое море. Город монстров. Все молчат, только на дорогу показывают.
Близкий к нервному срыву, я забрался в «Порше» и повернул ключ зажигания, надеясь, что отдых пошел машине на пользу. Ничего подобного: двигатель гремел, руль трясся. Закрыв лицо руками, я прочитал короткую молитву, и умирающий «Порше» сдвинулся с места.
Может, чуть дальше по дороге есть что-нибудь еще?
Включив габаритные огни, я выехал из города. Хотя кто меня увидит, дорога-то пуста... Все равно в сгущающихся сумерках осторожность не повредит.
Километр, два... Дальше уехать не удалось, потому что двигатель окончательно заглох. Наверное, к этому времени из четырех цилиндров работал только один. Бам! — машина проехала несколько сантиметров. Бам! — еще немного, потом что-то зашипело, и «Порше» остановился.
Ну я и влип! Впереди дикая глушь, за спиной — город монстров, а до федеральной автострады бог знает сколько километров.
Приближается ночь.
Сильнее страха может быть только злость, и я разозлился. На механика из Ландера, который «починил» машину, на себя за то, что съехал с автострады, заранее не просчитав все возможные варианты. Нужно было купить побольше воды, шоколадных батончиков и чипсов — тогда не пришлось бы слушать голодное урчание желудка.
Я вышел из машины, закурил и громко выругался. Половина девятого, почти темно, что мне делать?
Главное, не терять голову! К девяти я принял решение. До города два километра — минут двадцать ходьбы, не больше. Если «Мутный глаз» открыт, закажу себе жареной картошки и пива. Какая разница, как выглядят эти люди! Хотя бы наемся до отвала!
До города добрался без приключений. Стало совсем темно, но в «Мутном глазе» горит свет. Надо же, удача-то какая!
Фортуна — дама непостоянная: через секунду окна стали темными, и на крыльцо вышла официантка. Похоже, дверь закрывает. Я хотел попросить ее задержаться, но так и не решился. Официантка обернулась. Странно! Разве она меня видит? В отличие от всех остальных, женщина со мной заговорила. Голос слабый, некоторые звуки теряются, как у больных заячьей губой или волчьей пастью, но в целом приятный.
— Я смотрела в окно и видела, как вы вернулись.
На улице ни одного фонаря, и я не мог различить ее уродства. Похоже, мне попался нормальный собеседник! Ну, почти нормальный; отрешиться от того, что видел в зеркале, никак не удавалось.
— Машина сломалась, — пояснил я, стараясь держаться как можно естественнее. — Думал, вы еще открыты... Перекусить хотел.
Ответила женщина не сразу.
— Простите, — наконец сказала она, — ресторан закрылся полчаса назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37