Так есть ли смысл ждать? Бери готовое!
Кого предпочтет заневестившаяся?
Родители-то ее за правого. У правого достоинства налицо, синица в руках. Н
адежный муж, жену прокормит, детей обеспечит.
Рассудок за правого. Нередко и сердце за правого. Настоящий мужчина, опор
а, силу чувствуешь в нем.
Но мечтает Она с самого детства об идеале, сочетающем левый и правый угол:
о юном и прекрасном принце в старых сказках, о юном и прекрасном миллионе
ре в голливудских киноподелках.
Литература же всегда… почти всегда за левого Ц за юного и бедного. Всегд
а за юного! Написал и сам себе удивляюсь: вот я же давно не юноша, но никогда
, ни в каком возрасте не посочувствовал бы я девушке, которая предпочла бы
студенту сорокалетнего профессора с залысинами. Даже если это любовь, чт
о-то расчетливое есть в такой любви.
Почему же обещающие нам приятнее исполнивших обещания?
Почему надежда заманчивее надежности?
Жажда перемен? Естественная тяга к лучшему от хорошего? Стремление к дви
жению и обязательно вверх?
Так или иначе мы сопереживаем растущему. Сочувствуем солдату, который со
брался стать генералом. И на стадионе болеем за слабых, одолевающих чемп
иона.
Хотя, собственно говоря, что замечательного в таком успехе? Вместо одног
о генерала другой, вместо одного чемпиона другой. Человек перебрался из
левого угла в правый по основанию треугольника, все на том же уровне. Личн
ая судьба изменилась, а треугольник тот же. К тому же очень немногие уроже
нцы левого угла добираются до правого. Большинство застревает, пройдя по
лпути, четверть пути, один процент, долю процента. Зачем же мы все в литера
туре ориентируем девушек на напрасные надежды? Не потому ли, что в том лев
ом углу прячутся еще и такие, которые не направо пойдут, а вверх, весь мир п
ереиначивать будут. Не только личная надежда, надежда века в том левом уг
лу.
Но вот беда: они, эти бунтари, Ц прескверные отцы. Эти беспокойные юнцы ск
лонны жертвовать благополучием, любовью, собой и даже женой во имя каких-
то туманных идей. Зато история надежд идет именно через их сердца и голов
ы. Клеонт сам из таких, неуемных, таких он и будет искать во всех эпохах.
И стоит ли любить таких, оплодотворяющих мир, для семьи бесплодных? Ненад
ежных носителей надежд на далекое будущее?
Так что, дорогие читательницы, если у вас хватило терпения добраться до э
той страницы, я вынужден буду разочаровать вас. Не обещаю вам двадцать пя
ть новелл о любовном треугольнике в IV, III, II, I веках до нашей эры, в I, II, III, IV… X… и XXI Ц
нашей. Обещаю роман о надеждах.

9. ПРОЛОГ

А начнется он с испуганного крика девушки:
Ц Криминале! Преступление!
Вот такой строчкой хочу я начать роман.
В подлинной жизни так кричала некая девушка на Корсо, центральной магист
рали Рима, когда проезжая машина опрокинула ее мотороллер. Нет, ничего ст
рашного не произошло. Девушка ушиблась, очень испугалась и, испуганная и
ли возмущенная, кричала: «Криминале!»
Читатель в наше время пошел торопливый. Ему (вам) некогда, ему (вам) не хвати
т терпения, если я начну последовательно и обстоятельно описывать детст
во Клеонта, беломраморный город Сиракузы, что на островке у берегов Сици
лии, теперь этот остров слился с берегом, изложу подробно учение Платона,
которое исповедовал сподвижник Диона, и после рассуждений о точке зрени
я древних на идеальное государство посажу, наконец, где-нибудь на сотой с
транице Клеонта на триеру, чтобы плыть в армию Александра через Эфес или
Сидон, а еще лучше, через Афины, а потом шагать, и шагать, и шагать через пуст
ыни и горы четыре тысячи километров.
Тем более не хватит у вас терпения, если я начну с обстоятельной и вдумчив
ой истории надежд и теоретических формул соотношения бесплодного песс
имизма и беспочвенного оптимизма, начиная со времен Гильгамеша. Я сам чи
татель фантастики, я знаю, что вы не выдержите длительного философствова
ния, поэтому я сразу приведу вас в финал романа, в современный Рим на улицу
Корсо, и в первой же строчке:
Ц Криминале, Ц закричит девушка, Ц преступление!
Ц Какое преступление? Кто совершил? Кто жертва? Ц И вам деваться некуда.
Надо же узнать. Попробуйте теперь оторваться.
Итак, и в XX веке будет у меня треугольник, а в вершине его девушка Джина, выс
окая, статная, черноволосая, волосы с синеватым отливом. Для нас это станд
арт итальянской красавицы, хотя далеко не все итальянки такие, в Риме, пож
алуй, даже меньшинство. Джина Ц дочь врача, значит, из благополучной семь
и, студентка, учится на историческом, девушка современная, независимая, с
ильная, самостоятельная. Однако даже и сильной девушке хочется найти мог
учего мужчину, настоящего героя, поэтому и в истории она ищет героев. Вот А
лександр Македонский, какой был мужчина! Недаром сама царица амазонок за
тридевять земель приехала, чтобы иметь от него ребенка. История умалчив
ает, родился ли наследник, и мальчик это был или девочка, очередная царица
. Джина, не задумываясь, согласилась бы быть на месте той амазонки. Она влю
блена в Александра, просто влюблена, превозносит, гневно возмущается, ко
гда кто-нибудь напоминает о его недостатках («Гнусная клевета!»), рассужд
ает о нем повсюду, в университете, в библиотеках… И однажды в разговор вме
шивается странноватый старик, иностранец, судя по акценту. «К» произноси
т вместо «и». Старик тот оказывается удивительным знатоком античности, р
ассказывает такие подробности, которые нигде не вычитаешь, и притом с ап
ломбом, будто сам присутствовал.
И, случайно встретив старика на Корсо, Джина останавливает его, чтобы выс
просить источники. Ей же в дипломе понадобятся ссылки на использованную
литературу.
Тогда-то и происходит «криминале».
В те годы в Италии в моде были мотограбители. Они «работали» парой. Один уп
равлял мотоциклом, а другой, сидящий сзади, на полном ходу срывал сумку у п
рохожих. Нас Ц приезжих Ц даже предупреждали, чтобы не носили сумку на т
ом плече, которое ближе к мостовой.
И вот, когда старик галантно обернулся к Джине, чтобы описать ей во всех по
дробностях простецкую одежду македонского воина, как раз сумка у него ок
азалась за спиной, и лихой молодец ухватил ее с ходу. Ремешок был крепче, ч
ем надо, старика поволокло по мостовой.
Ц Криминале! Ц закричала Джина.
Ремешок все-таки лопнул, Клеонт с разбитой головой лежал на асфальте.
Ц Криминале! Ц кричала Джина.
А тут как раз оказались молодые люди из левого угла треугольника. Они пот
ащили расшибленного старика к папе-врачу.
С того началась дружба… за дружбой последовали рассказы Клеонта о его мн
огоступенчатой жизни.
Теперь о левом угле. Сложноватый он у меня получился. Не один молодой чело
век, а целых пять. Все они из Сиракуз, все сицилийцы, все бросили свой бедны
й остров, захолустье современной Италии, чтобы в столице Ц на чужбине на
йти свое место в жизни.
Пятеро.
Уго Ц от его имени ведется рассказ. Студент, увлечен науками, мечтает отк
рыть что-нибудь такое этакое сногсшибательное, чтобы осчастливить разо
м человечество.
Теодоро Ц художник, юноша милый, наивный, простодушный и восторженный. У
верен, что мир облагородит красота.
Люченцио Ц в мечтах он будущий священник. Религиозен без философской гл
убины. Родители верили, приучили верить. К тому же так приятно всегда быть
сытым, при чистом деле, еще добро делать по возможности.
Паоло Ц человек практичный. Работает в траттории, моет, носит, подает, дел
ает грязную работу, зато сыт ежедневно. Мечтает стать хозяином собственн
ой траттории… пока что при случае подкармливает друзей: даже может поста
вить «вино бьянка» (белое) или «вино росса» (красное), если есть недопитые
бутылки.
И Карло Ц всех цементирующий, хлопотун, организатор, иногда рабочий, чащ
е безработный, участник всех организаций и митингов. Верит в организацию
. Он-то и уговорил всю компанию перебраться в Рим.
Зачем мне понадобилась эта пятерка, столько народа в левом углу? В романе
просто представил бы и догадайтесь зачем. В замысле все приходится оправ
дать, обосновать.
Ребята эти не просто хотят карьеру сделать, переместиться из левого угла
в правый (за исключением Паоло, пожалуй), им этот мир не нравится, они хотят
его обновить.
На героическую личность уповает Джина. Явится некто мудрый, могучий, све
тозарный и всех поведет к счастью.
Люченцио верит в веру.
Теодоро Ц в облагораживающее искусство.
Уго Ц в разум, все понимающую науку, все создающую технику.
Карло Ц в единение.
А Клеонт отвечает им: «Было уже, было, было…»
И рассказывает Джине про Александра и про Августа…
Люченцио Ц историю христианства.
Теодоро Ц про времена Возрождения.
Итак далее…
Но хотя я пригласил эту пятерку на подсобную роль: задавать вопросы, полу
чать от Клеонта ответы, молодцы эти уже зажили самостоятельно. Собираютс
я после полуночи в траттории, когда Паоло полагается чистить котлы, каст
рюли и сковородки, усаживаются в передней комнате, откуда ведет коридорч
ик мимо застекленной кухни к столикам (посетителям полагается видеть, ка
к аккуратно для них готовят), жуют, пьют, чувствуют себя хозяевами, горланя
т, перекрикивая друг друга.
Ц Всех накормить можно, Ц твердит Уго, Ц только подойти научно…
Ц Наука без души ничто. Душу надо осветить красотой, Ц уверяет Теодоро.
Ц Когда я гляжу на Мадонну Боттичелли…
Ц Не хлебом единым, Ц вставляет Люченцио. Ц Есть низменное, есть возвы
шенное.
Ц А каково без хлеба? Ц кричит Карло. Ц Где твой бог? Ц Карло тычет паль
цем в грудь Люченцио. Ц Пусть накормит одним хлебцем пять миллионов гол
одных! Пусть накормит, потом потолкуем о душе. А пока что-то без сотни лир п
орцию не дадут.
Ц Деньги Ц все! Ц убежденно изрекает Паоло.
Карло кидается и на него:
Ц Ах, деньги Ц все? Хорошо, я при деньгах сегодня. Сколько я должен тебе за
эту собачью отраву?
Паоло невозмутим:
Ц Отдашь через двадцать лет. И с процентами. У меня свой расчет, ребята. Ты
, Люченцио, расплатишься, когда будешь кардиналом, ты, Уго, когда станешь п
рофессором, Теодоро расплатится картинами, а ты, Карло, устроишь революц
ию, всем раздашь поровну, я тоже получу свою долю. Валяйте, ребята, приступ
айте. Кому добавить макароны?
Ц Думаешь, не забудут тебя эти профессора-кардиналы? Ц спрашивает Карл
о.
Ц Хоть один из четверых не забудет. Есть же один честный среди вас. Или ни
одного?
И посматривает на Джину при этом. Все они посматривают на Джину. Чье остро
умие она оценит?
Однако я боюсь, что эти обитатели левого угла не герои ее романа. Милые мал
ьчики, хорошие товарищи. Нет среди них достойных восхищения.
А кто же в правом углу? Надо и правый угол заполнить.
Сильный мужчина, то есть сильный по европейскому критерию XX века Ц богат
ый делец, владелец земель в Сицилии, домов в Риме, виллы в Неаполе с видом н
а залив, чуть повыше старого замка, похожего на корабль, выброшенный на бе
рег, там, где цена квартиры миллион лир в месяц (не пугайтесь, тысяча лир Ц
это около рубля. Все равно дорого).
Не старик и не мальчик, зрелый мужчина лет под сорок в расцвете лет. Не уро
д собой, плечистый крепыш, среднего роста с густыми усами, густым голосом,
привыкшим отдавать распоряжения, уверенный в себе человек. Я-то таких не
люблю, с маслянистым голосом и маслянистой смуглой кожей, но боюсь, что он
не противен Джине. С ним спокойно и интересно. И банкеты, и театры, и сплетн
и новейшие из мира знаменитостей. Этот не поведет тебя в захудалую тратт
орию, не посадит за шаткий столик у самой кухни. Отвезет в ресторан, домой
привезет на собственной машине.
Тут еще напрашивается сюжетный ход. Когда грабители вырвали сумку у Клео
нта, они лишили его возможности продолжать путешествие по векам. Вероятн
о, там было какое-то индийское средство, обеспечивающее засыпание. Как ве
рнуть? И вот, пожалуй, синьор Правый угол, при его сицилийских владениях мо
г иметь какие-то связи с мафиози. И добыл сумку. Это же подвиг в глазах Джин
ы. Возможно, она даже обещала ему выйти замуж, если такой подвиг совершитс
я.
Как не выйти? Доказал же, что он настоящий мужчина. Все может.
Рассуждая трезво и скептически, я опасаюсь, что Джина выйдет за этого вор
отилу. Но мне, автору и болельщику юности, ужасно не хочется отдавать эту н
езаурядную, независимую, красивую и властную девушку (я сам в нее влюблен
немножко) маслянистому богачу, еще с мафией связанному. Тоже мне Алексан
др Македонский XX века!
Может быть, лучше сумку со снадобьем отыщет Карло, активный, шустрый паре
нь с тысячью друзей. Не такой он талантливый, как Теодор или Уго, но он свой
ский парень, компанейский, надежный.

10. ВЫВОДЫ

И тут выясняется, что Клеонт вовсе не склонен переселяться в год 2080-й. Он ст
ар, он разбит, он устал. Все труднее даются ему прыжки из века в век, все труд
нее приспособиться к новой эпохе. И от XX века голова идет кругом, в XXI вообще
ничего не разберешь. На старости лет трудно перестраиваться. Хочется уже
угомониться, дожить там, где приткнулся. Если его молодым друзьям хочетс
я в будущее, он охотно отдаст им свое снадобье, обучит, подготовит.
Кто решится?
Кого отправили бы вы?
Мысленно опрашивал я своих героев. Уго Ц преданный поклонник науки, неу
жели он не захочет увидеть достижения XXI века? Нет! Оказывается, он сам хоче
т искать, исследовать. Теодоро? Теодоро влюблен в красоту сегодняшней зе
мной природы, даже опасается, что через сто лет природы будет меньше, иску
сственности больше. Джина? Да не дурнушка же она, чтобы искать спутника жи
зни в чужом веке. И никого не привлекает перспектива ходить два года по му
зеям, чтобы разобраться в чужой жизни, а потом самому стать музейным эксп
онатом, ценным консультантом для режиссеров исторических фильмов:
«В наше время на Виз Вента пестро одетые девушки стояли вот так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36