Я уже прошел полпути к малой сфере, когда заметил пару отверстий в броне двигательного отсека. Дырочки были примерно сантиметр в диаметре и находились на расстоянии сантиметров тридцати друг от друга. Сунув палец, я выяснил, что они уходят на два сантиметра в глубину и на пять вниз. Это сильно напоминало рымы страховочных лееров, только вот я сроду не видел, они располагались на таком близком расстоянии от друга. Прищурившись в лучах восходящего солнца, я разглядел еще четыре пары таких прорезей. Они шли вертикально до самого верха двигательного отсека.
Я так и не понял, зачем бы могли понадобиться пазы для страховочных лееров в этой части корпуса. Но учитывая насколько ни на что не похожа была вся конструкция корабля, я решил, что не стоит слишком долго голову над загадкой каких-то рымов. В бортовом компьютере должны быть все технические описания, будет заглянуть туда после старта и разобраться, чему.
Мне вдруг пришла в голову одна идея. Я вытащил бесполезный теперь уже пропуск, разорвал его пополам смяв половинки, сунул их в каждое из отверстий и убедился, что снаружи они не видны. Тонкий пластик не закупорит пазы и не помешает подсоединим к ним тросы или еще что, но если кто-то воспользуется пазом, обрывки пластика пропихнутся на дно. Так я смогу узнать, что разъемами пользовались.
Я закончил внешний осмотр корабля. Больше ничего особенного не обнаружилось. Соединительного тоннеля– шлюза, подобного тому, который тянулся по левому борту, вопреки моим ожиданиям на правом борту не оказалось, не увидел я здесь и других люков, через которые можно было бы попасть в корабль. К тому моменту когда я снова вернулся к лестнице, рядом с Джонсом стояли в ожидании еще четыре человека, их багаж стоял рядом с моим и Джонса. Двое мужчин, один креан и – что было удивительно, по крайней мере по моему разумению, – молодая женщина.
– А, вот и ты, – воскликнул Джонс, когда я обогнул малую сферу и попал в поле зрения собравшихся. – Ребята, это наш пилот и штурман, капитан Джордан Маккелл.
– Рад встрече, – сказал я, когда подошел ближе. – Надеюсь, кто-нибудь из вас знает, что происходит.
– Что значит – «происходит»? – визгливо возмутился один из новоприбывших. Парнишке едва перевалило за двадцать, был он неимоверно худой – кожа да кости, блондинистый, и окружала его этакая аура нервозности. – Ты ведь пилот, верно? Я думал, вы, пилоты, всегда все знаете.
– А, ты уже прочитал наши пропагандистские листовки, – одобрительно сказал я. – Очень хорошо.
– Какие еще листовки? – озадаченно нахмурился он.
– Шутка, – пояснил я, уже жалея, что попытался сострить. Очевидно, чувство юмора не относилось к сильным сторонам самого молодого из моей новой команды. – Меня, как и всех, наняли прямо с улицы.
При этом я ненароком оглядел всю группу – было интересно, кто как отреагирует на мое заявление. Но если кто-то и получил приглашение на эту вечеринку неким иным способом, он предпочел об этом не распространяться.
– Я уверен, что как только появится наш работодатель, мы тут же получим ответы на все наши вопросы, – добавил я.
– Если он появится, – проворчал еще один из новоприбывших.
Высокий, лет тридцати, с ранней сединой в волосах и спокойными проницательными глазами. Его мускулатура была не столь рельефной, как у Джонса, но тоже по– своему впечатляла.
– Появится, – заверил я, стараясь вложить в свой голос больше уверенности, чем испытывал сам. Тот скромный факт, что Камерона разыскивали по подозрению в убийстве, мог сильно ограничить его свободу передвижений. – А пока мы его ждем, почему бы нам не перезнакомиться?
– Я – «за», – согласился седовласый. – Меня зовут Никабар, можно просто Ревс. Лицензированный спец по двигателям, хотя могу работать и механиком.
– Правда? – заинтересованно переспросил Джонс. – И где ж ты этому учился, подмастерье?
– Специальных программ обучения я не проходил, – Никабар. – По большей части нахватался, пока служил.
– Да ну, правда, что ли? – восхитился Джонс. Похоже– , наш механик отличался редкостной общительностью. – И в каких войсках?
– Слушайте, может, оставим светские разговоры на потом? – взвыл нервный мальчик.
Он беспрестанно вертел головой, вглядываясь в каждого прохожего космолетчика.
– Принимаются и другие предложения, – щедро согласился я. – К сожалению, поскольку люк задраен…
– Так почему бы нам его не открыть? – нетерпеливо оборвал меня юнец, уставившись на соединительный тоннель. – Я этот вшивый люк за полминуты отдраю.
– Это ты плохо придумал, – предупредил Джонс. – можно замок шлюза повредить.
– И это оставит без работы нашего специалиста по и наружным работам, – сказал я, поворачиваясь к креану. – А вы, сэр, будете?..
– Меня зовут Чорт, – представился он. В его голосе слышались характерные высокие обертоны, едва различимые звуки, от которых одни приходили в восторг, а другие готовы были лезть на стену. – Откуда вы узнали, что я занимаюсь наружными работами?
– Вы слишком скромны, – ответил я, почтительно .. – Репутация народа Круеа среди тех, кто работает в открытом космосе, широко известна. Для нас большая честь, что вы присоединились к нашей команде.
Чорт отвесил ответный поклон, его волнистая сине– зеленая чешуя сверкнула на солнце. Как и большинство представителей его расы, он был невысокий, стройный, с перистым гребнем, похожим на головной убор индейцев– могауков, и зубастым клювом вместо рта. Возраст его точному определению не поддавался, но я решил, что это ориентировочно где-то между пятьюдесятью и восьмьюдесятью годами.
– Вы слишком великодушны, – ответил он.
– Вовсе нет, – заверил я его столь неприкрыто льстивым тоном, какой только сумел изобразить.
Все креаны обожают невесомость, им все равно, играть при нулевом «g» или работать. Их гибкие тела и компактная мускулатура прекрасно приспособлены для лазания по корпусу корабля. Но главное, креаны обладали неким шестым чувством, когда дело касалось удручающе регулярных повреждений корпуса, вызванных давлением гиперпространства, а также способностью определять состояние брони просто на ощупь.
Именно поэтому они столь высоко ценились как специалисты по наружным работам на борту космических кораблей, что наниматели не гнушались лестью, подкупом и прочими ухищрениями, чтобы переманить к себе специалиста– креана. Не знаю уж, как Камерону удалось уговорить Чорта подписаться на этот рейс, но немного приласкать самолюбие креана явно не помешает, если мы хотим удержать его на борту.
К несчастью, наш нервный друг то ли не улавливал подобных нюансов, то ли плевать на них хотел.
– Да перестаньте вы мозги друг другу пудрить! – проворчал он. – Он просто видел твой багаж, Чорт, видно же, что там лежит скафандр.
Сине– зеленые чешуйки креана от удивления порозовели по краям.
– О, конечно же, – сказал он. – Без сомнения, именно так.
– Не обращайте на него внимания, – сказал я креану, изо всех сил сдерживая досаду. – Это наш эксперт по дипломатическим вопросам.
Джонс хихикнул, а парень всерьез надулся.
– Вовсе нет, – запротестовал он. – Я – электронщик.
– А имя у тебя есть? – поинтересовался Никабар. – Или нам всю дорогу звать тебя Дерганым?
– Ха– ха, очень остроумно, – огрызнулся парнишка.
– Меня зовут Шоун. Джефф Шоун.
– Теперь остаетесь только вы, – сказал я, поворачиваясь к девушке.
На вид ей было не более двадцати пяти. Стройная со светло– карими глазами и легким загаром, как у людей, которые часто и подолгу отдыхают на свежем воздухе. Как и Шоуна, ее, похоже, больше интересовали космолетчики на дорожках движущихся тротуаров, чем наше ознакомительное собрание.
– Вы – наш оператор борткомпьютера и корабельный врач? – предположил я.
– Только оператор, – коротко ответила она, окинула быстрым цепким взглядом и снова отвернулась – Меня зовут Тера.
– Тера, а дальше? – поинтересовался Джонс.
– Просто Тера, – повторила она.
Взгляд, которым она удостоила механика, был не менее быстрым и цепким, но куда более холодным.
– Да, но…
– Просто Тера. – Я перехватил взгляд Джонса и ему дал понять, что лучше не настаивать.
Может быть, девушка была просто скромницей. Но в Спирали есть и несколько религиозных сект, устои которых запрещают называть свое полное имя посторонним. В любом случае, пытаться добиться от Теры, чтобы она назвала свою фамилию, было бы бесполезно и лишь еще больше обострило бы трения в команде, а у нас и без того отношения не складывались.
– Значит, доктора все еще нет, – заметил Никабар, пытаясь сгладить неловкость. – Интересно, где он задерживается?
– Выпивает и закусывает с Бородиным на пару, – безрадостно предположил Шоун. – Слушайте, ерунда какая-то тут творится. Вы уверены, что корабль заперт?
– Пожалуйста, можешь удостовериться, – предложил я ему, показав на клавиатуру кодового замка.
Хотел бы я знать, каким должен быть наш следующий ход. Мне совершенно не хотелось стартовать, не дождавшись Камерона, особенно учитывая, что на нем висит обвинение в убийстве. Но, с другой стороны, если ихмисы уже схватили его, болтаться здесь тоже особого смысла не имело. Может, мне стоило позвонить Иксилю на «Берег штормов» и попросить его попробовать тихонько навести справки.
Тут где-то надо мной клацнули запоры и зашипела гидравлика. Я резко обернулся и увидел, как медленно и торжественно распахивается входной люк.
– Как ты это сделал? – поинтересовался я у Шоуна.
– Что значит – как? – огрызнулся он. – Просто нажал кнопку «Вход», вот и все. Тупицы, люк был открыт с самого начала.
– Должно быть, Бородин запрограммировал замок, чтобы люк открылся в определенное время, – рассудил Джонс. – Вопрос – зачем?
– Может, он не придет, – предположила Тера. – Может, он и не собирался.
– Ну, что до меня, то я никуда не полечу, пока мне не заплатят обещанный аванс, – категорически заявил Шоун.
– Кроме того, мы не знаем, куда именно мы направляемся, – напомнил я им.
Трап шел немного криво – еще один пример нерадивой работы строителей «Икара». Через открытый люк было видно верхнее освещение соединительного тоннеля, но разглядеть что-нибудь еще отсюда было нежно.
– Бородин говорил мне, что мы направляемся на Землю, – сказал Чорт.
– Так-то оно так, но Земля – шарик немаленький, – напомнил я ему. – Там уйма мест, где можно припарковаться. Однако ничто не мешает нам пока пройти в корабль.
Я взял свою сумку и направился к трапу.
– Погоди– ка, Джордан, – остановил меня Джонс. – идет.
Я повернулся. Из– за кормы одного из соседних корабля показался неуклюжий толстяк с двумя дорожными сумками наперевес. Он бежал тяжелой трусцой, словно на рысях.
– Подождите! – кричал он. – Не взлетайте! Подождите меня!
– А кто ты такой? – крикнул я в ответ.
– Гайдн Эверет, – представился он, с трудом затормозив рядом с Терой и пытаясь отдышаться. – Медик. Уф– ф. У ворот задержали. Я уж думал, что не успею.
– Не беспокойся, ты не последний, – заверил его . – Наш наниматель тоже задерживается.
– Правда? – удивился Эверет.
У него были коротко стриженные темные волосы, голубые глаза и слегка приплюснутые черты лица, какие, по моим наблюдениям, часто встречаются у людей, занимающихся контактными видами спортивной борьбы. Вблизи стало видно, что в отличие от Джонса или Никабара наш медик внушительностью фигуры по большей части был обязан жировым наслоениям, хотя по некоторым признакам можно было сказать, что когда-то он обладал изрядной мышечной массой. Лет ему было где-то под пятьдесят, значительно больше, чем остальным членам экипажа, вокруг рта и глаз у него разбегалась густая сеть морщин.
И еще я заметил, что хоть Эверет и заявил, что рысью бежал от самых ворот, на его лице не было ни капли пота, да и дышал он не так уж и тяжело. Несмотря на возраст и поверхностное ожирение, его сердечно– сосудистая система, похоже, была в отличной форме.
– Правда, – заверил его Джонс. – Так что теперь делать будем, а, Маккелл?
– Как я уже сказал, грузимся на борт, – ответил я, начиная подниматься по лестнице. – Реве, ты сразу отправляйся в машинное отделение и начинай предстартовую подготовку по своей части, я отыщу рубку и займусь там тем же самым с другого края. Остальные – грузят свой багаж и ищут рабочие места.
Учитывая более чем оригинальную конструкцию «Икара», последнее распоряжение никак нельзя было назвать легкой задачей. Но к моему приятному удивлению, кто-то решил облегчить ее для нас. Переходной тоннель шел вдоль поверхности меньшей сферы и упирался в герметичный люк на поверхности большей. Очевидно, переходник заодно служил и шлюзом. А в коридоре, который начинался по ту сторону герметичного люка в большой сфере, на стене висел план всего корабля.
– Ну что же, довольно удобно, – заметила Тера, когда мы вшестером столпились, разглядывая схему. Ника– бар уже скрылся на другом конце тоннеля, направляясь в машинное отделение. – А где же компьютерная? Ага, вот. Странное расположение.
Остальные вполголоса согласились с ней. Внутреннее устройство корабля оказалось не менее причудливым, чем его внешний вид. Все три палубы сферы имели самую бессистемную планировку, что мне когда– либо доводилось видеть. Рубка находилась там, где ей и полагалось быть по общепринятым стандартам, сразу за носовым конусом на средней палубе. Но если помещение, располагался бортовой компьютер, обычно было смежным с рубкой, то конструкторы «Икара» втиснули его с правого борта между поверхностью малой сферы и той самой стеной, на которой висел план помещений. Центральный коридор тянулся от шлюза, у которого мы стояли, до дверей рубки. Слева шли двери электронной и механической мастерской, а также помещение для подготовки к выходу в открытый космос. Из– за такого близкого расположения вибрация и электронные помехи от одних устройств будут неизбежно сказываться на работе других. Справа были закуток с компьютером, лазарет и камбуз/кают– компания.
На верхней палубе находились шесть кают размером со спичечный коробок, еще одна чуть– чуть побольше – в носовой части, плюс два основных склада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61