Даже если у Теры есть оружие, это еще ни о чем не говорит. Кроме того, оставалась еще возможность, что звук исходил откуда-то из другого места. Я в это на самом деле не верил, но возможность-то оставалась.
Жилая каюта номер восемь ничем не отличалась от остальных семи кают «Икара»: такая же маленькая и тесная. У дальней от двери стены, которая представляла собой часть внутреннего корпуса, была привинчена трехъярусная койка, а напротив нее, у той переборки, что отделяла каюту от коридора, – тройной шкафчик. Интерком был вмонтирован прямо в одну из плит внутреннего корпуса. Рядом со спальным местом у дальней стены еще оставался приблизительно метр свободного пространства. На корабле, меблированном чуть получше, там стояли бы кресла или компьютерный терминал. «Икар» был явно рассчитан на то, чтобы перевозить гораздо больше пассажиров или членов экипажа, чем было на борту в нашем рейсе. Так что каждый из нас облюбовал себе отдельную каюту, и еще одна из тех шести, что на верхней палубе, оставалась свободной. Подобная возможность уединиться была мне на руку, так как позволяла передвигаться по кораблю почти незамеченным. Но это обстоятельство давало такую же свободу передвижений и всем остальным, что было уже не столь удобно.
Войдя, я протянул руку к выключателю у дверей и установил в каюте приглушенный ночной свет. Потом улегся на нижнюю койку, укрылся одеялом, сунул под подушку плазменник, чтобы был под рукой на всякий пожарный, и закрыл глаза. Когда я засыпал, из темноты под закрытыми веками на меня смотрел очень недовольный дядя Артур. Неприятнейшее видение.
Я просыпался медленно, с трудом. Поначалу я вообще толком не понимал, где это я и что со мной. Я смутно чувствовал – что-то не так, но никак не мог понять, что именно. Освещение в каюте оставалось приглушенным, как я его и установил, дверь закрыта, и я по-прежнему был один. Ритмичное гудение системы жизнеобеспечения не изменилось по тону и сопровождалось все той же еле заметной вибрацией корпуса. Более низкий гул гипердрайва…
Отсутствовал.
«Икар» заглушил двигатель.
Мне понадобилось ровно пятнадцать секунд, чтобы натянуть ботинки и куртку. Впопыхах едва не забыв плазменник под подушкой, я кубарем выскочил из каюты, промчался по коридору, взлетел по трапу на среднюю палубу со скоростью пробки, вылетающей из бутылки, и вихрем ворвался в рубку.
В пилотском кресле сидела Тера. Услышав мое стремительное приближение, она обернулась.
– Я думала, ты спишь, – со сдержанным удивлением сказала она.
– Почему стоим? – выпалил я. Брови барышни чуть заметно взлетели.
– У нас опять складка на корпусе, – спокойно ответила она. – Чорт уже готовится к выходу, чтобы заделать ее.
Я хмуро уставился на дисплей у нее за спиной. Все верно. Новая камера, которою Иксиль с Шоуном по моему настоянию установили в шлюзе, показывала две громоздкие фигуры в скафандрах. За ними смутно угадывался люк. В одном из скафандров явно был Чорт, в другом, что тоже не вызывало сомнений, Иксиль.
– Надо было вызвать меня, – пробурчал я.
– Зачем? – – возразила она, – При этой операции совершенно не требуется участие пилота. Кроме того, ты же свободен от вахты, забыл? Иди досыпать.
В динамике радиосвязи щелкнуло.
– Тера, мы готовы, – раздался голос Иксиля. – Можешь отключать генератор.
– Принято, – отчеканила Тера, накинула ремни и повернула регулятор гравитации на девяносто граду сов. – Внимание, отключение гравитации.
Она щелкнула выключателем, и я, как обычно, испытал краткий приступ головокружения вкупе с тошнотой. Потом желудок и прочие органы брюшной полости все же вернулись на свои места.
– Иди спать, – повторила Тера, не отрывая глаз от монитора. – Если что-нибудь пойдет не так, я тебя вы зову.
– Не сомневаюсь, – процедил я. Похоже, я снова опростоволосился перед нашей барышней. Это становится очень вредной привычкой. – Я посмотрю немного.
– Ты мне тут не нужен, – отрезала она, сердито сверкнула на меня глазами и снова погрузилась в созерцание мониторов. – Более того, ты мне мешаешь. Ступай.
– Известно, где образовалась складка? – спросил я, пропустив распоряжение удалиться мимо ушей.
– На большой сфере. По правому борту, – сказала Тера. – Чорт считает, что повреждение невелико.
– Будем надеяться, что он прав.
Барышня не ответила. Несколько минут мы вместе следили за мониторами, я молчал, поскольку переживал за ребят, а она помалкивала демонстративно и холодно. Иксиль, должно быть, позаботился о том, чтобы больше спонтанных включений генератора не произошло. Но наверняка я этого знать не мог, а обсуждать данный вопрос на открытой радиочастоте не хотел. Я попытался прикинуть, как я сам заблокировал бы генератор, если б был на месте моего напарника, но я мало что смыслил в хитроумных системах искусственной гравитации.
– Вы давно летаете вместе? – прервала мои раз мышления Тера.
Я ошеломленно заморгал и уставился на нее в некотором недоумении. Тера, которая решила завязать светскую беседу, – это определенно что-то новенькое в наших с ней недолгих отношениях.
– Шесть лет, – ответил я. – Я взял его на «Берег штормов» примерно через год, как купил корабль. Думал, вдвоем с компаньоном мы будем быстрее доставлять грузы, дела пойдут на лад, прибыль вырастет.
– Но, как я догадываюсь, ничего не вышло, верно?
– С чего ты так решила? – поинтересовался я.
Мне так часто приходилось отвечать на подобные вопросы, что последняя фраза у меня невольно прозвучала несколько резко.
– Ты здесь, не так ли? – сказала Тера. – Извини, я не хотела тебя обидеть. Сейчас, когда паттхи закапали почти все стоящие перевозки, странно слышать, что кто-то еще вообще умудряется выжить в этом бизнесе.
– Дайте им еще несколько лет, – горько усмехнулся я. – Если паттхи будут продолжать в том же духе, не за горами то время, когда они на все наложат свою лапу.
– По крайней мере, все законно. – Она искоса посмотрела на меня. – А ты ведь перевозишь законные грузы, верно, Маккелл?
– Вожу. При малейшей возможности, – ответил я как можно более беспечным тоном, рассматривая ее профиль. Хотелось бы мне знать, что таится за этими карими глазами. Разговаривала ли она с кем-нибудь на Ксатру? Может быть, что-нибудь слышала про мое вынужденное сотрудничество с братцем Джоном и организацией Антоновича? – А ты? – спросил я, надеясь сменить тему. – Ты давно летаешь?
– Не очень, – призналась барышня. – А что вы с компаньоном делаете, когда не удается найти законной работы?
Н-да, попытка сменить тему с треском провалилась.
– Иногда подвизаемся на внутрисистемных перевозках, – ответил я. – Порой, если застреваем на какой-нибудь планете без заказов, приходится наниматься на временную работу в портах, пока что-нибудь не подвернется. А так – кладем зубы на полку.
– Наверное, вы оба не слишком-то любите паттхов, да?
– Среди тех, кто зарабатывает перевозкой грузов, у них вообще маловато поклонников, – угрюмо сказал я. Вспомнился разговор с Никабаром. – Это ты так мягко пытаешься разузнать, не везем ли мы груз для паттхов?
Я знаю, девушки с хорошими актерскими данными могу изобразить практически что угодно – жестами, позой, лицом и голосом. Но по моему скромному опыту краска, залившая щеки Теры, не имела ничего общего с профессиональной игрой актера.
– Очень жаль, если окажется, что это так, – сказала она. Подчеркнутое равнодушие в ее голосе являло собою резкий контраст с бурей чувств, которую выдал румянец на щеках. – Хотя я сомневаюсь, что мы это сможем выяснить, пока не окажемся на Земле.
– Да и там тоже, – заметил я. – Кто бы ни были заказчики Бородина, они не обязаны вскрывать грузовой трюм на наших глазах.
– Да, конечно, – пробормотала Тера так, словно раз говаривала сама с собой. – Интересно, почему он наврал, что появится на борту?
– Кто, Бородин-то? А почему ты думаешь, что он нам врал?
Она пожала плечами.
– Ты же видел записку, которую он нам оставил. Он написал ее еще до того, как ихмисы закрыли космопорт на ночь.
Я вспомнил директора Айми-Мастр в администрации космопорта на Мейме и все эти разговоры об убийстве.
– Возможно, он оставил письмо просто на всякий пожарный, – предположил я. – Может, он вполне чисто сердечно хотел присоединиться к нам, но обстоятельства не позволили.
– Уж конечно! – фыркнула барышня. – Полная бутылка или теплая постель. Обстоятельства.
– Или небольшое следствие по делу об убийстве. Тера недоверчиво прищурилась.
– Убийство?
– Именно, – подтвердил я. – Мне сказали, что его разыскивают по подозрению в убийстве.
Она покачала головой.
– Трудно в это поверить. Он выглядел вполне нормальным, порядочным человеком.
– В точности так я и сказал, когда меня спросили, – одобрительно заметил я. – Как отрадно узнать, что наши мнения хоть в чем-то совпадают.
– Ну, нет, погоди-ка, – не согласилась она. – Я во все не говорила, что Бородин не убийца, я просто сказала, что в это трудно поверить. Я совсем ничего не знаю об этом человеке.
– Конечно, я понимаю, – заверил я.
На самом деле я понял гораздо больше, чем она, должно быть, хотела дать мне понять. Точно так же, как покрасневшие щеки на миг выдали ее настоящие чувства, когда мы говорили о паттхах, полное отсутствие каких бы то ни было внешних признаков волнения, когда речь зашла об обвинении Камерона в убийстве, говорило о многом. А ведь она якобы очень удивилась, услышав эту новость.
Возможно, она уже исчерпала лимит переживаний на сегодня. А может, новость про обвинение в убийстве не удивила Теру по той простой причине, что она все это уже знала.
– Оператор борт-компьютера Тера, – просвистел в динамике голос Чорта. – Дефект исправлен. Мне проверить остальной корпус?
Я продолжал внимательно наблюдать за Терой, поэтому мне и удалось заметить, как на мгновение изменилось ее лицо. Это было легкое, едва заметное напряжение мышц, и все же оно выдало ее. Возможно, ей пришло в голову то же, что и мне: в прошлый раз генератор гравитации самопроизвольно включился именно тогда, когда Чорт приступил к проверке машинного и грузового отсеков.
Если только он действительно включился самопроизвольно. Возможно, кто-то на борту очень не хочет, чтобы мы присматривались к грузовой сфере даже снаружи.
На мгновение у меня возникло искушение приказать Чорту осмотреть малую сферу, просто чтобы проверить – осталась ли у нашего гипотетического вредителя возможность добраться до своих переключателей, распределителей или чего там еще. Но только на мгновение. В одной связке с Чортом на опасном участке работал и Иксиль, а вредитель вполне мог решить, что мой напарник ему нравится не больше, чем Джонс. Мне вовсе не хотелось рисковать жизнью или здоровьем Иксиля, по крайней мере не теперь. И уж конечно не ради проверки гипотезы, которой я пять секунд как разродился.
– Это Маккелл, – сказал я в микрофон, не дав Тере и слова вставить. – Не стоит, Чорт. Время дорого. Возвращайтесь с Иксилем на борт и задрайте люк.
– Принято, – просвистел он в ответ.
– Это была моя обязанность – ответить на вызов! – Тера попыталась испепелить меня взглядом.
Но мой наметанный глаз уловил, что не было в ее залпе огненной мощи, какую можно было бы ожидать. Может быть, она действительно рассуждала примерно так же, как я, а может быть, ее броня дала трещину.
– Сейчас не твоя вахта, забыл? – кипятилась барышня.
– Точно, – покладисто согласился я. – Вечно я забываю. Ты здесь сама управишься?
Она даже не удостоила меня ответа, просто посмотрела так, что слова были уже излишни, и снова повернулась к мониторам. Я смысл сообщения уловил, устыдился должным образом своих дурацких вопросов и поплыл в невесомости прочь из рубки. В коридоре я нырнул в палубный люк, спланировал вдоль трапа, ведущего на нижнюю палубу, и вернулся в свою каюту. Я уже снова снимал куртку, когда прозвучало предупреждение и гравитация вернулась.
Потом я долго лежал на койке и, уставившись в приглушенном свете на закрытую дверь, снова и снова прокручивал в голове последний разговор. Тера была загадкой, а я загадки терпеть не могу. Мой жизненный опыт говорит: если начинаются загадки – жди неприятностей.
Если только я не ошибся в истолковании ее слов и непроизвольных реакций. Или даже не выдумал их от начала до конца сам. Да, это определенно уже не первый раз, когда я, изображая из себя умницу Шерлока, забредаю прямиком в тупик.
Но я же не выдумал ЧП с гравигенератором и смерть Джонса. Я не выдумал, что меня чуть было не арестовали на Мейме, или братцев бородавочников, или их непомерно высокотехнологичное оружие
И уж точно не был плодом моего воображения Арно Камерон, археолог-любитель и глава одного из самых крупных и влиятельных промышленных синдикатов Спирали. Мне же не приснилось, как он сидел в грязной виссилуянской таверне и едва ли не умолял меня перегнать «Икар» на Землю.
Нет, от фактов никуда не денешься, по крайней мере от некоторых из них. А вот как их следует понимать, у меня нет ни малейшего представления. Даже самого смутного.
Но усталый мозг может очень долго перебирать кучку фактов, непонятно как связанных между собой. За этим безрадостным занятием я сам не заметил, как уснул.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Доки на Ксатру превосходили космопорт на Мейме, условно говоря, на две ступени. Единственный коммерческий порт в мире Дорчинда, напротив, был на пять ступеней ниже.
Нет, дело было вовсе не в уровне автоматики. Посадочная площадка, на которой мы приземлились, была лучшей из всего, что довелось повидать «Икару», а о здешних периферических гравилучах и ремонтно-заправочном оборудовании планетка вроде Меймы могла только мечтать. Просто клиентура местного космопорта была такого рода, что мир Дорчинда не дотягивал до высоких стандартов, установленных туроператорами Спирали. Изначально колония на этой планете задумывалась как высококлассный курорт, ставка делалась на игорный бизнес. Но дела пошли далеко не так, как хотелось устроителям. Все развалилось буквально за два дня, а большие деньги и игорное оборудование тут же растаяли в лучах заката.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61