Поэтому мы здесь.— Но, кажется, принца Гэрана нет в Реоне, — сказала Лизелль.— Ты уверена? — спросила Сенедра.— Я так думаю, ваше величество. Приверженцы Медвежьего культа в городе пребывают в замешательстве. Кажется, они просто не представляют, кто взял вашего сына.— Ульфгар может держать это в тайне, — сказал Дротик, — и только немногие знают об этом.— Может быть, но не похоже, чтобы это было именно так. У меня не было возможности подобраться к Ульфгару достаточно близко, чтобы удостовериться в этом, но он произвел впечатление человека, чьи планы были нарушены. Мне кажется, он не ожидал наступления на Реон. Его укрепления не столь неприступны, как это может показаться снаружи. Северная стена непрочна. Мне кажется, укрепление фортификаций — отчаянный шаг. Ульфгар не ожидал осады. Если бы он стоял за этим похищением, то хорошо подготовился бы к вашему приходу, хотя, возможно, Ульфгар надеялся, что вы его не выследили.— Это самая главная новость, госпожа моя, — радостно заявил Мандореллен. — Теперь, зная, что северные укрепления слабы, мы можем сосредоточить наши усилия там. Если план Дарника сработает, ослабевший фундамент северной стороны поможет нам свалить стену очень быстро.— Что ты можешь рассказать нам про Ульфгара? — спросил Бэрак девушку.— Я видела его недолго и издалека. Большую часть времени он проводит в своем доме, и только его ближайшие сподвижники допущены к нему. Однако он произнес речь, как раз перед тем, как выслать свои отряды вам навстречу. Он говорит очень страстно и держит толпу под полным контролем. Хотя одну вещь я могу вам о нем сказать. Он не алориец.— Нет? — Бэрак выглядел огорошенным.— По его лицу нельзя сказать, к какому народу он принадлежит, но говорит он не как алориец.— Как же культ допустил, чтобы чужой человек стал во главе? — спросил Гарион.— Они не осознают, что он чужак. Он произносит неправильно всего несколько слов — по правде говоря, два-три, не больше, и только тренированное ухо может уловить их. Если бы мне удалось оказаться к нему поближе, я бы подстроила так, что он произнес бы слова, которые выдали бы его происхождение. Жаль, что я не могла помочь больше.— Каково его влияние в культе? — спросил Дротик.— Он безраздельный владыка, — ответила она. — Приверженцы культа делают все, что он говорит. Они относятся к нему как к богоподобному существу.— Нам надо будет взять его живым, — сказал Гарион мрачно. — Я должен допросить его.— Это может оказаться чрезвычайно трудно, ваше величество, — сообщила Лизелль. — В Реоне многие верят, что он волшебник. Я вообще-то сама не видела, но разговаривала со многими людьми, которые видели или говорили, что видели, как он колдует.— Вы сослужили нам хорошую службу, графиня, — с благодарностью сказала ей королева Поренн.— Спасибо, ваше величество, — просто ответила Лизелль, присев в реверансе. Потом она снова повернулась к Гариону: — Насколько мне удалось разузнать, силы культа в городе не так сильны, как мы думали. Количество воинов действительно велико, но среди них много молодых мальчиков и пожилых людей. Кажется, они очень рассчитывают на войско, которое приближается к городу под командованием тайного приверженца культа.— Это Хальдар, — сказал Бэрак. Лизелль кивнула.— И это снова возвращает нас к необходимости попасть в город, — добавил Дротик. Он взглянул на Дарника: — Как ты думаешь, сколько тебе понадобится времени, чтобы земля под северной стеной достаточно размокла и можно было бы обрушить стену?Дарник откинулся на стуле, задумчиво глядя в потолок шатра.— Нам надо захватить их врасплох, — произнес он, — так что не нужно, чтобы вода забила струей из-под земли — сначала по крайней мере. Постепенное набухание будет гораздо менее заметно. Понадобится некоторое время, чтобы напитать почву водой.— И необходимо быть очень осторожными, — прибавил Гарион. — Если этот Ульфгар действительно волшебник, он услышит нас, если мы будем очень шуметь.— Когда стена упадет, будет очень шумно, — сказал Бэрак. — А почему бы тебе просто не выбить ее, как ты это сделал в Ярвиксхольме?Гарион покачал головой:— Не все так просто. После того как ты ударил, собрав всю свою силу, ты становишься абсолютно уязвим для человека, владеющего таким же даром. А мне бы хотелось найти своего сына и быть при этом живым и здоровым.— Сколько времени потребуется, чтобы размочить землю под стеной? — спросил Дротик. Дарник почесал щеку.— Ночь и день, — ответил он. — К полуночи завтрашнего дня стена будет уже достаточно хорошо подмыта. Потом, прямо перед нападением, мы с Гарионом усилим течение воды. К тому времени почва и так уже должна быть сырой и мягкой, и хороший поток воды вынесет землю из-под стены. Если мы бросим камни с дальней стороны города, чтобы они упали внутрь стены, да еще запустим пару дюжин крючьев, тогда сможем быстро обрушить ее.— Тебе надо будет все время обстреливать город, — сказал Ярблек Мандореллену. — Пусть они привыкнут, что камни непрестанно падают с неба. Тогда они не особенно обеспокоятся, когда ты начнешь бомбардировку завтра ночью.— Значит, завтра в полночь? — спросил Бэрак.— Да, — уверенно ответил Гарион. Дротик посмотрел на племянницу.— Ты представляешь себе план северной части города? — спросил он. Она кивнула.— Сделай набросок. Нам надо знать, где ставить заграждения, когда мы попадем внутрь.— После того как я приму ванну, дядюшка.— Нам очень нужен план, Лизелль.— Не так сильно, как мне нужна ванна.— Да и тебе тоже, Хелдар, — твердо сказала Поренн.Шелк задумчиво посмотрел на Лизелль.— Не беспокойся, Хелдар, — сказала она. — Я сама могу помыть себе спину.— Пойдем посмотрим, как там вода, Дарник, — обратился к другу Гарион, вставая. — Я хочу сказать, под землей.— Хорошо, — ответил кузнец.Луны, конечно, не было. Облака, которые собирались всю неделю, казалось, совершенно закрыли небо. Ночной воздух был холодным; Гарион и Дарник шагали через плоскую долину к городу.— Холодная ночь, — заметил Дарник, стуча зубами, когда они пробирались сквозь густые заросли можжевельника.— Угу, — согласился Гарион. — Как ты думаешь, вода глубоко залегает?— Не очень глубоко, — ответил Дарник. — Я спросил Лизелль, глубокие ли в Реоне колодцы. Она сказала, что все они весьма мелкие. Я думаю, мы найдем воду на глубине футов двадцати пяти.— Как тебе это пришло в голову? Дарник тихонько рассмеялся в темноте.— Когда я был совсем молодым, то работал у одного фермера, который очень задирал нос. Он решил, что на соседей произведет огромное впечатление колодец, вырытый прямо в доме. Мы копали его всю зиму и открыли артезианский пласт. Через три дня дом был смыт. Хозяин очень расстроился.— Могу себе представить.Дарник взглянул на нависшие над ними стены.— Думаю, ближе подходить не надо, — сказал он. — Трудно будет сосредоточиться, если они начнут пускать в нас стрелы. Давай-ка испытаем северную сторону.— Давай.Они продвигались теперь еще осторожнее, стараясь избежать даже незначительного шелеста можжевельника.— Здесь, — прошептал Дарник. — Посмотрим, что там, внизу.Гарион скользнул мысленно вниз, сквозь крепко спрессованную землю под северной стеной города. Сначала продвигаться было трудно — ему все время встречались кроты и дождевые черви. В одном месте по сердитому лопотанью он догадался, что потревожил барсука. Потом он наткнулся на скалу и внутренним зрением прошелся по ее плоской поверхности, выискивая трещины.— Слева, — тихо сказал Дарник, — это не расселина?Гарион нашел указанное место и проник еще ниже. Трещина, казалось, с его продвижением вниз становилась все более сырой.— Здесь мокро, — прошептал он Дарнику, — но трещина такая узкая, что вода почти не поднимается вверх.— Давай сделаем ее пошире, но не намного.Гарион направил усилие воли вниз, чувствуя, как сила Дарника присоединяется к нему. Вместе им удалось сделать трещину в скале немного пошире. Вода, находившаяся под каменной прослойкой, хлынула вверх. Они прекратили воздействие и почувствовали, как вода начала размывать пересохший слой грунта под стеной, растекаясь все шире под поверхностью земли.— Идем дальше, — прошептал Дарник. — Надо открыть трещины еще в шести-семи местах под стеной, чтобы почва хорошо намокла. А завтра ночью мы сделаем эти трещины пошире.— А весь холм не будет смыт? — тоже шепотом спросил Гарион.— Может быть.— Тогда нашим войскам будет трудновато здесь идти.— Я не сомневаюсь в том, что они промочат ноги, — сказал Дарник, — но это все же лучше, чем взбираться на стену по приставной лестнице, когда тебе льют на голову кипящее масло, не правда ли?— Намного лучше, — с готовностью согласился Гарион.Они продолжали свой путь в зябкой ночи. Вдруг что-то задело щеку Гариона. Сначала он не обратил внимания, но вот опять — что-то мягкое, сырое и холодное тронуло его лицо. Сердце его упало.— Дарник, — прошептал он, — снег пошел.— Так я и думал. Это может плохо для нас обернуться.Снег продолжал падать всю ночь и даже следующее утро. Хотя время от времени вокруг мрачной крепости задувал порывистый ветер, все же снегопад был очень тихий. Снег был рыхлый, мокрый — такой, который, едва упав на землю, тут же превращается в слякоть.Незадолго до полудня Гарион и Лелдорин, накинув толстые шерстяные плащи и обув тяжелые сапоги, вышли из засыпанного снегом лагеря в сторону северной стены Реона. Примерно в двух сотнях шагов от подножия холма, на котором покоился город, они начали праздно прогуливаться туда-сюда, всем своим видом стараясь показать, что они не более опасны, чем два солдата из патруля, каковыми якобы и являются. Гарион, взглянув на город, опять увидел красный флаг с черным медведем, и при виде полотнища необъяснимый гнев снова запылал в его душе.— Ты уверен, что сможешь опознать в темноте свои стрелы? — спросил он друга. — Тут, знаешь ли, много разных стрел понатыкано.Лелдорин взял лук и выпустил стрелу по пологой дуге в направлении города. Оперенная стрела взмыла в воздух и, повернув к земле, воткнулась в покрытое снегом поле шагах в пятидесяти от начала склона.— Поверь мне, я могу распознать любую из них на ощупь. — Он потянулся и снова приготовил лук к стрельбе. — Отсырела ли земля под северной стеной?Гарион послал мысленный импульс к склону холма и почувствовал холодную, вязкую сырость почвы, лежащей сейчас под снегом.— Не совсем еще, — произнес он. — Вода пропитывает ее медленно.— Гарион, — серьезно сказал Лелдорин, потянувшись за очередной стрелой, — уже почти полдень. Я знаю, как тщательно все обдумал господин Дарник, но точно ли это сработает?— Потребуется время, — ответил Гарион. — Сначала надо размочить нижние слои грунта. Потом вода начнет подниматься и пропитывать почву непосредственно под стеной. На это тоже уйдет время; но если вода хлынет изо всех кроличьих нор, люди на стене поймут, что происходит что-то нехорошее.— А уж кролики что подумают! — усмехнулся Лелдорин и выпустил еще одну стрелу.Они пошли дальше, и Лелдорин продолжал намечать стрелами линию начала ночной атаки, сохраняя по-прежнему вид напускной небрежности.— Хорошо, — сказал Гарион. — Ты-то узнаешь свои стрелы, а как же остальные? Все стрелы на ощупь одинаковые.— Очень просто, — улыбнулся молодой лучник. — Я проберусь ночью, найду мои стрелы и свяжу их шнуром. Дойдя до этого шнура, ты останавливаешься и ждешь, когда упадет стена. Потом идешь в атаку.Мы таким образом не одну сотню лет нападаем на мимбрийские дома в Астурии.Весь остаток этого снежного дня Гарион и Дарник проверяли уровень сырого слоя на северном склоне холма, державшего на себе город Реон.— Совсем скоро начнется размыв, Гарион, — сообщил Дарник, когда начало смеркаться.В нижней части склона в некоторых местах вода уже начала просачиваться наружу и проступать сквозь снег.— Хорошо, что темнеет, — ответил Гарион, передергивая плечами под кольчугой. В любых доспехах он чувствовал себя неуютно, а перед атакой на город волнение и дурные предчувствия причудливо сплелись в его душе.Дарник, старый друг, посмотрел на него с тем пониманием, которое проникает сквозь любые попытки спрятать чувства. Он улыбнулся немного грустно.— Что же делают два деревенских парня-молодца в войне в восточной Драснии? — спросил он.— Побеждают, я надеюсь.— Мы победим, Гарион, — заверил его Дарник, в страстном порыве кладя руку на плечо своего младшего товарища. — Сендарийцы всегда побеждают в последнее время.Примерно за час до полуночи Мандореллен начал передвигать осадные машины, оставив несколько на старых местах, чтобы продолжать ставшую уже привычной бомбардировку восточной и западной частей стены, — это было необходимо для того, чтобы отвлечь армию в городе от истинных намерений нападавших. По истечении последнего часа Гарион, Лелдорин, Дарник и Шелк, крадучись, осторожно направились в сторону линии стрел, торчавших из снега.— Вот одна, — прошептал Дарник. Его вытянутая рука нащупала древко стрелы.— Ну-ка, — пробормотал Лелдорин, — дай мне посмотреть. — Он подошел к кузнецу и опустился рядом с ним на колени прямо в грязь. — Да, Гарион, — сказал он, — это одна из моих. Они отстоят друг от друга шагов на десять.К ним подошел Шелк.— Покажи, как ты узнаешь их, — едва слышно попросил он.— Оперение, — ответил Лелдорин. — Я всегда привязываю его при помощи скрученной жилы. Шелк потрогал оперение одной стрелы.— Хорошо, — сказал он. — Теперь и я смогу их узнать.— Ты уверен? — спросил Лелдорин.— Если я на ощупь могу сосчитать количество очков на каждой стороне игральной кости, то уж конечно отличу жилу от льняной нити, — ответил Шелк.— Хорошо. Тогда начнем отсюда. — Лелдорин привязал конец веревки, смотанной в клубок, к древку стрелы. — Я иду сюда, а ты — туда.— Хорошо. — Шелк привязал к этой же стреле свою веревку и повернулся к Гариону и Дарнику. — Эй, вы двое, не переборщите с водой, — сказал он, — я не хочу погибнуть в грязевом потоке. — С этими словами он ушел, низко пригибаясь, чтобы найти следующую стрелу..Лелдорин легко коснулся плеча Гариона и исчез в противоположном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52