Зандрамас — это даршивское имя. Вы этого не знали?— Нет. Не знали.Раздался легкий стук в дверь.— Да? — ответил Дротик.Дверь открылась, и вошла девушка лет двадцати. Рассыпанные по плечам волосы цвета меда и теплые золотисто-карие глаза делали ее похожей на королеву, несмотря на простое серое платье. Лицо ее было серьезным, но на щеках угадывались озорные ямочки.— Дядюшка, — сказала она необыкновенно мелодичным голосом.Грубые черты костлявого лица Дротика заметно смягчились.— Да, Лизелль? — сказал он.— Неужели это малышка Лизелль? — воскликнул Шелк.— Не такая уж она и малышка, — ответил Дротик.— В последний раз, когда я ее видел, она еще носила косички.— Она уже несколько лет назад расплела косички, — сухо произнес Дротик, — и посмотри, что там оказалось.— Я и смотрю, — восхищенно произнес Шелк.— Вот отчеты, которые ты просил, дядюшка, — сказала девушка, положив на стол стопку документов. Повернувшись к Хеве, она грациозно присела в реверансе. — Ваше высочество, — поздоровалась она.— Графиня Лизелль, — вежливо поклонившись, ответил маленький принц.— И принц Хелдар, — произнесла затем девушка.— Когда ты была ребенком, ты не держала себя так официально, — запротестовал Шелк.— Но я уже не ребенок, ваша светлость.Шелк поглядел на Дротика.— Когда она была маленькой девочкой, она имела обыкновение дергать меня за нос.— Но ведь у тебя такой длинный, занятный нос, — сказала Лизелль. Тут она улыбнулась, и на ее щеках проступили ямочки.— Лизелль мне здесь помогает, — объяснил Дротик. — Через несколько месяцев она поступает в академию.— Ты собираешься стать шпионкой? — недоверчиво спросил ее Шелк.— У нас в семье такая традиция, принц Хелдар. И отец, и мать у меня шпионы. Мой дядюшка шпионит здесь. Все мои друзья тоже шпионы. Кем же мне еще быть?Шелк был слегка сбит с толку.— Мне почему-то кажется, что это тебе не пойдет.— А я думаю, наоборот. Ты слишком похож на шпиона, принц Хелдар. А я нет, поэтому у меня не будет стольких неприятностей, как у тебя.И хотя ответы девушки звучали бойко, даже вызывающе, Эрранд заметил в ее теплых карих глазах нечто такое, чего, возможно, не смог разглядеть Шелк. Несмотря на то, что графиня Лизелль явно была уже взрослой девушкой, для Шелка она так же явно оставалась маленькой девочкой — той, что дергала его за нос. Но по взгляду, который она на него бросила, Эрранд понял, что она уже не один год ждет возможности поговорить с Шелком как взрослая со взрослым. Эрранд прикрыл рот рукой, чтобы спрятать улыбку. Этого хитреца Хелдара ожидает много всего интересного.Дверь снова отворилась, в комнату вошел неказистого вида человек, быстро подошел к столу и прошептал что-то на ухо Дротику. Лицо этого человека, как заметил Эрранд, было бледным, а руки тряслись.Дротик весь напрягся и вздохнул. Но больше, однако, ничем не выказал своих эмоций. Он поднялся на ноги и подошел к столу.— Ваше величество, — официально обратился он к принцу Хеве, — вам нужно немедленно вернуться во дворец.И Шелк, и Лизелль оба заметили, как обратился Дротик к Хеве, и поглядели на начальника драснийской разведки.— Я думаю, нам всем нужно проводить короля обратно во дворец, — печально произнес Дротик. — Мы должны выразить соболезнование его матери и предложить ей нашу посильную помощь в этот скорбный час.Юный король Драснийский смотрел на начальника разведки, глаза его были широко раскрыты, а губы дрожали.Эрранд нежно взял руку мальчика в свою.— Пойдем, Хева, — сказал он. — Ты теперь очень нужен своей матери. Глава 8 На похороны короля Родара и на последовавшую за этим коронацию его сына Хевы в Бокторе собрались все алорийские короли. Подобные встречи были традиционными. Хотя на протяжении веков народы Севера несколько отделились друг от друга, алорийцы тем не менее не забыли, что все они произошли из существовавшего пять тысячелетий назад королевства Черек, где царствовал король Медвежьи Плечи, и в такие трагические минуты все они собирались вместе, чтобы похоронить своего венценосного собрата. Король Родар был любим и уважаем и среди других народов, поэтому к Анхегу из Черека, Хо-Хэгу из Алгарии и Белгариону из Ривы присоединились Фулрах из Сендарии, Кородуллин из Арендии и даже сумасбродный Дроста-Лек-Тан из Гар-ог-Надрака. Кроме того, присутствовали генерал Вэрен, представлявший императора Толнедры Рэн Боуруна XXIII, и Сади, главный евнух дворца королевы Салмиссры в Найсе.Похороны алорийского короля были делом серьезным и включали определенные церемонии, на которых присутствовали только другие алорийские монархи. Но, конечно, столь многочисленное собрание королей и других высокопоставленных особ не могло обойтись без разговоров о политике, тем более что ситуация и в самом деле сложилась непростая.Эрранд в одежде неброского темного цвета в те несколько дней, что предшествовали похоронам, переходил от одной группы к другой. Все короли его знали, но почему-то не замолкали в его присутствии и говорили при нем много такого, чего он, возможно, не услышал бы, призадумайся они о том, что он уже не тот маленький мальчик, которого они знали во времена кампании при Мишрак-ак-Тулле.Алорийские короли — Белгарион, одетый, как всегда, в голубой камзол с панталонами грубоватого вида, Анхег в помятой синей мантии и покореженной короне и молчаливый Хо-Хэг, облаченный в серебристо-черное, — стояли в задрапированном собольими шкурами проеме одного из широких коридоров дворца.— Поренн придется взять на себя обязанности регентши, — сказал Гарион. — Хеве всего шесть лет, и кто-то должен управлять делами, пока он не подрастет настолько, чтобы взять на себя обязанности правителя.— Женщина? — с отвращением произнес Анхег.— Анхег, мы что, опять будем это обсуждать? — спросил Хо-Хэг.— Я не вижу других вариантов, Анхег, — произнес Гарион, стараясь убедить короля. — У короля Дросты просто слюнки текут от предвкушения того, что на Драснийском троне будет король-мальчик. Если мы не отдадим управление в чьи-нибудь руки, он со своим войском оттяпает приличный кусок приграничных территорий еще до того, как мы успеем добраться до дому.— Но Поренн такая молодая, — возразил Анхег, — и такая хорошенькая. Как она сможет управлять королевством?— Возможно, очень неплохо, — ответил Хо-Хэг, осторожно переступая с одной ноги на другую, его мучили ревматические боли. — Родар ей во всем доверял, и в конце концов, это она затеяла заговор, убравший Гродега.— Кроме нее в Драснии есть, пожалуй, только один знающий человек, способный править страной, — это маркграф Хендон, — подхватил Гарион, обращаясь к черекскому королю. — Тот, кого зовут Дротик. Ты хочешь, чтобы начальник драснийской разведки стоял за троном и отдавал приказы?Анхега передернуло.— Отвратительная мысль. А принц Хелдар?Гарион уставился на него в изумлении.— Ты что, серьезно, Анхег? — недоверчиво спросил он. — Шелк в роли регента?— Да, ты, возможно, прав, — признал Анхег после минутного раздумья. — Он несколько ненадежен, не так ли?— Несколько? — рассмеялся Гарион. — Да он самый большой плут во всей Алории.— Значит, все согласны? — спросил Хо-Хэг. — Регентшей будет Поренн, так?Анхег поворчал, но в конце концов согласился.— Тебе, наверное, придется издать указ, — обратился к Гариону алгарийский правитель.— Мне? Но я не распоряжаюсь в Драснии.— Ты — Повелитель Запада, — напомнил ему Хо-Хэг. — Ты должен провозгласить, что признаешь регентство Поренн и объявляешь, что каждый, кто с этим не согласится или посягнет на ее полномочия, будет иметь дело с тобой.— Это заставит Дросту призадуматься. — Анхег от души расхохотался. — Он тебя боится еще больше, чем Закета, Ему, может, даже по ночам кошмары снятся, и он видит, как твой пылающий меч вонзается ему в ребра.В другом коридоре Эрранд наткнулся на генерала Вэрена и Сади-евнуха. На Сади был пестрый найсанский плащ, а на генерале — серебристая толнедрийская мантия, отделанная на плечах широкими золотыми лентами.— Так, значит, это правда? — произнес Сади высоким, как у женщины, голосом, пожирая глазами генеральскую мантию.— Что именно? — спросил его Вэрен.Генерал был грузного сложения человеком, с серебристо-седыми волосами и несколько удивленным выражением лица.— До нас в Стисс-Торе дошли слухи, что Рэн Боурун вас усыновил.— Да, обстановка того требовала, — пожал плечами Вэрен. — Великие семьи империи разоряли Толнедру своей борьбой за трон. Рэну Боуруну пришлось предпринять шаги, чтобы их утихомирить.— Но, значит, вы займете престол после его смерти, не так ли?— Посмотрим, — уклончиво ответил Вэрен. — Будем молиться за то, чтобы его величество прожил еще долгие годы.— Разумеется, — промурлыкал Сади. — Однако серебряная мантия кронпринца очень вам идет. — Он потер свой бритый череп изящной рукой с длинными пальцами.— Благодарю, — сказал Вэрен с легким поклоном. — А как дела во дворце Салмиссры?Сади саркастически рассмеялся.— Как всегда. Одни плетут интриги против других, и каждый кусочек пищи, приготовленной у нас на кухне, щедро приправлен ядом.— Я слышал, что у вас так принято, — ответил Вэрен. — А как же вам живется в такой опасной обстановке?— Неспокойно, — поморщившись, ответил Сади. — Приходится по строгому распорядку принимать определенные дозы всех известных нам противоядий ко всем известным ядам. У некоторых ядов бывает иногда очень приятный аромат. А все противоядия отвратительны на вкус.— Такова цена власти.— Верно. А как отреагировали великие герцоги Толнедры, когда император назначил вас своим наследником?Вэрен засмеялся.— Их вопли, наверное, были слышны на арендийской границе.— Когда наступит время, вам, вероятно, придется свернуть кое-кому шею.— Возможно.— Конечно, все ваши войска вам преданы.— Да, мои войска — это мое утешение.— Вы мне нравитесь, генерал Вэрен, — сказал бритоголовый найсанец. — Уверен, что мы с вами когда-нибудь сможем прийти к взаимовыгодной договоренности.— Я хотел бы всегда поддерживать хорошие отношения с соседями, Сади, — с апломбом произнес Вэрен.В другом коридоре Эрранд обнаружил довольно любопытное сборище. Сендарийский король Фулрах, одетый в скромной темно-коричневой гамме, беседовал с арендийским королем Кородуллином и Дростой-Лек-Таном, надракийским монархом, на котором был богато усыпанный драгоценностями камзол и панталоны омерзительного желтого цвета.— Кто-нибудь слышал о том, какое будет принято решение по поводу регентства? — спросил худой, изможденный король Надрака. Глаза у Дросты были навыкате, и, казалось, они собираются выпрыгнуть с его изрытого оспой лица. Он беспокойно переминался с ноги на ногу.— Я так понимаю, что молодого короля будет опекать королева Поренн, — предположил Фулрах.— Они никогда не отдадут управление в руки женщине, — фыркнул Дроста. — Я знаю алорийцев, все они смотрят на женщину как на недочеловека.— Поренн не совсем такая, как другие женщины, — возразил сендарийский король. — Она необычайно талантлива.— Но как же сможет женщина охранять границы такого большого королевства, как Драсния?— Ошибаетесь, ваше величество, — сказал надракийцу Кородуллин с непривычной для него прямотой. — Все остальные алорийские короли ее, безусловно, поддержат, кроме того, на ее стороне Белгарион Ривский. Ни один монарх, будучи в здравом уме, не станет противостоять желаниям Повелителя Запада.— Рива отсюда далеко, — возразил Дроста, прищурив глаза.— Не так уж далеко, Дроста, — ответил ему Фулрах. — У Белгариона очень длинные руки.— Что новенького на Юге, ваше величество? — обратился Кородуллин к королю Надрака. Дроста издал непристойный звук.— Каль Закет купается в крови мургов, — с отвращением в голосе произнес он. — Он оттеснил Ургита к Западным горам и истребляет каждого мурга, который ему попадается под руку. Я все еще надеюсь, что кто-нибудь пустит в него стрелу, но ведь на мургов ни в чем нельзя положиться.— Ты не думал о союзе с королем Гетелем? — спросил Фулрах.— С таллами? Ты шутишь, Фулрах. Я ни за что не сяду с таллами в одно седло, даже если мне придется в одиночку противостоять маллорейцам. Гетель так боится Закета, что даже при упоминании о нем сразу делает в штаны. После битвы при Тул-Марду Закет сказал моему таллскому кузену, что если Гетель хоть раз еще вызовет его неудовольствие, то будет распят на кресте. Если Каль Закет вознамерится выступить на север, то Гетель, наверное, спрячется в ближайшей навозной куче.— Как мне говорили, к тебе Закет тоже не пылает большой любовью, — сказал Кородуллин.Дроста рассмеялся пронзительным, слегка истеричным смехом.— Он хочет поджарить меня на медленном огне, — ответил он, — и сделать из моей кожи пару сапог.— Удивительно, как это вы, ангараканцы, до сих пор еще друг друга не истребили, — улыбнулся Фулрах.— Торак приказал нам воздерживаться от этого, — пожал плечами Дроста. — И он велел своим гролимам выпустить кишки всякому, кто ослушается. Торака мы, конечно, недолюбливали, но всегда ему подчинялись. Только идиот мог поступить иначе — как правило, мертвый идиот.На следующий день с востока прибыл Белгарат-волшебник, и тело короля Родара Драснийского было предано земле. Облаченная в глубокий траур маленькая светловолосая королева Поренн стояла во время церемонии рядом с юным королем Хевой. Позади короля и его матери стоял принц Хелдар, на его лице отражалась целая гамма чувств. Внимательно поглядев на него, Эрранд отчетливо увидел, что маленький шпион уже на протяжении многих лет был влюблен в крошечную жену своего дядюшки и что Поренн, хотя и была к нему сильно привязана, не отвечала ему взаимностью. Государственные похороны, как и все официальные церемонии, длятся долго. Во время этой бесконечной процедуры королева Поренн и ее маленький сын были очень бледны, но ни один из них ни разу ничем не выдал своего горя.Незамедлительно после похорон состоялась коронация Хевы, и новоявленный драснийский король тонким, но твердым голосом провозгласил, что впредь его мать будет помогать ему в деле управления королевством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52