Неужели после нотариуса вы все-таки пошли на работу?— А то как же? Пошла, ясное дело. И как раз к той пани, что мне хорошего нотариуса посоветовала, и одна, почитай, расспрашивала меня, как идут дела с тёткиным наследством. Говорю, пани, не все люди эгоисты, эта за меня переживала, вот я и хотела ей сказать, наконец-то назначили день суда, такая уж эта отзывчивая женщина…— Как её зовут?— Так я же говорю, пани Вероника, живёт на Черноморской двадцать семь, шестой этаж, квартира восемнадцать.— А фамилию не помните?— Как же, Вонсик она, ещё раньше у них табличка с фамилией на дверях висела, сняли, как стали ремонт делать, да снова не повесили, но я запомнила. И письма видела, когда к ним приходила, и счета все на фамилию Вонсик. Да разве в фамилии дело, главное человек хороший, такая отзывчивая, добрая. Ей я и рассказала, как с моим делом порешили.— А об американской старушке тоже рассказали?— Рассказала, ей даже любопытно было послушать. Не притворялась, видно, что ей интересно, такая уж женщина отзывчивая.— А вы сами запомнили, кому что та американка оставила?— Я, проше пана, пока на склероз не жалуюсь. Половину оставила «коханой внученьке», а другую половину всем остальным родичам скопом, но велела им по справедливости поделить. Пани Вероника тоже похвалила старушку.— Не заметили, у этой пани Вонсик кто-то ещё был в тот день?— Да никого не было, муж у неё поздно приходит с работы. Только мы вдвоём были, никого больше. Если бы кто ещё был, я бы говорить не стала, сразу за работу принялась, при других не поговоришь по душам.— И хорошо, что поговорили, на душе сразу легче стало, ведь так? Поговоришь с хорошим человеком, и успокоишься, хотя до этого напереживался.— Верно вы говорите, пан полицейский. Поговорила и сразу полегчало, но не до конца. Потом не выдержала и опять о нотариусе заговорила с пани Корчинской, потому как после пани Вероники я отправилась к пани Корчинской на Пулавскую, но её тоже зовут Вероникой, ей я продукты покупаю и немного в кухне прибираюсь, она ведь, пани Вероника, ни одной чашки после себя сроду не вымоет. Вот я к ней и забежала, все равно мне по дороге было. Ей тоже интересно оказалось послушать, особенно насчёт американской старушки. Пани Корчинская даже подсчитала, сколько это получится на наши деньги. А дочка её, пани Корчинской значит, только сидела и вздыхала, вот бы кто ей наследство оставил. Так мы все трое посмеялись и совсем от сердца отлегло.— А потом? — с некоторым страхом поинтересовался комиссар.— А потом я вернулась домой, уже поздно было, в восемь вечера до дому добралась.— Мы вам очень благодарны, — как можно проникновеннее поблагодарил старший комиссар свидетельницу, — вы даже и не представляете, как вы нам помогли. Теперь остаётся записать лишь адрес пани Корчинской. Пулавская… как дальше?— Пулавская, 38. Постойте, — спохватилась пани Ханна, — а зачем вам они? Это все приличные люди, не преступники.Роберт пришёл на помощь немного выдохшемуся начальству.— А кто станет помогать полиции, как не порядочные люди? Ведь разыскиваем свидетелей, нам нужны свидетели, а порядочные люди непременно скажут правду. Когда разыскиваешь преступников — бандитов, взломщиков, мошенников — без свидетелей их не разыщешь. А свидетели могли видеть преступника, сами об этом не подозревая. Совершит негодяй преступление и идёт себе по улице, как порядочный человек, а они его видели в нужном месте и в определённое время. Для свидетеля это без надобности, а для нас бесценная помощь.Пани Ханна прониклась сознанием своего гражданского долга настолько, что ещё раз по собственной инициативе описала во всех подробностях события злополучной пятницы, сообщила адреса и фамилии всех женщин, с которыми говорила о нотариусе, вспомнила, что дочь пани Корчинской зовут Моника и обещала никому не говорить о беседе с полицией. Прощаясь с полицейскими, испытала удовлетворённое чувство человека, облагодетельствовавшего своих ближних.— Спятить можно, сколько тут Вероник! — вздохнул Бежан, выходя на улицу. — Неужели сейчас это такое популярное имя?— Один адрес подходит, — в волнении заметил Роберт. — Той, что около сестры Мартинека живёт. Вот только фамилия не совпадает, ведь сестра Мартинека называла соседку Вероникой Банькович.— А новый муж у неё Вонсик! Хотя нет, табличка с фамилией раньше там висела.— Вышла за Вонсика и поселилась у него.— Возможно. Как же осложняют дело вечные переселения людей, замужества, прописки. Но все равно у нас остаются две возможности.— И две Вероники. Хотя… если у второй взрослая дочь, не может эта Вероника быть молодой.— Опомнись, парень! — раздражённо заметил Бежан. — Предположим, взрослой дочери двадцать. Мамуля родила её в восемнадцать, так сколько ей сейчас? Всего тридцать восемь. Это ты называешь старостью? Самый расцвет! А когда шесть лет назад она охмуряла в Штатах Павляковского, была ещё моложе. Тридцать два года, разве это возраст?Тут Роберт Гурский вспомнил самую красивую женщину, которую ему довелось видеть в своей жизни. Он тогда ещё работал в дорожной полиции. Остановил за превышение скорости водителя, этим водителем оказалась потрясающе молоденькая девушка. А по документам выяснилось — ей сорок семь. Вспомнив её, Роберт перестал рассуждать насчёт пожилых женщин.— Итак, две Вероники знали о составлении завещания Вандой Паркер, третья Вероника замечена в Штатах, причём рядом с Павляковским. Для начала неплохо было хоть посмотреть на них, фамилию одной и адрес знаем, едем к Корчинской! Самое лучшее — сразу же и обыск у неё сделать, на всякий случай. Вдруг подвернутся перчатки…— За это время сто раз успела выбросить.— Время было, но чем черт не шутит, возможно, пренебрегла. Не чувствуя никакой опасности… Но вот вопрос, зачем этим Вероникам потребовалось убивать пани Паркер? Какая им от этого выгода?— И не исключено, теперь одна из них делает попытки и Доротку прикончить, — осторожно напомнил Роберт.— Не исключено, — согласился Бежан. — Смерть Доротки выгодна Павляковскому, а он у нас нигде не всплыл. Ладно, принимаемся за Вероник.Отловить Веронику Корчинскую не составило труда. Женщина спокойно сидела дома и раскладывала пасьянс. Немолода, пятьдесят лет ей стукнуло, но выглядела моложе. Бежана с Робертом впустила после долгих переговоров через цепочку. В ходе беседы сразу же призналась во всем, несколько удивлённая, но отнюдь не испуганная. Да, пани Выстшик приходит к ней делать уборку в квартире, не уборщица — золото, такую теперь и не найдёшь. Несколько дней назад, может, и в пятницу, она действительно рассказывала о какой-то жутко богатой американской старушке, не только о своих перипетиях с наследством, да, присутствовала и её дочь, той же было интересно, мы ещё не привыкли к таким грандиозным наследствам, вот интересно, сколько съедят налоги… Да, потом у себя на работе она рассказала о старушке сотрудникам, но не все, так, просто упомянула, у неё такая работа, что не поболтаешь, она работает в справочной на Центральном вокзале, а там всегда в справочную стоит хвост из пассажиров, можно подумать, люди читать не умеют. Да, дочь у неё взрослая, двадцать восемь лет…Зато Вероника Корчинская решительно отмеживалась и от Соединённых Штатов, а заодно и от Канады. Никогда в жизни не бывала по ту сторону Атлантики. И не будет, страх боится летать на самолётах. Никакого Павляковского никогда не знала, о Вуйчицких не слыхивала, и вообще в чем дело?— Нет, не она, — пришёл к выводу Роберт Гурский, когда они с Бежаном покинули квартиру пани Корчинской. — И я бы не стал у неё искать перчатки, размер не тот.— Надо Павляковского разыскать, — решил Бежан. — Узнал, что дочь стала богатой наследницей и пытается её прикончить, появился шанс разбогатеть. А старушку прикончили гарпии Вуйчицкие общими силами, он только на Доротку нацелился.— На собственную дочь? — недоверчиво переспросил Роберт.— То ли ещё бывает! — вздохнул Бежан. — Думаю, тебе тоже приходилось сталкиваться. А собственную дочь он и дочерью назвать не может, не виделись, никаких родственных чувств. Надо разыскать его. Непременно!Вторая Вероника, некая Банькович-Вонсик, по-прежнему оставалась недоступной. Двери её квартиры, что прямо напротив квартиры сестры Мартинека, все время были заперты, на звонки никто не отвечал. Поскольку уже было поздно, расследование отложили до утра. * * * По словам приставленного к Доротке наблюдателя — а Бежану с громадным трудом удалось выпросить его у начальства, — утром какая-то машина сделала попытку сбить девушку. Доротка шла в магазин по заданию Сильвии, и, когда перешла мостовую и уже ступила на тротуар, за ней на полном ходу заскочил на пешеходную дорожку огромный белый «мерседес». Девушка спаслась чудом. И то лишь благодаря тому, что на тротуаре оказалась огромная лужа, которую задумавшаяся Доротка увидела в последний момент и невольно отпрянула, «мерседес» же разогнался и заскочил прямо в эту лужу, обдав девушку фонтаном грязной воды.Наблюдатель знал своё дело, через пять минут «мерседес» нашли. Стоял себе спокойно у магазина на улице Голковской, двигатель был ещё горячий, но водителя в машине не было, торчали лишь ключи в замке зажигания. Не удалось найти свидетелей, которые бы видели, как припарковывался «мерседес» и как из него выходил водитель. Народу у магазина прорва, но на такие мелочи никто внимания не обратил. Найти хозяина машины было не так просто. Выяснилось, что он с восьми утра сидит в кабинете собственной фирмы на Балтийской и понятия не имеет об исчезновении со стоянки своей машины. Владелец «мерседеса» не успел огорчиться из-за угона машины, ибо ему тут же сообщили о её местонахождении. Охотно дал согласие на то, чтобы полиция осмотрела машину, она ему все равно сейчас не понадобится. А что касается ключиков, подумав, со стыдом признался — мог оставить в замке зажигания, потому что опаздывал на работу, клиент, очень важный клиент, уже ждал, он выскочил из машины и как сумасшедший погнал наверх, оставив машину на произвол судьбы. Ну, не совсем на произвол, ведь это же их служебная стоянка, за ней присматривают, и до сих пор никаких угонов не было.Не так просто было упросить экспертов сделать лабораторные анализы следов, оставленных в «мерседесе» угонщиком, сейчас столько угоняют машин, что такими глупостями никто не занимается. Бежан настоял. «Мерседес» оттранспортировали к ближайшему отделению полиции, для чего была вызвана специальная платформа, ибо Бежан страшным криком по телефону запретил притрагиваться к «мерседесу», а тем более садиться в него. Ключи всю дорогу болтались в замке зажигания. Адась из лаборатории провёл экспертизу в пожарном порядке и с её результатами лично приехал к своему корешу Бежану. Через два часа злополучную машину доставили владельцу на служебную стоянку, тем самым чрезвычайно повысив у владельца уважение к полиции.Захляпанная грязью из лужи, Доротка радовалась, что не отправилась за покупками в элегантном траурном одеянии, специально приготовленном на похороны крёстной бабули. Уже начала облачаться в него, но Сильвия торопила, вот Доротка и отправилась в наспех наброшенной куртке и резиновых сапогах, привыкших к уличной грязи. Даже не поняв, что на неё совершено очередное покушение, лишь огорчившись из-за того, что окатили грязью, девушка вернулась с покупками и облачилась в траур, ибо тётки настаивали, чтобы главная наследница первой шла за гробом Вандзи.На поминки в два часа дня Бежан явился уже с результатами экспертизы. По дороге делился с коллегой восторгами по адресу золотого парня Адася, который согласился поработать после ночного дежурства и поработал на совесть. Служебную машину вёл сам Бежан, предоставив Роберту возможность по дороге ознакомиться с заключением эксперта и фотографиями, на которых обильно был представлен интерьер «мерседеса».— Теперь нет необходимости выпрашивать опекунов для Доротки, — радовался Бежан.Роберт тоже сиял, как медный грош, и поддакивал:— Точно, теперь приставят к ней, и не одного. Перчатки те же самые, никаких сомнений! Надо же, не выбросил. Вот только бы нам до них добраться. Пока не выбросил. Хотя… будь я на его месте, пользовался бы перчатками какого друга-приятеля, даже крал их, когда требуются, а потом подбрасывал, и тебе пришлось бы искать меня до конца дней твоих.— Перекрестись, или постучи по дереву, а то накаркаешь…Тут они подъехали к дому на Йодловой, а Бежан так и не успел ознакомить подчинённого со всеми своими достижениями.Нотариус появился минут через пять.Визит в дом клиенток нотариус считал официальным, потому и согласился приехать в рабочее время. И вместе с тем ему очень хотелось своими глазами увидеть в сборе всю эту необычную семейку, ведь столько накручено вокруг оформленного им завещания! Сначала поочерёдно знакомился с Дороткой, с Фелицией, заочно с Войцеховским, потом с завещательницей, потом с полицией. Начал же с того, что вместе со всеми сел за стол помянуть усопшую.— Говорят, нашу Вандзю кто-то убил, — начала Фелиция светский разговор. — Вот интересно, был ли убийца на похоронах?— Если кто-то из нас, наверняка был, — саркастически заметила Меланья.— Разве что ты, — огрызнулась Сильвия. — Уж не я, точно.— Говорят, из трупа кровь течёт, если к нему приблизится убийца, — тактично поделился своими познаниями Мартинек.— Ничего такого из гроба Вандзи не текло! — строго заявила Фелиция. — И постыдился бы, за столом…— Ну что ты, — встала Меланья на защиту Мартинека, — очень аппетитная тема. И ещё можно поговорить о вурдалаках-упырях.— Ты что, думаешь, Вандзя будет нам являться в качестве вурдалака? — заинтересовалась Сильвия.— Вы разрешите? — поднялся Яцек и налил всем в рюмки водки. Наличие последней объяснялось наличием селёдочки. Как Фелиция, так и Сильвия были на этот счёт единодушны — к селёдочке идёт только чистая водка. И наверняка были правы.— Я за рулём, — слабо запротестовал нотариус.— Все за рулём! — утешил его Павел Дронжкевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48