https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Jika/mio/
– Прошу тебя, Коллин, не гони так!Вот, пожалуй, и все, что сорвалось у нее с уст, когда скорость стала просто бешеной.– Все в порядке, детка, все под контролем. Перестань дергаться. Практически эта машина способна ехать сама.Если бы машина и в самом деле могла ехать сама, Кэтрин чувствовала бы себя гораздо спокойнее. Она обеими руками вцепилась в край сиденья и твердила себе, что, по всей вероятности, лучше обсудить с ним это потом, когда они доедут до ее дома. Осталось не так уж далеко. Множество людей гоняют как сумасшедшие и избегают аварии. Правда, большинство из них делает это на трезвую голову, а на дорогах далеко не всегда местами появляется лед.Это был вечер Дня подарков*, и она молилась, чтобы навстречу, не дай Бог, не гнал бы такой же пьяный недоумок на столь же бешеной скорости.
* По английскому обычаю в этот день (второй день Рождества) слуги, почтальоны и посыльные получают подарки.
Она понимала, что Коллин и думать не думает ни о чем подобном. И неудивительно, ведь у подвыпившего человека не только реакции сильно замедляются, но и воображение работает совсем не в ту сторону.– Может, я поведу? – отчаянно спросила она, слишком испуганная, чтобы отвести глаза от дороги. Хотя смотри не смотри, а от тебя все равно ничего не зависит.– Ну вот еще! Никто, кроме меня, не сядет за руль моей машины. Ты что, не понимаешь, что это не машина, а мечта коллекционера. Я холю и лелею ее, и вдруг доверю тебе!– Вмажешься сейчас в дерево, и она станет мечтой старьевщика.– Ладно, хватит уже, – проворчал он, – поучаешь меня, как малого ребенка. Ты вот и весь вечер посматривала на меня неодобрительно. И всегда ты так. Знаешь, Кэт, иногда ты просто невыносима.Кэтрин еще сильнее вцепилась в край сиденья. Возможно, она и смотрела на него неодобрительно именно потому, что одобрять в нем вообще было нечего. Она терпеть не могла, когда Коллин начинал пить, быстро становясь громогласным и глупым. По натуре она была человеком слишком спокойным, чтобы пытаться совладать с его буйным поведением. И ненавидела, когда ее зовут Кэт! Коллин, кстати, прекрасно это знал.А сейчас ей оставалось только напряженно всматриваться в пролетающие улицы и крутые повороты. Вот уже конец парка, вот они промчались под мостом и вылетели на длинную, плохо освещенную дорогу в районе доков, в той части города, где она жила.Почти уже добрались! Уже скоро! Кое-где на тротуарах виднелись люди, но машин, слава Богу, не было вообще. Однако, хотя сейчас и очень поздно, но кто-то, только-только закончив праздновать Рождество, может лихо выскочить из дверей прямо на мостовую.Коллин никак не хотел уходить с вечеринки, так что они стали той самой надоедливой последней парой, от которой хозяева уж не знают как и отделаться. Таким вещам Коллин никогда не придавал значения. Да, хорошего во всем этом не наблюдалось. Он как всегда игнорировал ее спокойно сказанные слова, что, мол, пора прощаться, даже принялся жаловаться на нее усталым хозяевам.Почти добрались. Руки Кэтрин немного расслабились, но она все еще держалась за край сиденья. Пихая езда Коллина и раньше много раз пугала ее, но никогда так сильно, как в этот раз. Нет, в будущем она заведет собственный автомобиль, пусть даже он и не будет мечтой коллекционера. До дома оставалось меньше мили, она положила руки на колени и заставила себя не думать о дороге.«Кроме меня, никто не сядет за руль моей машины».Кэтрин ненавидела себя за то, что вверяет свою жизнь такому водителю, неважно, что они помолвлены. Подчас, уверяя себя в том, что все у них будет хорошо, она вдруг задавалась вопросом: а не выжила ли она из ума? При нормальных обстоятельствах Коллин был приятным и добрым. Хотя у нее не было уверенности, что она хочет выйти замуж за человека приятного и доброго, но под действием винных паров превращающегося в полного идиота. Потом, размышляя, она поняла, что Коллин в ее несчастье виноват меньше, чем она сама. Что должно было случиться, то и случилось. Разве она этого не предвидела?Когда мечта коллекционера, крутанувшись по льду, полетела прямо на темные деревья, Кэтрин даже и не подумала закричать, потому что для нее это не было неожиданностью. Машина потеряла управление, кружась, пробуксовала с одной стороны дороги на другую, и это казалось неизбежным поворотом судьбы.Мир Кэтрин вплывал в несчастье замедленными кадрами, и единственное, о чем она в тот момент успела подумать, это о своей работе. Никогда больше не рисовать, никогда не встретить восхода солнца, никогда не пройти по высоким травам… Она слышала ужасающий скрежет, звук раздираемого железа. И еще жуткий вопль Коллина.Он сильно испугался, холодно подумала она. Естественно, ведь ему и в голову никогда не приходило, что такое может случиться именно с ним. Коллин всегда был уверен в себе и собственной неуязвимости. Этакий любимчик Фортуны, которого Кэтрин довелось увидеть в тот самый прискорбный момент, когда колесо Фортуны неумолимо повергает его вниз.Потом все как-то отдалилось, и крик Коллина, и скрежет – звуки доносились откуда-то снаружи, будто прикрытые от нее жесткой ладонью рока. И сама она, как тряпичная кукла, была заброшена куда-то, и там, куда ее забросили, весь мир заволокло мраком.Первое, что Кэтрин ощутила, очнувшись, был холод, страшный холод, но она не могла пошевелиться, не могла уйти от этого холода. Одна нога была чем-то зажата, а сама она лежала на льду, на том самом льду, по которому их и принесло к точке удара. Машина опасно нависала над ней; ощущался острый запах бензина. Страх, который оставил ее в момент аварии, теперь возвратился, стоило подумать о пламени. Если оно вспыхнет, она не сможет даже отползти.– Коллин! – крикнула она, но и сама не услышала своего крика, вернее услышала только какое-то сипение.В машине его не было. Сквозь пассажирскую дверь Кэтрин видела пустое водительское место. Его отбросило, это ясно. Она с ужасом подумала, что он погиб, лежит мертвый где-то там, под деревьями, на обочине дороги.– Коллин!На этот раз она умудрилась позвать его громче и почти сразу услышала стон и шорох движения. Кажется, это у нее за спиной, но голову повернуть она не могла.– Я разбился, Кэт…Вновь послышался его стон, теперь ближе, и почти сразу она увидела его. Она испытала огромное облегчение. Он может двигаться. Он не встает, но может передвигаться. Она видела его в лучах света и поняла, что фары все еще горят. Электричество, бензин, огонь!– Меня зажало! – настоятельно проговорила она. Но он будто и не слышал этого. Он сидел рядом, сжимая голову руками, ей показалось, что он все еще пьян. Даже странно: она слышала, что люди, испытав потрясение или сильный испуг, сразу же трезвеют. Оставалось надеяться, что и с Коллином произойдет нечто подобное.– Коллин! – Он посмотрел на нее таким мутным взглядом, что все надежды вмиг испарились. – Меня зажало. – Она старалась говорить как можно громче. – Помоги мне выбраться.– Я все разбил!..Он издал жуткий стон, думая только о себе, и Кэтрин сразу, в тот же момент, почувствовала, что он даже и не попытается помочь ей.– Коллин, самой мне не освободиться. Помоги же!На лице его виднелась кровь. Тонкая струйка стекала к его подбородку, и он размазал ее, причем, казалось, не стал ничуть трезвее. Она видела, что он пытается встать, и это удалось ему. Коллин стоял над ней, шатаясь, рука его оперлась о накренившийся над ней автомобиль, который, к ее ужасу, от этого устрашающе покачнулся.– Надо звать на помощь, – пробормотал он.– Попробуй сам, Коллин! Здесь бензин, он может вспыхнуть…Он стоял, глядя вниз, а потом покачал головой, как будто только что разглядел ее.– С тобой все будет хорошо, Кэт. Ничего тут не вспыхнет. Все под контролем. – И пошел в сторону дороги, так что ей осталось лишь отчаянно возопить:– Я лежу на льду, замерзаю! Хотя бы подложи под меня пальто или еще что…– Лучше тебе не двигаться. Я позову кого-нибудь на помощь.Слова его прозвучали невнятно, она их едва расслышала и больше просить ни о чем не стала. Он явно не способен думать, наверное, это последствия аварии, решила она. Уходил он довольно легко, значит, серьезных повреждений у него не было. Ну ничего, пройдется немного по дороге, придет в себя, вернется и попытается ей помочь. Кэтрин ждала его, но он все не возвращался, и теперь она была так скована холодом, что даже дрожать не могла.Здесь я и помру, безнадежно подумала она. Аварию я еще как-то пережила, но вот теперь умру от холода. Она почувствовала первые прикосновения снежинок к лицу и закрыла глаза. Одно хорошо: при этом оледенении совсем не чувствовалось боли.Коллин пропал в поисках подмоги. Через неопределенное время она сквозь дрему услышала, как остановилась машина, кто-то вызывал полицию и «скорую помощь».Позже Кэтрин узнала, что Коллин добрался до ближайшего небольшого паба и выпил несколько порций бренди. Ясно зачем: когда начнется разбирательство, у него будут свидетели, что он выпил уже после аварии, поскольку этого потребовало его состояние. А то, что Кэтрин лежит на льду, с ногой, зажатой искореженной дверцей автомобиля, его, как видно, не волновало. Нет, он не злодей, конечно, и не оставил ее умирать нарочно, просто при его инфантилизме в подобной ситуации она – как и любой другой, оказавшийся в этот момент в его машине, – отходила на второй план. Главное, как он считал, было доказать полиции, что за рулем он не был пьян.Не считая того единственного визита в больницу, когда Коллин бесстыдно признался в наличии другой женщины, Кэтрин его больше не видела. Полицейские пытались добиться у нее признания в том, что он был пьян за рулем, но она это отрицала. Все осталось в прошлом, она не хотела ни видеть Коллина, ни преследовать его, ни мстить ему. Кэтрин не злилась на него, даже не думала о нем, будто его и не было, но тогда, очевидно, это происходило из-за ее болезненного состояния.
Кэтрин поежилась от того, прошлого холода, хотя ее согревали лучи ласкового осеннего солнца, и сосредоточилась на предстоящей работе. Подобные воспоминания бессмысленны. Она решила это давно. боль прошла, хотя она и прихрамывала теперь на одну ногу, которая часто побаливала. Но появилась надежда на полное выздоровление. Она легко отпустила свое прошлое и сейчас даже удивилась, что оно вдруг так ярко ей вспомнилось.В банку угодил жук и теперь раздраженно описывал круги по ее дну. Кэтрин начала зарисовывать его во всех позах, которые он принимал. Позже она дорисует детали, но сейчас приходилось работать быстро, чтобы не держать это создание слишком долго в заточении. Она не забыла беспомощность, которую испытала, когда ее зажало машиной, по коже до сих пор пробегала дрожь при одном воспоминании об этом. Потому ей и не хотелось слишком долго удерживать кого бы то ни было в плену.Работу Кэтрин прервала лишь однажды, чтобы перекусить сандвичами и кофе, приготовленными ее тетушкой. Потом опять работала, чувствуя, что сегодня ей определенно везет. После жука попалась зеленая, в тонких светлых прожилках, бабочка. Такие обычно обитают в лесу, но эта решила прогуляться в иные области, где ей пришлось ненадолго задержаться в непонятной прозрачной ловушке. Кэтрин быстро зарисовала ее и даже придумала для этой бабочки целую историю, где та будет щеголять в пышном шифоновом наряде с крошечной сияющей короной на изящной головке.Ближе к вечеру Кэтрин увидела, что сделано уже достаточно, поработала она хорошо, и стала помаленьку собираться. Выбравшись из своей ложбинки, она, прежде чем уйти, постояла, любуясь, морем. Прилив возвращался, и она видела, как линия прибоя все ближе придвигается к камням, захватывая даже часть растительности, ютящейся под обрывом.Налюбовавшись морем, Кэтрин, осторожно пробираясь по тропе, отправилась домой. Там, где тропа слишком близко подходила к краю обрыва, люди ходить опасались, так что сбоку образовались обходные дорожки. Море и ветер скоро заберут и эти полоски земли. Идти тут приходилось осторожно. Упасть с обрыва, особенно теперь, когда с ногой еще не все ладно, было бы крайне нежелательно.И вот, когда Кэтрин обходила одно из таких особо опасных мест, за спиной у нее раздался какой-то звук. Она насторожилась. В последнее время ей приходилось пропускать все, что движется быстрее ее. Люди в основном уступали ей дорогу, однако попадались и такие, что игнорировали или не замечали, как она прихрамывает. Но сейчас Кэтрин находилась не на городском тротуаре, просто отойти в сторону было небезопасно, а потому замерла и решила осмотреться, поскольку один неверный шаг на такой неровной поверхности, и можно потерять равновесие. Выбрав надежное место, она отступила к обочине, так что кто бы ни шел там, сзади, он прекрасно сможет ее обойти.Любопытство и тревога заставили ее обернуться. Не очень-то приятно, что кто-то идет за тобой следом в столь безлюдном месте. Прежде тут никто ей не встречался, а ведь она ходит работать сюда уже довольно долго, так долго, что уже почитала здешние места своими, но это, как видно, совсем не так. И к тревоге примешалось что-то вроде обиды и негодования.Всадника – вот что увидела Кэтрин, обернувшись и тотчас почувствовав резкий укол страха. Всадник – высокий и темный силуэт – будто явился сюда с туманами, наплывшими вчера со стороны моря, те ушли, а он решил остаться. Составляя одно целое с лошадью, всадник возвышался надо всем, окруженный молчанием, холодом и призрачностью.В его явлении была какая-то неотвратимость, что пугало как некий страшный сон наяву. Он будто не принадлежал этому солнечному миру, где летают яркие бабочки, а волны прибоя мирно набегают на прибрежные камни. Было в нем что-то нереальное, тревожащее, и сам он казался сгустком прошлой ночи, явившимся среди бела дня.Прежде ей и в голову не приходило, что кто-то может напасть на нее здесь. Ведь это Корнуолл, дом ее тетушки, безопасное и милое место. И вдруг, стоило возникнуть этому мистическому всаднику, все вокруг перестало быть милым и безопасным, будто мир овеяло сполохом тревоги. Опасность подъехала к ней верхом, к чему Кэтрин совершенно не была готова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
* По английскому обычаю в этот день (второй день Рождества) слуги, почтальоны и посыльные получают подарки.
Она понимала, что Коллин и думать не думает ни о чем подобном. И неудивительно, ведь у подвыпившего человека не только реакции сильно замедляются, но и воображение работает совсем не в ту сторону.– Может, я поведу? – отчаянно спросила она, слишком испуганная, чтобы отвести глаза от дороги. Хотя смотри не смотри, а от тебя все равно ничего не зависит.– Ну вот еще! Никто, кроме меня, не сядет за руль моей машины. Ты что, не понимаешь, что это не машина, а мечта коллекционера. Я холю и лелею ее, и вдруг доверю тебе!– Вмажешься сейчас в дерево, и она станет мечтой старьевщика.– Ладно, хватит уже, – проворчал он, – поучаешь меня, как малого ребенка. Ты вот и весь вечер посматривала на меня неодобрительно. И всегда ты так. Знаешь, Кэт, иногда ты просто невыносима.Кэтрин еще сильнее вцепилась в край сиденья. Возможно, она и смотрела на него неодобрительно именно потому, что одобрять в нем вообще было нечего. Она терпеть не могла, когда Коллин начинал пить, быстро становясь громогласным и глупым. По натуре она была человеком слишком спокойным, чтобы пытаться совладать с его буйным поведением. И ненавидела, когда ее зовут Кэт! Коллин, кстати, прекрасно это знал.А сейчас ей оставалось только напряженно всматриваться в пролетающие улицы и крутые повороты. Вот уже конец парка, вот они промчались под мостом и вылетели на длинную, плохо освещенную дорогу в районе доков, в той части города, где она жила.Почти уже добрались! Уже скоро! Кое-где на тротуарах виднелись люди, но машин, слава Богу, не было вообще. Однако, хотя сейчас и очень поздно, но кто-то, только-только закончив праздновать Рождество, может лихо выскочить из дверей прямо на мостовую.Коллин никак не хотел уходить с вечеринки, так что они стали той самой надоедливой последней парой, от которой хозяева уж не знают как и отделаться. Таким вещам Коллин никогда не придавал значения. Да, хорошего во всем этом не наблюдалось. Он как всегда игнорировал ее спокойно сказанные слова, что, мол, пора прощаться, даже принялся жаловаться на нее усталым хозяевам.Почти добрались. Руки Кэтрин немного расслабились, но она все еще держалась за край сиденья. Пихая езда Коллина и раньше много раз пугала ее, но никогда так сильно, как в этот раз. Нет, в будущем она заведет собственный автомобиль, пусть даже он и не будет мечтой коллекционера. До дома оставалось меньше мили, она положила руки на колени и заставила себя не думать о дороге.«Кроме меня, никто не сядет за руль моей машины».Кэтрин ненавидела себя за то, что вверяет свою жизнь такому водителю, неважно, что они помолвлены. Подчас, уверяя себя в том, что все у них будет хорошо, она вдруг задавалась вопросом: а не выжила ли она из ума? При нормальных обстоятельствах Коллин был приятным и добрым. Хотя у нее не было уверенности, что она хочет выйти замуж за человека приятного и доброго, но под действием винных паров превращающегося в полного идиота. Потом, размышляя, она поняла, что Коллин в ее несчастье виноват меньше, чем она сама. Что должно было случиться, то и случилось. Разве она этого не предвидела?Когда мечта коллекционера, крутанувшись по льду, полетела прямо на темные деревья, Кэтрин даже и не подумала закричать, потому что для нее это не было неожиданностью. Машина потеряла управление, кружась, пробуксовала с одной стороны дороги на другую, и это казалось неизбежным поворотом судьбы.Мир Кэтрин вплывал в несчастье замедленными кадрами, и единственное, о чем она в тот момент успела подумать, это о своей работе. Никогда больше не рисовать, никогда не встретить восхода солнца, никогда не пройти по высоким травам… Она слышала ужасающий скрежет, звук раздираемого железа. И еще жуткий вопль Коллина.Он сильно испугался, холодно подумала она. Естественно, ведь ему и в голову никогда не приходило, что такое может случиться именно с ним. Коллин всегда был уверен в себе и собственной неуязвимости. Этакий любимчик Фортуны, которого Кэтрин довелось увидеть в тот самый прискорбный момент, когда колесо Фортуны неумолимо повергает его вниз.Потом все как-то отдалилось, и крик Коллина, и скрежет – звуки доносились откуда-то снаружи, будто прикрытые от нее жесткой ладонью рока. И сама она, как тряпичная кукла, была заброшена куда-то, и там, куда ее забросили, весь мир заволокло мраком.Первое, что Кэтрин ощутила, очнувшись, был холод, страшный холод, но она не могла пошевелиться, не могла уйти от этого холода. Одна нога была чем-то зажата, а сама она лежала на льду, на том самом льду, по которому их и принесло к точке удара. Машина опасно нависала над ней; ощущался острый запах бензина. Страх, который оставил ее в момент аварии, теперь возвратился, стоило подумать о пламени. Если оно вспыхнет, она не сможет даже отползти.– Коллин! – крикнула она, но и сама не услышала своего крика, вернее услышала только какое-то сипение.В машине его не было. Сквозь пассажирскую дверь Кэтрин видела пустое водительское место. Его отбросило, это ясно. Она с ужасом подумала, что он погиб, лежит мертвый где-то там, под деревьями, на обочине дороги.– Коллин!На этот раз она умудрилась позвать его громче и почти сразу услышала стон и шорох движения. Кажется, это у нее за спиной, но голову повернуть она не могла.– Я разбился, Кэт…Вновь послышался его стон, теперь ближе, и почти сразу она увидела его. Она испытала огромное облегчение. Он может двигаться. Он не встает, но может передвигаться. Она видела его в лучах света и поняла, что фары все еще горят. Электричество, бензин, огонь!– Меня зажало! – настоятельно проговорила она. Но он будто и не слышал этого. Он сидел рядом, сжимая голову руками, ей показалось, что он все еще пьян. Даже странно: она слышала, что люди, испытав потрясение или сильный испуг, сразу же трезвеют. Оставалось надеяться, что и с Коллином произойдет нечто подобное.– Коллин! – Он посмотрел на нее таким мутным взглядом, что все надежды вмиг испарились. – Меня зажало. – Она старалась говорить как можно громче. – Помоги мне выбраться.– Я все разбил!..Он издал жуткий стон, думая только о себе, и Кэтрин сразу, в тот же момент, почувствовала, что он даже и не попытается помочь ей.– Коллин, самой мне не освободиться. Помоги же!На лице его виднелась кровь. Тонкая струйка стекала к его подбородку, и он размазал ее, причем, казалось, не стал ничуть трезвее. Она видела, что он пытается встать, и это удалось ему. Коллин стоял над ней, шатаясь, рука его оперлась о накренившийся над ней автомобиль, который, к ее ужасу, от этого устрашающе покачнулся.– Надо звать на помощь, – пробормотал он.– Попробуй сам, Коллин! Здесь бензин, он может вспыхнуть…Он стоял, глядя вниз, а потом покачал головой, как будто только что разглядел ее.– С тобой все будет хорошо, Кэт. Ничего тут не вспыхнет. Все под контролем. – И пошел в сторону дороги, так что ей осталось лишь отчаянно возопить:– Я лежу на льду, замерзаю! Хотя бы подложи под меня пальто или еще что…– Лучше тебе не двигаться. Я позову кого-нибудь на помощь.Слова его прозвучали невнятно, она их едва расслышала и больше просить ни о чем не стала. Он явно не способен думать, наверное, это последствия аварии, решила она. Уходил он довольно легко, значит, серьезных повреждений у него не было. Ну ничего, пройдется немного по дороге, придет в себя, вернется и попытается ей помочь. Кэтрин ждала его, но он все не возвращался, и теперь она была так скована холодом, что даже дрожать не могла.Здесь я и помру, безнадежно подумала она. Аварию я еще как-то пережила, но вот теперь умру от холода. Она почувствовала первые прикосновения снежинок к лицу и закрыла глаза. Одно хорошо: при этом оледенении совсем не чувствовалось боли.Коллин пропал в поисках подмоги. Через неопределенное время она сквозь дрему услышала, как остановилась машина, кто-то вызывал полицию и «скорую помощь».Позже Кэтрин узнала, что Коллин добрался до ближайшего небольшого паба и выпил несколько порций бренди. Ясно зачем: когда начнется разбирательство, у него будут свидетели, что он выпил уже после аварии, поскольку этого потребовало его состояние. А то, что Кэтрин лежит на льду, с ногой, зажатой искореженной дверцей автомобиля, его, как видно, не волновало. Нет, он не злодей, конечно, и не оставил ее умирать нарочно, просто при его инфантилизме в подобной ситуации она – как и любой другой, оказавшийся в этот момент в его машине, – отходила на второй план. Главное, как он считал, было доказать полиции, что за рулем он не был пьян.Не считая того единственного визита в больницу, когда Коллин бесстыдно признался в наличии другой женщины, Кэтрин его больше не видела. Полицейские пытались добиться у нее признания в том, что он был пьян за рулем, но она это отрицала. Все осталось в прошлом, она не хотела ни видеть Коллина, ни преследовать его, ни мстить ему. Кэтрин не злилась на него, даже не думала о нем, будто его и не было, но тогда, очевидно, это происходило из-за ее болезненного состояния.
Кэтрин поежилась от того, прошлого холода, хотя ее согревали лучи ласкового осеннего солнца, и сосредоточилась на предстоящей работе. Подобные воспоминания бессмысленны. Она решила это давно. боль прошла, хотя она и прихрамывала теперь на одну ногу, которая часто побаливала. Но появилась надежда на полное выздоровление. Она легко отпустила свое прошлое и сейчас даже удивилась, что оно вдруг так ярко ей вспомнилось.В банку угодил жук и теперь раздраженно описывал круги по ее дну. Кэтрин начала зарисовывать его во всех позах, которые он принимал. Позже она дорисует детали, но сейчас приходилось работать быстро, чтобы не держать это создание слишком долго в заточении. Она не забыла беспомощность, которую испытала, когда ее зажало машиной, по коже до сих пор пробегала дрожь при одном воспоминании об этом. Потому ей и не хотелось слишком долго удерживать кого бы то ни было в плену.Работу Кэтрин прервала лишь однажды, чтобы перекусить сандвичами и кофе, приготовленными ее тетушкой. Потом опять работала, чувствуя, что сегодня ей определенно везет. После жука попалась зеленая, в тонких светлых прожилках, бабочка. Такие обычно обитают в лесу, но эта решила прогуляться в иные области, где ей пришлось ненадолго задержаться в непонятной прозрачной ловушке. Кэтрин быстро зарисовала ее и даже придумала для этой бабочки целую историю, где та будет щеголять в пышном шифоновом наряде с крошечной сияющей короной на изящной головке.Ближе к вечеру Кэтрин увидела, что сделано уже достаточно, поработала она хорошо, и стала помаленьку собираться. Выбравшись из своей ложбинки, она, прежде чем уйти, постояла, любуясь, морем. Прилив возвращался, и она видела, как линия прибоя все ближе придвигается к камням, захватывая даже часть растительности, ютящейся под обрывом.Налюбовавшись морем, Кэтрин, осторожно пробираясь по тропе, отправилась домой. Там, где тропа слишком близко подходила к краю обрыва, люди ходить опасались, так что сбоку образовались обходные дорожки. Море и ветер скоро заберут и эти полоски земли. Идти тут приходилось осторожно. Упасть с обрыва, особенно теперь, когда с ногой еще не все ладно, было бы крайне нежелательно.И вот, когда Кэтрин обходила одно из таких особо опасных мест, за спиной у нее раздался какой-то звук. Она насторожилась. В последнее время ей приходилось пропускать все, что движется быстрее ее. Люди в основном уступали ей дорогу, однако попадались и такие, что игнорировали или не замечали, как она прихрамывает. Но сейчас Кэтрин находилась не на городском тротуаре, просто отойти в сторону было небезопасно, а потому замерла и решила осмотреться, поскольку один неверный шаг на такой неровной поверхности, и можно потерять равновесие. Выбрав надежное место, она отступила к обочине, так что кто бы ни шел там, сзади, он прекрасно сможет ее обойти.Любопытство и тревога заставили ее обернуться. Не очень-то приятно, что кто-то идет за тобой следом в столь безлюдном месте. Прежде тут никто ей не встречался, а ведь она ходит работать сюда уже довольно долго, так долго, что уже почитала здешние места своими, но это, как видно, совсем не так. И к тревоге примешалось что-то вроде обиды и негодования.Всадника – вот что увидела Кэтрин, обернувшись и тотчас почувствовав резкий укол страха. Всадник – высокий и темный силуэт – будто явился сюда с туманами, наплывшими вчера со стороны моря, те ушли, а он решил остаться. Составляя одно целое с лошадью, всадник возвышался надо всем, окруженный молчанием, холодом и призрачностью.В его явлении была какая-то неотвратимость, что пугало как некий страшный сон наяву. Он будто не принадлежал этому солнечному миру, где летают яркие бабочки, а волны прибоя мирно набегают на прибрежные камни. Было в нем что-то нереальное, тревожащее, и сам он казался сгустком прошлой ночи, явившимся среди бела дня.Прежде ей и в голову не приходило, что кто-то может напасть на нее здесь. Ведь это Корнуолл, дом ее тетушки, безопасное и милое место. И вдруг, стоило возникнуть этому мистическому всаднику, все вокруг перестало быть милым и безопасным, будто мир овеяло сполохом тревоги. Опасность подъехала к ней верхом, к чему Кэтрин совершенно не была готова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45