* * * Во время войны полковник Чарли Корбинет был главой нашей группы. Настоящий волк, провел жизнь в мире шпионажа, участвовал в секретнейших операциях. Его принципы, основанные на знаниях и первоклассном опыте, пришлись не по душе тем, кто боролся за мир, не снимая «белых перчаток». Они посчитали, что такие, как Чарли, тянут нашу страну назад, и принудили его уйти в отставку. Но когда он вновь потребовался, то был готов к борьбе и, используя свое штатское положение как маскировку, поступил на работу в службу безопасности.Он знал о нашей организации достаточно. В некотором роде даже помогал нам в ситуациях, когда правительственная разведка считала, что мы способствуем обострению международной напряженности. Но он понимал то, чего не понимали остальные, — что только мы и люди, подобные нам, можем держать красных под контролем.Сидя в углу бара за стаканом темного пива, я, как мог быстро, рассказал ему о происшедшем. Когда я упомянул о Соне Дутко, он сказал:— Ты усек деталь, о которой мы не подумали. Мы знали об этой женщине, но упустили из виду, что переход Мартреля на нашу сторону может быть связан с ней.— Почему бы нет?— Вспомни о его возрасте.— Переходный. Последняя страсть в жизни. Что еще?— Положение, которое он занимал. Он был на самом верху. Нелогично думать, что после всей проделанной работы он бросит все и...— Любовь к женщине.Он подмигнул:— Тебе лучше знать... Ты сам однажды был в таком положении.— Я совершил почти ту же ошибку. Но я был моложе, намного моложе.— Когда ты женишься на Рондине? — Он запнулся. — Прости, но я тоже привык к этому имени. Итак, Эдит Кейн. Я все время забываю, что Рондина мертва. Когда я увидел Эдит, я совершил ту же ошибку, что и ты, — она вылитая Рондина. Чего ты теперь от меня хочешь?— Проникни в этот «Шривспорт-отель» и всех проверь там. Всех. Если Дутко не виновата, то был кто-то еще, кто свернул шею Энн. Возможно, тот тип, который стрелял в меня у отеля. Я не верю, чтобы женщина могла так убивать. Это требует слишком большой физической силы.— Она же тренированный атлет. У нее стальные мускулы и крепкая хватка.— Глупости. Женщины только кажутся такими сильными.Чарли Корбинет минутку пристально глядел в свой стакан, потом кивнул и сказал:— А ведь у тебя есть еще что-то на уме, верно?— Не думал, что это заметно.— Незаметно, Тайгер. Просто я тебя знаю лучше, чем ты думаешь.— Присмотри за Рондиной. Поскольку они охотятся за мной, то могут взяться и за нее. Мне некого просить об этом, кроме тебя, а ты знаешь, за какую веревочку дернуть в данном случае.— Рондина, — задумчиво произнес он. — Да, они вполне могут попытаться.— Договорились?..— Само собой. — Он допил пиво, поставил стакан и спросил: — Ты сам со мной свяжешься или все сведения будут у Мартина Грейди?— Мы будем в контакте, — ответил я, оставил на стойке два доллара, похлопал Чарли по плечу и вышел из бара. * * * На такси я проехал три квартала, а дальше пошел пешком. Раза два проходил мимо полицейский в форме, но был удостоен лишь мимолетных взглядов. Если вы идете достаточно быстро, словно устремляетесь к определенной цели, если одеты неприметно и при ходьбе сутулитесь как очень занятой человек, полицейским до вас нет дела. Да и всяких подонков или жуликов вы ничуть не привлекаете.Добравшись до нужного дома, я поднялся по каменным ступенькам, стертым ногами нескольких поколений, к обнаружил, что наружная дверь открыта. В подъезде я нажал кнопку с надписью над ней «Управляющий» и подождал, пока Толстяк Джон подошел ко мне по коридору и хмуро уставился на меня:— Чего вам надо?— Это вам чего-то надо, приятель. Денежек Мартина Грейди.Я произнес кодовое слово, и тотчас жирное лицо собралось в морщинки от широкой улыбки.— Ну-у... так ты не...— Я тот же, кем и был.Он протянул руку, захлопнул по-быстрому дверь и ткнул большим пальцем по направлению к лестнице.— Женщина там, наверху. Никуда не выходила.— Какие-то сложности?— Никаких. Я поступил, как ты велел.— Кто-нибудь еще здесь есть?— Никого. Только она да я. Один из ваших парней из Чикаго останавливался на два дня еще до ее появления и ушел. Ничего не говорил, как всегда.— Отлично, Джон. Держи дверь на запоре, пока я здесь.Он повернул ручку и набросил на дверь цепочку:— Будь спокоен, Тайгер. Если что понадобится, я тут, внизу.Я кивнул и направился к лестнице. Там, наверху, находится ключ ко всей операции. «Платон» крутится вокруг этого, «Платон» и множество человеческих жизней. Я медленно поднялся по лестнице и, подойдя к двери, постучал условным стуком. Из-за двери прозвучал напряженный голос:— Кто там?— Тайгер Мэнн.— Как мне проверить?Я достал последнее изобретение Бентли — ручку-бомбу, написал на клочке бумаги свое имя и подсунул бумажку под дверь.— Сравните почерк с запиской, которая у вас есть.Подсовывая бумажку, я почувствовал, что ее медленно тянут у меня из пальцев. Потом загремели, падая, какие-то вещи, и дверь медленно открылась. Передо мной стояла Соня Дутко.Она была не похожа на женщину, которую я себе представлял. Белокурые, почти серебристые волосы окутывали нежное овальное лицо с выдающимися скулами и — вот ирония судьбы — с огромными, почти восточными, темными миндалевидными глазами. Ее губы были полными, немного влажными. Я видел, что она боится меня, но не подает виду. Грудь выступала под тонкой нейлоновой блузкой. У нее уже не было атлетического разворота плеч, как на ранних фото. Она была стройной, даже несколько худощавой, бедра узковаты, почти мужские, грациозные, как у балетной танцовщицы.— Не думай, что я такой в жизни, детка. Хороший грим.Она слегка улыбнулась, и я понял, что ее женский взгляд уже заметил в косметическом искусстве Эрни некоторые погрешности, которых не заметил бы мужчина.— Я не знала, кого мне ждать.В ее низком голосе все еще слышался акцент, но трудно было сказать, какой именно.Я закрыл дверь, по привычке быстро окинул взглядом номер, потом молча указал ей на кресло. Когда она уселась, спросил:— Ты хочешь что-нибудь рассказать?— А что, это обязательно?— Да.— Тогда — пожалуйста.— Что случилось в отеле?— Эта женщина... Она проникла ко мне и сказала, чтобы я немедленно сматывалась из отеля. Сообщила; что это необходимо для безопасности Габена. Потом кто-то быстро постучал в дверь, но она не дала мне открыть. Несколько минут спустя зазвонил телефон. К нему я тоже не подошла.— Кто знал, что ты появишься в этом отеле?— Никто. Я никому не говорила.— Энн... женщина... это знала?— Да, я сказала ей. — Она сжала руки, нервно облизнула губы и посмотрела на меня. — Она все время боялась, что они ворвутся, дала мне эту бумажку с адресом, помогла влезть на первые ступеньки пожарной лестницы и наблюдала за тем, как я спускалась. Я сразу поехала сюда.— Ты ни с кем не общалась?— С тобой, — вызывающе ответила она, вдруг тоже переходя на «ты». — Пожалуйста, скажи мне, что там произошло.— Они пришли за тобой, крошка, и Энн встретила их вместо тебя. Она могла бы их опознать, поэтому они решили не рисковать и просто прикончили ее.Она прикрыла ладонью рот. Ее глаза на минуту расширились от ужаса.— Господи... но я... нет...— Зачем ты приехала в Нью-Йорк, Соня?— Из-за Габена. Когда я узнала, что он сделал...— Перешел?— Да.— Это из-за тебя он перешел?Она отрицательно покачала головой, все еще потрясенная смертью Энн.— Нет, нет. Это, по-моему, невозможно. С тех пор как я... здесь, мы не переписывались.— Вы были счастливы вместе?— Да, однажды. Восторг, атмосфера игры... Габен тогда был влиятельным лицом, и все было так здорово. Он был очень нежен со мной.— Он знал, что ты не слишком-то любишь его?— Кто может сказать, на что надеется мужчина? Он уже немолод.Я пожал плечами, наблюдая за ней:— Возраст тут ни при чем. Вы были любовниками?Она нагнула голову, рассматривая свои ладони, потом тряхнула головой, волосы упали ей на лицо.— Да, но я хотела об этом забыть.— Скажи мне одну вещь. Только откровенно. Он помог тебе убежать?Соня не могла бы меня обмануть, я для этого слишком опытен. Очень просто она сказала:— Нет, Тайгер, нет. Я убежала потому, что поняла: с меня довольно. Это было внезапное решение. Во время Игр я встречала молодых людей, слушала их, видела, как они живут, и поняла, что должна бежать. Дома никто не пострадал из-за моего бегства. Воспользовалась случаем. Друзья... одолжили мне денег. Я старалась быть хорошей гражданкой этой страны.— Ты несколько раз меняла имя.— Да, но даже теперь есть кто-то, кто помнит и не прощает. Иногда меня... навещали. Каждый раз я уезжала на новое место. Я зачеркнула свое прошлое. Здесь у меня новая жизнь.— Чего же ты хотела от Мартреля?Жестом отчаяния она передернула плечами:— Я знала, что ему предстоит, и не хотела, чтобы он был один. Иногда мне даже казалось, что он сделал это из-за меня. Я чувствовала ответственность. Хотела удостовериться. Но это не могло быть из-за меня. Я уже сказала, что после Игр мы даже не переписывались. Для него это было бы опасно. Сейчас так трудно говорить об этом.— А теперь из-за него в опасности ты.— Почему?— Твои бывшие сограждане надеются добраться до него через тебя. Если они тебя поймают, то смогут шантажировать Мартреля, и он не станет говорить с нашими людьми. Они даже смогут сделать так, чтобы он вернулся. На его жизнь уже покушались.— Но он...— Жив, находится под наблюдением в больнице. Поправится, но они не остановятся на этом.— Но тогда я должна его видеть! Пойми, должна!— Позже, в свое время. Теперь ты так же важна, как и он! Пока я не свяжусь с Мартрелем, ты просто пересидишь в укрытии. Если он узнает, что ты в безопасности, то заговорит, и, как только сделает это, его цена для Советов сведется к нулю, он перестанет быть мишенью, обретет возможность жить в безопасности.— Мартрель говорил, что собирается преподавать.— Это его дело. Так поступали и другие, он тоже может использовать этот вариант. Тебе ведь известно, как они поступают: держат человека на крючке, пока это в их силах, но, когда он утрачивает для них ценность, предпочитают оставить в покое. Мы и стараемся этого добиться. А сейчас он не должен молчать.Соня вдруг вскочила, все ее стройное тело напряглось.— Там что-то, должно быть, происходит...Я махнул рукой, и она сразу замолкла.За дверью послышался какой-то звук, отозвавшийся во мне сигналом опасности.Я показал Соне на угол, заставил сесть на пол и, когда она свернулась клубком, на цыпочках подошел к выключателю и повернул его. Потом выхватил пистолет и стал смотреть на щель под дверью Пол под ней не был освещен, очевидно, они выключили свет в коридоре. Кругом был полный мрак.Я заметил приемник на столе, взял его и, найдя легкую мелодию, усилил звук до такой степени, что он заглушал все наши движения, Если компания в коридоре не узнала меня, то они могли принять меня за любовника и подо ждать, пока я выйду, прежде чем врываться в комнату.— Соня, — прошептал я.— Да, — еле слышно отозвалась она.— Мы полезем на крышу но пожарной лестнице. Ты сможешь?— Как скажешь. Они хотят...— Молчи. За мной.Я вытянул руку, почувствовал ее пальцы и рывком поднял с пола. Музыка прекратилась, и мы замерли на месте.Несколько секунд мы стояли неподвижно, пока диктор бормотал что-то неразборчивое. Потом снова возникла мелодия, и мы подошли к окну.Задвижки были отлично смазаны, и мы бесшумно, подняв окно, выбрались на стальную площадку. Я указал наверх, Соня кивнула и потянулась к перекладине пожарной лестницы. Я прикрыл окно и стал подниматься следом. У меня над головой мелькали ее бедра; она двигалась с уверенной свободой профессионального атлета.На третьем этаже я остановил ее:— Дальше поднимайся одна, оставайся за трубой или за парапетом. Постарайся держаться в тени. Не поднимай голову и не двигайся, если не уверена, что это я.— Да, Тайгер. — И она продолжила путь.Окно рядом со мной было закрыто, но я достал из кармана рулончик, клейкой ленты и несколько раз крест-накрест наклеил ее на стекло, которое потом бесшумно разбил одним резким ударом кулака. Просунув руку в отверстие, отпер задвижку, поднял окно и влез внутрь.Я зажег спичку, чтобы определить, где стоит мебель, дошел до двери и распахнул ее. Целых три минуты я стоял, прислушиваясь к звукам, доносящимся из здания. Но вот я различил чье-то дыхание. Минутой позже понял, что их двое.Они стояли по обеим сторонам двери и стоять так долго явно не собирались.Я достал книжечку спичек, чиркнул ею сразу и швырнул спички в их направлении. Это было похоже на удар. Двое сразу ослепли, наугад вскинули автоматы, но я уже знал, где они. Последнее, что парни видели в жизни, были еще две яркие вспышки пламени из дула моего сорок пятого, после чего их окутала вечная ночь.Я схватил одного из них за шею, другого за грудь, и они упали на меня с тем глухим стуком мертвых тел, который я умею определять безошибочно. Дернулись раза два и затихли.Я не стал ждать. Спустился на первый этаж к комнате Толстяка Джона, рывком включил свет в прихожей и, когда при этом желтоватом свете увидел, что дверь в комнату прикрыта, сразу все понял.Хозяин, Толстяк Джон, уже никогда не будет радоваться чекам Мартина Грейди. Он лежал в луже собственной крови на полу с горлом, перерезанным от уха до уха.На улице уже поднялся крик, а на той стороне я успел увидеть огни машины, рванувшейся прочь. Времени было немного. Я вернулся на площадку, обшарил карманы покойников в поисках документов и ничего не нашел. Быстро поднялся на крышу, окликнул:— Соня... это я, Тайгер.— Я здесь, — отозвалась она слева.Я выступил вперед так, чтобы она меня увидела, и ударом ноги захлопнул чердачный люк.Вой двух сирен приближался с противоположных концов улицы. Соня подошла ко мне, испуганная, дрожащая от страха. Я взял ее за руку, и мы перепрыгивали с крыши на крышу, пока не добрались до конца квартала, а там нашли пожарную лестницу и спустились на землю. На улице я взял ее под руку, и мы пошли прочь как ни в чем не бывало.Мы отошли уже достаточно далеко, когда я подозвал такси, дал водителю адрес Эрни Бентли, попросил остановиться на углу и расплатился. Он вручал мне сдачу, когда по радио передали сообщение о трех убийствах в районе, который мы только что покинули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21