.. ты путаешь меня, но я все равно тебя понимаю.— Тогда, черт возьми, куда ты деваешься по ночам? — спросил я, не в силах скрыть раздражение.Она рассмеялась, как смеется женщина, когда поймает вас на крючок:— А ты очень хотел бы узнать?Соня тоже улыбалась, но одними глазами, она улыбалась со знанием своей победы, триумфа этой ночи и этого утра, когда призом в игре двух тигриц был тигр-мужчина.— Это твоя девушка? — спросила она.— Мы собирались пожениться, когда все закрутилось.— Я виновата, но теперь понимаю твой пыл. — Ее полные соблазнительные губы изогнулись в улыбке. — Я думаю, что и ты понял меня. Нехорошо, когда долго остаешься одна и никого нет рядом.— Да.— Она никогда не узнает, Тайгер.— Будем надеяться.— Ты жалеешь?Я встал, подошел к ней и взял ее лицо в ладони. Как она была прекрасна, стоя вот так в свете солнца! Пепельно-белокурые волосы казались почти белыми.— Нет, девочка, никаких сожалений. Это было чудесно и необходимо. Ты великолепная женщина.Она встала на цыпочки, поцеловала меня в губы, отступила, чтобы посмотреть мне в лицо, и опять прильнула ко мне. Я чувствовал, как ее пальцы впивались в мои плечи. Ее язык был чудесен, он просил еще, еще, и, когда я наконец оторвался от нее, она сказала:— Надеюсь, что это не все, правда, мой тигр? Я тронул ее подбородок пальцем:— Давай не будем искушать судьбу!В десять часов я спустился вниз и позвонил полковнику из будки автомата. Он был на месте, попросил кого-то выйти из его кабинета и спросил:— Ты чист?— Вполне.— Тогда позволь все тебе рассказать по-быстрому. ЦРУ получило сведения об одном из двух покойников, которых ты оставил сам знаешь где. Идентификацию получили из Мехико-Сити. Он был задержан по обвинению в убийстве, но улизнул и, очевидно, приехал в Штаты -с другим заданием. За ним охотится Интерпол, он наемный убийца с богатым прошлым. Насчет другого сведений нет, привлекла внимание только его обувь. Она иностранного производства. В здешних досье нет ни фото, ни отпечатков, но они послали материалы нашим людям за океаном.— Кто-то здесь отдавал им приказы?— Само собой. Мы можем засечь руководителя операции, но не в состоянии обнаружить канал связи.— Что насчет Сони Дутко?— Словесные портреты из разных мест. Задействованы все агентства. Как долго вы намерены ее удерживать?— Достаточно долго, чтобы завершить дело. Ты можешь избавить меня от преследования?— Ни малейшей возможности, Тайгер, ни малейшей. Из-за наших с тобой прошлых связей они стараются засечь любой случай моего общения с тобой.— Считают, что ты меня поддерживаешь?— Скорее всего. Думаю, с нынешнего дня будут прослушивать мой телефон.— В таком случае передавай любые сообщения через Джорджа в «Голубой ленте» или связывайся с Уолли Гиббонсом. Я их найду.— Заметано. Будь осторожен.— Постараюсь.В полдень мы вышли из отеля вместе с Соней и отправились в рыбный ресторанчик. Это было небольшое заведение в Вест-Сайде, которое содержал сообразительный лондонец, извлекавший немалую выгоду, продавая морякам торгового флота жареную рыбу и чипсы. Однажды вечером Рондина здорово проголодалась, и Уолли Гиббонс посоветовал нам заглянуть туда.Народу в ресторанчике было немного. Я занял столик в дальнем углу, заказал три порции рыбы, пиво и сел так, чтобы видеть дверь. Я знал, что сильно взвинчен, но полностью ощутил это, когда вошла Рондина. Я встал и пошел ей навстречу, а хозяин и его завсегдатаи уставились на нее как на некую редкость. Кто-то произнес хриплым шепотом:— У него их даже две. Некоторым достаются все радости жизни.Я представил двух женщин друг другу и кратко описал Рондине положение дел.— Мне нужно отвезти Соню куда-нибудь за город, где она и останется, пока я не встречусь с Мартрелем.— Помнишь Бартона Селвика?— Ну еще бы.— Он не вернется из отпуска до конца следующего месяца. Уезжая в Англию, он сказал, что я могу пользоваться его летним домиком в Коннектикуте, когда захочу. Это всего лишь час с небольшим отсюда.— Ты там была?— Да, там настоящий рай. И холодильник полный.— Ну, тогда все в порядке.Я достал деньги из кармана и передал Рондине:— Быстро возьми напрокат машину, отвези ее туда и возвращайся. Если тебе что-то понадобится, купи по дороге, я не хочу, чтобы Соня высовывала нос из дома. Ясно?Соня спросила:— Там безопасно?— Не опаснее, чем везде. Если наши люди тебя вычислили, ты превратишься в мишень для винтовки с оптическим прицелом. Сиди на этой вилле, пока я... или Рондина не дадим о себе знать. Только мы двое, помни.— Но Габен...— Я к нему проберусь, не беспокойся.После ленча женщины ушли в туалет, прихватив сумку с одеждой, и когда вернулись, Соню было трудно узнать. Она сменила костюм. Свою роль сыграла шляпа, скрывающая лицо, а волосы были распущены так, что выступающие скулы сделались незаметными. Надела она и очки. Одним словом, узнать ее было бы трудновато.Я заплатил по счету, сказал Рондине, чтобы она в шесть часов ждала меня в «Голубой ленте», усадил девушек в машину, а сам направился к пристани, собираясь уехать оттуда кружным путем, а не прямой дорогой, где я мог бы нарваться на полицейского, знакомого с моей фотографией.На углу я купил газету, где были все подробности тройного убийства, но, несмотря на сенсационность материала, ничего относительно причин этого дела в печать не просочилось. Я понял теперь, как пристально в Вашингтоне следили за нашими делами, заботясь о сокрытии всех тайных пружин.Я сунул свернутую газету под мышку и огляделся в поисках свободного такси, но не увидел ни одной машины. Зашагал в южном направлении, надеясь поймать такси по дороге. Прошел три квартала безрезультатно, зато увидел патрульную машину и, опасаясь быть замеченным, свернул к пирсу.У причала заканчивал погрузку корабль со знакомым названием на борту — «Мейтленд». На нем плавал Клемент Флетчер, парень, так и не использовавший свой счетчик Гейгера. Черт побери, кто же свистнул у него этот прибор? Ему цена полсотни, из-за таких денег не стоило мараться и доводить парня до крайности.Я показал свою репортерскую карточку, прошел через турникет, обратился к начальнику пристани и спросил, как найти кого-нибудь из команды.— Если тебе нужна работа, обратись в профсоюз. Эти парни тебе ничем не помогут.— Работа мне не нужна, — объяснил я. — Немного информации, вот и все.— Тогда поднимайся на борт. Скорее всего, они там играют в карты на спички, сидя на солнышке у противоположного борта. Они всегда возвращаются рано, когда спустят все денежки.Я поднялся по трапу и перешел по грузовой палубе к другому борту, услыхав доносившиеся оттуда голоса и шлепанье карт. Матросов там было только двое, вид у обоих был самый непрезентабельный: явно с похмелья, небритые и немытые. Они и вправду играли в карты на спички вместо денег и даже не взглянули на меня, пока я не положил перед каждым по десятке.Матросы сразу вскинули глаза.— За что? — спросил один из них.— За беседу.Они переглянулись, и первый продолжал:— Ладно, если ты не попросишь нас опустить за границей письмо или передать что-нибудь приятелю. Этот номер не пройдет.— Мне это подходит.— Тогда валяй, говори.Я сел на крышку люка и сдвинул шляпу на затылок:— У меня был приятель в команде. Клемент Флетчер.— А-а, этот чокнутый. Напился, свалился в реку. Он уже в Брюсселе тонул, но его вовремя выудили из воды. Он мог и в луже утонуть.— Помните, у него был счетчик Гейгера?Они дружно кивнули.— До белого каления нас доводил этой штуковиной. Все время говорил, что устроит большую забастовку в Южной Америке.— В Пердесе?— Да, верно. Ну и что?— У него украли этот счетчик.Один из них пожал плечами и улыбнулся:— Там, где он теперь, эта штука ему без надобности.— Дело в том, приятель, что мне интересно, кто мог свистнуть эту хреновину.Матрос посмотрел на меня и поморщился:— Не годится, если кто-то лезет в сундуки к матросам. Если такого гаврика ловят, он после хорошего битья втемную надолго забывает о своих проделках.— Но это было не в море. Корабль стоял у причала.— Тогда другое дело. Когда мы пришвартовались, тут столько народу перебывало... И таможенники были, искали наркотики. Они все перевернули, но ничего не нашли. Мы бы могли им так и сказать. Думаете, мы не знаем о сговоре между хозяином и таможней? Ха, дураков нет! Но я вам скажу еще! Тут было пострашней — капитан получил какую-то официальную бумагу, а на корабле, — тут он перешел на шепот, — на корабле был героин, как я слышал...— Кто здесь еще побывал?— Как обычно. Парни из управления портом. Команды ремонтников и еще кое-кто. Все как положено.Другой кивнул и стал сдавать карты:— Старина Флетчер слишком много болтал о том, что все свои деньги ухнул на эту машинку. Поэтому она и перекочевала с корабля в закладную лавку. У меня вот тоже отличные часы сперли. Таким же манером.— После швартовки судна больше никого здесь не было?— Никого, до тех пор, пока Флетчер не утонул. Потом сразу появился репортер с полицейским. Стиву Манго пришлось спуститься вниз и опознать его. Дурень стоеросовый, остался должен мне десять долларов.Я показал на бумажку рядом с ним:— Считай, что он вернул долг. * * * Как я установил по телефонной книге, в окрестностях порта было четырнадцать закладных лавок. Я переходил из одной в другую, пытаясь обнаружить счетчики Гейгера, но получил отрицательный результат. Мне необходимо было найти собственноручную подпись того, кто сдал вещь в заклад, но кто бы это ни был, он оказался достаточно хитер, чтобы не обращаться в ближайшие ломбарды, а подыскать местечко подальше в городе. Обойти все закладные лавки города одному человеку не под силу, так что я ограничился своим списком и бросил это дело.Впрочем, заниматься этим я не мог и по другой причине: Флетчеру уже не поможешь, и помимо того, что время меня поджимало, я еще и рисковал попасть в ловушку. Я распрощался с «Мейтлендом», подхватил такси и поехал в «Голубую ленту». Было уже около шести, а я непременно хотел увидеть Рондину, как только она появится.Публика уже густо собиралась к ужину, я попросил официанта провести меня в заднюю комнату и зашел в телефонную кабинку. Мне неожиданно пришла в голову мысль относительно смерти Флетчера, и нужно было проверить свои подозрения. Если он слонялся по кораблю со счетчиком, то мог наткнуться на что-то еще... или кто-то подумал, что он наткнулся. Для того чтобы убить пьяного, не нужно особенной хитрости — просто столкнуть его в воду.Я позвонил Уолли Гиббонсу:— Это Тайгер, приятель.— О, братец, опять ты.— Слушай, используй возможности прессы и выясни для меня кое-что, сделаешь?— Меня не пристрелят?— Ничего подобного.— Тайгер... если ты замешан... — начал он, запинаясь, потом внезапно выпалил: — Все ищут тебя. К черту, я опять влезаю в твои дурацкие дела.— Утихни. Ты обо мне ничего не знаешь. Это может помочь тебе в работе. Сделаешь хорошую статью.— Ну давай.— Позвони в таможню и выясни, нашла ли она что-нибудь, когда осматривали судно под названием «Мейтленд».Его голос сразу стал суровым:— Наркотики?— Может быть. Проверь, не надули ли их, случаем. Они могли найти что-то, а могли и не заметить. Эти ребята не всегда видят даже днем. — Я понял.— Подозрительна смерть человека с этого корабля по имени Клемент Флетчер. Возможно, это убийство. Если таможенники на что-нибудь наткнулись, надо основательно покопаться.— Займусь, но только если ты там не замешан, Тайгер.— Я чист. Подобрал по дороге это дело.Повесив трубку, я пошел встречать Рондину.Она пришла ровно в шесть и успела переодеться в голубое платье с глубоким вырезом, приоткрывавшим верхнюю часть ее совершенной по форме груди. На нее невозможно было смотреть спокойно. Когда она сняла легкое пальто, то улыбнулась, заметив мой взгляд. Она улыбалась, пока я не посмотрел ей в лицо.— Жалеешь теперь? — спросила она, следуя своей вечной манере посмеиваться над моими слабостями.— Очень, — ответил я, придвигая ей кресло и садясь так, чтобы видеть, кто подходит к телефону-автомату.Я заказал нам обоим по коктейлю. Подали высокие стаканы, и я молча поднял свой, вспоминая далекий вечер, когда мы сидели здесь же и я собирался убить ее. Даже мысль о том, что я чуть было не сделал это, заставила похолодеть кончики моих пальцев.Мы съели ужин, выпили еще, потом я достал из кармана фото и отдал ей. На снимке Соня и я стояли, держа в руках номер газеты «Ньюс».— Что мне с этим делать?— Ты должна проникнуть к Мартрелю в больницу. Отдай ему фото и скажи, что Соня в безопасности. Теперь он может говорить все, что захочет, это никак не отразится на ней. Когда он это сделает, сможет с ней встретиться. Я думаю, парня хватит удар, когда он поймет, что по отношению к нему она скорее друг, чем любовница, но это его личное дело, пусть сам и разбирается.— А он?— Он любит ее. Но мне на это наплевать, честно говоря. Нам лишь надо развязать ему язык, он же не будет говорить до тех пор, пока знает, что ей угрожает опасность. Сможешь ли ты это сделать?Рондина очень осторожно положила в сумочку фото:— Думаю, что смогу. У тебя есть какие-нибудь предложения?— Все зависит от тебя, котенок. Не забудь о хвосте, — напомнил я.— Я все устрою.— А ты знаешь, что я хотел бы устроить?Она доверчиво и просто улыбнулась мне. Женская улыбка передает так много и так много обещает...— Теперь тебе придется подождать, милый. Ты сам затащил меня во все это, твоя очередь потерпеть.Мне не понравился намек:— Не заставляй меня ждать слишком долго.— В самый раз, — задорно ответила она.Я проводил ее взглядом, пока она шла между столиками, потом допил свой стакан и расплатился.Когда официант дал мне сдачу, я сказал: «К черту». Но он не понял, что значили эти слова. Глава 7 Я вышел на улицу, повернул к Бродвею и затерялся среди людей, идущих из кино. Я старательно обходил полицейских, отлично информированных о моем облике. Казалось, они торчали на каждом углу в районе Таймс-сквер.Уже трое мертвецов, думал я, а сколько их будет еще? Присутствие одного такого парня, как Мартрель, могло нарушить равновесие в работе двух правительств, ставя одно в выигрышное положение, а другое — под удар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21