Когда они двинулись в обратном направлении, Ричард сказал:
— Я отчетливо помню, что оставил ее именно здесь. Вон под тем деревом, где сейчас стоит «мини». Обратно домой я шел пешком. Ей просто некуда было деться. Она должна стоять здесь.
— А ты не мог вернуться за ней позднее?
— Нет, это ведь было в день взрыва.
Сью снова подкатила к своему дому и, поставив машину на свободное место напротив подъезда, выключила двигатель. Ричард был явно обескуражен отсутствием своего «ниссана». Он повернулся на сиденье и внимательно разглядывал через заднее стекло ряд машин, припаркованных у тротуара.
— Давай все-таки заглянем в твой гараж, — сказала Сью. — Машину могла перегнать туда полиция. У них ведь были все твои документы и ключи, не так ли?
— Да, — согласился он, и в его голосе прозвучало облегчение. — Возможно, ты права.
Она открыла дверцу:
— Пойду взгляну, нет ли для меня сообщений. Хочешь зайти?
— Лучше я подожду здесь.
Внезапное напряжение в его голосе заставило Сью посмотреть на него пристально, но по выражению его лица она ничего понять не смогла. Не значит ли это, думала она, что он вспомнил не только то, как оставил здесь свою машину, но заодно и все прочие обстоятельства их последнего свидания у нее дома? Они еще ни разу не заговаривали на эту тему. Сью вышла из машины и скрылась в доме.
В прихожей она обнаружила две записки, приколотые к специальной доске, висевшей на стенке возле телефона. Одна — о звонке из студии, и она инстинктивно схватилась за телефонную трубку с намерением немедленно позвонить, однако, взглянув на часы, сообразила, что в это время там уже никого нет. Кроме того, на записке не было даты, так что ей могли звонить вчера или четыре дня назад. Войдя в комнату, она первым делом удостоверилась, что за время ее отсутствия там ничего не изменилось. Это была старая привычка, от которой Сью так до сих пор и не избавилась: каждый раз, возвращаясь домой, искать следы непрошеных визитов Найалла. Она достала из гардероба кое-что из верхней одежды и смену белья, запихнула вещи в мешок. Все остальное, что могло ей потребоваться, уже было в сумке, оставленной у Ричарда.
Оказавшись одна, она несколько мгновений оглядывала эту хорошо знакомую комнату, вспоминая свои ощущения три года назад, когда только что сюда въехала. Это была первая настоящая попытка отвергнуть и самого Найалла, и тот образ жизни, который они вели. Уже тогда, в полной мере даже не отдавая себе в этом отчет, она приняла решение, которое начала претворять в жизнь только после встречи с Ричардом. Все это время Найалл продолжал ошиваться вокруг нее, не желая ее отпускать. Ей же не хватало энергии и настойчивости, чтобы освободиться окончательно. К тому времени, когда она нашла это жилье, она уже хорошо знала, что в мире происходит гораздо больше интересного, чем мог показать ей Найалл. Пусть обучение в художественной школе, оплаченное ее родителями, прошло впустую, но она взрослела и желала от жизни большего. Ей надоело бесполезно плыть по течению, пробавляясь мелкими преступлениями. Собственное жилье — пусть даже всего лишь угол с койкой, но снятый на законных основаниях и оплаченный самостоятельно заработанными деньгами — стало тогда для нее новой вехой в жизни. Со временем, разумеется, комната превратилась в самое обычное жилище, символический смысл исчез.
Она вернулась в машину, и они поехали назад, в западный Хэмпстед. Поток машин к тому времени уже схлынул, кроме того, Сью потихоньку запоминала маршрут, так что они благополучно добрались до гаража, хотя Ричарду пришлось показывать ей дорогу. Он открыл ворота — машина была на месте.
Две шины оказались спущены, сел аккумулятор, но в остальном «ниссан» выглядел точно таким же, как много месяцев назад, когда Ричард оставил его на улице возле ее дома.
3
Они пообедали в индийском ресторане на Форчун-Грин-роуд, затем вернулись к нему. Еще раньше с помощью перекидных проводов из взятой напрокат машины они ухитрились завести «ниссан», и Ричард попробовал сесть за руль. Он доехал до ближайшей заправки, где им заодно подкачали шины, но после этого почувствовал сильную усталость, и на обратном пути машину вела Сью.
Во время еды он, казалось, немного расслабился — во всяком случае, впервые после Мидлкомба сделался разговорчивым. Он говорил, что хотел бы побыстрее вернуться к работе, может быть, где-нибудь за рубежом — заграничные командировки всегда его радовали. Придя домой, они посмотрели сначала новости по телевизору. Он делился с ней соображениями о стиле репортажей, рассказывал о малозаметных на первый взгляд различиях между британской и американской манерой подачи материала. Он хорошо изучил американский подход к освещению новостей, пока работал в агентстве.
Затем они отправились в постель. Конечно, она не могла не думать о прошлом. Физически акт любви был памятен им обоим: такой чудесный, так много значивший, так давно не случавшийся. Потом она лежала, тесно прижавшись к нему, положив голову ему на грудь. В таком положении она не видела шрамов — обманчивая иллюзия возвращения в прошлое! В настоящем его увечья определяли все.
Оба еще не хотели спать, так что вскоре Сью поднялась с постели и приготовила чай для себя, а Ричарду принесла банку холодного пива. Несмотря на включенный обогреватель, в комнате было прохладно. Она надела пуловер и сидела в постели лицом к нему, а он полулежал, опираясь на подушки.
— Ты так и не переделал здесь ничего, — сказала она, оглядывая комнату, освещенную слабым светом стоявшего возле кровати ночника. — Ты же собирался.
— Собирался? Не помню.
— Ты говорил, что оклеишь стены обоями или покрасишь в какой-нибудь живой цвет.
— Зачем? По мне, и так хорошо. Я люблю белый.
Этот насмешливо-агрессивный ответ удивил ее.
Ричард почти сидел в постели, изредка поднося пивную банку к губам. Когда он опускал руку, ей была видна розовая полоска пересаженной кожи на его шее и плече.
— Так ты не помнишь? — переспросила она.
— Хочешь сказать, что мы уже обсуждали это? Цвет стен в моей квартире?
— Ты же утверждал, что память восстановилась.
— Да, но я не обязан помнить все до мелочей.
— Это не мелочь.
— Но, Сью, это не может иметь значения.
— И сколько же подобных мелочей ты позабыл?
Она сказала это, не подумав о предостережении доктора Хардиса, но спохватилась слишком поздно.
— Не знаю, и, честно сказать, меня это не слишком заботит. Конечно, остались сложности с памятью, но ведь не все одинаково важно. Я хотел бы сосредоточиться на том, что действительно имеет значение. Ты и я, например.
— Ричард, прости, пожалуйста. Я беру свои слова обратно и умолкаю.
— Нам обоим трудно. Так почему бы не расставить все точки над «i»? Что все же произошло между нами тогда?
— Ничего существенного.
— Неправда. И ты это тоже прекрасно знаешь.
— Все шло не так. Но нам выпал еще один шанс, и я не хочу рисковать снова. Давай попытаемся извлечь из него все, что можно.
Но она уже снова чувствовала хорошо знакомое порочное возбуждение, которое придавало особую остроту их прежним отношениям. Она понимала, насколько это опасно, и все же ее неудержимо тянуло к старому.
— Сью, мне кажется, что все это тесно связано с катастрофой. Я уверен, что именно ты — ключ к разгадке.
— Мне нужно выпить, — сказала она.
Прежде чем он успел что-либо сказать, она вскочила с постели и вылетела из комнаты. На кухне она достала из холодильника еще две банки пива и застыла, продолжая держать дверцу открытой. Это бегство от Ричарда было реакцией на охвативший ее исступленный восторг — дрожь рискованного желания немедленно начать все снова. Она бессмысленно уставилась на полки холодильника, ощущая, как холодный воздух опускается вниз к ее босым ногам.
Она дурила сама себя, полагая, будто сможет быть с Ричардом и обойтись без гламура, связующего их воедино. Гламур неизменно был присущ им обоим — чудесное качество, данное самой природой, он цементировал их связь. Да, в прошлом их любовь потерпела крах, но это случилось из-за Найалла. Теперь он вынесен за скобки. Пойдет ли дело иначе? Сью закрыла холодильник и вернулась в спальню. Поставив банки на столик, она забралась на кровать и уселась поверх одеяла, скрестив ноги и натянув на колени пуловер. Немного помолчав, она сказала:
— Не думаю, что ты вспомнил обо мне все.
— Так мне казалось. Ты меня озадачиваешь.
Она придвинулась к нему и взяла за руку.
— В действительности память совсем не вернулась, правда?
— Ничего подобного. Большую часть я вспомнил — все важнейшие события. Я помню, что мы влюбились друг в друга, но у тебя уже был дружок по имени Найалл, который не желал тебя отпускать и в конце концов вынудил нас расстаться. Было именно так, верно?
— Может, ты припомнишь, почему Найалл так упорно не давал мне уйти?
— Могу вообразить, что он ревновал. После нашей встречи во Франции…
Это заявление совершенно изумило ее.
— Но я никогда не бывала во Франции, — сказала она. — Я никогда в жизни не покидала Англии. У меня даже нет паспорта.
— Но познакомились-то мы именно там — во Франции. Мы вместе ехали в поезде: я — в Нанси, а ты — куда-то дальше на юг.
— Ричард, я никогда не была во Франции, — повторила Сью.
Он недоверчиво качал головой, и на лице его было такое же потрясенное выражение, как раньше, когда он перепутал число комнат в собственной квартире.
— Помоги мне, — мягко попросил он. — Расскажи правду.
— Я никогда не лгала тебе, Ричард. Мы встретились здесь, в Лондоне. Помнишь паб в Хайгейте?
— Не может быть. Это неправда!
Он отвернулся от нее и закрыл глаза. Внезапно Сью ощутила беспомощный страх. Да, она слишком неопытна, чтобы справиться с этим. Доктор оказался прав: Ричарда выписали из клиники слишком рано, его память по-прежнему не в порядке и, может быть, не вернется к нему вовсе. Она разглядывала его иссеченное шрамами тело, торс и руки. Ричард не только располнел, из-за долгого отсутствия физических нагрузок тело его сделалось немного дряблым. Имеет ли она право сомневаться в его воспоминаниях? Быть может, в чем-то они ничуть не менее правдивы, чем ее собственные? Но с какой стати он думает, что они встретились во Франции? Это открытие повергло ее в шок. Это было настолько неожиданно, что она находилась в полном недоумении.
Но она-то знала только свою правду — то единственное, что действительно значило. И она спросила:
— Ричард, ты помнишь о гламуре?
— Только не это!
— Выходит, кое-что это тебе говорит?! Так ты помнишь, что это такое?
— Нет, и не желаю слышать, даже от тебя!
— В таком случае я просто покажу.
Решение было принято. Она снова вскочила с постели, сгорая от нетерпения. Исступленный восторг их былой близости уже обволакивал ее всю, и она знала, что остальное тоже придет само собой, как только вернется главное. Гламур по-прежнему был с ними.
— Что ты делаешь? — спросил Ричард.
— Мне нужно что-нибудь яркое. Где ты держишь одежду?
— В комоде.
Но она уже выдвинула один из ящиков и рылась в вещах. Она нашла его почти сразу — шерстяной свитер роскошного, поистине царственного синего цвета. Один локоть был протерт до дыр, спереди красовалось большое кремовое пятно. Должно быть, он надевал его только для работы по дому. Она достала этот свитер, один вид которого возбуждал ее и опасно подстегивал. Цвет этот сам по себе казался ей вызывающим — она никогда бы не надела ничего подобного. Свитер в ее глазах обладал внутренне присущей бесстыдно-откровенной сексуальностью, подобно платью с чересчур глубоким вырезом или слишком короткой юбке.
— Смотри на меня, Ричард. Следи внимательно за тем, что я делаю.
Одним движением она стянула с себя бежевый пуловер и швырнула его на кровать. Несколько секунд она стояла перед ним совершенно обнаженная, выворачивая рукав синего свитера, чтобы легче было его надеть. Потом она натянула свитер на голову и просунула руки внутрь в поисках ворота, попутно ощутив сохраненный шерстью запах его тела с легким душком плесени от долгих месяцев лежания в комоде. Наконец она продела голову в ворот, натянула скатанный подол ниже грудей и расправила его. Свитер был слишком большим для нее: подол свисал ниже бедер.
— Голой ты мне нравишься больше, — сказал Ричард, но это была лишь слабая попытка пошутить.
— Ты понимаешь, что я делаю? — спросила она. — Ты вспомнил?
— Нет.
Но по глазам она видела, что он понимает.
— Этот мужчина на заправке, помнишь? Тот, которого я едва не сбила? Ты решил, что я не видела его, а я притворилась, что невнимательно смотрела на дорогу. Но ты был прав — я действительно не видела. Я и не могла его увидеть: он был невидим. Я понятия не имела, что он на дороге, пока ты, закричав, не заставил меня посмотреть правильно. Этот человек гламурен, он — из тех, кто от природы невидим. Ты понимаешь?
— Возвращайся-ка в постель, Сью.
— Нет, мы должны покончить с этим раз и навсегда. Теперь я знаю, почему ты уверяешь, будто потерял память! Ты просто не желаешь признавать правду, пытаешься отрицать то, что случилось с тобой в последнее время. Ты всеми силами стремишься защитить свое сознание. Но ты не должен так делать!
Произнося это, она чувствовала, как предвкушение опасной игры разрастается внутри нее, пронизывая и возбуждая ее все больше и больше.
— Смотри на свитер, Ричард. — Ее голос сделался хриплым от волнения, будто в ней росло желание. — Смотри, какой темный и насыщенный цвет. Ты видишь его?
Он едва заметно кивнул в ответ. Он молча и пристально разглядывал ее, и она поняла, что наконец-то сумела им овладеть.
— Следи за цветом, Ричард. Не теряй его из виду.
Она сконцентрировалась, думая про облако и призывая гламур окутать ее с ног до головы. Прежде он всегда бывал при ней и являлся по первому зову, теперь же его приходилось извлекать немалым усилием воли. Но она уже чувствовала, как облако сгущается вокруг нее.
Она стала невидимой.
Ричард, однако, продолжал смотреть на то место, где она стояла. Тогда она отступила немного в сторону и, обойдя кровать, невидимая для него, подошла к нему с другой стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41