Вокруг царил полный штиль.Все молчали.Первым его увидел Т'Зшал. Мы разглядели чудовище только после того, как оно дало о себе знать. Старик мелькнул на расстоянии сорока футов от плота и исчез.Т'Зшал двумя руками стиснул копье и опустил острие вниз.— Всем отойти от краев палубы, — скомандовал он.Мы немедленно выполнили приказ.Меня переполняло возбуждение. Я больше не думал о природе истины и возможности ее достижения. Достаточно знать, что она есть. Не стоит всю жизнь, упираться лбом в стену, которую нельзя пробить. Надо уметь вовремя от нее отойти. Надо уметь смеяться, плакать, надо уметь оставаться человеком. Человек может думать, он должен действовать. Он делает свой выбор и совершает поступки в лабиринте неразгаданных тайн равнодушной к нему природы. Мудрость учит, что нет смысла сажать древо познания на почву, где оно никогда не станет плодоносить. Питаясь иллюзиями, человек может умереть с голоду. Есть истины и реалии, доступные человеку. Они касаются его животной природы. Для их осознания ему требуется не только мозг, ему нужны еще руки, глаза и кровь. Но человек упорно прислушивается к обращенным не к нему голосам. Его же собственное место остается невостребованным. За ним остается право выбора: занять это место или нет. Все остальное — непроглядная тьма и ночь. Среди камней и пустоты он может сложить свою мелодию. Он будет петь сам для себя, оправдывая существование и себя, и своей песни. Кому, кроме него, это нужно? Чему еще он должен соответствовать? Человек рожден охотником. Нельзя, чтобы он забыл вкус мяса.Старик вынырнул из воды в ярде от плота. Огромное тело взлетело на высоту десяти футов, на мгновение застыло, и Т'Зшал с криком радости всадил в него копье. Чудовище разинуло пасть, усеянную острыми зубами, похожими на изогнутые крючья, растопырило гигантские плавники и рухнуло в воду. Спустя несколько секунд на поверхности показался спинной плавник акулы. Разъяренный монстр закружил около плота.— Привет, Старик! — крикнул Т'Зшал, потрясая окровавленным копьем.В тусклом свете ламп стекающая по лезвию кровь казалась густой и черной.Старик замер недалеко от плота. Казалось, он наблюдает за нами.— Он злится, — прошептал кто-то.— Ты его разозлил, Т'Зшал, — заметил другой.Сердце мое бешено колотилось. Честно говоря, я не думал о погибших в зубах акулы товарищах, я думал о звере, о противнике, об охоте. И очень боялся, что чудовище уклонится от схватки.Но это нам не грозило, поскольку мы имели дело со Стариком.— Эй, Старик! — позвал Т'Зшал, — вот мы и встретились!Я удивился, что он так сказал.— Защищайте лампы, — негромко приказал Т'Зшал. — Закрывайте их от воды, когда поднимутся волны.Если лампы погаснут до того, как мы успеем зажечь от них факелы, шансов вернуться в доки у нас не останется.Я заметил, как забурлила вода возле хвоста Старика. Затем монстр исчез под водой.— Держитесь за корыта! — приказал Т'Зшал.Мы почувствовали, как качнулся плот на поднятой Стариком волне, затем последовал удар, и плот накренился под углом в сорок пять градусов. Люди скользили и падали, но ни один не сорвался в воду. Четыре раза Старик пытался перевернуть плот. Прежде чем выйти из доков, мы засыпали соляные ванны солью. Это и не позволило ему перевернуть судно. Даже лампы на колышках не погасли. Старик описал еще несколько кругов, после чего отплыл футов на шестьдесят и высунулся из воды, словно разглядывая наш плот.Затем он пропал более чем на четверть ана.Появился он совершенно неожиданно с противоположной стороны, футах в десяти от плота. Чудовище выскочило из воды и плюхнулось обратно, обрушив на нас ураганные волны.— Закрывайте факелы! — кричал Т'Зшал. — Защищайте лампы!Одна из ламп все же погасла. Люди закрывали факелы телами. Старик снова исчез.— Может, совсем ушел? — предположил кто-то.— Как же, — отозвался Т'Зшал, и все рассмеялись.— А-а-а-ай! — дико закричал человек.Старик взметнулся над водой рядом с бортиком, развернулся и махнул над палубой хвостом, словно гигантской косой. Нога человека попала между хвостом и соляным корытом и с хрустом сломалась, колено причудливым образом вывернулось в противоположную сторону. Но, как оказалось, целился Старик не в человека. Под страшным ударом, как щепка, переломился кол, на котором крепилась лампа, горящее масло брызнуло во все стороны, ярко осветив место битвы.— Перенести лампы на середину плота! — скомандовал Т'Зшал. — Занять места внутри рамы для корыт!Капли масла с шипением догорали вокруг суденышка.Я посмотрел на человека со сломанной ногой. Он приник к корыту с солью. Соль испачкала его щеки, руки и грудь. Он не издавал ни звука.— Проворнее надо быть, — проворчал Т'Зшал.Старик сделал вокруг плота еще четыре круга, время от времени останавливаясь и наблюдая за нами.— Если мы тебе нужны, иди сюда! — крикнул Т'Зшал. — Иди, малыш. Иди к Т'Зшалу. Я тебя давно жду.Рядом с хвостом снова забурлила вода.— Осторожнее, — сказал я Т'Зшалу.— Он идет! — крикнул кто-то.Массивное тело устремилось вперед, поднимая огромные волны.Перед самым бортиком чудовище выпрыгнуло из воды и всей массой обрушилось на плот. Т'Зшал устремился вперед и в падении воткнул копье в тушу акулы, распоров ей бок почти на ярд. Зубы монстра сомкнулись на бедре Т'Зшала и вырвали кусок грубой ткани из штанов. Сам же Т'Зшал изловчился и еще раз воткнул копье в извивающийся хвост гигантской рыбины.— Зажгите факелы. Держите их высоко! — скомандовал он, снова вскидывая копье. На левой ноге Т'Зшала, там, где сомкнулись зубы чудовища, виднелся белесый рваный шрам, кольцом охватывающий ногу.— Мы давние друзья, Старик! — крикнул Т'Зшал в темноту. — Приходи еще!Я не видел этого шрама раньше. Теперь я понял, что Т'Зшал и Старик уже встречались.— Давай, Старик, — шептал Т'Зшал, сжимая в руках копье. — Давай!Интересно, подумал я, сколько же людей Т'Зшала погибло в зубах Старика. Наверное, немало.Все молчали.Того, что произошло, не ожидал никто. Все случилось неожиданно. Затрещало дерево, закричали падающие люди,осталась одна лампа, последний огонек в непроглядной тьме пешеры.— Зажигайте факелы! — крикнул я.Вспыхнуло сразу несколько факелов. В их свете мы увидели взметнувшуюся над плотом на добрых двенадцать футов тушу Старика; с нее ручьями струилась вода, а в зубах акула сжимала извивающегося Т'Зшала.Я прыгнул в воду, не сознавая до конца последствий своего поступка. Зубы Старика, подобно зубам продолговатых акул Гора и морских хищниц Земли, загнуты назад; каждый укус прочно держит жертву, которая может соскользнуть только в направлении глотки. Другими словами, Старик не мог легко расстаться со своей добычей. Кроме того, инстинкт требовал сжимать жертву еще сильнее, но ни за что не отпускать ее на свободу. Даже Старику нелегко найти пропитание в безжизненном черном озере. В таких условиях хищнические инстинкты развиваются до предела. Я ухватился за огромный боковой плавник. Рыба тут же ушла на дно и ударила меня о шершавые соляные отложения. Не распуская захвата, я потянулся рукой к пасти. Челюсти были открыты, в них дергалось тело Т'Зшала. В следующую секунду акула выпрыгнула из воды. Вцепившись в плавник, я на десять футов взмыл над водой. Глаза и ноздри горели от едкой соли, я ничего не видел, лишь догадывался, что где-то внизу плавает наш плот, по палубе которого мечутся люди с факелами. Затем рыба рухнула в воду и закружилась. Я бросил плавник и попытался просунуть руку между челюстями, туда, где должен был находиться кушак и кинжал Т'Зшала. Едва я нащупал рукоятку, как чудовище метнулось в сторону, и оружие оказалось у меня. Монстр попытался поддеть меня снизу, но я всадил кинжал ему в жабры, распарывая и разрезая слоистую ткань.Я не знал, сколько у него сердец и где точно они расположены. В любом случае сердце находится глубоко в теле, и мне вряд ли удалось бы достать до него кинжалом. Зато хрупкая жаберная ткань всегда на поверхности. Подводное чудовище замотало головой, стараясь сбросить добычу, но зубы-крючья прочно удерживали тело. Тогда акула попыталась перекусить Т'Зшала, но и это не удалось, так как он глубоко провалился в пасть, и монстр не мог как следует стиснуть зубы. Старик дергался все слабее, пока наконец не затих. К тому времени Хассан и еще один человек уже затащили меня на плот. Я не мог разжать пальцы, и Хассан с трудом вывернул кинжал у меня из руки. Меня уложили на спину. Рядом лежал Т'Зшал. Приподнявшись, я на руках и коленях подполз к нему поближе.— Ты позволил Старику схватить тебя, — сказал я.— Проворнее надо быть, — улыбнулся Т'Зшал.Из разорванного тела струилась кровь. Я попытался пальцами зажать рану.— Что Старик? — спросил Т'Зшал.— Мертв, — ответил я.На поверхности плавал белесый труп гигантской рыбины. Он оказался длиннее, чем наш плот.— Это хорошо, — прошептал Т'Зшал и закрыл глаза.— Он умер, — произнес кто-то.— Найдите острие копья, — приказал я. — Снимите скобы с лезвия. И принесите мне кинжал.— Ты не сможешь спасти его, — произнес Хассан. Доски палубы под телом Т'Зшала потемнели от крови.На лбу у меня выступил пот. Покрытыми солью руками я пытался свести края страшной раны.— Я и не знал, что в человеке столько крови, — произнес кто-то за моей спиной.— Принесите, что я просил, — сказал я.Копье с переломанным древком плавало рядом с плотом. Лезвие сняли, скобы выдернули. В палубу рядом со мной воткнули кинжал.— Помоги мне, — позвал я. — Слышишь, Хассан?— Будь милосерден, — произнес он. — Убей его.— Помоги мне, — сказал я.— Он безнадежен, — возразил Хассан.— Мы разделили соль, — напомнил я.— Говори, что надо делать.Пользуясь кинжалом, как шилом, я как мог стянул края раны и прихватил их длинной и узкой скобой, которую вырвали из древка копья.Один раз Т'Зшал открыл глаза.— Дайте мне умереть, — простонал он.— А я думал, ты дошел до Клима, — сказал я.— Я дошел, — прохрипел он.— Надо дойти еще раз, — сказал я.Кулаки старшего казармы разжались. Он потерял сознание.— По-моему, ты окончательно испортил ему шкуру, — сказал Хассан.Все рассмеялись. Т'Зшал спал.— Что делать со Стариком? — спросил кто-то.— Оставьте его, — сказал я.Лелты пока не осмеливались приблизиться к трупу акулы. Очень скоро голод пригонит их сюда, придаст им отваги, и в черной воде начнется пиршество слепых.— Возвращаемся в доки, — приказал я.Команда взялась за шесты. Огромный плот развернулся и поплыл в сторону соляных доков. Глава 18. ШЕЛКОВЫЙ ПЛАТОК СНОВА СО МНОЙ. МЫ УХОДИМ В ПУСТЫНЮ — Чего ты хочешь за спасение моей жизни? — спросил Т'Зшал.— Как получилось, что мы с тобой обсуждаем эту тему в доме соляного мастера?Я стоял на холодных желто-голубых плитах в комнате со сводчатым потолком, перед роскошным ложем под балдахином, на котором возлежал Т'Зшал. В помещении находились стражники и Хассан.— Я командую всеми рабами Клима, — сказал Т'Зшал. Вокруг кровати стояли рабы из касты медиков. — Говори, что ты хочешь?— Свободу, — сказал я, — и несколько бурдюков с водой. — Я посмотрел на Т'Зшала. Живот и грудь его были обнажены, страшная рваная рана опоясывала тело.— В Климе нет ни одного кайила, — сказал он.— Я знаю.— Ты собираешься идти по пустыне пешком?— У меня дела в других местах.— Ты спас мне жизнь, — произнес Т'Зшал. — А в благодарность просишь о смерти.— Нет, — поправил его я. — Я прошу у тебя свободу и бурдюки с водой.— Ты не знаешь пустыню, — сказал он.— Я пойду вместе с ним, — заявил Хассан. — Я тоже прошу у тебя свободу и воду. И у меня есть дела далеко отсюда.— Ты знаешь пустыню, — кивнул Т'Зшал.— Пустыня — моя мать и мой отец, — сказал Хассан. Это была тахарская поговорка.— И ты собираешься идти из Клима пешком?— Если ты предложишь кайилов, я не стану отказываться, — улыбнулся Хассан.— Я мог бы сделать вас большими людьми в Климе, — сказал Т'Зшал.— У нас много дел вдали отсюда, — повторил я.— Значит, ты решил? — нахмурился Т'Зшал.— Да, — кивнул я.— И я тоже, — добавил Хассан.— Отлично, — вздохнул Т'Зшал. — Выставить его на солнце.Стражники заломили мне руки. Вмешался Хассан, началась возня.— Я спас тебе жизнь! — крикнул я.— Выставить его на солнце, — устало повторил Т'Зшал.— Слин! — бросил Хассан.— Его тоже, — добавил Т'Зшал.
На моих запястьях снова были кандалы. Я пошевелил правой рукой.— Лежи тихо, — зарычал стражник, и в горло уперлось острие копья.Затем он удалился под тент, где уселся, скрестив ноги, рядом с водой и своим напарником. Они расчертили доску под зар. Игра похожа на каиссу, только фигуры можно ставить на пересечение линий либо по периметру, либо внутри квадрата. У каждого игрока по девять фигур одинаковой значимости, которые в начале игры выстраиваются на девяти внутренних вертикальных линиях. По углам фигурки не ставят, хотя ходить в угол не запрещено. В качестве фигур используют камушки, навоз верра или деревяшки. Ходить можно только на одно пересечение, если не прыгаешь. Прыгать дозволяется не только через фигуры противника, но и через свои собственные. При этом поле за фигурой, через которую совершается прыжок, должно быть свободным. Можно прыгать через несколько фигур сразу. Цель игры — изменить первоначальное построение на противоположное. Бить фигуры, естественно, нельзя. Это игра стратегии и маневра.— Хассан, — позвал я.— Лежи тихо, — прошептал он. — Не разговаривай. Постарайся выжить.Я замолчал.Глаза я держал закрытыми, чтобы не ослепнуть.Становилось холодно.Я снова передвинул правую руку на один дюйм.— Хассан, — позвал я. — Ты жив?— Жив, — проворчал Хассан.Нас уложили на соляную корку и приковали цепями к вбитым в землю кольям.Солнце уже село.Под солнцем Тахари человек погибает часа за четыре, даже если он дошел до Клима.Вода была поблизости, но нам ее не давали. Двигаться надо как можно меньше. Нельзя потеть. Кроме того, тело прикрывает кусочек поверхности, на котором ты лежишь. Это важно, ибо на солнце температура к вечеру достигает ста семидесяти пяти градусов по Фаренгейту. 'Как ни странно, но сейчас мне стало холодно. В Тахари наступала ночь. Я видел звезды и три луны.Стражники ушли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47