Заодно сразу увидит Валерку, когда он появится, и сможет предупредить милиционеров, что он уже дома.
Анна Федоровна дала волю своей фантазии и стала представлять, как с ее помощью задержат местного маньяка и какими глазами на нее будут смотреть соседи. Все будут удивляться и восхищаться ее смелостью. Потом подумала, что Полина, конечно, обозлится на нее и тогда прощай спокойная жизнь. Как бы чего в суп не подсыпала. Мамаша такого подонка наверняка тоже может что угодно отчебучить. Нет, лучше предупредить милиционеров, чтобы о ее помощи следствию никому не говорили. Есть ведь такое понятие как анонимность. Вот пусть она и будет анонимной помощницей. А слава — бог с ней. Главное, поможет избавиться от опасного преступника.
К подъезду уже подъезжала легковая машина, не милицейская, и сидели в ней гражданские люди. Если бы Анна Федоровна не знала, что за Валеркой должны приехать, ни за что не догадалась бы, что трое в машине имеют отношение к милиции. Но сейчас что-то подсказало ей, что эти люди из МУРа. А то, что они приехали не на милицейской машине, тоже понятно — не хотели привлекать к себе внимание. Женщина подошла к машине в тот момент, когда дверца открылась и вышел один — рослый, в курточке и джинсах, но с таким лицом, что она догадалась — милиционер.
— Я из четырнадцатой комнаты, — представилась женщина. — Ведь вы приехали за Валеркой Онуфриевым?
Милиционер внимательно взглянул на нее.
— А кто вы?
— Соседка его, Анна Федоровна Стрельчук. Это я сказала девушке Ане, что знаю, кто на нее напал. Вы же приехали по ее звонку?
— Да, Аня нам позвонила и рассказала о встрече с вами. И о том, что вы описали его так, что она сразу поняла, это тот грабитель. Может, поднимемся к вам? У меня несколько вопросов.
— Да я думаю, ко мне как раз и не надо. Соседи могут неправильно понять. А поговорить мы и здесь можем, только надо отойти в сторонку, на всякий случай. Мне ведь здесь еще жить…
— Тогда сядем в машину. Вопрос пока только один. Вы точно уверены, что грабитель и Онуфриев одно и то же лицо?
— Конечно, — твердо ответила женщина. — В тот день, когда на Аню напал грабитель и она прыснула ему в лицо из газового баллончика, Валерка вернулся домой и сразу заперся в ванной. Полчаса глаза промывал. Я видела его после этого — глаза были красные-красные. Он пытался прошмыгнуть мимо меня, лицо прикрыл руками, но я все равно успела заметить. Я сегодня у Ани спросила — в какое приблизительно время на нее напал грабитель. Так Валерка домой вернулся примерно после нападения.
— А Онуфриев сейчас дома? — спросил милиционер.
— Да в том-то и дело, что его сейчас нет. Я вышла вас предупредить.
— А он всегда возвращается ночевать домой? — спросил второй милиционер.
— Ну я за ним не слежу. Но мне кажется, дома он ночует всегда. Мать у него строгая, скорее злая, — поправила себя соседка. — И хоть он шалопут, она старается держать его в строгости.
Первый милиционер запоздало представился и протянул ей руку.
— Бондарев, МУР. Спасибо вам за помощь. Вы можете идти домой и никому пока ничего не говорите.
Когда Анна Федоровна ушла, Бондарев обратился к коллегам.
— Захват отменяется. Но ты, Константин, все-таки зайди проверь. А ты, Степанов, остаешься в машине, но поезжай за угол, поставь ее среди других машин, чтоб в глаза сразу не бросалась. Мы тут устроим засаду. Сейчас позвоню в местное отделение, пускай сегодня усилят патрулирование.
21
Валентина Фролова сдала смену, сменила белый халат на костюм, набросила плащ и вышла из диспансера. Во всех окнах туберкулезного диспансера горел свет. Большой парк, как всегда, совсем не освещался. Сколько уже об этом медперсонал напоминал администрации, но никаких изменений. Ответ был один: электричество надо экономить. Дорожка петляла между деревьями и Валентина, слегка поежившись, пошла по привычной дороге. Можно было, конечно, выйти за территорию диспансера через главный выход, который освещался фонарями, с другой стороны, но тогда к автобусной остановке пришлось бы идти целый квартал, вдоль забора по периметру. А тропинка выводила к калитке прямо у остановки. Валентина шла быстро, успокаивая себя, что пути всего пять минут. Да и кто тут может затаится? Больные все уже в корпусе, медперсонал приступил к работе, посторонние здесь не бывают, хотя парк большой и красивый. Всех отпугивает табличка на воротах с надписью «Туберкулезный диспансер». А о существовании калитки знают только свои, те, кто так же как и Валентина, хотят сократить путь к автобусной остановке. На всякий случай она прижала сумку локтем и дала себе слово в следующую смену захватить из дому фонарик. Чтобы хотя бы освещать кусты по обе стороны дорожки для собственного успокоения. А вот и калитка. Она открыла ее и повернулась, чтобы закрыть на щеколду, краем глаза успев заметить, что остановка пустая, значит автобус только что ушел и теперь придется ждать минут десять следующего. Обернуться Валентина уже не успела. Кто-то сзади обхватил ее руками, рывком прижал к себе и она почувствовала острую боль в спине.
Валентина не знала, сколько пролежала у забора диспансера. Может быть минуту, может, десять… Когда она пришла в себя и открыла глаза, над ней стояли несколько человек и взволнованно переговаривались.
— Что у вас болит? — спросил участливо пожилой мужчина и взял ее за руку.
— Спина, — тихо сказала она и попыталась встать.
— Лучше лежите, — посоветовал ей женский голос. — Кстати, а сумочка у вас была? Мы вызвали «скорую», они же документы спросят.
— Сумочка была… — слабо пошевельнулась Валентина.
— Была…Теперь ее нет, — констатировал тот же женский голос. Валентина провела рукой по шее. Золотая цепочка тоже исчезла. Подняла руку на уровне глаз — ни часов, ни тоненького браслета, ни обручального кольца. Мужчина и женщина проследили ее взгляд и понимающе переглянулись.
— Ограбили сволочи, — зло сказала женщина. — И где же милиция? Почему они не патрулируют такие темные улицы?
Вопрос был скорее риторическим. Подъехала «Скорая помощь», вышли трое в белых халатах, Валентину положили на носилки. Мужчина и водитель помогли задвинуть носилки в машину и Валентина закрыла глаза. Спина болела так, будто в нее загнали гвоздь и садистки поворачивали его. Она не удержалась и тихонько застонала.
Врач в машине осмотрел рану.
— Сделай пока укол против столбняка, — распорядился он. Медсестра зашуршала упаковкой, доставая шприц. Валентина едва почувствовала укол.
— Легкая у вас рука, — похвалила она медсестру. Та улыбнулась и подбадривающе погладила Валентину по голове. — Дня три может болеть, — предупредила она.
— Знаю, я сама медик, — ответила Валентина.
Врач, и медсестра одновременно спросили:
— А работаете где?
— Да здесь, — вяло махнула рукой Валентина, — в тубдиспансере.
— Угораздило же вас… — сочувствующе сказал доктор, совсем еще молодой парень. Наверное, еще в интернатуре — подумала Валентина, но спросить постеснялась.
Бондарев позвонил Щеткину и доложил, что план немедленного захвата Крюгера отменяется ввиду изменения ситуации.
— Его нет на месте. Соседка сообщила, а Константин проверил. Мы решили устроить засаду. В местное отделение сообщили, чтобы усилили наблюдение. Только что проехала их патрульная, так что будем надеяться, сегодня ничего не случится.
Бондарев и Константин для наблюдения за подъездом общежития выбрали скамейку у подъезда в доме напротив. Описание внешности Онуфриева они уже знали назубок, так что не сомневались — только появится, узнают его сразу. Изредка мимо проходили жильцы, но никто не обращал на них внимания. Прошла веселая компания ребят, явно в подпитии. Говорили все вместе, не слушая друг друга.
— Сплошной мат, — поморщился с отвращением Константин. — По-человечески уже совсем разучились говорить.
— Что ты хочешь? Рабочий район, — пожал плечами Бондарев.
— Матерятся теперь не только рабочие. Студенты тоже, даже школьники.
— Смотря какие. Не все же…
— Но большинство, — настаивал Константин, который терпеть не мог матерные выражения.
Бондарев не стал спорить. Он курил сигарету за сигаретой и думал, когда же заявится Онуфриев. Больше всего его волновала мысль, что в то время, пока они тут прохлаждаются, Онуфриев поджидает очередную жертву. Очень хотелось надеяться, что получив отпор от Ани Слепцовой, он побоится так скоро выходить на новое ограбление. Разве что совсем безбашенный и захочет взять реванш за предыдущую неудачу. Но на этот случай местное отделение милиции предупреждено и даже вроде активизировалось. Уже два раза по улице проезжала патрульная машина.
Бондарев был прав — Валерка захотел взять реванш за позавчерашнюю неудачу. И еще более он был прав, предполагая, что новоявленный Крюгер безбашенный человек. Валерка себе такой очень нравился. Когда он размышлял, куда навострить лыжи в этот раз, злорадно подумал, что напрасно Замок пытался опустить его ниже плинтуса. Как раз сегодня башня у Валерки фурычила клево — спал чуть ли не до обеда и отлично выспался. Немного подпортил настроение наезд Замка. Но стоило ему скрыться с Валеркиных глаз, он тут же забыл об обиде.
Раз вчерашняя девчонка оказалась хитрее его и смылась, он сегодня тоже будет действовать по-хитрому. Сейчас сядет на автобус и поедет к тубдиспансеру. Валерка часто катался на этом автобусе и приметил над глухим забором густые деревья парка. Даже подумал, хорошо бы там погулять. Можно костерок развести, хлеб пожарить на палочке. Но сплошной бетонированный забор окружал парк и Валерка понял, что туда просто так не попадешь. Наверное, забор специально такой поставили, чтобы больные не сбегали и не заражали народ — подумал он тогда. Однажды ради любопытства он вышел на остановке и тут к своему удивлению прямо за ее стенкой из толстого пластика увидел маленькую калиточку, которая пряталась среди густых кустов, окружающих забор с внешней стороны. Он хотел подергать калиточку, проверить — открывается ли она, но калитка неожиданно распахнулась сама и оттуда вышли две женщины, оживленно разговаривая между собой. Одна из них остановилась и закрыла калитку, просунув руку между металлическими прутьями. На остановке тогда стояла толпа и Валерка у всех на глазах не решился проникнуть на территорию парка. Но запомнил калиточку и решил как-нибудь наведаться, прогуляться в парке. А тут Замок подкатился со своим предложением и Валерке все было некогда вырваться в заветный парк. А вот сегодня он вспомнил о нем. Перед глазами опять возникла картина — две женщины выходят из калитки и одна из них поворачивается спиной, чтобы закрыть калитку. Не ходят же они вечно парами — подумал Валерка. Он уже понял, что они там работают. И вспомнил, что темнело, когда они выходили. Значит, закончился их рабочий день. Валерка радостно улыбнулся. Все-таки голова у него действительно сегодня фурычила на все сто.
Когда он вышел на остановке из автобуса и дождался, чтобы все, кто вышел вместе с ним разошлись, а стоящие на остановке сели в автобус, из калитки за это время никто не выходил. Валерка не знал точно, когда заканчивается работа в диспансере. Интересно, с больными кто-то остается? Наверное, остается. Вдруг кому-то хуже станет? Он вспомнил, как Замок рассказывал, сколько этих туберкулезных мотают срок, и сколько их постепенно загибаются. Выходило, что конец приходит рано или поздно всем хворым. Но попутно они заражают уйму здорового народа. Вот так чихнет какой-нибудь гад в троллейбусе — и кранты. Зараза разлетается со слюнями вокруг и попадает на всех, кто в это время вдыхает воздух. То есть человек не дышать не может. Вдохнул — привет, зараза. Она поселяется в легких. Валерку очень впечатлил рассказ Замка. Он даже зауважал своего старшего приятеля за то, что тот заразы избежал. Значит, здоровье у него крепкое. Так и сказал Замку.
— Слышь, долбак, не все заражаются, — просветил его Замок. — А на воле тем более. Воздуха много, опять же — жратва нормальная, спят не по двадцать человек в комнате. Это где дышать нечем, народу под завязку, подцепить эту херню раз плюнуть. Плюнул больной здоровому в харю — и кабздец, — заржал Замок своей шутке.
Валерка остановился у калитки в раздумии, заходить в парк или нет. Вроде по времени вряд ли сейчас больные шляются в темноте. А ну как у них вечерняя прогулка? Ходят, плюются, разносят свою заразу. А как же тогда врачи и медсестры? Если бы мерли так часто, как говорил Замок, кто бы с нормальной башкой пошел туда работать? И те две тетки выходили вполне здоровые, даже полные, веселые. Валерка прислушался и не услышал в парке никаких голосов. «Пойду!» — решился он. В парке можно спрятаться в кустах, подстеречь одинокую бабу. Никто не помешает грабануть ее. Выйдет спокойненько, сядет в автобус и ищи его свищи.
Валерка стоял в тени кустов у забора и только собрался подойти к калитке, как она открылась и вышла женщина. Он решил, что подходящий момент наступил. Когда еще кто-то одинокий надумает выходить из этой калитки! На остановке никого не было, все складывалось в жилу. Женщина его не заметила и повернулась к нему спиной, чтобы закрыть калиточку на щеколду. Он выхватил из рукава шило, вышел из тени кустов и обхватил ее сзади, чтобы удобнее было воткнуть шило в спину. Движение руки было точным и быстрым. Она согнулась пополам и упала лицом в траву. И тогда он вырвал сумочку, которую женщина прижимала к себе, а после этого ничего не стоило сорвать с шеи цепочку. Сережек у нее в ушах не было, здесь произошел небольшой облом. Но зато на руке блеснул тоненький золотой браслетик. Валерка оглянулся, не видит ли кто его манипуляций с лежавшей женщиной — нет, никого. Часики тоже надо бы снять — подумал он. Хорошие часики, блестят. Вдруг ему повезло и они тоже золотые? Тогда и бабла Замок больше отвалит. И разговоры свои о том, что не желает иметь дело с Валеркой прекратит. Потому что улов сегодня был неплохой. Он опять быстро оглянулся и увидел в конце улицы приближающийся автобус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32