— Ты как мусор целишься…
Турецкий опять прицелился и невозмутимо ответил:
— А меня так в военной академии учили. Удобнее… — Пока он говорил, успел выстрелить еще дважды. И оба раза поразил цель в «яблочко». — Как показывает опыт — эффекта больше, — подвел итог Турецкий.
Клест поразился. Надо же — этот городской, оказывается, еще и в академии учился. Он впервые встретил живого академика. Куда только жизнь людей не заносит. Был себе академиком, а теперь простой охранник, поезд встречает, жизнью рискует. И менты его едва не застрелили, и братва его на мушке держала, и сейчас он вряд ли представляет, в какой переплет попал… Куренной тоже мужик не простой. Сейчас дружбу предлагает, а завтра решит, что пришлый человек может им все карты спутать. И тогда неизвестно, как еще обернется сегодняшняя встреча для этого понтовитого снайпера.
Турецкий вернул пистолет Клесту и не удержался от колкости:
— Ты, по-моему, его в унитазном бачке хранил…К боевому оружию надо относиться с любовью, а не абы как. Хотя бы почистил для порядка. Может, оно жизнь тебе сохранит когда-то.
Не зря Клесту сразу не понравился этот хмырь. С ним по-хорошему, а он баллон катит. Пистолет ему не понравился! А ведь из него в мишень смалил, как заправский снайпер. Значит, хороший пистолет, нечего прикалываться… Клест хотел огрызнуться и уже открыл рот, чтобы произнести что-нибудь позаковыристее, сбить гонор с этого академика, но тут из-за угла кабака появился Куренной, а вместе с ним и Лена.
— О-о, какие к нам гости пожаловали, — сразу переключился Клест на новое явление и ерническим тоном протянул: — Ментовочка нами не побрезговала. Кто-то вчера гнал нас со двора, оружием угрожал. Чуть не постреляла нас, — заржал он. — А ноне, видать, соскучилась. А говорила, Димон тебе не жених…Ко мне, шо ли пришла?
Турецкий и Димон удивленно смотрели на смущенную и немного напуганную девушку.
— К тебе, Димон, дивчина, — объявил Куренной, не слушая болтовню Клеста и легонько подтолкнул ее в спину. — Ну, чего стала? Вчера посмелее была, казаки мне докладывали.
Лена мельком взглянула на Турецкого, а Димону улыбнулась так старательно, что он ее улыбку принял за искреннюю и вразвалочку направился к ней, выпятив грудь колесом. Губы у него растянулись сами собой в кривую улыбку. Он едва сдерживал радость.
— Пришла, Леночка! — обнял Димон ее за плечи, уже позабыв свою вчерашнюю обиду. Появление Лены его настолько же удивило, насколько и обрадовало. Он вдруг почувствовал, как гора свалилась с его плеч. Захотелось говорить ей что угодно, только бы она его слушала и вот так улыбалась — немного смущенно, отводя взгляд в сторону. Наверное, ее смутило присутствие казаков и этого незнакомого городского хмыря, и Димон повел Лену вглубь двора, что-то тихо говоря ей на ухо. Турецкому почему-то было неприятно смотреть на эту показную нежность. Лена только накануне утверждала, что Димон ей абсолютно безразличен. И вдруг сама пришла, улыбается ему, дала увлечь себя в сторонку, чтобы никто не слышал, что ей нашептывает этот неприятный тип. Может, это она нарочно устроила, чтобы показаться на глаза Турецкому, какой-то тайный знак хочет подать? А пока для отвода глаз искусно играет роль скромной, но влюбленной девушки. Он заметил, как она мягким движением высвободилась из объятий Димона, но при этом на ее лице играла легкая улыбка. Как будто стесняется присутствующих, но не прочь полюбезничать с женихом… Даже если этот жених является таковым только в его собственных глазах.
Куренной подошел к Турецкому и стал напротив него, загородив спиной Лену и Димона. Казачья форма ладно сидела на нем, видать — из дорогой ткани. И сапоги на нем хромовые, начищенные до блеска, как будто и не ходит он пешком по пыльным дорогам Новоорлянской. Взгляд у Куренного колючий, но он его прячет, прищуривая глаза, словно что-то мешает ему смотреть на Турецкого. Не простой мужик Куренной, не простой, — думал Турецкий, а сам выжидающе смотрел на казачьего атамана.
— Антон, или не знаю, как тебя там…Спасибо, брат, ты мне жизнь сегодня спас.
Хорошие слова говорит Куренной, правильные. Благодарит скупо, но с достоинством. Но и Турецкий не станет перед атаманом заискивать, хотя, если говорить начистоту, он пока жив благодаря Куренному. Будь на месте атамана Димон, судьба не была бы так благосклонна к московскому важняку. Димон не стал бы чикаться с ним, пули не пожалел бы. Поэтому и не он атаман, — усмехнулся про себя Турецкий.
— Бывает… — между тем небрежно бросил Турецкий — Людям надо помогать. — Словно каждый день ему приходится вытаскивать из-под пуль людей. — Как говорится, оказался в нужное время в нужном месте.
Куренной усмехнулся, принимая шутку. Но тут же улыбка сошла с его лица и он пристально заглянул в глаза Турецкому.
— Я ведь тебя совсем не знаю, Антон. Расскажи о себе. А то вместе дела собираемся делать, как-то не привык я в жмурки играть с людьми, которых к моему берегу прибило…
Логично ведет себя Куренной. Конечно, как можно доверять человеку, совсем ничего о нем не зная. Турецкий словно нехотя заговорил:
— …Родился, школа, армия, академия, одна война, вторая война…В тысяча девятьсот девяносто шестом году меня шмель укусил, вот сюда, — и он показал на голову, — очень больно было! Мне что, всю свою биографию бурную со всеми подробностями изложить?
Куренной слегка покачивался на носках своих начищенных сапог перед Турецким, засунув одну руку за ремень. Теперь он стоял вполоборота и Турецкий мог видеть Лену и Димона. И Лена быстро взглянула на Турецкого, но тут же вынуждена была что-то ответить Димону, потому что он взял ее за руку и негромко и что-то настойчиво повторял.
Куренной тем временем слегка набычился, уловив в словах Турецкого легкую иронию, но расспросы продолжал.
— Женат? Дети есть? — допытывался он.
«А дотошный ты мужик, Куренной», — подумал про себя Турецкий.
— Вопрос на вопрос, — прервал он собеседника. — Когда я смогу уехать? Меня тетя ждет. В Новороссийске. Я к ней как раз на бархатный сезон поспевал. Каждый денечек, кстати, дорог…
— Ну, сегодня вряд ли. Например, завтра во второй половине дня мы тебя отправим к твоей тете — с кривой ухмылкой ответил Куренной, всем видом давая понять, что сказакам о тете он не поверил. Но если уж его спаситель не хочет говорит истинную причину, по которой он так торопиться покинуть эти гостеприимные края, то ладно, на первый случай сойдет и такая.
— Ловлю на слове, — Турецкий знал, что все вопросы Куренного пока только разминка. Он человек неглупый и понимал, что Турецкий не станет выкладывать все начистоту. Главный вопрос, ради которого он решил придержать Турецкого до следующего дня, еще был впереди.
Но Куренной замолчал, бросая быстрые внимательные взгляды на Турецкого и по-прежнему раскачиваясь на носках своих сапог, и Турецкий со скучающим видом стал смотреть по сторонам. Он косился на Лену, увлеченную разговором с Димоном, и хотел понять, зачем она пришла. «Не жених» все еще держал ее за руку и улыбался, глядя ей в лицо. «О, парень не на шутку влюблен», — подумал Турецкий. Но его сердце было неспокойным. Он уже кое-что понял о характере Димона. Тот мог быть опасен и в любовных проявлениях.
— Слухай, Антон, а ты же не все нам рассказал…про встречу Олежки с Кудрей? Так? — наконец заговорил о главном Куренной.
Турецкий как будто ждал этого вопроса. Он тотчас же бросил:
— Мне деньги нужны, Андрей…
— Сколько тебе? — с готовностью полез в карман Куренной.
— Сто пятьдесят тысяч долларов.
Куренной с изумлением уставился на него.
— Ты шо — сдурел?
— Десять процентов. — Хладнокровно продолжил Турецкий. — От вашей завтрашней прибыли. По оптовой стоимости золота. Твой брат на двадцать замахнулся. А у меня запросы скромные, мне и десяти хватит.
Куренной неожиданно рассмеялся.
— Я был прав. Ты — наглый сукин сын. Я могу это пропустить мимо ушей, ты же мне жизнь спас, но даже если… — его тон сменился почти на угрожающий, — с какого рожна мне такие бабки тебе платить?
— Твой брат ворыпаевским все рассказал. Ну, план, который он задумал. Он же отслеживал движение вагона от самого Первоуральска. И теперь ворыпаевские знают, во сколько приедет состав, номер вагона… Готовятся, учти.
Куренной внимательно смотрел на Турецкого, взвешивая, как реагировать на его сообщение. А тот небрежно продолжал, словно был уверен в окончательном выборе Куренного.
— Я сейчас смотрю на тебя и вижу, что ты сомневаешься, никак выбор не можешь сделать. То ли сразу убить наглого москвича, то ли паяльник применить? — обезоруживающе улыбнулся Турецкий.
— Ну вы там в центре совсем озверели, — нахмурился Куренной. — Если ты думаешь, что я после всего тебя…в расход пущу…Мы ж не бандиты, мы — казаки.
Он повернул голову в сторону скучающего Клеста, зацепил взглядом Димона и позвал их:
— Димон! Юрка! Идите сюда, хватит с девушкой хороводиться, обсудим с нашим новым дружбаном завтрашнюю прогулку.
Турецкий мысленно обрадовался. «Клюнул Куренной, заглотнул наживку…»
Димон не без сожаления оторвался от Лены и в несколько шагов пересек затоптанный пятачок двора. Лена осталась на месте, встревоженно поглядывая на мужчин, но уходить не собиралась.
— Андрей, шо-то я не понимаю. Ты… — начал было Димон, но Куренной тут же заткнул ему рот.
— Замолкни, Димон. Дело решенное.
А вот Клест был полностью согласен с решением Куренного. Он одобрительно закивал головой:
— А шо? Он классный стрелок. Такой нам очень даже пригодится. — Он уже забыл о своей обиде и предвкушал завтрашнее приключение.
Турецкий перехватил обеспокоенный взгляд Лены и решение пришло незамедлительно.
— Я эту девушку, кажется, знаю…
— Это ж откуда, интересно? — в голосе Димона прозвучала неприкрытая ревность, он подозрительно зыркнул на Турецкого.
— Она единственная мне помогла, когда я в вашем Новом Орлеане оказался. Я тогда, можно сказать, с голоду умирал, а она меня печеньем угостила, добрая душа. Он повернулся к Лене:
— Вы меня помните? Тогда, у магазина…
Лена нерешительно кивнула, еще не совсем понимая, как нужно себя вести, а Турецкий уже пошел к ней, но по дороге остановился у клумбы, чтобы сорвать цветок.
— Это вам. Спасибо за доброту. — Он церемонно поклонился, шаркнул ногой и поцеловал Лене руку. И тихо, сквозь зубы сказал:
— Уходи домой. Скажи Володе все пока по плану. Если что, я ему сам передам.
Лена смущенно улыбалась Турецкому, поглядывая на Димона. Тот смотрел мрачно, недобрая улыбка кривила его губы. Ой, не зря она его боялась и обходила стороной! Ради того, чтобы услышать от Турецкого, что все идет по плану, ей пришлось преодолеть свое отвращение к Димону и терпеть его нежности. Когда он держал ее руку в своей руке — такой чужой, неприятной, шершавой, она едва себя сдерживала, чтобы тут же, немедленно, не вырвать руку. Никогда не думала, что даже такое невинное прикосновение неприятного ей человека может вызвать у нее не просто неприязнь, а настоящее отвращение.
Клест разрядил обстановку. Он толкнул Димона в бок и дурашливо заговорил:
— Знаешь, как это называется? Культура, Димончик, культура. Ты ж кино смотришь, бачишь, як там хлопцы за девчатами ухаживают — цветочки дарят, руку целуют. А ты как медведь, только пугаешь ее. Глянь, яка она перелякана.
Лена действительно выглядела немного испуганной под тяжелым взглядом Димона. Когда все направились в кабак, Димон строго сказал ей:
— Жди меня. Поняла?
Куда и девались его улыбка и радостное удивление. Подозрительность и недоверие вернулись к нему и хотелось услышать от Лены какие-нибудь успокаивающие слова, которые рассеяли бы нахлынувшую на него обозленность и досаду, но девушка без улыбки кивнула головой и отвела свой взгляд.
Турецкий удивился резкой перемене в поведении Димона. То сиял от счастья, когда Лену увидел, то разговаривает с ней, как-будто она в чем-то провинилась перед ним. А ведь на самом деле он не имеет на нее никаких прав. Она же ему не невеста. Хотя кто их разберет. Почему-то она послушно осталась стоять на месте, как велел ей Димон, и смотрела вслед мужчинам, пока они не зашли в кабак. Там гульба уже шла вовсю, водка лилась рекой, пьяные голоса выкрикивали какие-то угрозы в адрес ворыпаевских, кто-то порывался петь, но на него все шикали, потому что в проеме двери появилась коренастая фигура атамана. Куренной собирался устроить совет.
9
Плетнев под укоризненным взглядом Васи собирал рюкзак, что-то бормоча себе под нос.
— Бритву забыл… — напомнил ему сын. — Я ее в ванной только что видел.
— Ах да, — спохватился Антон. — Спасибо, сынок. Ты настоящий товарищ. Принеси-ка ее мне поскорее.
Вася не спеша пошел в ванную. Ну да, поскорее…Сам уезжает, оставляет единственного сына на эту противную тетку, которая похожа на фрекен Бок из сказки про Карлсона. Даже не поинтересовался, хочет ли Вася с ней оставаться.
Вася принес бритву и молча протянул ее отцу. Тот сунул ее в боковой карман рюкзака и застегнул пряжку.
— Ну не смотри на меня так, будто я отдаю тебя людоеду, — попросил он Васю и взъерошил ему волосы. Сын упрямо мотнул головой, не глядя на отца. «Обиделся… — подумал Антон. — Но сюсюкать с ним не буду».
Вышли в прихожую, отец по-мужски пожал Васину руку и сделал последние наставления.
— Так. Все. Сегодня ночуешь один. Не боятся. Ты же мужчина.
— А я и не боюсь, — пробурчал обиженно Вася.
— А завтра с утра придет няня. Помнишь, как ее зовут?
— Помню, Эльвира Марковна. А, может, без няни обойдемся? Мы же соседку хотели попросить…
— Не может она. Плохо себя чувствует. А чем тебе няня нехороша? Нормальная женщина, внимательная, заботливая…
— У нее лицо нехорошее. И она детей не любит. Сама мне говорила.
— Ну ты уже не ребенок. Вполне сформировавшийся подросток — не капризничаешь, не сюсюкаешь. Тебе что, нужна ее любовь? А так покормит, присмотрит. Она человек обязательный.
— Пусть тетя Ира придет. Или хотя бы Катя… Мне с ней тоже весело.
Плетнев строго посмотрел на сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32