Прикольный магазин Водолей
Вот к какому выводу я пришла: женщина и впрямь может стать богиней, если только сумеет совместить в себе повариху на кухне, шлюху в спальне и достойную противницу в схватке на джойстиках. Секс и игровые приставки – вот о чем теперь мечтают мужчины. Честно говоря, ни разу еще не видела Слима таким возбужденным. Во всяком случае с тех пор, как лопнул его интернет-пузырь. Я могла просчитаться, полагая, что крушение надежд послужит ему хорошей встряской, но для себя решила, что обязательно верну в этот дом солнце. Что бы там ни говорили метеорологи.
– Хочешь, сыграем? – с надеждой в голосе спросил Слим.
– Давай сперва разберемся с арендной платой, – улыбнулась я.
8
Тем же вечером, памятуя об опасности зацепить и порвать подаренный Слимом браслет, я вернулась домой, нагруженная подарками: ничего серьезного, скорее безделушки с блошиного рынка, чем обновки из бутика на Бонд-стрит. Несмотря на все мои сверхурочные старания, больших денег работа в модельном агентстве не приносила. По-моему, даже курьеры на велосипедах прикарманивали больше моего: всякий раз, когда они вбегали внутрь через двойные двери агентства, стоило лишь поднять голову, чтобы увериться – эти парни действительно при деньгах. Хоть я и сидела на месте, а не носилась по улицам, но работала временно, что означало, что я нахожусь на самой нижней ступени профессиональной лестницы. Понятное дело, и подарки соответствовали жалкому заработку. С моими ограниченными доходами я остановила выбор на игрушках для взрослых. Приятный сюрприз для Слима (будем надеяться) и милый сувенир Павлову. Оставалось только молиться, чтобы эти мои знаки внимания помогли вернуть в дом хоть немного света.
Уже выйдя из метро и ругая бесконечную морось, я решила, что тоже заслуживаю небольшого подарка. Было темно. И мокро. И ветрено. Мне хотелось поскорее попасть домой, но если я собиралась считать это жилище своим домом, то оно явно нуждалось в женском уюте. Свернув на Коламбия-роуд, где закрылись уже все лотки за исключением одного, я решила ограничиться пока цветами. Даже если продавцу сперва захочется выяснить мое настроение.
– Ищете букет? – цветочник уже заманивал меня под свой навес. – Или, может, хотите купить растение, несущее радость?
Я смотрела на этого темнокожего громилу в пуховике и не могла понять, к чему такая таинственность. Лоток был подсвечен несколькими фонариками, вывешенными над задником, и лишь цепочка китайской гирлянды отмечала край навеса. Эффект необычный и слегка устрашающий, поскольку яркая подсветка не только не позволяла разглядеть выставленный товар, но и превращала самого продавца в темный силуэт.
– Растение, несущее радость, пожалуй. Будет здорово, если оно продержится у меня хоть месяц.
Продавец расцвел, словно я дала единственно верный ответ. Я заслонилась от света, поднеся к брови сложенную ладонь, но не увидела ничего, кроме букетов, расставленных в ведрах на полках. Здесь не было ни бегоний, ни фиалок, – никаких вообще растений, хотя бы отдаленно напоминающих те, что растут в горшках.
– Травка сейчас просто отличная, – заметил продавец, сгибаясь над прилавком. Фигура как у артиллерийского снаряда, подумалось мне; снаряд с брюшком и улыбкой шириною в милю. – Первосортное дерьмо, снимает стресс как рукой.
– А?
– Хотите сначала попробовать?
Я растерялась и была окончательно сбита с толку, когда цветочник расстегнул висящую на поясе сумку и принялся рыться в ней, гремя монетами. Я осторожно высказалась в том смысле, что денег у меня не много. Продавец цветов оторвал взгляд от сумки.
– Расскажи обо мне друзьям и сможешь заплатить позже, если тебя это устроит.
– Прошу прощения?
Он оперся костяшками пальцев о прилавок и приблизил ко мне лицо.
– Милая, похоже, ты девочка честная, но, если я собираюсь отпускать тебе товар в кредит, мне нужно знать, выиграет ли от этого мой бизнес. Понятно, что я хочу сказать?
– Не совсем, – созналась я. – Мне просто нужны какие-нибудь петунии или что-то вроде того. Я не собиралась брать весь товар оптом.
Продавец вновь выпрямился во весь рост, глаза его сузились, а рука застегнула молнию на пуховике до первого из подбородков.
– Ты ведь знаешь, что я тут продаю, верно?
– Наверное, я не ошибусь, предположив, что цветы?
– Угу, – медленно выдохнул он. – И это тоже. Как раз в это время дождевая капля отыскала дорогу к одной из лампочек, раздалось резкое шипение. Вздрогнув, я отшатнулась от прилавка, подальше от нависающей над ним фигуры с наждаком щетины и странными намеками.
– Я живу на этой улице. – Я решила просто пятиться, пока меня не скроет ночной мрак. – Пожалуй, лучше попробую поискать цветок утром, когда рынок снова откроется.
– Ты живешь на Коламбия-роуд? – ахнул продавец. – Чего ж ты сразу не сказала, что местная? – Откуда ни возьмись, через прилавок перелетел большой букет роз в красивой обертке. Я выбросила вперед руки (защитный рефлекс), и в них очутилась дюжина ярко-красных бутонов на длинных черенках.
– Где же ты обосновалась? Должно быть, новенькая, раньше я что-то тебя не видел, а я тут каждого знаю. – По лицу продавца скользнуло озабоченное выражение. – Лопнуть мне на этом месте, ты ведь не племянница Зверя, я надеюсь?
Немного оторопев от натиска, я не без труда сообразила, что речь идет о номере дома, и ответила:
– Нет, всего лишь соседка.
– Так ты живешь со Слим-Джимом и этим парнем в подтяжках? Который то и дело исчезает, чтобы напудрить себе нос?
– Это Павлов, – кивнула я, уже крепче прижимая букет к себе. – Он мой брат.
– Вы родственники? Иди ты! А я всегда считал Павлова единственным отпрыском в семье.
– Он не особо распространяется обо мне. И уж во всяком случае, не в мужской компании.
– Еще бы. Если сестра – этакая штучка…
Оставалось решить, расценивать ли это как комплимент. Рассудив, что продавец явно отбросил настороженность, я решила, что «штучка» в его устах – похвала. Тем не менее мне нужно было срочно найти приличную вазу для цветов. Еще шаг, я выбралась из-под навеса и, уже оказавшись под дождем, смекнула, что розы представляют собой шикарный и достаточно дорогой подарок.
– Сколько я должна?
Он отмахнулся от вопроса, как от мухи.
– Нисколько. Подарок на новоселье.
– Спасибо, – сказала я уже с улыбкой. – Кстати, меня зовут Циско.
– От слова «цыпочка»?
– Нет, – сказала я, немного смутившись. – От слова «Сан-Франциско». Мой отец очень любил этот сериал.
– «Улицы Сан-Франциско»? – переспросил он, решив выяснить все до конца, и, когда я кивнула в ответ, странно прищелкнул пальцами. – У твоего старика был вкус.
– Честно говоря, мое настоящее имя – Фран, но папа решил, что Циско звучит лучше. Имя, подходящее для путешественницы.
– Так оно и есть, – согласился цветочник. – Я уже понял: за тобой нужен глаз да глаз.
Рассмеявшись, я напомнила ему, что мне пора домой.
– Ну, беги, – последовало напутствие. – И если понадобится что-нибудь, только разыщи меня.
– А кого спрашивать? – обернулась я, уже выйдя из пятна света, отбрасываемого прилавком. – Я ведь не знаю твоего имени.
– Еще узнаешь, – подмигнул цветочник, и голова его при этом дернулась. – Тут меня каждая собака знает.
9
Я бросила вещи в холле и нашла парней за кухонным столом. Брат сидел, уставившись в ноутбук Слима, и жевал кончик ручки. Слим корпел над блокнотом, затягиваясь микроскопическим косячком. Нельзя сказать, чтобы кто-то из них при этом испытывал воодушевление. Напротив, мое появление что-то чересчур их обрадовало.
– Циско, – первым заулыбался Павлов и сделал нетвердую попытку подняться со стула. Чтобы разглядеть меня получше, он тут же стащил с носа маленькие круглые очки для письма и принялся вертеть их в пальцах. – Скажи, почему искусственные блондинки кажутся мужчинам привлекательнее, когда из-под окрашенных кончиков волос видны корни естественного цвета?
Я бросила на Слима сердитый взгляд. Волосы я красила перед самым приездом в Лондон, хотела произвести впечатление. Очевидно, для достижения наилучшего эффекта придется подождать еще пару недель.
– Вынуждаете меня отрастить длинные волосы?
– Вопрос задал твой брат, – запротестовал Слим. – Откуда мне знать, что он имел в виду?
– Это вопрос из письма читательницы в мою Рубрику. – Павлов развернул ноутбук, чтобы я могла взглянуть. – Девочка подозревает, что двухцветные волосы не на шутку заводят парней, и хочет знать, что я думаю по этому поводу.
– Тогда зачем тебе мое мнение?
Слим отважился встретиться со мной взглядом.
– У Павлова небольшой кризис. Он утратил веру в собственные советы. Небольшой затык, можно сказать.
Брат не сводил с меня умоляющих глаз.
– С каких это пор? – спросила я.
– С тех пор как его невзлюбил редактор.
– Ну? – настаивал Павлов. – Насколько эротичны двухцветные волосы?
Пришлось объяснить: женщины ежегодно тратят миллионы фунтов ради того, чтобы цвет их волос выглядел по возможности естественнее. Любой мужчина, который во всеуслышание заявит, будто ему больше по душе тот природный оттенок, что прет из головы, вытесняя краску, может, и не покривит душой, но навряд ли добьется всеобщего признания своей правоты.
– Стало быть, ответ отрицательный? – подытожил Павлов. – Слушай, а ты не могла бы немного развернуть свою мысль?
Я уселась за стол напротив мальчишек.
– И что еще я должна, по-твоему, сказать?
Слим глянул на Павлова так, словно они общались при помощи телепатии.
– Твой брат вовсе не хочет, чтобы ты что-то сказала, – поделился он со мной. – Он хочет, чтобы ты это написала.
Мне показалось, что Слим шутит. Однако эти двое не торопились прыснуть со смеху, так что пришлось обратиться к Павлову напрямую:
– Ты просишь меня написать твою колонку?
– Ответы должны быть развернутыми.
– И я должна изложить мужской взгляд на женские проблемы?
– Прошу тебя, Цис. Мне позарез нужно продемонстрировать чудеса проницательности и анализа. Я должен доказать, что незаменим.
– И поэтому ты обратился за помощью к женщине?
– Ты замечательно справишься, – сказал мой брат. – Я в тебя верю.
– Мнение профессионала, – добавил Слим, на лице которого уже успела обосноваться широкая улыбка.
Когда подошла моя очередь затянуться травкой, я отказалась, решив не затуманивать мозги, загруженные вопросами, которые Павлов отобрал для своей колонки. Всего их было четыре: сначала о крашеных волосах, потом еще два, от девиц, обнаруживших, что их личная жизнь зашла в тупик. Одну беспокоило безразличие соседского парня, но еще больше – скверные новости, пришедшие по электронной почте. Другую заботила техника поцелуя: бывший бойфренд оглушил бедняжку заявлением, что она «делает это, как рыбка гуппи». Завершал страничку читательских проблем вопль ужаса: парень четвертой читательницы превратил свою спальню в святилище Дженнифер Лопес. «Почему? – спрашивала каждая. – Что за люди эти мужчины?»
На составление ответа ушло примерно пять минут. Я стучала по клавиатуре, пока Слим делал нам кофе, а Павлов пожирал меня нетерпеливым взглядом. Не было нужды перечитывать написанное, я просто нажала клавишу ввода в последний раз и толкнула ноутбук через стол. Мой брат тут же вернул очки на переносицу. Шевеля губами, он прокручивал страницу, с жадностью глотая мой текст. Дочитав, Павлов поднял на меня глаза, моргающие за маленькими линзами. Не знаю, что именно отразилось на его лице в ту минуту: смятение или недоверие.
– Потому что в глубине души все они ублюдки, – сказал он. – Даже лучшие из них.
Немного коротковато, но основную мысль он уловил.
– Что такое? – спросила я.
– Это суть твоего ответа.
– Угу.
– На все вопросы одновременно?
– Почему бы и нет?
– Циско, но это же не совет. Это вероломный обман, поскольку он исходит якобы из мужских уст. Да меня линчуют за это!
– Если хочешь знать мое мнение, – сказала я, – то надо зайти еще дальше и опубликовать имена этих больных на голову мальчишек. Имеет смысл тиснуть их фамилии в твоей колонке. И не забудь адреса. О, знаю, напечатай заодно их фотки! Вот тогда твоим читательницам будет что обсудить.
Кажется, Павлов немного оторопел. Линзы его очков подернулись туманом, а лицо порозовело.
– Тебе нечего терять, – пожал плечами Слим. – Мы сочиняли полдня, а придумали только несколько абзацев извинений.
– Неужели в этом блокноте твои варианты ответов?
– Нет, здесь всего лишь перечень подходящих для него вакансий, – покачал головой Павлов.
– Здорово! – восхитилась я, довольная, что Слим проявил инициативу. – Ну-ка, похвастайся.
– Видишь ли, – застенчиво протянул Слим, совсем как школьник, которого попросили зачитать сочинение классу, – я тоже хочу добиться успеха в чем-то, что мне нравится делать…
– Чтобы тебе никогда больнее не пришлось работать, – догадалась я. – Хорошее начало.
– Но применить этот принцип на практике оказалось не так-то легко.
– Можно взглянуть? – я вырвала страницу из блокнота прежде, чем он смог возразить. – «Пункт первый, – прочла я. – Стать донором и сдавать сперму».
Павлов фыркнул в чашку с кофе.
– Думаю, этот вариант лучше всех прочих, – сказал он, совладав с собой. – Но доходы вряд ли покроют арендную плату.
– Я записывал все, что приходило в голову, – парировал Слим, – и эта мысль явилась первой.
– «Пункт второй, – с нажимом читала я. – Прославиться». – Я опустила листок, пристально глядя на Слима. – Все, больше пунктов тут нет.
– Если ты сумеешь разбогатеть на сдаче спермы, дружище, то уж точно станешь суперзвездой. – Злорадно улыбаясь, Павлов откинулся на спинку стула. – Обещаю тебе: мужики со всего мира будут готовы выложить состояние за секрет твоей потенции. Будешь давать мастер-классы. Представь только!
– Ладно, полегче, – сказал Слим. – Признаться, я уже пробовал заработать на любимом занятии. Посмотри, в какой луже я сижу теперь.
– Значит, не один Павлов утратил веру в свои силы. – Выждав короткую паузу, я предложила ребятам подумать головой. – Если мы собираемся хоть как-то упорядочить свою жизнь, надо объединить наши усилия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Хочешь, сыграем? – с надеждой в голосе спросил Слим.
– Давай сперва разберемся с арендной платой, – улыбнулась я.
8
Тем же вечером, памятуя об опасности зацепить и порвать подаренный Слимом браслет, я вернулась домой, нагруженная подарками: ничего серьезного, скорее безделушки с блошиного рынка, чем обновки из бутика на Бонд-стрит. Несмотря на все мои сверхурочные старания, больших денег работа в модельном агентстве не приносила. По-моему, даже курьеры на велосипедах прикарманивали больше моего: всякий раз, когда они вбегали внутрь через двойные двери агентства, стоило лишь поднять голову, чтобы увериться – эти парни действительно при деньгах. Хоть я и сидела на месте, а не носилась по улицам, но работала временно, что означало, что я нахожусь на самой нижней ступени профессиональной лестницы. Понятное дело, и подарки соответствовали жалкому заработку. С моими ограниченными доходами я остановила выбор на игрушках для взрослых. Приятный сюрприз для Слима (будем надеяться) и милый сувенир Павлову. Оставалось только молиться, чтобы эти мои знаки внимания помогли вернуть в дом хоть немного света.
Уже выйдя из метро и ругая бесконечную морось, я решила, что тоже заслуживаю небольшого подарка. Было темно. И мокро. И ветрено. Мне хотелось поскорее попасть домой, но если я собиралась считать это жилище своим домом, то оно явно нуждалось в женском уюте. Свернув на Коламбия-роуд, где закрылись уже все лотки за исключением одного, я решила ограничиться пока цветами. Даже если продавцу сперва захочется выяснить мое настроение.
– Ищете букет? – цветочник уже заманивал меня под свой навес. – Или, может, хотите купить растение, несущее радость?
Я смотрела на этого темнокожего громилу в пуховике и не могла понять, к чему такая таинственность. Лоток был подсвечен несколькими фонариками, вывешенными над задником, и лишь цепочка китайской гирлянды отмечала край навеса. Эффект необычный и слегка устрашающий, поскольку яркая подсветка не только не позволяла разглядеть выставленный товар, но и превращала самого продавца в темный силуэт.
– Растение, несущее радость, пожалуй. Будет здорово, если оно продержится у меня хоть месяц.
Продавец расцвел, словно я дала единственно верный ответ. Я заслонилась от света, поднеся к брови сложенную ладонь, но не увидела ничего, кроме букетов, расставленных в ведрах на полках. Здесь не было ни бегоний, ни фиалок, – никаких вообще растений, хотя бы отдаленно напоминающих те, что растут в горшках.
– Травка сейчас просто отличная, – заметил продавец, сгибаясь над прилавком. Фигура как у артиллерийского снаряда, подумалось мне; снаряд с брюшком и улыбкой шириною в милю. – Первосортное дерьмо, снимает стресс как рукой.
– А?
– Хотите сначала попробовать?
Я растерялась и была окончательно сбита с толку, когда цветочник расстегнул висящую на поясе сумку и принялся рыться в ней, гремя монетами. Я осторожно высказалась в том смысле, что денег у меня не много. Продавец цветов оторвал взгляд от сумки.
– Расскажи обо мне друзьям и сможешь заплатить позже, если тебя это устроит.
– Прошу прощения?
Он оперся костяшками пальцев о прилавок и приблизил ко мне лицо.
– Милая, похоже, ты девочка честная, но, если я собираюсь отпускать тебе товар в кредит, мне нужно знать, выиграет ли от этого мой бизнес. Понятно, что я хочу сказать?
– Не совсем, – созналась я. – Мне просто нужны какие-нибудь петунии или что-то вроде того. Я не собиралась брать весь товар оптом.
Продавец вновь выпрямился во весь рост, глаза его сузились, а рука застегнула молнию на пуховике до первого из подбородков.
– Ты ведь знаешь, что я тут продаю, верно?
– Наверное, я не ошибусь, предположив, что цветы?
– Угу, – медленно выдохнул он. – И это тоже. Как раз в это время дождевая капля отыскала дорогу к одной из лампочек, раздалось резкое шипение. Вздрогнув, я отшатнулась от прилавка, подальше от нависающей над ним фигуры с наждаком щетины и странными намеками.
– Я живу на этой улице. – Я решила просто пятиться, пока меня не скроет ночной мрак. – Пожалуй, лучше попробую поискать цветок утром, когда рынок снова откроется.
– Ты живешь на Коламбия-роуд? – ахнул продавец. – Чего ж ты сразу не сказала, что местная? – Откуда ни возьмись, через прилавок перелетел большой букет роз в красивой обертке. Я выбросила вперед руки (защитный рефлекс), и в них очутилась дюжина ярко-красных бутонов на длинных черенках.
– Где же ты обосновалась? Должно быть, новенькая, раньше я что-то тебя не видел, а я тут каждого знаю. – По лицу продавца скользнуло озабоченное выражение. – Лопнуть мне на этом месте, ты ведь не племянница Зверя, я надеюсь?
Немного оторопев от натиска, я не без труда сообразила, что речь идет о номере дома, и ответила:
– Нет, всего лишь соседка.
– Так ты живешь со Слим-Джимом и этим парнем в подтяжках? Который то и дело исчезает, чтобы напудрить себе нос?
– Это Павлов, – кивнула я, уже крепче прижимая букет к себе. – Он мой брат.
– Вы родственники? Иди ты! А я всегда считал Павлова единственным отпрыском в семье.
– Он не особо распространяется обо мне. И уж во всяком случае, не в мужской компании.
– Еще бы. Если сестра – этакая штучка…
Оставалось решить, расценивать ли это как комплимент. Рассудив, что продавец явно отбросил настороженность, я решила, что «штучка» в его устах – похвала. Тем не менее мне нужно было срочно найти приличную вазу для цветов. Еще шаг, я выбралась из-под навеса и, уже оказавшись под дождем, смекнула, что розы представляют собой шикарный и достаточно дорогой подарок.
– Сколько я должна?
Он отмахнулся от вопроса, как от мухи.
– Нисколько. Подарок на новоселье.
– Спасибо, – сказала я уже с улыбкой. – Кстати, меня зовут Циско.
– От слова «цыпочка»?
– Нет, – сказала я, немного смутившись. – От слова «Сан-Франциско». Мой отец очень любил этот сериал.
– «Улицы Сан-Франциско»? – переспросил он, решив выяснить все до конца, и, когда я кивнула в ответ, странно прищелкнул пальцами. – У твоего старика был вкус.
– Честно говоря, мое настоящее имя – Фран, но папа решил, что Циско звучит лучше. Имя, подходящее для путешественницы.
– Так оно и есть, – согласился цветочник. – Я уже понял: за тобой нужен глаз да глаз.
Рассмеявшись, я напомнила ему, что мне пора домой.
– Ну, беги, – последовало напутствие. – И если понадобится что-нибудь, только разыщи меня.
– А кого спрашивать? – обернулась я, уже выйдя из пятна света, отбрасываемого прилавком. – Я ведь не знаю твоего имени.
– Еще узнаешь, – подмигнул цветочник, и голова его при этом дернулась. – Тут меня каждая собака знает.
9
Я бросила вещи в холле и нашла парней за кухонным столом. Брат сидел, уставившись в ноутбук Слима, и жевал кончик ручки. Слим корпел над блокнотом, затягиваясь микроскопическим косячком. Нельзя сказать, чтобы кто-то из них при этом испытывал воодушевление. Напротив, мое появление что-то чересчур их обрадовало.
– Циско, – первым заулыбался Павлов и сделал нетвердую попытку подняться со стула. Чтобы разглядеть меня получше, он тут же стащил с носа маленькие круглые очки для письма и принялся вертеть их в пальцах. – Скажи, почему искусственные блондинки кажутся мужчинам привлекательнее, когда из-под окрашенных кончиков волос видны корни естественного цвета?
Я бросила на Слима сердитый взгляд. Волосы я красила перед самым приездом в Лондон, хотела произвести впечатление. Очевидно, для достижения наилучшего эффекта придется подождать еще пару недель.
– Вынуждаете меня отрастить длинные волосы?
– Вопрос задал твой брат, – запротестовал Слим. – Откуда мне знать, что он имел в виду?
– Это вопрос из письма читательницы в мою Рубрику. – Павлов развернул ноутбук, чтобы я могла взглянуть. – Девочка подозревает, что двухцветные волосы не на шутку заводят парней, и хочет знать, что я думаю по этому поводу.
– Тогда зачем тебе мое мнение?
Слим отважился встретиться со мной взглядом.
– У Павлова небольшой кризис. Он утратил веру в собственные советы. Небольшой затык, можно сказать.
Брат не сводил с меня умоляющих глаз.
– С каких это пор? – спросила я.
– С тех пор как его невзлюбил редактор.
– Ну? – настаивал Павлов. – Насколько эротичны двухцветные волосы?
Пришлось объяснить: женщины ежегодно тратят миллионы фунтов ради того, чтобы цвет их волос выглядел по возможности естественнее. Любой мужчина, который во всеуслышание заявит, будто ему больше по душе тот природный оттенок, что прет из головы, вытесняя краску, может, и не покривит душой, но навряд ли добьется всеобщего признания своей правоты.
– Стало быть, ответ отрицательный? – подытожил Павлов. – Слушай, а ты не могла бы немного развернуть свою мысль?
Я уселась за стол напротив мальчишек.
– И что еще я должна, по-твоему, сказать?
Слим глянул на Павлова так, словно они общались при помощи телепатии.
– Твой брат вовсе не хочет, чтобы ты что-то сказала, – поделился он со мной. – Он хочет, чтобы ты это написала.
Мне показалось, что Слим шутит. Однако эти двое не торопились прыснуть со смеху, так что пришлось обратиться к Павлову напрямую:
– Ты просишь меня написать твою колонку?
– Ответы должны быть развернутыми.
– И я должна изложить мужской взгляд на женские проблемы?
– Прошу тебя, Цис. Мне позарез нужно продемонстрировать чудеса проницательности и анализа. Я должен доказать, что незаменим.
– И поэтому ты обратился за помощью к женщине?
– Ты замечательно справишься, – сказал мой брат. – Я в тебя верю.
– Мнение профессионала, – добавил Слим, на лице которого уже успела обосноваться широкая улыбка.
Когда подошла моя очередь затянуться травкой, я отказалась, решив не затуманивать мозги, загруженные вопросами, которые Павлов отобрал для своей колонки. Всего их было четыре: сначала о крашеных волосах, потом еще два, от девиц, обнаруживших, что их личная жизнь зашла в тупик. Одну беспокоило безразличие соседского парня, но еще больше – скверные новости, пришедшие по электронной почте. Другую заботила техника поцелуя: бывший бойфренд оглушил бедняжку заявлением, что она «делает это, как рыбка гуппи». Завершал страничку читательских проблем вопль ужаса: парень четвертой читательницы превратил свою спальню в святилище Дженнифер Лопес. «Почему? – спрашивала каждая. – Что за люди эти мужчины?»
На составление ответа ушло примерно пять минут. Я стучала по клавиатуре, пока Слим делал нам кофе, а Павлов пожирал меня нетерпеливым взглядом. Не было нужды перечитывать написанное, я просто нажала клавишу ввода в последний раз и толкнула ноутбук через стол. Мой брат тут же вернул очки на переносицу. Шевеля губами, он прокручивал страницу, с жадностью глотая мой текст. Дочитав, Павлов поднял на меня глаза, моргающие за маленькими линзами. Не знаю, что именно отразилось на его лице в ту минуту: смятение или недоверие.
– Потому что в глубине души все они ублюдки, – сказал он. – Даже лучшие из них.
Немного коротковато, но основную мысль он уловил.
– Что такое? – спросила я.
– Это суть твоего ответа.
– Угу.
– На все вопросы одновременно?
– Почему бы и нет?
– Циско, но это же не совет. Это вероломный обман, поскольку он исходит якобы из мужских уст. Да меня линчуют за это!
– Если хочешь знать мое мнение, – сказала я, – то надо зайти еще дальше и опубликовать имена этих больных на голову мальчишек. Имеет смысл тиснуть их фамилии в твоей колонке. И не забудь адреса. О, знаю, напечатай заодно их фотки! Вот тогда твоим читательницам будет что обсудить.
Кажется, Павлов немного оторопел. Линзы его очков подернулись туманом, а лицо порозовело.
– Тебе нечего терять, – пожал плечами Слим. – Мы сочиняли полдня, а придумали только несколько абзацев извинений.
– Неужели в этом блокноте твои варианты ответов?
– Нет, здесь всего лишь перечень подходящих для него вакансий, – покачал головой Павлов.
– Здорово! – восхитилась я, довольная, что Слим проявил инициативу. – Ну-ка, похвастайся.
– Видишь ли, – застенчиво протянул Слим, совсем как школьник, которого попросили зачитать сочинение классу, – я тоже хочу добиться успеха в чем-то, что мне нравится делать…
– Чтобы тебе никогда больнее не пришлось работать, – догадалась я. – Хорошее начало.
– Но применить этот принцип на практике оказалось не так-то легко.
– Можно взглянуть? – я вырвала страницу из блокнота прежде, чем он смог возразить. – «Пункт первый, – прочла я. – Стать донором и сдавать сперму».
Павлов фыркнул в чашку с кофе.
– Думаю, этот вариант лучше всех прочих, – сказал он, совладав с собой. – Но доходы вряд ли покроют арендную плату.
– Я записывал все, что приходило в голову, – парировал Слим, – и эта мысль явилась первой.
– «Пункт второй, – с нажимом читала я. – Прославиться». – Я опустила листок, пристально глядя на Слима. – Все, больше пунктов тут нет.
– Если ты сумеешь разбогатеть на сдаче спермы, дружище, то уж точно станешь суперзвездой. – Злорадно улыбаясь, Павлов откинулся на спинку стула. – Обещаю тебе: мужики со всего мира будут готовы выложить состояние за секрет твоей потенции. Будешь давать мастер-классы. Представь только!
– Ладно, полегче, – сказал Слим. – Признаться, я уже пробовал заработать на любимом занятии. Посмотри, в какой луже я сижу теперь.
– Значит, не один Павлов утратил веру в свои силы. – Выждав короткую паузу, я предложила ребятам подумать головой. – Если мы собираемся хоть как-то упорядочить свою жизнь, надо объединить наши усилия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49