Из приоткрытой двери тянуло холодом, он обжигал мои голые ступни, вызывая в них ломоту.– На улице мороз, Хэнк, – произнес Лу. – Пригласи меня в дом.Он навалился всей своей тяжестью на дверь и, когда я невольно попятился, вломился в прихожую. По-прежнему ухмыляясь, он захлопнул за собой дверь.– Я решил, что пришла пора поделить деньги, Хэнк. Мне нужна моя доля. – Он сложил перчатки и огляделся по сторонам, словно ожидая увидеть заветный рюкзак прямо здесь, в коридоре.– В доме денег нет, Лу.– Где же они – в гараже?– Даже если бы они были здесь, я все равно ничего бы тебе не дал.Лу изобразил негодование.– То, что они находятся у тебя, еще не означает, что они тебе принадлежат. Часть из них моя. – И он ткнул себя пальцем в грудь.– Ты принял условия нашего договора, – строго напомнил я.Он проигнорировал мое замечание. Посторонившись и устремив взгляд в сторону кухни, он спросил:– Они что, в банке?– Конечно же, нет. Они спрятаны.– Мне просто нужно немного наличности, Хэнк. Прямо сейчас.– Единственный способ сохранить деньги – это строго соблюдать условия нашего соглашения.– Да ладно тебе, мистер Бухгалтер, – мягким, вкрадчивым голосом произнес он. – Будь человеком.– Кто в машине?– В машине?– Да. Дожидается тебя. – И я жестом указал на входную дверь.– В машине никого нет. Я приехал один.– Я видел, что там кто-то есть. Это Ненси?Он слегка улыбнулся.– Ты следил за мной все это время? – Ему, по-видимому, показалось это забавным, и улыбка его стала еще шире.– Ненси и кто еще? – спросил я. – Джекоб?Лу покачал головой.– Одна Ненси.Он сделал паузу, но, увидев, что я опять нахмурился, улыбнулся, как ребенок, пойманный на вранье.– Ненси и Сонни, – сознался он.– Сонни Мейджор? – удивился я. Никогда не думал, что они были друзьями.Лу кивнул.– Он заехал за арендной платой, и мы с Ненси пригласили его прогуляться. – Лицо его вдруг приняло злобное выражение. – Вот почему мне нужны деньги, мистер Бухгалтер. Я пригласил своего лендлорда выпить.– Ты рассказал им про самолет?Лу презрительно хмыкнул.– Конечно, нет. Я сказал, что ты мне должен небольшую сумму.Я нахмурился. Было слышно, как поскрипывает в темноте дом, оседая вместе с фундаментом.– Я прошу лишь то, что принадлежит мне по праву, – проговорил Лу. Он слегка покачивался – глядя на него, я почувствовал, как меня захлестывает волна раздражения. Мне хотелось, чтобы он ушел. Ушел немедленно.– Совсем необязательно, чтобы это была вся сумма, – продолжал Лу. – Дай мне хотя бы одну пачку. А за остальным я могу прийти в другой раз.Я заговорил – очень медленно, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно тише.– Если ты еще раз заикнешься об этом, я завтра же утром пойду и сожгу деньги. Это тебе понятно?Лу фыркнул.– Блеф, – прошептал он. – Б-Л-Е-Ф.– Потом можешь называть это как хочешь. Увидишь, что я сдержу слово.Он опять ухмыльнулся.– Я знаю один секрет, мистер Бухгалтер. Джекоб мне кое-что рассказал.Я уставился на него.– Мне известно, что произошло с Дуайтом Педерсоном, – заявил Лу.Я оцепенел, но лишь на какое-то мгновение. Усилием воли я заставил себя сохранять спокойствие. Мозг лихорадочно работал, мысли путались, но внешне я ничем себя не выдал. Итак, Джекоб рассказал ему про Педерсона – это явилось для меня полнейшей неожиданностью.Лу насмешливо смотрел на меня. Я заставил себя выдержать его взгляд.– С Дуайтом Педерсоном? – невозмутимо переспросил я.По его лицу расползлась улыбка.– Вы убили его, мистер Бухгалтер. Вы с Джекобом.– Ты слишком много выпил, Лу. И не соображаешь, что говоришь.Он покачал головой, продолжая улыбаться.– Я не позволю тебе сжечь деньги. Это равносильно тому, что ты украдешь их у меня. Если ты это сделаешь, я тебя выдам.Раздался одинокий, глубокий звон – часы в гостиной пробили час ночи. Когда звук замер, в коридоре, казалось, стало еще темнее и тише.Я положил руку на грудь Лу. Я даже не уперся в него, просто держал у него на груди свою ладонь. Мы оба посмотрели на нее.– Иди домой, Лу, – прошептал я. Он опять замотал головой.– Мне нужны деньги.Я подошел к стенному шкафу. Открыв его, нашарил там свою куртку и в ней – бумажник. Достав две двадцатидолларовые бумажки, я протянул их ему.Лу даже не взглянул на деньги.– Мне нужна пачка, – сказал он.– Денег здесь нет, Лу. Я спрятал их далеко отсюда.– Где?– Возьми эти двадцатки. – Я потряс ими в воздухе.– Я хочу свою долю. Хэнк.– Ты получишь ее летом, как договаривались.– Нет. Я хочу сейчас.– Ты меня не слушаешь, Лу. Я не могу дать ее тебе сейчас. Деньги не здесь.– Тогда я приду утром. Мы вместе пойдем и достанем их.– Мы об этом не договаривались.– Будет очень неприятно, если кто-нибудь черкнет шерифу, что гибель Дуайта Педерсона вызывает подозрение.Я холодно посмотрел на Лу. Мною овладело безумное желание ударить его. Хотелось вмазать по его гнилым зубам. Сломать ему шею.– Возьми двадцатки, – снова сказал я.– Что, он случайно свалился с моста? Да кто в это поверит? – Лу покачал головой, изображая притворное недоумение. – Все это кажется мне очень странным. – Он сделал паузу и добавил ухмыляясь: – Не вы ли двое были в то новогоднее утро на мосту?– Ты не сделаешь этого.– Я в отчаянии, Хэнк. Я раздавлен, у меня куча долгов.– Если ты выдашь нас, потеряешь все, что тебе причитается.– Но я не могу ждать до лета. Мне нужны деньги сейчас.– Возьми те, что я предлагаю, – повторил я и вновь протянул ему двадцатки.Он покачал головой.– Я вернусь утром. Мне нужна хотя бы одна пачка.Меня охватила легкая паника, но ненадолго. Очень скоро я нашел выход.– Утром не выйдет, – проговорил я. – До того места, где спрятаны деньги, сутки езды. Пока Сара не родит, я не могу никуда уезжать.Лу, казалось, был в замешательстве, не зная, верить мне или нет.– Сутки езды?– Да, это в Мичигане.– Какого черта ты спрятал их в Мичигане?– Мне не хотелось, чтобы они были поблизости. На всякий случай, вдруг если возникнут какие-то подозрения на наш счет, я отвез их подальше.Я видел, что Лу колеблется.– Когда она должна родить? – спросил он.– Через пару недель.– И тогда мы сможем поехать?– Да. – Мне хотелось лишь одного: чтобы он поскорее ушел.– Обещаешь? Я кивнул.– И тогда мы их поделим?Я опять кивнул.– Возьми двадцатки, – снова повторил я.Лу посмотрел на деньги. Потом взял их и засунул в карман куртки.– Извини, что разбудил тебя. – Он улыбнулся и сделал два нетвердых шага в сторону двери. Я распахнул ее перед ним и, как только он ступил на крыльцо, захлопнул и запер на замок.В щелку было видно, как он постоял на верхней ступеньке, достал из кармана двадцатидолларовые бумажки, внимательно изучил их и только потом, слегка покачиваясь, направился к машине.Когда он открыл дверцу, в машине зажегся свет, и я успел разглядеть его спутников. Впереди сидела Ненси: завидев Лу, она улыбнулась. На заднем сиденье, в тени, был кто-то еще. Поначалу я допустил, что это мог быть Сонни Мейджор. Но, когда Лу сел за руль и свет в салоне погас, меня вдруг охватило сомнение. Сонни Мейджор был мелковат, даже по сравнению с Лу. Мужчина же, сидевший в машине, казался большим, я бы даже сказал, огромным. Он очень походил на Джекоба.Я проследил, как Лу выруливает с подъездной аллеи. Уже на улице он включил фары. Я все стоял у двери, чувствуя, как примерзают к холодному деревянному полу ноги; но вот шум двигателя замер вдали, и дом опять погрузился в тишину.Я лихорадочно пытался сообразить, что же делать дальше, но так и не пришел ни к какому решению. Мне было ясно лишь одно: ситуация выходит из-под контроля. Я был в опасности, и, казалось, ничто уже меня не спасет.Развернувшись, чтобы идти в спальню, я увидел Сару – в белом махровом халате, она стояла на верхней площадке лестницы и, как привидение, молча взирала на меня из темноты.
Разговор наш состоялся тут же, на лестнице. Я поднялся, и мы, словно дети, уселись в темноте на предпоследней ступеньке, тесно прижавшись друг к другу.– Ты слышала? – спросил я.Сара кивнула. Рука ее лежала на моем колене.– Все слышала?– Да.– Джекоб рассказал Лу о Педерсоне.Она снова кивнула и слегка пожала мое колено. Я накрыл ее руку своей ладонью.– Что ты собираешься делать? – спросила она. Я пожал плечами.– Ничего.– Ничего?– Буду пока держать деньги у себя. Выжидать.Она отстранилась от меня. Я чувствовал на себе ее взгляд. Сам же я сидел, уставившись на входную дверь.– Ты не можешь так поступить, – заявила Сара. Хотя она и не повысила голоса, в нем прозвучала еле уловимая настойчивость. – Если ты не отдашь ему деньги, он тебя выдаст.– Значит, придется отдать.– Но это тоже невозможно. Из-за него и мы попадемся. Он же начнет сорить деньгами везде и всюду, привлекая к себе внимание.– Хорошо, тогда не отдам. Буду водить его за нос.– А он все расскажет.– Но что мне еще остается, Сара?! – воскликнул я, начиная злиться. – Передо мной лишь эти два варианта.– Сожги деньги.– Не могу. Лу тогда расскажет про Педерсона. И для меня все закончится обвинением в убийстве.– Свали все на Джекоба. Если ты выдашь его властям и пообещаешь выступить свидетелем обвинения против него, тебе будет гарантирована неприкосновенность.– Я не могу поступить так с Джекобом.– Ты лучше посмотри, как он обошелся с тобой, Хэнк. В том, что произошло, виноват только он.– Я не собираюсь доносить на собственного брата. Дыхание Сары было учащенным и прерывистым. Я сжал ее руку.– Не думаю, что Лу меня выдаст, – проговорил я. – Я уверен, что, если мы будем твердо стоять на своем, он подождет до лета.– А если нет?– Тогда дело дрянь. Мы рискуем.– Но нельзя же вот так просто сидеть и ждать, пока он тебя выдаст.– Что ты от меня хочешь? Чтобы я убил его? Как предлагал Джекоб?Нахмурившись, она отмахнулась от моих слов.– Я хочу сказать лишь одно: мы должны что-то делать. Нужно найти способ припугнуть его.– Припугнуть?– Да, страх – это огромная сила, Хэнк. Мы контролировали его тем, что держали у себя его деньги, но теперь он контролирует нас. Надо подумать, как восстановить свое преимущество.– Если мы начнем угрожать ему, все только осложнится. Это все равно что бесконечно взвинчивать ставки в игре.– Так ты хочешь сказать, что готов сдаться?Я убрал от нее свою руку и устало потер лоб. В доме царила звенящая тишина.– Я хочу одного: следовать своему плану, – проговорил я. – Дожидаться лета.– Но тогда Лу тебя выдаст!– Он ничего от этого не выиграет. И он это прекрасно знает. Если мы отправимся в тюрьму, деньги уплывут.– Он сделает это назло. Просто потому, что ты ему не подчинился.Я закрыл глаза. Тело начинало ломить от усталости. Мне хотелось вернуться в постель.– Мне кажется, ты не совсем понимаешь, насколько все серьезно, Хэнк.– Будет лучше, если мы ляжем, – сказал я, но Сара не шелохнулась.– Теперь ты полностью в его власти. Тебе придется беспрекословно подчиняться ему.– Но деньги-то все-таки у меня. И он не знает, где они спрятаны.– Твоя сила была в том, что ты мог пригрозить сжечь их. Теперь ты лишился своего главного козыря.– Не нужно мне было откровенничать с Джекобом.– Ты знаешь, что из себя представляет этот Лу. Он теперь всю жизнь будет шантажировать тебя.– Мне до сих пор не верится, что Джекоб мог так обойтись со мной.– Если даже мы дотянем до лета и поделим деньги, Лу все равно от тебя не отстанет. Он выждет хоть и десять лет, не важно сколько, пока не истратит свою долю, и пойдет по нашим следам. Он будет нас шантажировать. Из-за него тебя посадят за решетку.Я ничего не сказал в ответ. Я думал сейчас не о Лу; мысли мои были обращены к Джекобу. Сара снова взяла мою руку.– Ты не можешь позволить ему одержать над тобой верх. Ты должен обуздать его.– Но мы бессильны что-либо сделать. Ты без конца твердишь об угрозах, но чем мы можем ему пригрозить? Нам даже не за что зацепиться.Сара промолчала.– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил я. – У тебя есть какой-нибудь план?Сара в упор посмотрела на меня – я даже подумал, что сейчас она предложит мне убить его, но она, покачав головой, лишь проговорила:– Нет. Никакого плана у меня нет.Я понимающе кивнул и уже собирался встать, чтобы отправиться в спальню, когда она вдруг схватила мою руку и приложила ее к своему животу. Ребенок брыкался. Я чувствовал, как бьется о мою ладонь эта мягкая плоть, скрывающая в своих темных глубинах загадочное существо. Толчки продолжались несколько секунд.– Все будет хорошо, – прошептал я, когда ребенок наконец успокоился. – Доверься мне. Мы со всем справимся.Я давно заметил, что эту фразу обычно произносят в самых безнадежных ситуациях; уже начав говорить, я спохватился, но слишком поздно. То же самое сказала мне мать, когда я виделся с ней в последний раз. Это была фальшивая бравада, попытка закрыть глаза и уши, избавиться от ощущения близости трагического финала. То, что меня потянуло на эти избитые заверения, само по себе являлось плохим знаком, и по тому, как крепко и настойчиво прижимала мою руку к своему животу Сара, я мог догадываться, что и она это понимала. Мы были в беде; мы сообща включились в опасную игру, наивно самоуверенные и неустрашимые. И сейчас лишь беспомощно наблюдали, как ситуация выходит из-под контроля.– Я боюсь, Хэнк, – проговорила Сара, и я, соглашаясь с ней, кивнул.– Все будет в порядке, – снова прошептал я, сознавая, насколько глупо звучат эти слова. Но больше мне сказать было нечего.
Утром я проснулся рано. Чтобы не будить Сару, одевался я в коридоре и там же, внизу, в ванной, почистил зубы. Потом сварил себе кофе и, пока пил его, просмотрел вчерашнюю газету.После этого я отправился к Джекобу.Стояло прекрасное утро – холодное, морозное, безоблачное. Вокруг все выглядело вычищенным и выстиранным: виниловый полосатый навес над бакалейной лавкой, серебристые столбики, разграничивающие места для парковки, флаг над городской ратушей. Час был ранний – еще не было восьми, но Ашенвиль уже проснулся, по улицам сновали прохожие с газетами под мышками и дымящимися чашками кофе в руках. Казалось, что все улыбаются друг другу.Джекоб, как я и ожидал, еще спал. Мне пришлось стучать не один раз, прежде чем я наконец расслышал за дверью его неторопливые шаркающие шаги. Когда он открыл дверь, я не заметил на его лице особой радости от моего появления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50