Дала возможность преклонить усталое чело в минуту невзгоды? Библия учит нас: «Как от Божественной силы Его даровано нам все потребное для жизни и благочестия, через познание Призвавшего нас славою и благостью».
Кэт не сводила глаз с морщинистого лица тетки. Немилостиво оказалось к ней время, рот прятался в глубоких морщинах, складками были изборождены щеки, выражение сварливой брюзгливости, присущее ей и раньше, еще более усилилось.
– Полагаю, вы высказали все, ради чего явились сюда?
Эмма Стоун протянула одну из миниатюр:
– Это портрет твоей матери. Узнаешь ее?
Кэт бережно подставила ладони и приняла в них хрупкий фарфоровый овал. Рисунок был таким тонким, что от ее дыхания поверхность его затуманилась и показалась стертой. Этого лица Кэт не видела больше десяти лет: широко раскрытые зеленые глаза чуть приподняты к вискам, высокие, изящно очерченные скулы, почти детский, небольшой носик над пухлыми чувственными губами. Схожие черты Кэт видела и в отражении, смотревшем на нее из зеркала. На ее лице они соседствовали с теми, которые она считала только своими, хотя, наверное, унаследовала их от того неизвестного господина, который был ее отцом.
Кончиками пальцев она погладила гладкую поверхность портрета, будто надеялась прикоснуться к матери, которая – смеющаяся, живая – так любила ее когда-то. Нахлынувшие чувства сжали горло, не давая дышать, только через некоторое время Кэт смогла справиться с собой и произнести:
– Покажите мне другой портрет.
Гримаса угрюмого осуждения появилась на лице Эммы Стоун, она снова брюзгливо поджала рот.
– Именно из-за него я и была вынуждена посетить тебя. Это тот самый джентльмен, который содержал твою мать. По крайней мере, последний из тех, с кем она жила. Твой отец, в общем.
Стараясь унять дрожь в руке, Кэт потянулась к миниатюре, которую ей протягивала тетка. Каким-то образом, еще не взглянув на портрет, она предчувствовала, чье лицо увидит на этой миниатюре.
Конечно, он был много моложе, чем нынче, по крайней мере на двадцать четыре года, но, разумеется, она узнала его. Тщательно уложенные волосы и теперь сохранили свой темный цвет, черты лица – прежнюю твердость.
«Подбородок я, похоже, унаследовала его, – подумала Кэт, – понятно, что раньше не замечала этого. Но как я могла не узнать этих глаз? Как могла не видеть, что они похожи на глаза Алистера Сен-Сира, графа Гендона?»
ГЛАВА 51
– Стоит мне сообщить эту информацию на Боу-стрит, – говорил магистрат Лавджой, – как, можно не сомневаться, они тут же арестуют мистера Форбса. – Он устремил взгляд на лорда Девлина. – Вы верите в его виновность?
Они сидели в скромной гостиной дома мистера Генри Лавджоя на Расселл-сквер, на столе между ними стояли чашки с остывшим чаем. Услышав вопрос, виконт беспокойно заерзал в кресле, затем вытянул ноги вперед и скрестил их перед собой.
– Форбс кажется весьма подозрительным субъектом, на мой взгляд. Но виновен ли он? Лично я думаю, что нет. Фрагменты головоломки вроде бы подходят друг к другу, но картина, которая при этом получается, довольно неправдоподобна. Даже не могу объяснить, почему так.
– Но этот человек, насколько я вижу, единственный, кто имел мотив для совершения убийств.
– И мотив весьма мощный, – кивнул Девлин. – Знать, что твой родной сын был убит и съеден изголодавшимися жертвами кораблекрушения…
– Вы считаете, что они и убили юношу? Но Гедеон мог умереть и без их помощи. В конце концов, он был ранен и при отсутствии достаточного количества пищи и воды…
– Скончался от полученных ранений. Вполне возможно. Но истории известны случаи, когда снедаемые голодом наши соотечественники или соотечественницы были вынуждены употребить в пищу своих погибших спутников. Или же отдать сей акт на волю жребия и подчиниться ему. Пассажиры «Гармонии тщательно умалчивают о случившемся, а это заставляет предположить, что юноша был ими убит. – Себастьян испустил протяжный вздох. – Сомневаюсь, что правда когда-либо выйдет наружу.
– Возможно, вы правы. – Магистрат насупился. – Поэтому мне придется сегодня же поставить в известность о вашем открытии мистера Джеймса Рида.
Девлин не сводил с него пристального взгляда.
– Не сомневаюсь, что ваш долг требует этого, но… – Он осекся.
Генри Лавджой недоуменно приподнял бровь.
– Вам кажется, вы пропустили что-то?
– Не знаю. Мне хотелось бы лучше понять роль, сыгранную в происшедшем сыном Джарвиса.
– Доказательств истинности слов Мэтта Паркера у нас не имеется. Кто поверит в то, что матрос, приговоренный к повешению, говорил правду? При том, что его слова противоречили показаниям сэра Хамфри Кармайкла и лорда Стентона?
Виконт отодвинул в сторону чашку с недопитым чаем и поднялся.
– При таких обстоятельствах? Я бы поверил.
Себастьян вернулся к себе на Брук-стрит и в вестибюле увидел спешившего ему навстречу дворецкого.
– Вас ожидают, ваша милость. Иностранная женщина с ребенком. Настаивали на том, чтобы говорить лично с вами, поэтому мне пришлось проводить дам в гостиную.
– Миссис Беллами? – удивился Себастьян.
– Да, ваша милость. Она так и представилась. Себастьян направился к лестнице, на ходу приказав:
– Чаю с пирожными в гостиную, Морей. И передайте, что я сию минуту спущусь к ним.
Миссис Беллами сидела в плетеном кресле в нише смотревшего на улицу эркера. Когда в комнату вошел Себастьян, у нее приоткрылся от удивления рот, а из пальцев выпал платок с траурной каймой, который женщина до того сжимала в руке. Франческа устроилась на краешке дивана около незажженного камина. Она прижимала к худенькой груди обгоревшую книгу в кожаном переплете, темные глаза казались огромными на бледном болезненном личике.
– Миссис Беллами, Франческа. Примите мои извинения, что заставил вас ждать. Вам не следовало брать на себя труд приезжать в Лондон для встречи со мной, я был бы счастлив навестить вас в Гринвиче. Вам достаточно было прислать мне записку о том, что это необходимо.
Вдова капитана бросила на дочку быстрый непонятный взгляд.
– Ох, ваша милость. Я-то вовсе не хотела вас беспокоить. Даже решила, что мистер Тейлор по ошибке оставил визитную карточку с вашим именем. И приехали мы сюда только в надежде, что он скажет, где можно отыскать виконта Девлина. Это Франческа упросила меня дождаться вас.
Себастьян подошел к столику и стал разливать чай гостьям, которые до тех пор не обращали внимания на угощение.
– Не взыщите за этот непреднамеренный обман. В Гринвиче я опасался назвать свое настоящее имя, так как ваш супруг, покойный капитан, мог отказаться меня принять.
Лоб миссис Беллами исказился недоуменными морщинками.
– Но отчего же, ваша милость?
– Подозреваю, его могли предупредить, чтобы он не делал этого. – Себастьян протянул гостье чашку, – Прошу, ваш чай.
Женщина автоматически приняла чашку, но тут же отставила ее.
Себастьян обернулся к Франческе:
– А вы, мисс Беллами? Не откажите угоститься чаем с пирожными.
Девочка с недетской серьезностью ответила:
– Нет, благодарю, – и протянула ему кожаную книгу: – Мы принесли вам это.
– Что? – спросил Себастьян, не двигаясь.
Ему ответила миссис Беллами:
– Корабельный журнал. Журнал, который вели на „Гармонии“. В тот вечер, когда… когда мистер Беллами упал в реку, он провел несколько часов, оставаясь за столом после ужина и перечитывая этот журнал. Он довольно много выпил и, когда собрался выйти из дому, швырнул его в камин и развел огонь. Но пламя быстро потухло, и Франческа вытащила журнал.
Себастьян видел, как детские пальцы пробежали по обгорелым краям переплета.
– Вы прочли его? – спросил он вдову.
Она вспыхнула и отрицательно покачала головой. Слишком поздно Себастьян вспомнил о том, что рассказал ему Том в Гринвиче. Вторая жена капитана, молодая бразильянка, была неграмотна.
– Нет, – наконец призналась она. – Его прочитала Франческа.
Взгляд Себастьяна встретился с глазами девочки, и в них он увидел подтверждение тех подозрений, которые до сих пор старался подавить. Увидел даже больше.
– Ты прочла о том, что произошло после мятежа на „Гармонии“? – тихо спросил он.
– Я все прочла.
„Господи, что же это?“ – подумал он про себя, а вслух спросил:
– И тем не менее ты решила принести его мне?
Она кивнула, рот ее был так плотно сжат, что губы побелели.
– Ведь Адриан потому и умер, да? И все они потому умерли? Из-за того, что папа и другие взрослые сделали на корабле?
Как солжешь ребенку? И он сказал:
– Подозреваю, что да.
– Вы знаете, кто это сделал?
– Пока нет.
Она тихо положила книгу на стол и слегка подвинула к нему.
– Может, это вам поможет.
ГЛАВА 52
Весь субботний вечер граф Гендон провел в Карлтон-хаус, в беседах со своевольным принцем-регентом. Когда он оставил дворец и направлялся по Молл в сторону дома, с ним поравнялся чей-то нарядный фаэтон и с шиком остановился подле самых его ног.
– Могу просить вас на два слова, ваша милость? – раздался голос Кэт Болейн. – Проедемте вместе.
Гендон пристально посмотрел на женщину. На плечах ее была зеленая амазонка с пышными эполетами, голову украшала дерзкая соломенная шляпка, тоже зеленного цвета, со страусовым пером. Гендон не привык иметь дело с фаэтонами, его взгляд скользнул по нетерпеливо переступавшим лошадям и подсказал решение отклонить приглашение. Но тот факт, что эта женщина, очевидно, ждала его, вызвал проблеск надежды в груди графа. Может, ему удастся в конце концов разрушить намеченный Девлином брак.
Он сошел на обочину и сказал вопросительно:
– Вы приглашаете меня прокатиться в этом экипаже?
Она музыкально рассмеялась:
– Обещаю не перевернуть его, ваша милость. Джордж, – обратилась она к груму, сидевшему рядом, – выходите. Подождете меня здесь.
– Да, мэм.
Граф Гендон уселся на место, освобожденное грумом. Кэт собрала в руку вожжи, но прежде чем пустить лошадей, протянула ему фарфоровую миниатюру. Овальный портрет на ней изображал темноволосую женщину с сияющими зелеными глазами и улыбкой, которая похитила когда-то его сердце.
– Вам знакомо это лицо?
Пальцы Гендона так сильно сжали металлическую филигранную рамку, что костяшки их побелели. И он коротко бросил:
– Нет.
Она метнула на него косой взгляд.
– Вы говорите неправду, милорд. А правда, она ясно написана на вашем лице. Эту женщину звали Арабелла Ноланд, и она была вашей любовницей. Припоминаете?
– А что, если и так? Думаете, показав мне этот портрет, вы разжалобите меня и вырвете согласие на женитьбу моего сына на вас? Позвольте сказать вам, красавица, вы глубоко заблуждаетесь!
Она промолчала, все ее внимание было устремлено на то, чтобы править упряжкой в субботней толчее лондонских улиц.
– Откуда он у вас? – спросил он наконец.
– Мне его принесла сестра Арабеллы. Миссис Эмма Стоун.
– Та ужасная женщина… С чего она дала вам этот портрет?
– Миссис Стоун дала мне также и ваш собственный портрет.
Кэт достала вторую миниатюру, и после краткого раздумья сэр Гендон протянул к ней руку.
– Парный к первой миниатюре. Вы когда-то подарили оба портрета Арабелле, я думаю? Наверное, в качестве прощального дара той, от которой вы скрылись, когда она носила вашего ребенка?
– Нет, – хрипло сказал он. – На день рождения. А что, собственно, вам до того?
Он не понимал, куда ведет разговор молодая женщина, и быстрый взгляд, который она бросила на него, не сделал ситуацию понятнее.
– Но вы ведь знали, что она ожидает дитя от вас? Гендон пожевал губами, помедлил. Впрочем, к чему отрицать это обстоятельство?
– Вы доложили Девлину об этом?
– Нет. – Лошади повернули на Уайтхолл. – Так все-таки вы знали о предстоящем рождении ребенка?
– Знал. Именно по этой причине она меня и оставила.
– Она вас оставила?
Гендон хмыкнул.
– Мне кажется, вам не мешает ознакомиться со всей историей. В мои намерения входило увезти ребенка, когда он появится на свет. Отдать в приличную семью, пусть бы рос себе на лоне природы.
– Вы хотели увезти ребенка?
Голос женщины надломился, граф Гендон удивленно глянул в ее сторону.
– Нередкий случай в такого рода историях. Арабеллу мое предложение расстроило, но я считал, что она с ним примирится. Она же предпочла скрыться, даже не сообщив мне куда.
Кэт продолжала молчать. Медленно направила лошадей в объезд пивного фургона, загораживавшего дорогу. Взгляд Гендона скользнул по ее лицу, линии вздернутого носика, чувственных губ. Она всегда напоминала ему Арабеллу. Откуда-то вдруг нахлынуло сильное чувство тревоги.
– Так почему все-таки Эмма Стоун дала вам эти миниатюры? – повторил он свой вопрос.
– Эта женщина – моя родная тетка.
Гендон открыл было рот. Он должен сказать "нет", он должен говорить "нет" всему, что станет утверждать эта особа. И закрыл его. Если бы любая другая молодая женщина вдруг рассказала ему такую историю, он бы не поверил ни единому ее слову. Но она! Она не имеет ни малейшего резона претендовать на его отцовство. Просто ни одного.
– Боже милостивый! – прошептал он. – Я всегда считал, что вы на нее немного похожи, но я и предположить не мог…
Его голос умолк. Взгляд скользнул к вершинам старых вязов. Какими яркими кажутся их листья на фоне темной синевы неба. Даже смотреть больно. Он несколько раз с усилием моргнул.
– Вы намерены что-то предпринять, мадам? – спросил он наконец.
– Рассказать все Девлину. Что же еще?
Он смотрел на это прекрасное лицо, изучая его отдаленно знакомые черты. Он всегда думал о ней как о своем противнике, как о женщине, с которой нужно сразиться, чтобы изгнать ее из жизни сына. Она и теперь кажется ему такой. Он не должен менять к ней своего отношения. Не позволит себе этого. Не сейчас, по крайней мере.
– Вы можете просто уехать.
– Нет! – с горячностью произнесла она. – Я не хочу поступать с ним так. Не нужно еще одного немого бегства.
– Тогда позвольте мне рассказать сыну обо всем.
Ему показалось, что она хочет отказать ему. Женщина рядом с ним судорожно вздохнула, раз, другой. Он едва успел догадаться, что она пытается сдержать слезы, чтобы не показать ему своей слабости, как она заговорила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34