– Да уж, – согласилась Ли. – Я тоже подумала, что бред какой-то получается. Хотя если Оливер нализался…
Бен вздохнул.
– Ладно, рассказывай, что было дальше.
– Женщина проснулась от холода. Она думает, что прошло примерно полчаса. – Ли помолчала, со вздохом закрыла глаза и пригубила вино. – Вот и все. Она осталась одна – Оливер не вернулся.
Бен пошуровал в камине, молча обдумывая услышанное. «Черт побери, Оливер! Ведь учили же тебя, что нельзя делать такие глупости! Болван бестолковый, и как тебя угораздило? Какая глупая смерть!»
– А чем он вообще занимался в Австрии?
– Собирал материалы для книги.
Бен отложил кочергу и обернулся.
– Какой еще книги? Художественной?
– Нет, книга про Моцарта.
– Биография, что ли?
– Да нет, про жизнь Моцарта уже миллион раз писали. Оливер хотел написать про его смерть.
– Странную тему он выбрал. Впрочем, я-то про Моцарта ничего толком не знаю.
– Олли был очень увлечен этим вопросом. Постоянно присылал мне свои заметки, держал в курсе дела. Я спонсировала его исследование, наверное, поэтому он считал себя обязанным отчитываться. Мне вечно не хватало времени все это прочитать, а когда он… в общем, после несчастного случая я так и не собралась с духом, чтобы их просмотреть. Оливер отправил мне посылку в самый день смерти… – Ли опустила голову и, отхлебнув вина, продолжила: – Однако в последнее время меня не оставляет мысль, что я должна завершить то, что он начал.
– То есть дописать его книгу?
– Да. В память о нем. Я привезла все его заметки из Монте-Карло. Они лежат в одной из коробок. – Ли показала на груду вещей в углу, – Как тебе идея? Очень глупо звучит?
– Наоборот, прекрасная мысль. Ты уверена, что сможешь закончить книгу?
– Я певица, а не писатель, – ответила Ли, – Хотя тема очень интересная, и надеюсь, у меня получится. Возможно, даже на пользу пойдет – поможет примириться с потерей брата.
Бен кивнул и наполнил стаканы. Бутылка опустела. Пожалуй, пора доставать вторую.
– Так что там насчет смерти Моцарта? – спросил он. – Про нее ведь вроде бы давным-давно все известно.
– Ты имеешь в виду версию о завистливом сопернике-композиторе, который его отравил? – хмыкнула Ли. – Старье. Придумали сказочку и растрезвонили о ней на весь мир.
Бен поднял стакан, разглядывая пляшущие языки пламени сквозь багровую жидкость.
– Ну а Оливер что об этом думал?
– Он говорил, что в результате исследований открыл совершенно новые обстоятельства смерти Моцарта, именно поэтому книга имеет огромное значение.
– Так кто же убил Моцарта?
– Насколько я поняла, Оливер считал, что убийство – дело рук масонов.
– Те самые ребята в фартуках и с закатанной штаниной?
Ли недовольно посмотрела на Бена.
– Оливер относился к этому вполне серьезно.
– Да зачем масонам вытворять такие глупости?
– Из-за «Волшебной флейты».
– Той оперы, про которую ты говорила? Может, расскажешь поподробнее? Или я сам должен догадаться?
– «Волшебная флейта» проникнута масонской символикой, – терпеливо объяснила Ли. – Она выдает секреты, которые масоны поклялись хранить в тайне.
– А Моцарт-то откуда эти секреты знал?
– Он сам был масоном.
– Надо же, впервые слышу. То есть он распустил язык и поплатился головой?
– Вот именно. Правда, подробностей я не знаю.
– Интересно было бы почитать такую книжку, – улыбнулся Бен. – И как Оливер умудрился все это раскопать?
– С помощью находки отца. Помнишь?
– А, письмо… – вспомнил Бен.
– Да, – кивнула Ли. – Именно на нем все и основано. Поэтому Оливер хотел назвать книгу «Письмо Моцарта».
Бен открыл было рот, но зазвонил мобильник Ли.
– Ли Ллуэллин, – сказала она, вытащив телефон из кармана.
Из трубки послышался мужской голос. Ли нахмурилась.
– Я уехала из «Дорчестера». – Пауза. – Я в своем загородном доме, в Лэнгтон-холле… А в чем дело?
Бен не слышал слов собеседника и внимательно вглядывался в Ли.
Она вытаращила глаза.
– Господи… Целиком? – Пауза. Ли занервничала. – Ничего не тронули? Нет… Ладно… – Новая пауза. Ли провела рукой по волосам. – Хорошо. Да, конечно… Спасибо, что позвонили.
Ли со вздохом отложила телефон.
– Ничего себе… – пробормотала она.
– Кто это?
– Полиция. Моя квартира в Лондоне… ее перевернули вверх дном.
ГЛАВА 8
Вена
Сержант полиции Маркус Кински обладал безошибочной зрительной памятью. Заметив в толпе на площади знакомое лицо, он доверился интуиции и последовал за женщиной в темно-синей шали и таком же берете. Вещи были неброские, но дорогие.
День выдался пасмурный и холодный, того и гляди, снежок посыпет. Полы старого пальто сержанта раздувал ледяной декабрьский ветер. Женщина пробиралась сквозь толпу туристов и покупателей. Кински не выпускал цель из виду, держась шагах в тридцати позади.
Когда женщина вошла в кафе, он помедлил у входа, наблюдая за ней сквозь стекло витрины. Кински, уроженец Восточного Берлина, терпеть не мог венские кафешки, похожие на чрезмерно украшенный свадебный торт. Женщина села за столик в дальнем углу, сняла шаль и вытащила из сумочки книгу в бумажной обложке.
Кински вошел в кафе и выбрал место, откуда мог наблюдать за женщиной поверх развернутой газеты. Круглый столик с мраморной столешницей был для него маловат, изящный стул потрескивал под дородным полицейским. До чего же здесь все игрушечное, черт бы их побрал!
Почти год назад Кински вел расследование дела Ллуэллина и присутствовал на допросе Мадлен Лоран. Свидетельница была длинноволосой блондинкой, сидевшая в кафе женщина – брюнеткой с короткой стрижкой, которая скрывала форму лица. А вот черты лица не изменились – как и карие глаза. Кински заметил, как они блеснули, когда женщина, просмотрев меню, подняла взгляд на подошедшего официанта. Она заказала пирожное, какао со сливками и ликером.
«Ах ты, прожорливая стерва! – подумал сержант. – И по-немецки ты вдруг заговорила гораздо лучше».
Без сомнения, это та самая женщина.
Кински заказал себе черный кофе без сахара, откинулся на шатком стуле и сделал вид, что читает газету, на самом деле припоминая подробности дела Ллуэллина.
Мадлен Лоран, двадцать шесть лет, француженка, замужем за Пьером Лораном, французским дипломатом, аккредитованным в Вене. Скандал аккуратно замяли. Люди Лорана очень настаивали на том, чтобы полицейские не болтали о связи Мадлен с англичанином Оливером Ллуэллином. Заплаканная свидетельница дала показания, которые впоследствии бесследно исчезли, прямо-таки растворились в воздухе. К тому времени в дело уже подшили отчет коронера, так что никто особо и не старался найти затерявшиеся документы. Никто, кроме Кински.
Когда он стал задавать вопросы, ему официально велели не совать нос куда не следует: ситуация щекотливая и дело закрыто. Через несколько дней он узнал, что дипломата отозвали из Австрии и на три года отправили с новым назначением черт знает куда. Ах да, в Венесуэлу. Кински потом долго не мог прийти в себя от злости.
Если это действительно та самая женщина, то что она делает в Вене? Приехала в гости к родственникам на Рождество? Не исключено. Вполне может быть, что ни в чем противозаконном она не замешана и он зря теряет время.
Вот только интуиция утверждала обратное. За двадцать шесть лет службы в полиции (причем первые девять – на беспокойных улицах коммунистического Восточного Берлина) Маркус Кински научился доверять интуиции.
Он вышел в туалет, заперся в кабинке и набрал номер, указанный на бланке меню.
Сержант неторопливо допивал кофе, когда хозяйка кафе громко спросила:
– Дамы и господа, здесь есть Мадлен Лоран? У меня для нее срочное сообщение. Нет?
Оглядев зал, хозяйка пожала плечами и вернулась к своим делам.
Женщина застыла, не успев пригубить какао, потом взяла себя в руки и, поставив недопитую чашку на столик, нервно огляделась. Кински усмехнулся, прикрываясь газетой: попалась!
Оставив недоеденное пирожное, женщина взяла шаль и сумочку, торопливо расплатилась и ушла.
Кински бросил на столик деньги и пошел следом. Она пробралась сквозь оживленную толпу и остановила такси. Сержанту преградила путь плотная масса человеческих тел, он сердито проталкивался вперед и уже был шагах в двадцати от беглянки, когда она села в машину. Мелькнула изящная ножка, дверца захлопнулась, и такси влилось в поток машин.
– Эх, чтоб тебя!
Кински вернулся в кафе и предъявил хозяйке удостоверение.
– Полиция. Пару минут назад отсюда вышла женщина. Она расплатилась кредитной карточкой. Мне нужно узнать имя на кредитке.
Хозяйка деловито просмотрела стопку квитанций и передала ему верхнюю.
Имя и подпись принадлежали вовсе не Мадлен Лоран. Женщину звали Эрика Манн.
ГЛАВА 9
Оксфордшир, Лэнгтон-холл
Несмотря на уговоры, Бен отказался оставить Ли на ночь без охраны, но не в спальне же с ней ночевать, и теперь сидел под дверью, в продуваемом сквозняками коридорчике, привалившись к стене.
Как странно. Когда-то они были так близки, а теперь она совсем рядом, спит в соседней комнате, но между ними пролегла пропасть. Странно и грустно.
Бен упорно бодрствовал часов до шести, не выпуская сигарету изо рта, и выкурил почти всю пачку.
За пыльным окном засветилась бледная заря. Он размышлял о вчерашнем телефонном звонке из полиции, снова и снова обдумывая все подробности. Квартиру Ли могли выпотрошить в любое время за последние пять дней: когда соседи вернулись из отпуска, то обнаружили, что дверь приоткрыта, увидели беспорядок и вызвали полицию.
На обычное ограбление не похоже: злоумышленники подняли ковры и даже доски пола, разнесли всю мебель по кусочкам, разрезали подушки – и ничего не взяли. Полиция обнаружила жемчужное ожерелье, золотые часы и сережки с алмазами на ночном столике, где их оставила Ли. Бред какой-то.
Бен встал, потянулся, свернул спальный мешок и пошел на первый этаж. Когда на кухне появилась дрожащая от холода, растрепанная Ли, вода уже вскипела. Они пили горячий кофе, изредка перебрасываясь короткими фразами, и смотрели, как за окном разгорается рассвет. Ли стиснула кружку ладонями, согревая пальцы. Судя по ее бледному виду, она ужасно устала.
– Что ты теперь будешь делать? – спросила Ли. – Побудешь со мной или позвонишь своим ребятам?
– Мне было бы спокойнее, если бы тебя охраняли профессионалы. Не могу же я постоянно сидеть с тобой двадцать четыре часа в сутки. – Бен помолчал. – Но мне хотелось бы знать, что происходит.
– Так ты остаешься?
Он кивнул.
– Пока да.
Она поставила кружку на стол.
– Хорошо. Тогда пойду-ка я распакую коробки, раз уж все равно здесь застряла. В доме жуткий холод, а там есть теплые вещи.
Бен принес еще дров и растопку из сарая, выгреб вчерашнюю золу из камина в кабинете и развел огонь. Оранжевые языки пламени с ревом взметнулись в дымоход.
Бен почувствовал за спиной какое-то движение.
– Что ты делаешь? – изумился он.
Ли перестала подпрыгивать.
– Вспомнила старые времена в Билт-Веллсе, – засмеялась она. – Отец тогда совсем на мели сидел и заставлял нас бегать и прыгать, чтобы поменьше тратить на отопление. Он уводил нас гулять, и, когда мы возвращались, раскрасневшиеся от мороза, холодный старый Дом казался теплым и уютным.
Бен подбросил в камин пару поленьев.
– Прямо как в армии. Там это называют «воспитание характера».
Ли посмотрела в окно: солнце уже поднялось над верхушками деревьев.
– А не пойти ли нам прогуляться? Я сто лет на улице не была. Не хочешь подышать свежим воздухом?
– Почему бы и нет? Заодно покажешь мне свои владения.
Ли заперла тяжелую дверь черного хода и положила ключ в карман замшевого пальто. Они молча шагали вниз по пологому склону, к лужайкам и декоративному прудику, за которым высился лес. Над засыпанной сухими листьями тропинкой, размякшей от зимних дождей, нависали вечнозеленые ветви лавровишни. Сквозь просветы в кронах блестело холодное солнце.
– Мое любимое место, – улыбнулась Ли, указывая вперед, где заканчивался зеленый туннель лавровишен, открывая вид на луга и сверкающую серебром реку. На берегу паслись лошади.
– Какая красота! Летом я хочу поставить тут скамейки.
Она посмотрела вдаль, и улыбка медленно сползла с лица.
– Я понимаю, что тебе не хочется говорить об этом, – сказал Бен, догадавшись, о чем она думает, – но мы должны выяснить, что происходит.
Ли опустила взгляд.
– Понятия не имею.
– Может быть, в твоей квартире искали что-то ценное?
Ли вздохнула.
– Я сняла ее на время выступлений в оперном театре. Моих вещей в квартире почти не было, да и сама я в ней почти не бывала.
– А ты уверена, что, когда ты туда въехала, в квартире было пусто? Предыдущие жильцы ничего не могли оставить?
– Когда я ее сняла, там ничего не оставалось, – покачала головой Ли. – Нет, охотятся за мной, но я понятия не имею, что именно им нужно…
Бен молча потрепал ее по плечу, чувствуя напряженные мышцы. Ли отступила на шаг, уклоняясь от прикосновения.
Они гуляли почти целый час. Бен посмотрел на небо: того и гляди, дождь польет.
– Пойдем-ка домой, – предложил он.
К тому времени, когда они вышли из леса и вернулись к дому, солнце закрыли свинцовые облака. Поднялся ветерок, и в воздухе повисли мелкие капли.
Ли открыла дверь, Бен первым прошел по коридору на кухню, где оставил рюкзак, и хотел было вытащить свой мобильник, но вдруг застыл и прищурился.
– В чем дело? – поинтересовалась озадаченная Ли.
Он предостерегающе посмотрел на нее и прижал палец к губам. Ли жестами выразила недоумение. Бен молча схватил ее за руку, подтащил к кладовке и бесцеремонно втолкнул туда.
– Бен… – начала испуганная и растерянная Ли.
– Сиди тихо, – прошептал он и закрыл дверь.
Оглянувшись, Бен взял с газовой плиты тяжелую чугунную сковороду, выскользнул из кухни и бесшумно двинулся по коридору.
В кабинете, спиной к двери, стояли двое в масках, одетые в одинаковые военные куртки и вооруженные полуавтоматическими пистолетами. Незваные гости успели перевернуть комнату вверх дном: коробки с вещами вскрыли, высыпав содержимое на пол, повсюду валялись ноты, письма и документы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37