– Твой папа спит, – сказал он, впуская девочку.
– Папа всегда любит поспать подольше, если можно! – весело заявила Клара, вешая куртку на спинку стула.
– Поэтому ты решила прийти и разбудить его до рассвета?
Она хихикнула.
– Я хотела показать ему, как сестра Агнесса кормит поросят. Они такие хорошенькие!
– Поросята подождут. Папе надо выспаться.
– А можно мне с вами посидеть?
– Можно. Завтракать будешь?
– Матушка Хильдегард оставила в буфете яйца, – сказала Клара. – В монастыре столько кур, что яйца девать некуда.
– Значит, на завтрак будут яйца.
– Я люблю вареные, чуть-чуть всмятку, чтобы макать в них ржаной хлеб. Пожалуйста, – добавила она.
– Откуда ты так хорошо знаешь английский? – поинтересовался Бен, наполняя кастрюлю водой.
– Я ведь хожу в колледж Святой Марии.
– А там что, на двух языках учат?
Клара кивнула.
– В основном на английском. Папа говорит, что в наше время это самый важный язык.
– К тому времени, как тебе исполнится двадцать, все школьники будут учить китайский.
Клара уперлась локотками в стол.
– Почему?
– Потому что мир все время меняется, – объяснил Бен. – Это взрослые проблемы, тебе о них думать рановато.
– А ваша подруга Ли поет на китайском? У них ведь, тоже есть опера, верно? Я видела по телевизору.
Бен засмеялся.
– Я думаю, у них немного другая опера.
– Я и Ли по телевизору видела. Она пела на итальянском, французском и немецком.
– Да, она умница.
– В прошлом году папа купил мне ее рождественский альбом, – сказала Клара. – Он называется «Классическое Рождество с Ли Лью… Лу…» – Она улыбнулась. – Не могу выговорить.
– Это валлийская фамилия. В Уэльсе говорят так, что язык сломаешь.
– Уэльс в Англии, верно?
– Не вздумай сказать такое при Ли, – улыбнулся Бен.
– Ли – ваша девушка? – хихикнула Клара.
На ее щеках появились ямочки.
Бен обернулся и посмотрел на девочку.
– Ты очень любишь задавать вопросы.
– Надо же мне учиться!
– Таким вещам тебе учиться рановато.
– Она должна быть вашей девушкой, – с серьезным видом заявила Клара, играя деревянной ложкой. – По-моему, она этого хочет.
– С чего ты взяла?
– Вчера вечером за ужином она смотрела на вас. Вот таким взглядом.
Бен засмеялся.
– Неужели она на меня так смотрела? И как это я не заметил?
– А когда она с вами разговаривает, то делает так. – Клара откинулась на спинку стула, приподняла подбородок и откинула волосы назад. – Значит, вы ей нравитесь.
Бен чуть не подавился.
– Похоже, ты еще меня самого научишь. И откуда ты такие вещи знаешь?
– Прочитала.
– Надеюсь, не в тех книжках, которые тебе дает матушка Хильдегард?
Клара засмеялась.
– Нет, я в журнале у Хельги прочитала.
– Кто такая Хельга?
– Моя няня. По-моему, папе она нравится. Яйца сварились.
Бен вытащил одно и положил на деревянную тарелку перед Кларой.
– А по-моему, барышня, вы слишком много думаете. – Он улыбнулся. – Хватит болтать, ешь.
– Папа тоже так говорит, – пожала плечами Клара и стукнула по яйцу ложкой.
ГЛАВА 38
Через полчаса Ли вышла из своей комнаты. Пахло кофе, тостами и вареными яйцами. Снизу доносился оживленный разговор и смех: Бен и Клара сидели за столом и строили карточный домик. Бен осторожно положил наверх последнюю карту и потихоньку убрал руку. Домик покачнулся, но устоял. Клара завороженно наблюдала, потом набрала воздуха и дунула. Карты разлетелись по столу.
– Так нечестно! – запротестовал Бен.
Клара хихикнула и покачалась на стуле.
Ли тихонько стояла наверху, глядя, как Бен играет с девочкой. Для человека, который не обзавелся семьей и вряд ли сам когда-нибудь станет отцом, он прекрасно ладил с детьми. Клара его явно обожает. Жесткость, которую Ли заметила в Бене, сейчас исчезла: перед ней был тот самый Бен, каким она знала его много лет назад.
«Что было, то прошло», – напомнила себе Ли.
Клара заметила спускающуюся по лестнице девушку и застенчиво улыбнулась.
– По-моему, папа тоже проснулся, – заметила она, склонив голову и прислушиваясь к тяжелым шагам наверху. – Ли, вам лучше уйти с лестницы.
– Почему?
– Потому что раз папа встал, то и Макс тоже. Он помчится вниз, сломя голову и не разбирая дороги, и собьет вас с ног. Он всегда так делает. – Глаза Клары восхищенно округлились при виде пса, вылетевшего из спальни, как пушечное ядро. – Вот, я же говорила!
Ли проворно отступила в сторону, чтобы не быть растоптанной. Клара спрыгнула со стула и выбежала из комнаты вместе с собакой.
– Пойдем, Максик! Я попрошу сестру Агнессу накормить тебя завтраком.
Хлопнула дверь, и в коттедже внезапно стало гораздо тише.
– Славная девочка, – заметила Ли.
– Просто прелесть.
– Ты ей понравился.
– А она мне.
– Бен, тебе никогда не хотелось иметь детей?
– С моей-то работой?
Вчерашняя напряженность исчезла, Ли безмятежно улыбалась. Они сидели и пили горячий кофе, В спальне наверху слышались тяжелые шаги Кински.
– Вы сегодня уезжаете? – спросила Ли.
Бен кивнул.
– Попозже. Скорее всего, вечером.
– Я уже привыкла, что ты все время рядом.
– Так будет лучше.
Ли отпила из чашки.
– Что ты собираешься делать?
– Прежде всего поеду к Майерам.
– Думаешь, они станут с тобой разговаривать?
– Попытка не пытка. – Бен глянул вверх и вдруг воскликнул: – Посмотри-ка! Как я ее раньше не заметил?
На деревянной полочке над низкой притолокой лежала двустволка. Бен взял ружье в руки.
– Чудесная штучка, – сказал он.
– Только древняя.
– Ей лет сто. Тем не менее сохранилась неплохо.
Он осмотрел изящные линии ствола и приклада. Современное оружие жестоко и функционально. Оно эффективно выполняет то, что ему положено, но изяществом не отличается. А вот двустволку сделали с любовью, и мастерством: ручная резьба по дереву и гравированная сталь, а не жесткая резина и пластик.
– Интересно, она еще стреляет? – спросила Ли.
– Такие вещи делали на века, – ответил Бен. – Старый садовник, наверное, охотился с ней на зайцев.
Он попробовал взвести курки: раздалось три громких щелчка, словно заводили старые часы. Курки намертво встали на место. Спусковых крючка было два, один чуть позади другого. Бен по очереди нажал на каждый – они поддались легко и мягко. Механизм был хорошо смазан.
Бен покачал двустволку в руках.
– Не могу удержаться, хочу пострелять.
Поискав, он нашел в одном из ящиков патроны.
На улице снег искрился под ярким солнцем, сиявшим с безоблачного голубого неба. Пахло морозной свежестью.
– Можно и мне с тобой? – спросила Ли.
– Почему бы нет?
Когда монастырь скрылся из виду за склоном заснеженной горы, Бен оглянулся.
– Пожалуй, мы отошли достаточно далеко – не хотелось бы перепугать монахинь. – Он посмотрел на горы в отдалении. – Надеюсь, лавины мы тоже не вызовем. – Он поставил двустволку возле сосны. – Помоги-ка мне.
– Что ты собираешься делать? – спросила Ли.
– Снеговика лепить.
Присев, Бен начал собирать снег в кучу. Ли присоединилась, добавляя пригоршни снега.
– Сто лет снеговиков не лепила! – засмеялась она. – В детстве мы с Олли часто возились в снегу. Дело всегда кончалось тем, что он высыпал снег мне за шиворот, а я изо всех сил лупила его лопатой.
Бен улыбнулся, продолжая сгребать снег. Заметив, что Ли смотрит на него задумчивым взглядом, он спросил:
– Ты чего?
– Все еще не могу поверить…
– Во что?
– В то, что ты изучал теологию.
Бен помолчал, отряхивая снег с рук.
– Что ж тут удивительного?
– Где ты ее изучал?
– В Оксфорде.
– Ничего себе. А зачем?
Бен перестал сгребать снег и посмотрел Ли в глаза.
– Тебя интересует, хотел ли я стать священником? – Он улыбнулся. – Может быть. Тогда я об этом подумывал.
– Неужели ты всерьез собирался стать священником?
Он добавил пригоршню снега к растущему снеговику.
– Ли, это было давным-давно. До того, как мы с тобой познакомились.
– Почему ты мне об этом никогда не говорил?
– Потому что это уже был пройденный этап. Что о нем рассказывать?
– И Оливеру тоже не говорил?
– Зачем?
Ли покачала головой.
– Подумать только! Преподобный Бен Хоуп в белом воротничке жил бы в увитом плющом домике где-нибудь на юге Англии и заботился о своей пастве… Почему ты передумал?
– Жизнь – штука сложная. Как-то отошел я от этого.
– Ангел! – вдруг воскликнула Ли.
Бен засмеялся.
– Ты о чем?
– Не так уж далеко ты и отошел. Просто выбрал Другой путь к той же самой цели. Стал ангелом – тем, кто спускается с небес и спасает людей, помогает слабым.
Бен промолчал.
Когда снеговик подрос до четырех футов, Бен скатал, шар для головы и прилепил его сверху.
– Нужна морковка для носа, шерстяная шапка и старая трубка, – сказала Ли.
Бен проделал пальцами две дырки для глаз.
– И так сойдет. Теперь отойди от него.
– Я поняла! – заявила Ли, когда они пошли обратно к сосне, где осталась двустволка.
– Что ты поняла?
– Ты в него стрелять собираешься, верно?
– Ясное дело.
– Ох уж эти мужчины!
Бен переломил ружье и зарядил правый ствол. Приложив старую двустволку к плечу, он навел ее на снеговика. Ли заткнула уши пальцами. Бен взвел правый курок, прицелился с тридцати шагов и выстрелил. Приклад ударил в плечо, по склонам загрохотало эхо.
– Ангел-разрушитель, – сказала Ли.
Бен посмотрел на мишень.
– Какой там разрушитель! Снеговик еще жив.
Выстрел пробил дыру в голове. Бен хмуро посмотрел на ружье.
– Берет вправо…
– Дай мне попробовать! – попросила Ли.
– А я думал, только зеленые мальчишки стрелялки любят, – ответил Бен, передавая ей ружье.
– Зеленые девчонки тоже! Как этой штукой пользоваться?
– Вот так.
Он показал, как переломить ствол, и вытащил дымящуюся гильзу. Ли зарядила ружье, и Бен помог ей правильно взять его, чтобы приклад упирался в плечо.
– Отдача сильная?
– Не очень. Давай.
Ли щелкнула курком, прицелилась и, задержав дыхание, потянула спусковой крючок. Голова снеговика взорвалась облаком снега.
– Отличный выстрел, – похвалил Бен.
– Я попала!
Ли резко обернулась, выронила ружье и обняла Бена. Все получилось так естественно и непринужденно, что она даже не успела понять, что делает.
Застигнутый врасплох Бен не устоял на ногах, и они вместе повалились в снег. Ли смеялась. На мгновение они вернулись на пятнадцать лет назад. Ли откинула волосы с лица. Щеки у нее разрумянились, на ресницах застряли снежинки.
Бен и Ли застыли, глядя друг другу в глаза.
– Что мы делаем? – тихонько спросила Ли.
– Сам не знаю, – ответил Бен и погладил ее по щеке. Их лица медленно сблизились. Вначале поцелуи были легкими и неуверенными, потом Бен обхватил Ли за плечи и притянул к себе. Они долго лежали, обнявшись. Ли ерошила ему пальцами волосы, крепко прижимаясь губами к губам. На мгновение они забыли все на свете – словно и не расставались никогда.
Ли вдруг вырвалась и торопливо встала, Бен тоже поднялся. Они отряхнулись от снега.
– Бен, между нами ничего не может быть, – сказала Ли. – Ты ведь знаешь, прошлое не вернуть.
На секунду повисло смущенное молчание. Бен разозлился на себя. Подняв упавшее в снег ружье, он вытер его насухо и тронул Ли за руку.
– Пойдем-ка обратно.
Поцелуй оставил тень неловкости. Остаток дня чувствовали себя напряженно, не зная, что сказать, пересекли невидимую границу, и пути назад не было. Да и вперед тоже. Бен во всем винил себя: не сдержался. Натворил глупостей.
Чтобы отвлечься, он решил поиграть с Кларой и Максом. Громадный пес был умен, и Бен научил его ждать, пока девочка спрячется, а потом искать ее. Из Макса могла бы получиться отличная полицейская собака, будь он на несколько лет младше. Команду «жди» он освоил за три раза. Пес сидел на задних лапах, дрожа от нетерпения, внимательно всматриваясь и прислушиваясь. Бен ждал две, а потом целых три минуты, чтобы увеличить интервал внимания пса. Потом он тихо командовал: «Найди Клару», и Макс вихрем летел по снегу. Где бы ни пряталась девочка, пес ее находил – и обожал игру не меньше своей юной хозяйки.
Наступил вечер. Бен надевал рюкзак, когда почувствовал за спиной чье-то присутствие. Резко обернувшись, он увидел Ли: она грустно улыбалась, и глаза у нее влажно блестели.
– Береги себя, – сказала она и обняла его, закрыв глаза.
Бен хотел погладить ее по голове, но сдержался и потрепал по плечу.
– Скоро увидимся, – пообещал он.
– Как можно скорее, ладно? – попросила она.
Кински вел машину по заснеженным дорогам. Бену нравилось, что сержант не из тех, кто все время треплет языком. Военные и полицейские, которым часто приходилось подолгу ждать чего-нибудь вместе, обычно не отличались разговорчивостью. Тишина лучше. За час они едва перекинулись парой слов. Бен выдувал сигаретный дым в окно, напряженно размышляя. К фляжке с виски он не прикасался.
– Что тебя связывает с матушкой Хильдегард? – спросил Бен, когда они пересекли австрийскую границу.
– Я знал ее задолго до того, как она стала монахиней, – ответил Кински. – Людям как-то не приходит в голову, что монахини когда-то были обыкновенными женщинами. В то время ее звали Ильзе Кнехт. Она была писателем в Восточном Берлине.
– Как полицейский умудрился познакомиться с писательницей?
– Случайно вышло. Через друзей, на вечеринке. Ильзе пришлась мне по душе: умница, любого за пояс заткнет. Мне нравятся такие женщины. За интеллект она и пострадала.
– Как это?
– Чересчур умная оказалась и слишком громко рот раскрывала, – ответил Кински. – Она писала статьи на тему христианства для газет и журналов. Коммунистам это не нравилось. Потом она написала книгу, которую власти сочли подрывной. За Ильзе стали следить. Обнаружилось, что она общается с людьми, которые уже проходят по их картотеке, – с диссидентами, активистами и прочими маргиналами. Сам понимаешь, чем ей это грозило.
– Нет, – ответил Бен. – Я в армию пришел после падения стены.
Кински кивнул.
– Тебе повезло. В общем, власти получили предлог избавиться от Ильзе. Я узнал по своим каналам, что за ней собираются прийти, и решил, что они не имеют права посылать человека к чертям собачьим куда-нибудь в Маньчжурию только за то, что она написала книгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37