https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/nad-stiralnoj-mashinoj/
Проникать через государственные границы.
– Вы лучше представьте себе порядок, который я наведу, заняв субтерру. Одним броском я верну человечество в век невинности. Бездна у нас под ногами не будет больше пугать своей неизвестностью. В ней больше не будут господствовать вот такие существа. – Он указал на экран.
Хейдл поедал с травы собственную блевотину. Ева Шоут содрогнулась.
– Когда мы начнем проводить нашу колониальную стратегию, мы перестанем бояться монстров. Суевериям придет конец. Конец ночным страхам. Наши дети и внуки будут думать о подземье как о еще одной форме недвижимости. На каникулах они будут спускаться вниз, чтобы посмотреть на чудеса у нас под ногами. Будут есть какие-нибудь новые фрукты. Овладеют всей нетронутой энергией планеты. Они смогут построить утопию.
– Это не та бездна, которой боится человек, – возразила Вера. – Та – внутри нас. – И она прикоснулась к сердцу.
– Бездна есть бездна, – сказал Купер. – Осветите одну – и вы осветите другую. И нам лучше быть заодно, сами увидите.
– Пропаганда! – Вера в негодовании отвернулась.
– А ваша экспедиция? – спросил Томас. Он был сегодня сердит. – Куда они делись?
– Новости, боюсь, не слишком хорошие, – ответил Купер. – Мы потеряли с ними связь. Можете представить, как мы волнуемся. Хэм, у тебя карта с собой?
Его сын открыл портфель и извлек батиметрическую карту океанского дна. Она была помятая и вся исчерчена разноцветными карандашами и восковыми мелками. Купер услужливо водил пальцем, показывая широты и долготы:
– В последний раз они сообщили свои координаты вот здесь – к западу-юго-западу от Таравы, это в архипелаге Гилберта. Конечно, экспедиция могла продвинуться дальше. Сообщения то и дело продолжают приходить.
– То есть вы получаете от них сигналы? – спросила Дженьюэри.
– В каком-то смысле. Больше трех недель мы получаем какие-то наборы битов информации и куски сообщений, отправленных месяцы назад. Сигнал искажается слоями породы. Иногда мы получаем отраженные сигналы. Электромагнитный экран. То есть нам известно, где они были несколько недель назад. А где они теперь – кто знает?
– Это все, что вы можете нам сказать? – спросила сенатор.
– Мы их найдем, – неожиданно вмешалась Ева.
Она говорила пылко. Глаза у нее покраснели от слез. Купер покосился на жену.
– Вы, наверное, места себе не находите, – посочувствовала Вера. – Монтгомери ваш единственный сын?
Купер, прищурившись, смотрел на Веру. Она кивнула. Вопрос был задан с умыслом.
– Да, – ответила Ева и посмотрела на пасынка. – То есть нет. Я сильно беспокоюсь. За Хэмильтона я бы тоже волновалась. Я бы никогда не отпустила Монти.
– Он сам захотел, – натянуто заметил Купер.
– Только потому, что был в отчаянии, – бросила Ева. – Как ему иначе преуспеть в такой семье?
Вера увидела на лице Томаса намек на одобрительную улыбку – она хорошо сыграла.
– Ему тоже хотелось принять какое-то участие, – сказал Купер.
– Да, – участие в этом, – заметила Ева, указав рукой на вид из ложи.
– Я тебе говорил – он тоже сыграл свою роль. Ты понятия не имеешь, какой важный вклад он должен внести.
– Мой сын должен рисковать жизнью, чтобы тебе помочь?
Купер сдался. Должно быть, этот аргумент приводился много раз.
– Так что же именно тут затевается, мистер Купер? – спросил Фоули.
– Я вам говорил, – вмешался Сэндвелл. – Исследовательский центр.
– Да, – вставила Дженьюэри, – место для «выдерживания» пленных хейдлов. Между прочим, генерал, вам известно, что это слово применялось к ввозимым в страну африканским рабам?
– Вы должны его извинить, – сказал Купер. – Он у нас недавно, еще не привык к нашему жаргону и обычаям. Уверяю вас, мы не собираемся создавать популяцию рабов.
Сэндвелл ощетинился, но промолчал.
– Тогда зачем вам живые хейдлы? Что именно вы собираетесь исследовать? – спросила Вера.
Купер торжественно сложил перед собой ладони:
– Мы уже начали собирать данные наблюдений по вопросу колонизации. Солдаты – первые люди, спускавшиеся в субтерру в больших количествах. И вот шесть лет спустя на них первых мы наблюдаем побочные эффекты. Изменения.
– Рост костей и катаракту? – уточнила Вера. – Об этом было известно с самого начала. Проблема решаема.
– Речь о другом. Последние несколько месяцев мы наблюдаем вспышку симптомов. Увеличение сердца, отек легких – как набольших высотах, дисплазия костей, острая лейкемия, бесплодие, рак кожи. Рецидивные образования на костях и черепе. Самое скверное, что такие симптомы начинают встречаться у новорожденных детей военнослужащих. Пять лет на свет появлялись вполне нормальные дети. А теперь у ветеранов рождаются дети с патологиями. Речь идет о мутациях. Резко подскочил уровень детской смертности.
– Почему мне ничего не известно? – подозрительно спросила Дженьюэри.
– По этой самой причине «Гелиос» торопится найти лекарство. Как только все станет известно широкой публике, снизу эвакуируют всех людей до последнего. Субтерра останется без охраны, без рабочей силы, без колонистов. Это поражение. Столько усилий, столько вложений, а мы потеряем подземье – проиграем неизвестно кому. «Гелиос» не хочет, чтобы такое случилось.
– Так что же происходит?
– Вам в двух словах или подробно? Субтерра превращает нас, – Купер сделал жест в сторону существа на экране, – в них.
Ева Шоут прижала ладонь к своей стройной шее.
– Ты знал и отпустил туда моего сына?
– Такое воздействие субтерра оказывает не на всех. Среди долгослужащих эта цифра где-то пятьдесят на пятьдесят. Половина чувствует себя нормально, а у другой половины проявляются отсроченные симптомы. Их физиология приближается к физиологии хейдлов. Увеличенные сердца, отеки легких и мозга, рак кожи – такие симптомы характерны для хейдлов, когда они поднимаются на поверхность. Что-то включается и выключается на уровне ДНК. Изменяется генетический код. Организм начинает вырабатывать белки, химерные белки, которые радикальным образом изменяют ткани.
– Вы ведь не можете предсказать, кто именно подвержен такому воздействию, а кто нет? – спросила Вера.
– Мы не знаем. Но если такое случается с солдатами, отслужившими по шесть лет, это произойдет и с шахтерами и поселенцами, которые пробыли там четыре месяца.
– И «Гелиос» должен найти решение, – заключил Фоули. – Или ваша подземная империя превратится в воспоминание, еще не успев начаться.
– Грубо говоря, именно так.
– Вы, очевидно, полагаете, что решение кроется в физиологии хейдлов? – спросила Вера.
Купер кивнул:
– Генетики называют это «разрубить гордиев узел». Нужно сделать многое. Выделить вирусы и ретровирусы. Исследовать гены и фенотипы. Изучить факторы окружающей среды. Систематизировать. И вот «Гелиос» строит многомиллионный исследовательский центр и доставляет сюда живых хейдлов с целью их изучения. Чтобы сделать субтерру безопасной для человека.
– Я вот чего не понимаю, – начала Вера, – мне кажется, что все исследования было бы намного дешевле и проще проводить там, внизу. Помимо всего прочего, доставляя сюда ваших подопытных кроликов, вы причиняете им дополнительный стресс. Вы могли бы выстроить такую же лабораторию внизу за малую долю ее теперешней стоимости. А тут приходится загонять лабораторию под землю. Почему бы не изучать хейдлов прямо в подземье? Никаких расходов на транспортировку. И уровень смертности был бы гораздо ниже. И можно проверять результаты на колонистах.
– Тут нет выбора, – сказал де л'Орме. – И не скоро будет.
Все повернулись к нему.
– Если «Гелиос» не раздобудет образчик популяции хейдлов, изучать будет некого. Так ведь обстоят дела, мистер Купер?
– Не понимаю, о чем вы.
– Тогда расскажите вы нам о прионе-девять, – предложил де л'Орме.
Купер оценивающе посмотрел на тщедушного археолога.
– Мне известно то же, что и вам. Мы узнали, что по всему маршруту экспедиции размещены капсулы с прионом. Но «Гелиос» к этому отношения не имеет. Я вас не убеждаю поверить. Мне все равно. Риску подвергаются мои люди. Экспедиция – моя. Если не считать вашего агента. Вашей фон Шаде.
У Дженьюэри застыло лицо.
– А что там с прионом? – спросила Ева.
– Не хочу, чтобы ты снова беспокоилась, – сказал Купер жене. – К экспедиции примазался один сумасшедший – бывший военный. Он раскладывает по пути капсулы с искусственным вирусом.
– Боже мой… – сказала его жена.
– Несчастная! – прошипел де л'Орме.
– В смысле? – не понял Купер.
Де л'Орме улыбнулся:
– Человека, который оставляет капсулы, зовут Шоут. Это ваш сын, мадам.
– Мой сын?
– Он действует как разносчик искусственной чумы. А послал его ваш супруг.
Собравшиеся во все глаза глядели на археолога. Даже Томас пришел в смятение.
– Чушь! – выкрикнул Купер.
Де л'Орме показал пальцем в том направлении, где сидел Купер-младший:
– Он рассказал.
– Да я вас в жизни не видел! – заявил тот.
– Верно, и я тоже, – улыбнулся де л'Орме. – Но вы мне рассказали.
– Сумасшедший! – проговорил Хэмильтон.
– Да. – вздохнул де л'Орме. – И об этом – вашей несдержанности – мы тоже говорили. О том, что не годится оскорблять жену на вечеринках. И распускать кулаки. Вы обещали сдерживать свой гнев. Обуздать эмоции.
Под горным загаром молодого человека проступила бледность.
Де л'Орме теперь обращался ко всем:
– За многие годы я заметил, что рождение сына обычно усмиряет необузданных молодых людей. Иногда они даже возвращаются к вере. Поэтому, когда я услышал о крещении вашего, мистер Купер, внука, то есть сына вашего сына, у меня появилась идея. Очевидно, став отцом, наш юный грешник исправился. Он уцепился за новую опору с рвением возвратившегося блудного сына. Уже год не прикасается к героину, девушкам по вызову и каждую неделю ходит к исповеди.
– О чем вы говорите? – возмутился Купер-старший.
– У молодого Купера появился вкус к святой воде, – сказал де л'Орме. – А правила вы знаете. Причащают только после исповеди.
Купер в ужасе повернулся к сыну:
– Ты обратился к Церкви?
Хэмильтон был явно обеспокоен.
– Я обратился к Богу.
Де л'Орме подтвердил этот факт насмешливым кивком.
– Но как же тайна исповеди? – удивилась Вера.
– Я давно оставил сан, – пояснил де л'Орме, – но сохранил кое с кем хорошие отношения. Оставалось только предугадать, когда наш корыстолюбец надумает каяться, и в нужное время оказаться на месте исповедника. О, мы с ним разговаривали часами. Я много узнал о семействе Куперов. Весьма много.
Купер-старший откинулся назад. Он смотрел из ложи на арену – а может быть, на свое отражение в стекле.
Де л'Орме продолжал:
– Стратегия «Гелиоса» такова – внизу разражается эпидемия и сметает все, как смертельный ураган. Корпорации остается только оккупировать подземный мир, в котором убиты все недружественные формы жизни. Включая хейдлов. Потому-то «Гелиос» и бережет тут свою популяцию. Потому что собирается убить в субтерре все живое.
– Но зачем? – спросил Томас.
Де л'Орме ответил:
– Читайте историю. Купер изучал историю. Завоевание всегда происходит одинаково. Пустой рай завоевать гораздо легче.
Купер одарил своего незадачливого сынка ядовитым взглядом.
Де л'Орме продолжил:
– «Гелиос» получил прион-девять из лаборатории, работающей на военных… Кто именно этим занимался – очевидно. Генерал Сэндвелл, ведь это вы наняли Дуайта Крокетта. Таким образом, Шоут смог получить прививку под его именем и сделать из него козла отпущения.
– Монти сделали прививку? – спросила Ева.
– Ваш сын в безопасности, – заверил де л'Орме. – Во всяком случае, он не заболеет.
– А кто управляет капсулами? – спросила Вера у Купера. – Вы?
Купер фыркнул.
– Монтгомери Шоут, – угадал Томас. – Но каким образом? Капсулы запрограммированы на автоматическую разгерметизацию? Или их активируют дистанционно? Есть какой-то код? Как они действуют?
– Вы имеете в виду – как предотвратить их действие?
– Ради бога, скажи им, – обратилась Ева к мужу.
– Ничего уже не остановишь, – сказал Купер. – И это правда. Монтгомери сам закодировал активатор. И код знает только он один. Получается двойная страховка. Так его миссию никто не подорвет. Уж, во всяком случае, не вы, – повернулся он к Томасу и горько добавил: – И не мой неразумный сынок. А мы, со своей стороны, не можем активировать капсулы, пока он сам не сочтет, что время настало.
– Значит, нужно его найти, – сказала Вера. – Дайте нам вашу карту. И покажите, где находятся капсулы.
– Вот эту? Это всего лишь проект. Только сами участники экспедиции точно знают, где они прошли. Даже если вы его найдете, не думаю, что Монтгомери помнит, где именно оставлял капсулы на всем маршруте – десять тысяч миль.
– А сколько всего капсул?
– Несколько сотен. Мы постарались на совесть.
– А активаторов?
– Только один.
Томас разглядывал лицо Купера.
– И на какое время запланирован ваш геноцид? Когда Шоут намерен запустить эту чуму?
– Я уже сказал. Когда решит, что пришло время. Разумеется, он постарается пользоваться услугами экспедиции как можно дольше. Экспедиция обеспечивает транспорт, питание, защиту. Он же не самоубийца. Не камикадзе какой-нибудь. Он настоял, чтобы ему сделали прививку. У него большая воля к жизни. И большие амбиции. Я уверен: когда придет время, Шоут не станет колебаться.
– Даже если погибнет вся экспедиция? Ваши люди. И все солдаты, шахтеры, колонисты.
Купер не ответил.
– Во что ты впутал нашего сына? – спросила Ева.
Купер посмотрел на жену:
– Твоего сына.
– Чудовище! – прошептала она.
И тут Вера сказала:
– Смотрите!
Она не отводила взгляда от экрана. Хейдл добрался до сложенных пирамидой труб. Перед темными круглыми отверстиями он выпрямился. На экране он был высотой сорок футов. Голая грудная клетка, изборожденная старыми шрамами и ритуальными рисунками, ходила ходуном. Он, по-видимому, громко голосил.
Сэндвелл подошел к стене и, повернув какой-то регулятор, прибавил звук. Динамики опять ожили. Крики хейдла походили на вопли и фырканье пойманной обезьяны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Вы лучше представьте себе порядок, который я наведу, заняв субтерру. Одним броском я верну человечество в век невинности. Бездна у нас под ногами не будет больше пугать своей неизвестностью. В ней больше не будут господствовать вот такие существа. – Он указал на экран.
Хейдл поедал с травы собственную блевотину. Ева Шоут содрогнулась.
– Когда мы начнем проводить нашу колониальную стратегию, мы перестанем бояться монстров. Суевериям придет конец. Конец ночным страхам. Наши дети и внуки будут думать о подземье как о еще одной форме недвижимости. На каникулах они будут спускаться вниз, чтобы посмотреть на чудеса у нас под ногами. Будут есть какие-нибудь новые фрукты. Овладеют всей нетронутой энергией планеты. Они смогут построить утопию.
– Это не та бездна, которой боится человек, – возразила Вера. – Та – внутри нас. – И она прикоснулась к сердцу.
– Бездна есть бездна, – сказал Купер. – Осветите одну – и вы осветите другую. И нам лучше быть заодно, сами увидите.
– Пропаганда! – Вера в негодовании отвернулась.
– А ваша экспедиция? – спросил Томас. Он был сегодня сердит. – Куда они делись?
– Новости, боюсь, не слишком хорошие, – ответил Купер. – Мы потеряли с ними связь. Можете представить, как мы волнуемся. Хэм, у тебя карта с собой?
Его сын открыл портфель и извлек батиметрическую карту океанского дна. Она была помятая и вся исчерчена разноцветными карандашами и восковыми мелками. Купер услужливо водил пальцем, показывая широты и долготы:
– В последний раз они сообщили свои координаты вот здесь – к западу-юго-западу от Таравы, это в архипелаге Гилберта. Конечно, экспедиция могла продвинуться дальше. Сообщения то и дело продолжают приходить.
– То есть вы получаете от них сигналы? – спросила Дженьюэри.
– В каком-то смысле. Больше трех недель мы получаем какие-то наборы битов информации и куски сообщений, отправленных месяцы назад. Сигнал искажается слоями породы. Иногда мы получаем отраженные сигналы. Электромагнитный экран. То есть нам известно, где они были несколько недель назад. А где они теперь – кто знает?
– Это все, что вы можете нам сказать? – спросила сенатор.
– Мы их найдем, – неожиданно вмешалась Ева.
Она говорила пылко. Глаза у нее покраснели от слез. Купер покосился на жену.
– Вы, наверное, места себе не находите, – посочувствовала Вера. – Монтгомери ваш единственный сын?
Купер, прищурившись, смотрел на Веру. Она кивнула. Вопрос был задан с умыслом.
– Да, – ответила Ева и посмотрела на пасынка. – То есть нет. Я сильно беспокоюсь. За Хэмильтона я бы тоже волновалась. Я бы никогда не отпустила Монти.
– Он сам захотел, – натянуто заметил Купер.
– Только потому, что был в отчаянии, – бросила Ева. – Как ему иначе преуспеть в такой семье?
Вера увидела на лице Томаса намек на одобрительную улыбку – она хорошо сыграла.
– Ему тоже хотелось принять какое-то участие, – сказал Купер.
– Да, – участие в этом, – заметила Ева, указав рукой на вид из ложи.
– Я тебе говорил – он тоже сыграл свою роль. Ты понятия не имеешь, какой важный вклад он должен внести.
– Мой сын должен рисковать жизнью, чтобы тебе помочь?
Купер сдался. Должно быть, этот аргумент приводился много раз.
– Так что же именно тут затевается, мистер Купер? – спросил Фоули.
– Я вам говорил, – вмешался Сэндвелл. – Исследовательский центр.
– Да, – вставила Дженьюэри, – место для «выдерживания» пленных хейдлов. Между прочим, генерал, вам известно, что это слово применялось к ввозимым в страну африканским рабам?
– Вы должны его извинить, – сказал Купер. – Он у нас недавно, еще не привык к нашему жаргону и обычаям. Уверяю вас, мы не собираемся создавать популяцию рабов.
Сэндвелл ощетинился, но промолчал.
– Тогда зачем вам живые хейдлы? Что именно вы собираетесь исследовать? – спросила Вера.
Купер торжественно сложил перед собой ладони:
– Мы уже начали собирать данные наблюдений по вопросу колонизации. Солдаты – первые люди, спускавшиеся в субтерру в больших количествах. И вот шесть лет спустя на них первых мы наблюдаем побочные эффекты. Изменения.
– Рост костей и катаракту? – уточнила Вера. – Об этом было известно с самого начала. Проблема решаема.
– Речь о другом. Последние несколько месяцев мы наблюдаем вспышку симптомов. Увеличение сердца, отек легких – как набольших высотах, дисплазия костей, острая лейкемия, бесплодие, рак кожи. Рецидивные образования на костях и черепе. Самое скверное, что такие симптомы начинают встречаться у новорожденных детей военнослужащих. Пять лет на свет появлялись вполне нормальные дети. А теперь у ветеранов рождаются дети с патологиями. Речь идет о мутациях. Резко подскочил уровень детской смертности.
– Почему мне ничего не известно? – подозрительно спросила Дженьюэри.
– По этой самой причине «Гелиос» торопится найти лекарство. Как только все станет известно широкой публике, снизу эвакуируют всех людей до последнего. Субтерра останется без охраны, без рабочей силы, без колонистов. Это поражение. Столько усилий, столько вложений, а мы потеряем подземье – проиграем неизвестно кому. «Гелиос» не хочет, чтобы такое случилось.
– Так что же происходит?
– Вам в двух словах или подробно? Субтерра превращает нас, – Купер сделал жест в сторону существа на экране, – в них.
Ева Шоут прижала ладонь к своей стройной шее.
– Ты знал и отпустил туда моего сына?
– Такое воздействие субтерра оказывает не на всех. Среди долгослужащих эта цифра где-то пятьдесят на пятьдесят. Половина чувствует себя нормально, а у другой половины проявляются отсроченные симптомы. Их физиология приближается к физиологии хейдлов. Увеличенные сердца, отеки легких и мозга, рак кожи – такие симптомы характерны для хейдлов, когда они поднимаются на поверхность. Что-то включается и выключается на уровне ДНК. Изменяется генетический код. Организм начинает вырабатывать белки, химерные белки, которые радикальным образом изменяют ткани.
– Вы ведь не можете предсказать, кто именно подвержен такому воздействию, а кто нет? – спросила Вера.
– Мы не знаем. Но если такое случается с солдатами, отслужившими по шесть лет, это произойдет и с шахтерами и поселенцами, которые пробыли там четыре месяца.
– И «Гелиос» должен найти решение, – заключил Фоули. – Или ваша подземная империя превратится в воспоминание, еще не успев начаться.
– Грубо говоря, именно так.
– Вы, очевидно, полагаете, что решение кроется в физиологии хейдлов? – спросила Вера.
Купер кивнул:
– Генетики называют это «разрубить гордиев узел». Нужно сделать многое. Выделить вирусы и ретровирусы. Исследовать гены и фенотипы. Изучить факторы окружающей среды. Систематизировать. И вот «Гелиос» строит многомиллионный исследовательский центр и доставляет сюда живых хейдлов с целью их изучения. Чтобы сделать субтерру безопасной для человека.
– Я вот чего не понимаю, – начала Вера, – мне кажется, что все исследования было бы намного дешевле и проще проводить там, внизу. Помимо всего прочего, доставляя сюда ваших подопытных кроликов, вы причиняете им дополнительный стресс. Вы могли бы выстроить такую же лабораторию внизу за малую долю ее теперешней стоимости. А тут приходится загонять лабораторию под землю. Почему бы не изучать хейдлов прямо в подземье? Никаких расходов на транспортировку. И уровень смертности был бы гораздо ниже. И можно проверять результаты на колонистах.
– Тут нет выбора, – сказал де л'Орме. – И не скоро будет.
Все повернулись к нему.
– Если «Гелиос» не раздобудет образчик популяции хейдлов, изучать будет некого. Так ведь обстоят дела, мистер Купер?
– Не понимаю, о чем вы.
– Тогда расскажите вы нам о прионе-девять, – предложил де л'Орме.
Купер оценивающе посмотрел на тщедушного археолога.
– Мне известно то же, что и вам. Мы узнали, что по всему маршруту экспедиции размещены капсулы с прионом. Но «Гелиос» к этому отношения не имеет. Я вас не убеждаю поверить. Мне все равно. Риску подвергаются мои люди. Экспедиция – моя. Если не считать вашего агента. Вашей фон Шаде.
У Дженьюэри застыло лицо.
– А что там с прионом? – спросила Ева.
– Не хочу, чтобы ты снова беспокоилась, – сказал Купер жене. – К экспедиции примазался один сумасшедший – бывший военный. Он раскладывает по пути капсулы с искусственным вирусом.
– Боже мой… – сказала его жена.
– Несчастная! – прошипел де л'Орме.
– В смысле? – не понял Купер.
Де л'Орме улыбнулся:
– Человека, который оставляет капсулы, зовут Шоут. Это ваш сын, мадам.
– Мой сын?
– Он действует как разносчик искусственной чумы. А послал его ваш супруг.
Собравшиеся во все глаза глядели на археолога. Даже Томас пришел в смятение.
– Чушь! – выкрикнул Купер.
Де л'Орме показал пальцем в том направлении, где сидел Купер-младший:
– Он рассказал.
– Да я вас в жизни не видел! – заявил тот.
– Верно, и я тоже, – улыбнулся де л'Орме. – Но вы мне рассказали.
– Сумасшедший! – проговорил Хэмильтон.
– Да. – вздохнул де л'Орме. – И об этом – вашей несдержанности – мы тоже говорили. О том, что не годится оскорблять жену на вечеринках. И распускать кулаки. Вы обещали сдерживать свой гнев. Обуздать эмоции.
Под горным загаром молодого человека проступила бледность.
Де л'Орме теперь обращался ко всем:
– За многие годы я заметил, что рождение сына обычно усмиряет необузданных молодых людей. Иногда они даже возвращаются к вере. Поэтому, когда я услышал о крещении вашего, мистер Купер, внука, то есть сына вашего сына, у меня появилась идея. Очевидно, став отцом, наш юный грешник исправился. Он уцепился за новую опору с рвением возвратившегося блудного сына. Уже год не прикасается к героину, девушкам по вызову и каждую неделю ходит к исповеди.
– О чем вы говорите? – возмутился Купер-старший.
– У молодого Купера появился вкус к святой воде, – сказал де л'Орме. – А правила вы знаете. Причащают только после исповеди.
Купер в ужасе повернулся к сыну:
– Ты обратился к Церкви?
Хэмильтон был явно обеспокоен.
– Я обратился к Богу.
Де л'Орме подтвердил этот факт насмешливым кивком.
– Но как же тайна исповеди? – удивилась Вера.
– Я давно оставил сан, – пояснил де л'Орме, – но сохранил кое с кем хорошие отношения. Оставалось только предугадать, когда наш корыстолюбец надумает каяться, и в нужное время оказаться на месте исповедника. О, мы с ним разговаривали часами. Я много узнал о семействе Куперов. Весьма много.
Купер-старший откинулся назад. Он смотрел из ложи на арену – а может быть, на свое отражение в стекле.
Де л'Орме продолжал:
– Стратегия «Гелиоса» такова – внизу разражается эпидемия и сметает все, как смертельный ураган. Корпорации остается только оккупировать подземный мир, в котором убиты все недружественные формы жизни. Включая хейдлов. Потому-то «Гелиос» и бережет тут свою популяцию. Потому что собирается убить в субтерре все живое.
– Но зачем? – спросил Томас.
Де л'Орме ответил:
– Читайте историю. Купер изучал историю. Завоевание всегда происходит одинаково. Пустой рай завоевать гораздо легче.
Купер одарил своего незадачливого сынка ядовитым взглядом.
Де л'Орме продолжил:
– «Гелиос» получил прион-девять из лаборатории, работающей на военных… Кто именно этим занимался – очевидно. Генерал Сэндвелл, ведь это вы наняли Дуайта Крокетта. Таким образом, Шоут смог получить прививку под его именем и сделать из него козла отпущения.
– Монти сделали прививку? – спросила Ева.
– Ваш сын в безопасности, – заверил де л'Орме. – Во всяком случае, он не заболеет.
– А кто управляет капсулами? – спросила Вера у Купера. – Вы?
Купер фыркнул.
– Монтгомери Шоут, – угадал Томас. – Но каким образом? Капсулы запрограммированы на автоматическую разгерметизацию? Или их активируют дистанционно? Есть какой-то код? Как они действуют?
– Вы имеете в виду – как предотвратить их действие?
– Ради бога, скажи им, – обратилась Ева к мужу.
– Ничего уже не остановишь, – сказал Купер. – И это правда. Монтгомери сам закодировал активатор. И код знает только он один. Получается двойная страховка. Так его миссию никто не подорвет. Уж, во всяком случае, не вы, – повернулся он к Томасу и горько добавил: – И не мой неразумный сынок. А мы, со своей стороны, не можем активировать капсулы, пока он сам не сочтет, что время настало.
– Значит, нужно его найти, – сказала Вера. – Дайте нам вашу карту. И покажите, где находятся капсулы.
– Вот эту? Это всего лишь проект. Только сами участники экспедиции точно знают, где они прошли. Даже если вы его найдете, не думаю, что Монтгомери помнит, где именно оставлял капсулы на всем маршруте – десять тысяч миль.
– А сколько всего капсул?
– Несколько сотен. Мы постарались на совесть.
– А активаторов?
– Только один.
Томас разглядывал лицо Купера.
– И на какое время запланирован ваш геноцид? Когда Шоут намерен запустить эту чуму?
– Я уже сказал. Когда решит, что пришло время. Разумеется, он постарается пользоваться услугами экспедиции как можно дольше. Экспедиция обеспечивает транспорт, питание, защиту. Он же не самоубийца. Не камикадзе какой-нибудь. Он настоял, чтобы ему сделали прививку. У него большая воля к жизни. И большие амбиции. Я уверен: когда придет время, Шоут не станет колебаться.
– Даже если погибнет вся экспедиция? Ваши люди. И все солдаты, шахтеры, колонисты.
Купер не ответил.
– Во что ты впутал нашего сына? – спросила Ева.
Купер посмотрел на жену:
– Твоего сына.
– Чудовище! – прошептала она.
И тут Вера сказала:
– Смотрите!
Она не отводила взгляда от экрана. Хейдл добрался до сложенных пирамидой труб. Перед темными круглыми отверстиями он выпрямился. На экране он был высотой сорок футов. Голая грудная клетка, изборожденная старыми шрамами и ритуальными рисунками, ходила ходуном. Он, по-видимому, громко голосил.
Сэндвелл подошел к стене и, повернув какой-то регулятор, прибавил звук. Динамики опять ожили. Крики хейдла походили на вопли и фырканье пойманной обезьяны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70