Восторженное молчание первым нарушил Белов.
- По хорошей старой традиции небесным телам принято давать имена богов и героев греческой мифологии. Дочь Хаоса, могущественная Гея-Земля некогда назвала своего первенца Ураном-Небом. Так назван и первый корабль, который помчится через неизмеримые просторы космоса по воле человека.
Горячая волна сдавила горло и заставила Галю безотчетно всхлипнуть. Испугавшись, что кто-нибудь заметит ее слабость, она искоса взглянула на своих спутников. Невероятно! Ольга Александровна стояла со светлой улыбкой, и из ее широко открытых глаз катились крупные слезы. Но она их не замечала. Синицын, этот всегда угрюмый человек, отвернулся и, достав платок, тер глаза.
- В последние годы, - продолжал Белов. медленно обходя сверкающий "Уран", - много сил было отдано созданию искусственных спутников Земли и пробным полетам вокруг Луны. Это была совершенно необходимая работа. Мы узнали многое о космическом пространстве и научились строить великолепные ракеты, работающие на химическом топливе. Большие небесные тела, - продолжал он, - обладают огромной силой притяжения. Даже для того, чтобы отлететь с искусственного спутника-станции, корабль должен затратить много энергии, покидая Землю. Затем ему надо спуститься на избранную планету, перелетать на ней с места на место, оторваться от нее и вернуться домой. Такая задача не под силу химическому двигателю. Не помогут ее выполнить ни искусственные спутники, ни многоступенчатые ракеты, ни ракеты-топливовозы. Все они хороши в теории, а практически слишком сложны. В лучшем случае химическая ракета может совершить беспосадочный полет вокруг нужной планеты и вернуться назад. Но спуск на чужую планету для нее был бы бесповоротной гибелью. У нее потом не хватило бы энергии на взлет. Другое дело - атомный двигатель. Он создан - и отныне не надо прибегать ни к каким ухищрениям.
Белов остановился у хвостовой части гондолы. В ее торце чернело большое круглое отверстие.
- Это сопло главного двигателя, из которого во время разгона вылетает струя раскаленного водорода со скоростью в десятки километров в секунду.
- Простите, Игорь Никитич,- вмешалась Ольга Александровна. - Значит, ваш корабль все-таки химическая ракета?
- Вы меня не поняли. Я же сказал: водорода, а не продуктов его сгорания. Чтобы ракета двигалась, надо в противоположном направлении выбрасывать с большими скоростями материальные частицы. Энергия, которая затрачивается внутри ракеты на их разгон, и является источником движения. При этом решающим фактором является не масса, а скорость вылетающих частиц.
- Игорь Никитич, - перебила Галя, - не потому ли был выбран в качестве рабочего вещества водород, что его молекулы обладают наивысшими скоростями при данной температуре по сравнению с другими химическими элементами?
Белов обернулся и посмотрел на Галю с таким удивлением, что она с трудом подавила улыбку.
- После того что сказала Галина Семеновна, пояснять почти нечего. На "Уране" мы установили легкий урановый котел. Сосредоточивая его энергию в нужном участке пространства, мы можем привести атомы рабочего вещества, то есть вещества, от которого мы отталкиваемся, в состояние бешеного движения.
- Позвольте, позвольте, товарищ Белов, - проворчал Синицын, который снова принял свой обычный недовольный вид, насколько я помню, водород состоит из двухатомных молекул, а вы говорите об атомах?
- Да, да! До температуры в две тысячи градусов водород состоит из молекул, каждая из которых содержит по два атома. Но при дальнейшем нагреве молекулы начинают разрушаться. При пяти тысячах градусов весь водород становится атомным. Процесс этого превращения требует примерно пятидесяти тысяч калорий на каждый килограмм водорода. Поэтому его нагрев на этом диапазоне температур идет очень медленно, несмотря на непрерывный подвод тепла.
- Но ведь это большой недостаток! - снова вмешался Николай Михайлович. - Вы тратите уйму энергии, чтобы разложить молекулы водорода на атомы, а его температура и, значит, скорости частиц почти не возрастают. А ведь вы сами только что сказали, что скорость - это главное!
- Вы вот что примите в расчет: впитывая тепло без большого повышения температуры, водород не расплавляет двигатель. Зато, когда его струя, расширяясь в раструбе сопла, начинает охлаждаться, атомы рекомбинируются в молекулы и отдают свое скрытое тепло. Подстегнутая новым приливом энергии, смесь атомов и молекул покидает корабль с такими скоростями, которые никогда бы не удалось получить другим путем.
Белов достал блокнот и быстро набросал карандашом схему.
- При работе двигателя жидкий водород поступает из резервуаров в систему охлаждения. Здесь он испаряется и, проходя через ряд каналов, нагревается все больше и больше. Он поступает в калорифер уже очень горячим. Здесь происходит его окончательный нагрев, но не путем соприкосновения с раскаленными стенками или с огневым факелом, а с помощью продуктов атомного распада. Они собраны в центре калорифера подобно тому, как лучи света собираются с помощью зеркал в одной точке.
- Признаться, я так-таки ничего не поняла! - сокрушенно вздохнула Ольга Александровна.
- Должен сказать, что вы не одиноки! - пробурчал профессор Синицын.
Галя промолчала, но подумала про себя, что поняла не больше других.
- К сожалению, я не могу вам всего объяснить, - ответил примирительно Белов. - Чтобы понять, нужна очень большая подготовка.
- Но все-таки я надеюсь, что вас не затруднит рассказать, как вы концентрируете энергию, - настаивал Николай Михайлович. Белов улыбнулся.
- Боюсь, что ответ потребовал бы многих недель. Пришлось бы начинать с простейших магнитных явлений. Я лучше отвечу вам аллегорически. Вы помните, что сделал Архимед?
- Архимед?
- Да, Архимед из древних Сиракуз. Однажды к Сиракузам подошел неприятельский флот. Архимед велел всем женщинам взять зеркала и выйти на городские стены. По его команде они навели солнечные зайчики на мачту одного из кораблей. Корабль тут же запылал. Зайчики перескочили на второй, затем на третий корабль, и неприятельский флот превратился в костер. Вот что значит сконцентрировать энергию в нужной точке пространства!
Николай Михайлович недоверчиво покосился на Белова, прикидывая, не шутит ли он и нет ли тут чего-нибудь обидного. Но Игорь Никитич даже не смотрел в его сторону.
- Примерно таким путем, - рассказывал он, - нам и удалось добиться нужных скоростей истечения. То, что нагрев идет при отсутствии кислорода, предохраняет части двигателя от пережога, а чтобы они не расплавлялись, в корпусе калорифера и сопла проведена сеть каналов, через которые подается в камеру нагрева жидкий водород с первоначальной температурой минус двести пятьдесят три градуса. Энергии у нас хватает, но водорода можно взять с собой очень ограниченное количество, поэтому мы должны расходовать его как можно экономнее и лететь окольными путями.
- Почему же окольными? - снова перебил Синицын. - Ведь прямая - кратчайшее расстояние. Что же может быть проще и экономнее, чем полет по прямой?
- При полете с одной планеты на другую, - отвлек его Константин Степанович, - путь по прямой труден и невыгоден. Я вам расскажу об этом после.
Профессор недоверчиво хмыкнул. Ему хотелось задержаться, не торопясь поспорить, но Белов все дальше уводил своих слушателей в страну чудес.
- Взгляните на крылья. Они расположены выше гондолы и могут вращаться, как воздушные винты вертолета. Их приводят в движение небольшие реактивные двигатели, установленные на концах. Рабочим веществом в них служит атмосферный воздух. На правом большом крыле сопло обращено назад, а на левом вперед. На задней паре - наоборот, сопло правого крыла обращено вперед, а левого - назад. Таким образом, передняя и задняя пары вращаются в разные стороны. В таком виде "Уран" делается вертолетом. Ему не нужны ни взлетные дорожки, ни посадочные площадки.
Когда корабль взлетит, левое переднее и заднее правое крылья одновременно переворачиваются, и сопла, расположенные на их концах, оказываются обращенными в одну и ту же сторону. Все крылья устанавливаются в поперечном положении, и "Уран" превращается в самолет. Очертания корпуса позволяют ему, подобно гидроплану, садиться на воду и взлетать с нее, даже не превращаясь в вертолет. Для движения при этом служат те же небольшие воздушные двигатели. Но главное назначение "Урана"-летать в безвоздушном пространстве, по желанию меняя направление и скорость полета. Ну вот, я и кончил. Остается осмотреть корабль внутри. Пойдемте, товарищи!
Чтобы добраться до кабины, пришлось пролезать через несколько круглых, довольно узких люков-дверок в гондоле корабля. Между дверками был расположен пропускник, служащий во время пребывания на чужой планете дезинфекционной камерой, а в условиях космического полета - вакуум-камерой для выхода в безвоздушное пространство.
Снаружи кабина имела форму граненого шара. Она, точно драгоценный камень в оправу, была вставлена в переднюю часть гондолы. Бесчисленные плоские окна из хрустальных плит в многоугольных переплетах придавали ей сходство с глазом гигантской стрекозы.
Внутри кабина была разделена на три отсека - верхний, средний и нижний. Легкие лестницы, ажурные переходные мостики из золотистого дюраля; площадки из прозрачной пластмассы, эбонитовые щиты со сложнейшей аппаратурой чередовались с предметами домашнего обихода, которые, как и все, что здесь находилось, имели не совсем обычный вид. Вот постель, которая в два приема превращалась в стол с креслом, вот этажерка с зажимом для каждого предмета, вот плита с гнездами для кастрюль, а вот и сами кастрюли с герметическими крышками и крошечными манометрами. Гироскопические установки, сервомоторы, насосы, оптические приборы, калориферы, выключатели, ваттметры, реле, спидометры, термопары и какието совсем уж непонятные приборы в первый момент создавали впечатление полного хаоса.
Но под пытливым Галиным взглядом постепенно начала проступать закономерность в расположении этой путаницы. Скоро она распознала почти все механизмы и приборы. В конечном счете, все они оказались ее старыми институтскими друзьями, только очень повзрослевшими и удивительно нарядными. Так, при выходе из темного помещения на залитую солнцем улицу вначале ничего не видно из-за ослепительного света. Но вот проходит секунда-другая, и глаз начинает различать здания, троллейбусы, автомобили, отдельных людей и, наконец, даже листья на дереве, растущем на противоположном тротуаре.
Отсеки кабины имели общий каркас. Все внутреннее устройство кабины могло поворачиваться относительно ее оболочки. В среднем, центральном, отсеке находились пульты воздушного и космического управления. Между ними был расположен тройной космический гирокомпас, необходимый для прокладывания курса при взлетах, посадках и полете в облаках. Оси трех гирокомпасов, однажды приведенные в движение, сохраняли свое направление при любых изменениях напряжения гравитационного поля и при любых маневрах корабля.
Окна занимали почти две трети поверхности кабины, поэтому видимость изнутри была превосходной. Все окна снаружи имели металлические шторы, которые плотно закрывались, когда это было нужно. Двойные стекла хорошо задерживали ультракороткие лучи: между ними был нагнетен очон. Наружные стекла во время полета искусственно подогревались, чтобы под воздействием космического холода озон не осаждался на их поверхности, как иней, и чтобы они не изменяли своих механических свойств.
Верхний отсек кабины был приспособлен для жилья, а нижний - для научной работы: здесь же находились аппараты для кондиционирования воздуха, очистки воды и приготовления пищи.
Обсерватория находилась наверху, в отдельном помещении, соединенном с кабиной. Фотолаборатория, склады оборудования,продуктов питания и запасов кислорода располагались в боковых придатках кабины, рядом с пропускником. Кабина вместе с обсерваторией, складами и пропускной камерой могла легка отделяться от основного корпуса корабля на специальных тросах, но для чего это было нужно, Галя не поняла.
Средняя часть гондолы являлась резервуаром для жидкого водорода. Точно в центре тяжести корабля находилась гироскопическая установка для маневрирования в безвоздушном пространстве.
Путь к хвостовой части гондолы преграждала массивная дверь, скрывавшая сердце корабля - урановый двигатель...
Глава 3
ОТЛЕТ
Роями дальних звезд
Мерцало мирозданье
Той ночью, как всегда,
Над тьмой земных широт.
Ракета мчалась ввысь,
И, затаив дыханье,
С Земли смотрел ей вслед
Весь человечий род.
А. Сурков
Шли дни. Экипаж космического корабля деятельно готовился к полету. На "Уране" с утра до вечера стоял шум: менялись двигатели, пополнялся запас рабочего вещества, испытывались и регулировались механизмы управления. Белов вместе с воздушными летчиками целыми днями пропадал в машинном отделении. Остальные под руководством профессора Иванова принимали и испытывали прибывающую аппаратуру, измерительные приборы, оптику - весь богатый и разнохарактерный арсенал исследовательского оборудования, которому позавидовал бы любой институт.
Все были поглощены работой. Воздушные летчики, единственные люди, которые после смены двигателей оказались сравнительно свободными, взяли на себя обязанности поваров и по очереди состязались в приготовлении лакомых блюд русской и украинской кухни.
Вечно брюзжащий и всем недовольный Синицын настолько ушел в составление реактивов, в перелистывание книг, которые он должен был в последний момент оставить на Земле, что начинал ворчать только тогда, когда Галя и Маша затевали возню. Случалось, что в ней принимал участие и Максим Афанасьевич Медведев. Он озорничал серьезно, с глубокомысленным видом. Со стороны могло показаться, что он даже смотреть не хочет с высоты своего майорского величия в сторону девушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26