- Может быть, все-таки полезете под воду?
Галя смущенно молчала. Игорь Никитич, помедлив, сказал многозначительно: "Так-то!" - и отдал приказание заканчивать работу.
Следующий день был посвящен исследованию суши. Оно началось при обычной, очень ветреной погоде. Но спустя три часа, когда путешественники удалились от "Урана" километров на семь, ветер неожиданно стих.
Игорь Никитич с беспокойством осмотрелся.
- Товарищи, немедленно заканчивайте все, вызываю "Уран"! - неожиданно скомандовал он.
- Игорь Никитич, подождите немножко! Только что улегся этот сумасшедший ветер. До захода солнца остались считанные часы. Сейчас бы как раз и поработать! - запротестовали Ольга Александровна и Галя, увлеченные рассматриванием камушка, подозрительно похожего на улитку.
- В том-то и дело, что он улегся ни с того ни с сего. И дождя нет. Боюсь, как бы Венера не сыграла с нами скверной шутки. Иван Тимофеевич, ваше мнение?
- А мое мнение такое, - послышался голос полковника, который дежурил с Машей в кабине "Урана", - мое мнение такое, что я уже сам собирался к вам лететь. Барометр упал ниже пятисот миллиметров против средних шестисот сорока. Мини сдаеться, зараз будэ такэ, шо и чорты не разберуть! - добавил он, как всегда в минуты волнения, по-украински. - Ну, я вылетаю.
Галя быстро собрала свое имущество и огляделась. Из-за низкого широкого бугра показались бегущие Константин Степанович, Синицын и Максим. Их фигуры отчетливо выделялись на фоне огромной черной тучи. Она шла на небольшой высоте, неестественно быстро поднимаясь к зениту. Внизу клубилась какая-то жуткая синевато-серая муть, в глубине которой возникали и гасли отсветы молний. Слышался нарастающий гул. Сомнений не было: надвигался ураган.
Среди рева приближающейся бури Галины чуткие уши ловили знакомый рокот двигателей "Урана". Галя поняла, что если он не подоспеет до того, как поднимется ветер, их гибель неминуема.
Галя уже имела представление и о земных ураганах, и о здешней скверной погоде. Но она боялась даже подумать, что такое ураган на Венере!
Игорь Никитич стоял и спокойно рассматривал надвигавшийся хаос. Галя жалела, что из-за отсвечивающих гнутых стекол скафандра не может уловить выражение его лица. Почувствовав на себе ее взгляд, Игорь Никитич повернул голову, и глаза их встретились Он улыбнулся и кивнул в сторону летящего прямо на них беснующегося мрака, как бы спрашивая взглядом: "Страшно?" - "С вами - нет", - отвечал взгляд девушки.
Галя почувствовала, как его рука обняла ее за плечи и чуть-чуть притянула к себе. В первое мгновение она слегка обиделась; ей показалось, что он хочет ее подбодрить.
Но затем, зная, как Игорь Никитич умеет читать в человеческой душе, она поняла, что он на всякий случай прощается с ней. Не отводя от него взгляда, она нашла его руку и крепко-крепко ее пожала.
Когда примчавшийся "Уран" уже почти коснулся песка, пронесся первый вздох урагана. Корабль мгновенно взмыл на несколько десятков метров, спасаясь от удара о поверхность. Подгоняемые воздушным потоком, путешественники то стремглав бежали к кораблю, то падали и катились, как неуклюжие, тяжелые кули.
"Уран" медленно снижался. Но он не мог уже опуститься наземь и выключить двигатели. Крылья его продолжали вращаться, описывая огненные круги и поднимая вокруг тучи песка и мелких камней.
- Ложитесь! - приказал Игорь Никитич.
Полковник Сидоренко совершал невозможное: "Уран" плясал и подпрыгивал в воздухе на расстоянии какого-нибудь метра от поверхности Венеры.
- Первым садится Иванов, помогает Медведев!
- Игорь Никитич, я протестую! - раздался негодующий тенорок старого профессора. - Пусть садится Ольга Александровна или Галя, они ведь женщины!
- Не рассуждать! Немедленно садитесь и принимайте команду над кораблем! - крикнул Игорь Никитич так, что Галя вздрогнула. Константин Степанович и Максим с трудом поднялись на четвереньки и, пятясь, скрылись в вихрях разбрасываемого во все стороны песка. Время тянулось так медленно, что уже через несколько секунд после их исчезновения Галя почувствовала беспокойство. В наушниках она слышала тяжелое дыхание обоих, слышала, как Константин Степанович с надсадой произнес: "Не могу", - а затем резкое "Ну же!" Максима и, наконец, долгожданное "Готово!"
- Садится Петрова, помогает Медведев! - раздалась следующая команда.
В этот момент новый порыв ветра высоко подбросил корабль. На металлическом трапе беспомощно висела чья-то фигура в скафандре.
- Медведев! - загремел Игорь Никитич. - Подтягивайтесь, подтягивайтесь, черт вас возьми, на руках!
Контуры корабля медленно растаяли в налетевших с моря лентах пены. Видны были только два огненных круга, которые медленно снижались метрах в ста от путешественников, распластанных на песке. Очевидо, делая новую отчаянную попытку спасти оставшихся, дядя Ваня потерял ориентировку.
Странное инстинктивное чувство надвигающейся беды заставило Галю посмотреть в наветренную сторону. Стараясь не задирать головы, чтобы не быть унесенной ветром, она скосила глаза в верхнее стекло. Среди мчащихся по воздуху камней, туч песка и потоков воды в окружающем мраке шевелилось какое-то огромное, фантастическое, как ей показалось, живое существо. Оно приближалось с невероятной быстротой. Это был растущий прямо из земли слоновый хобот, толщиной в сотню метров и концом терявшийся в тучах. "Опять чудовище Зодиака!" - подумала Галя с иронией отчаяния.
Извиваясь и пульсируя, это порождение кошмара мчалось прямо на корабль.
- Смерч! - закричала она не своим голосом.
Очевидно, на корабле тоже заметили опасность. "Уран" снова взмыл кверху и застыл в воздухе. Огненные круги на мгновение погасли. Вместо них изо всех четырех крыльев брызнули пламенные струи. Корабль отчаянно рванулся с места, но было уже поздно. Серое чудовище задело его краем, бешено завертело и постепенно втянуло в свою страшную утробу, скрыв от глаз обезумевшей Гали.
Забыв обо всем, Галя вскрикнула, приподнялась и, подхваченная ветром, полетела по воздуху. Метрах в десяти-пятнадцати она грохнулась наземь и покатилась по песку. Она изо всех сил цеплялась руками и ногами, чтобы остановиться, но ветер то ставил ее на голову, то беспощадно швырял с боку на бок. Наконец, ей удалось задержаться. Нужно было во что бы то ни стало лечь головой в сторону ветра. Рискуя каждое мгновение снова взлететь на воздух, она начала осторожно поворачивать туловище, как вдруг страшный удар в бок парализовал ее мускулы. Что-то огромное, тяжелое перекатилось через нее и исчезло во мраке. В то же мгновение ее накрыла туча мокрого песка, и наступила полная тьма.
Галя сделала отчаянную попытку встать, но неодолимая тяжесть пригвождала ее к грунту. С каждой секундой песок давил сильнее и сильнее. Несколько мгновений она еще слышала в наушниках крики друзей вперемежку с грохотом и треском оборудования, ломавшегося в кабине корабля. Затем в голове поплыл мягкий настойчивый звон, в котором быстро потонули все реальные звуки. Вдруг в Галином меркнущем сознании возник удивительно знакомый мужской голос, зовущий ее по имени: "Галюша, где ты?".
Галя совсем не удивилась, что эти слова откосятся к ней. Почему-то казалось, что так и должно быть. Она увидела себя крошечной девочкой, которая, увлекшись игрой, забилась в тесный угол между стеной и необъятным, хорошо знакомым бельевым шкафом. Все ближе раздаются нарочито громкие тяжелые шаги, и тот же родной голос говорит. "Куда же ты спряталась, проказница?" Сердечко ее радостно трепещет. Вот сейчас этот большой, ласковый, любимый облдатель волшебного голоса найдет ее, схватит на руки...
Галя погрузилась в полное небытие, где не было ни звуков, ни мыслей, ни самого небытия.
Глава 8
ЗАЖИВО ПОГРЕБЕННЫЕ
...Погибшие есть в ней,
Пропавшие без вести есть.
В. Рождественский
Хотя Сидоренко и понимал, что сохранность корабля сейчас превыше всего, даже превыше жизней большей части экипажа, но после того как на "Уран" был доставлен Иванов, он не мог отказаться от попытки спасти еще хотя бы одного человека. Константин Степанович и Максим, который благополучно добрался до пропускника, были почти вне опасности. Но дядя Ваня помнил, что среди четверых оставшихся внизу - две женщины и старик. И, кроме того, там командир, организатор экспедиции, ее душа. Он не взойдет на корабль, пока не будут спасены все, до последнего человека. Значит, надо рисковать!
При вторичном спуске Иван Тимофеевич нарочно снизился немного в стороне от путешественников, чтобы нечаянно их не раздавить. Но едва "Уран" потерял высоту, как на него надвинулся смерч. Выбора не было. Пришлось, забыв о людях, спасать корабль. Превратив его в самолет, дядя Ваня хотел избежать роковой встречи, но не успел. Огромный вихрь втянул корабль в себя и, завертев, потащил в облака. Включив воздушные моторы на полную мощность, летчик заставил "Уран" выскочить из смерча, но при этом его так закружило, что он впервые в жизни потерял ориентировку. Экран локатора потух. Прожекторы не включались. За окнами стояла, черная стена, изрыгающая ливень.
Чувствуя, что теряет сознание, дядя Ваня приостановил двигатели помчавшегося вслепую корабля. Где верх, где низ? Ему казалось, что корабль вошел в штопор и падает на планету. Но можно ли этому верить? Стрелки приборов плясали перед его отуманенным взором. Автопилот? Испорчен! Как странно летит корабль... Эх, только бы выйти за облака...
...Страшный удар, треск разбитой аппаратуры - и полуразрушенный "Уран" накрепко засел в мокром песке.
Свет погас сразу. Радиосвязь с экипажем оборвалась. Летящие камни оглушительно барабанили по обшивке и стеклам. Корабль быстро заносило песком.
Едва оправившись от сотрясения, Иван Тимофеевич хотел бежать на поиски пропавших. Но до конца урагана нельзя было и думать о том, чтобы оставить корабль. С досады он махнул рукой и, включив аварийное освещение, пошел в пропускник.
Константин Степанович и Максим лежали без сознания. С трудом втащив их в кабину, дядя Ваня начал стаскивать с них скафандры. Как ни дико ему после казалось, но он забыл, что в кабине находится Маша и если бы не раздавшийся за его спиной полувздох, полустон, то вряд ли бы он вообще о ней вспомнил.
Капитанская дочка кое-как поднялась на ноги и, цепляясь за стены, подошла к Сидоренко. Они принялись вдвоем приводить пострадавших в чувство. Максим скоро очнулся. При падении он успел принять удобное положение и отделался только огромной багровой шишкой на лбу. У него ныло место ушиба и сильно болела голова, но он был совершенно здоров. Гораздо хуже выглядел Константин Степанович, который с самого начала закружился до бесчувствия. В момент падения он был совершенно беспомощен и не приготовился к удару. Он тоже вскоре пришел в себя, но у него тут же началась рвота, сопровождаемая сильным головокружением. Кроме того, он жаловался на боль в колене и в правом предплечье.
Перевязав Константина Степановича и оставив Максима менять компрессы на лбу старого астронома, Иван Тимофеевич отозвал Машу в сторону, чтобы обсудить создавшееся положение.
Первым долгом они решили восстановить радиосвязь с товарищами, оставшимися вне корабля, и выяснить, что с ними. Ремонт радиостанции взяла на себя Маша. Осмотр показал, что поврежденными в основном оказались лампы, которые вышли из строя из-за сотрясения.
Пока Иван Тимофеевич рылся в кладовой, где хранились запасы оборудования, Маша проверила проводку, запаяла несколько обрывов и принялась за исправление силовой и осветительной сети. К тому времени, когда Сидоренко вернулся нагруженный ворохом коробок, электропроводка была полностью восстановлена.
Большая часть запасных радиоламп и осветительных трубок была испорчена. Все же им удалось подобрать нужный ассортимент и тех и других, и пока Иван Тимофеевич заканчивал ремонт освещения, Маша привела в порядок радиостанцию.
Включили приемник. Маша ожидала, что из него послышатся голоса пропавших товарищей. Но громкоговоритель молчал. Маша еще раз проверила исправность установки. Полная тревоги, она наклонилась к микрофону.
- Говорит "Уран"! Говорит "Уран"! Я - Маша! Отвечайте, отвечайте!
К ее неописуемой радости, громкоговоритель сразу же ответил голосами Ольги Александровны и Синицына. "Счастье, что хоть эти двое живы", - мелькнуло в ее сознании.
- Наконец-то, Машенька! - радостно отозвалась Ольга Александровна.- Мы уж было отчаялись!
- Мы лежим, засыпанные песком, не можем шевельнуться, а вы и в ус не дуете! - зло прогудел Николай Михайлович.- Хорошо, что скафандры не дают песку нас раздавить. Что у вас случилось? Почему молчали до сих пор?
Немного подумав. Маша ответила:
- Мы все четверо живы. "Уран" стоит на поверхности Венеры, где-то недалеко от моря, и тоже засыпан песком... Постойте, что это такое? - оборвала она внезапно.
Маша ясно расслышала тихое ритмичное постукивание, доносившееся откуда-то извне. Ее привычное ухо автоматически отметило:
"...ивы ли вы?"
И тут же наступила тишина.
- Ничего не понимаю, - обратилась она к Сидоренко. - Я готова поклясться, что кто-то сейчас морзил. Вы слышали?
Иван Тимофеевич не успел ответить, так как постукивание возобновилось. Мешая слушать, из громкоговорителя несся бас Синицына:
- Почему вы замолчали? Черт побери! Почему вы молчите?
Чувствуя, что объяснения бесполезны, Маша, не теряя времени, щелкнула выключателем, и в наступившей тишине ясно различила выстукиваемые по обшивке "Урана" слова:
- Я - Белов, живы ли вы? Я - Белов, живы ли вы?
Маша радостно схватила первый попавшийся под руки тяжелый предмет и, подбежав к двери пропускника, где кабина не была обшита линолеумом, забарабанила ответ:
- Мы живы. Где вы находитесь? Целы ли?
Последующий "разговор" был таков:
- Я нахожусь у конца правого крыла, которое торчит из кучи песка и камней. Я цел, но сильно помят. Радиостанция скафандра повреждена. Как у вас дела?
- У Иванова легкое сотрясение мозга и разбито колено. Медведев только ушибся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26