- Все, кроме одной.
- Кого же?
- Вашей сиделки. Она не слушается. Моя тетя мучает ее, наказывает, но
не может подчинить ее себе. Прошлую ночь я привезла маленькую сиделку с
другими куклами - убить человека, которого прокляла моя... тетя. Она
дралась с другой куклой и спасла человека. Это что-то, чего моя тетя не
может понять. Это смущает ее... и это дает мне... надежду...
Ее голос заглох. Затем она внезапно сказала громко и твердо:
- Вы должны спешить. Мне нужно вернуться за куклами. Скоро она начнет
искать меня. Я должна идти... или она придет за мной сюда... и убьет меня.
- Ты привезла кукол, чтобы убить меня?
- Конечно.
- А где куклы сейчас?
- Ваши люди сейчас схватили меня, т.е. раньше, чем они появились. Они
идут ко мне. Они быстро ходят, если надо. Без меня им труднее, но они
вернутся домой.
- Зачем куклы убивают?
- Чтобы доставить... удовольствие ей.
- Я не знаю, что она говорит, - начала она, и вдруг с отчаянием, как
испуганное дитя, она прошептала: - Она ищет меня! Ее глаза смотрят на
меня, ее руки ищут... Она видит меня! О, спрячьте скорее!
- Спи крепче, - сказал я. - Глубже, глубже засни. Теперь она не может
найти тебя. Ты спрятана.
- Я сплю крепко, - прошептала она. - Она потеряла меня. Но она ищет,
все ищет меня.
Рикори и Мак-Кенн вскочили.
- Вы верите, что ведьма ищет ее?
- Нет, - ответил я, - но это вполне возможно. Девушка была во власти
этой женщины так долго и так полно, что ее реакция стала естественна. Это
может быть результатом внушения или ее собственного подсознательного
мышления. Она нарушила распоряжение и боится наказания, если...
Девушка закричала в агонии страха:
- Они тянутся ко мне! Она нашла меня!
- Спи, спи крепче! Она не может повредить тебе! Она опять потеряла
тебя!
Она не ответила, но где-то в ее горле слышался слабый стон.
- Иисус! - сказал хрипло Мак-Кенн, помогите же ей!
Глаза Рикори неестественно ярки, они блестят на побледневшем лице.
- Пусть умрет! Это избавит нас от лишних тревог.
Я сказал девушке строго:
- Слушай меня и подчиняйся. Я буду считать до пяти. Когда досчитаю до
пяти, проснись! Проснись сразу же! Ты должны проснуться так быстро, чтобы
она не успела схватить тебя!
Я стал медленно считать. Я боялся, что быстрое пробуждение может
вредно подействовать на ее больной мозг.
Раз... два... три...
Девушка вскрикнула, а затем...
- Она поймала меня! Ее руки сжимают мне сердце! А-а-а!
Ее тело поникло, по нему пробежали спазмы, затем оно обмякло и
соскользнуло со стула. Глаза остекленели, челюсть отвисла...
Я расстегнул платье, послушал сердце. Оно не работало.
И затем вдруг из ее мертвого горла послышался голос, похожий на
орган, прекрасный, полный угрозы и недовольства...
- Вы глупцы...
Голос мадам Менделип...

17. ВЕДЬМА, СГОРИ!
Странно, но Рикори был наиболее спокоен из всех нас. Я дрожал.
Мак-Кенн, хотя и не слышал никакого голоса мастерицы кукол, был поражен.
Наконец Рикори сказал:
- Вы уверены, что она умерла?
- К сожалению, да.
Рикори кивнул Мак-Кенну.
- Отнеси ее обратно в машину.
- Что вы хотите делать, Рикори?
Он ответил:
- Убить ведьму, - и добавил иронически. - В смерти они не должны быть
разделены. И в аду они тоже будут гореть вместе!
Он внимательно посмотрел на меня.
- Вы не одобряете этого, доктор?
- Рикори, я не знаю. Сегодня я мог бы убить ее собственноручно... но
сейчас ярость прошла. То, что вы хотите сделать, против всех инстинктов,
привычек, идеалов, понятия о справедливости, наказании. Это для меня
просто убийство.
- Вы слышали девушку. 20 человек только в этом городе убито куклами и
14 превращены в кукол. 14 человек умерли, как Питерс.
- Но, Рикори, ни один суд не примет показаний под гипнозом, как
действительные. Это может быть правда, может - нет. Девушка была
ненормальной. Все, что она говорила, могло быть плодом ее больного
воображения.
Он ответил:
- Нет, ни один земной суд не признает.
И сжал мое плечо.
- А вы верите?
Я не мог ответить, так как в глубине души верил, что это правда.
- То-то, - сказал Рикори. - Вы ответили мне, доктор. Вы знаете так
же, как и я, что девушка не лгала. И знаете, что закон не может наказать
ведьму. И убив ее, я не буду убийцей! Нет, я буду орудием мщения.
Мне нечего было ответить.
Мак-Кенн вышел со своей легкой ношей.
Рикори сказал:
- Доктор, вы должны поехать со мной и быть свидетелем расправы.
Меня передернуло.
- Рикори, я не могу. Я измучен телом и душой. Я слишком много перенес
сегодня.
- Вы должны поехать, - перебил он меня, - даже если нам придется
связать вас. Если вы останетесь, ваши научные знания могут победить, и вы
помешаете мне совершить то, что я поклялся сделать Иисусом Христом, его
Святой матерью и всеми святыми. Вы можете поддаться слабости и передать
все дело полиции. Я не могу рисковать. Я уважаю вас, доктор, больше того,
я привязан к вам. Но, повторяю вам, что если бы моя собственная мать
постаралась остановить меня сегодня, я оттолкнул бы ее в сторону так же
грубо, как сейчас вас.
- Я поеду с вами, Рикори.
- Тогда прикажите сиделке подать мою одежду. Пока все не будет
кончено, мы будем вместе.
Я снял трубку телефона и отдал соответствующие указания.
Вернулся Мак-Кенн. Рикори спросил:
- Кто сейчас в машине?
- Ларсен и Картелло.
- Хорошо. Мы едем к ведьме. Возможно, она знает это, благодаря
мертвым ушам девушки. Неважно. Будем считать, что она ничего не знает.
Дверь лавки запирается на задвижку?
- Я не был в лавке, босс, - сказал Мак-Кенн. - Я не знаю, но есть
стеклянная панель в двери. Если есть задвижка, мы сможем открыть ее. Тони
захватит инструменты, пока вы одеваетесь.
- Доктор, - Рикори повернулся ко мне, - можете вы дать слово, что не
перемените решения ехать с нами и не будете делать никаких попыток
помешать мне?
- Я даю слово, Рикори.
- Мак-Кенн, можешь не возвращаться. Жди нас в машине.
Рикори оделся. Когда мы вышли, часы пробили час ночи. Я вспомнил, что
все это началось неделю назад в этот же час...
Я ехал на заднем сиденьи вместе с Рикори. Между нами была мертвая
девушка. Против нас сидели Ларсен и Картелло, первый - крупный швед,
второй - маленький итальянец. Человек по имени Тони вел машину, рядом с
ним сидел Мак-Кенн.
Через 20 минут мы были в нижней части Бродвея. Небо было покрыто
тяжелыми тучами, с моря дул холодный ветер. Я задрожал, но не от холода.
Мы медленно подъехали к углу улицы, где была лавка. Улицы были
мертвы, ни души не было кругом.
Рикори приказал Тони:
- Остановись против лавки. Мы войдем. Поезжай за угол и жди нас там.
Мое сердце тяжело билось. Ночь была так темна, что, казалось,
поглощала свет фонарей. В лавке не было света, вход был погружен в
глубокую темень. Выл ветер. Я подумал, смогу ли я перейти через порог, или
запрет мастерицы кукол до сих пор имеет надо мной власть.
Мак-Кенн вышел из машины, неся в руках тело девушки. Он прислонил его
к стене в тени у входа. Рикори, я, Ларсен и Картелло последовали за ним.
Машина отъехала, и снова меня охватило чувство нереальности и кошмара,
которое я ощущал с тех пор, как мои пути пересеклись со странной тропой
мастерицы кукол...
Картелло обклеил дверь каким-то резиноподобным веществом. В центре ее
он прикрепил маленькую вакуумную резиновую чашечку. Потом он вынул из
кармана инструмент и вырезал им круг в стекле сантиметров 30 в диаметре.
Держа в руке вакуумную чашечку, он слегка постучал по стеклу резиновым
молоточком. Стеклянный круг оказался в его руке.
Все было сделано абсолютно бесшумно. Он опустил руку в отверстие и
повозился несколько секунд. Дверь бесшумно открылась. Мак-Кенн внес
мертвую девушку. Молча, как призраки, вошли мы в кукольную лавку. Картелло
быстро вставил стеклянный круг на место. Я мог смутно видеть дверь,
открывшуюся в коридор, ведущий в ужасную комнату.
Картелло повозился с дверью несколько секунд и открыл ее. Рикори
вошел первый, за ним Мак-Кенн, с девушкой в руках. Мы прошли как тени по
коридору и остановились у последней двери. Она открылась раньше, чем мы
успели дотронуться до нее. Мы услышали голос мастерицы кукол.
- Войдите, джентльмены. С вашей стороны было очень любезно привезти
ко мне мою дорогую племянницу. Я бы встретила вас у входа, но ведь я
только старая испуганная женщина!
Мак-Кенн прошептал:
- Отойдите, босс! - Он держал тело девушки на левой руке, как щит, а
правой направил револьвер на старуху.
Рикори слегка отодвинул его. Держа наготове автомат, он переступил
порог. Я последовал за Мак-Кенном, двое остальных вошли за мной.
Я быстро оглядел комнату. Мастерица сидела за столом и шила. Она была
спокойна, совершенно спокойна. Ее белые пальцы как бы танцевали в ритм
стежкам. Она даже не взглянула на нас.
От камина шел жар. В комнате было очень тепло, и она была полна
каким-то сильным приятным ароматом, незнакомым мне. Я взглянул на шкапчик
с куклами. Он был открыт. Куклы стоял ряд за рядом, глядя на нас зелеными,
голубыми, серыми, черными глазами, и вид у них был такой живой, как будто
это были карлики на какой-то шутовской выставке. Их было много, сотни.
Одни были одеты так, как одеваемся мы в Америке, другие - как немцы,
испанцы, французы, англичане, многие были в костюмах, неизвестных мне
национальностей. Балерина, кузнец с поднятым молотком, французский солдат,
немецкий студент со шпагой в руке и шрамом на лице, апаш с ножом в руке и
сумасшедший, с желтым лицом кокаиниста, рядом с ним женщина, с порочным
ртом уличной девки, жокей... достаточно для одной мастерицы!
Куклы, казалось, были готовы броситься прямо на нас.
Я старался успокоиться, привести в порядок свои мысли, чтобы
выдержать их взгляды, убедить себя, что это только безжизненные куклы. Я
заметил пустой шкапчик... еще один... и еще... шесть шкапчиков без кукол.
Не было тех четырех марширующих ко мне кукол, которых я наблюдал, лежа в
параличе, освещенный зеленым светом. И не было Уолтерс... Я отвел взгляд
от наблюдавших за мной кукол.
Старуха все еще спокойно шила, как будто она была одна, не видела нас
и пистолеты, направленные в ее грудь. Она шила тихо и напевала. На столе
перед ней лежала кукла Уолтерс. Ее ручки были связаны в запястьях
веревочкой с узелками из пепельных волос. Они были обрезаны много раз и к
ним была привязана игла-кинжал!
Описывать это долго, но для того, чтобы увидеть все это, нам
понадобилось несколько долей секунды. Занятие мастерицы кукол, ее полное
безразличие к нам, тишина, создали как бы экран между нами и ею, этот
барьер становился все плотнее. Острый приятный запах все усиливался.
Мак-Кенн уронил тело девушки на пол. Он пытался что-то сказать, но
это удалось ему только с третьей попытки. Он сказал Рикори хриплым,
странным голосом:
- Убейте ее... или я сам.
Рикори не двигался. Он стоял, застывший, с автоматом, направленным в
сердце старухи. Глаза его не отрывались от ее танцующих рук. Казалось, он
не слушал Мак-Кенна или не обращал на него внимания... а она продолжала
петь... ее пение напоминало пчел... было необычайно приятным... оно
собирало сон... как пчелы собирают мед... сон...
Рикори прыгнул вперед и ударил автоматом по руке старухи. Рука упала,
пальцы начали извиваться, ужасно было видеть, как длинные белые пальцы
дрожали и извивались как змеи с перебитыми спинами... Рикори поднял
автомат для второго удара.
Прежде, чем он смог это сделать, она вскочила на ноги, перевернув
стол. По комнате пронесся какой-то шепот, и куклы, казалось, наклонились
вперед. Глаза мастерицы кукол глядели на нас. Они были как горящие черные
солнца, в которых плясали языки красного пламени.
Ее воля охватывала нас и подчиняла. Она была ощутима, как волна. Я
чувствовал, как она бьется об меня, словно что-то материальное. Какое-то
бессилие охватило меня. Я знал, что она охватывает всех моих товарищей.
Рука Рикори, сжимавшая автомат, разжалась и побелела... Еще раз мастерица
кукол одолела нас.
Я прошептал:
- Не смотрите на нее, Рикори... Не смотрите ей в глаза!
С огромным усилием я отвел глаза от ее огромных горящих черных глаз.
Я взглянул на куклу Уолтерс. С огромным трудом я двинулся к ней, не знаю,
почему, но я сделал попытку схватить ее. Но старуха опередила меня и,
схватив здоровой рукой, прижала ее к груди.
Она закричала, и вибрирующая мелодия ее голоса действовала на каждый
нерв, увеличивая охватившую нас летаргию.
- Не смотреть на меня?! Глупцы! Вы не можете делать ничего другого!
И тут начался тот странный эпизод, который был началом конца.
Аромат, которым наполнилась комната, казалось, пульсировал,
становился все сильнее. Что-то похожее на блестящий туман клубилось в
воздухе и покрывало мастерицу кукол, пряча от нас лошадиное лицо и
уродливое тело. Только глаза блестели сквозь туман... Туман внезапно
рассеялся. Перед нами стояла женщина захватывающей дух красоты - высокая,
тонкая, изящная. Совершенно нагая. Черные шелковистые волосы покрывали ее,
спускались до колен. Сквозь них сияло золотистое тело. Только глаза, руки
да кукла, прижатая к одной из высоких округлых грудей, говорили о том, кто
она...
Автомат выпал из рук Рикори. Оружие остальных тоже упало на пол. Я
знал, что они стоят не в силах двигаться, как и я, ошеломленные этим
невероятным превращением и совершенно беспомощные во власти страшной силы,
изливающейся из этой женщины. Она показала на Рикори и засмеялась.
- Ты хотел убить меня! Подними оружие, Рикори, попробуй!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19