Умирающий чуть слышно что-то прохрипел, отрицательно мотнув головой.
Выстрел в упор размозжил ему череп.
– Бабу сюда! – крикнул однорукий.
Из хлева приволокли кухарку, толстую старуху, окровавленную, в разорванном платье. Увидев труп хозяина, бандитов с шомполами, она дико вскрикнула, рванулась и кинулась в ворота.
Меткая пуля одного из разбойников пробила ей спину, и она грохнулась наземь.
Урбужан в бешенстве обернулся и нагайкой по лицу огрел удачного стрелка.
– Сволочь! – прохрипел он. – Бабу убил! А, сволочь! – И начал хлестать его. – Просили тебя?!
Алла, сидя в подполье, услыхала глухие выстрелы. Потом по грохоту и крикам поняла, что шайка ворвалась в дом. Она слышала, как разбивали сундуки, комод, ломали мебель, и тряслась от ужаса.
Наконец, очередь дошла до подполья.
Ее вытащили в бессознательном состоянии. На дворе она пришла в себя, но, увидав труп с разможженным черепом, снова погрузилась в обморок. Урбужан приказал привязать ее к седлу свободной лошади. Оставив позади разграбленное зимовье, отряд с захваченным имуществом и полумертвой девушкой двинулся в тайгу.
Необозримы первобытные чащи, тянущиеся от Верхнеангарска до Читы. Целая армия могла бы укрыться в ней. Кто найдет здесь отряд в несколько десятков человек?
Бурят-работник, возвращавшийся в зимовье, заслышав выстрелы, заподозрив, в чем дело, спрятался в кустах. Когда отряд скрылся, он, дрожа от страха, добрался до зимовья и, увидев страшную картину, бежал в Верхнеангарск.
II. В плену
– Зачем и куда ты везешь меня? – гневно спрашивала девушка Урбужана, когда он на остановках приходил справляться, не нужно ли чего ей.
– У меня три жены, но они стары. Ты будешь между ними, как звезда, – отвечал он.
– Никогда! – кричала она, плача.
– Иначе я отдам тебя на потеху моим молодцам.
– Негодяй!
– Я дам тебе лучшую юрту, – продолжал Урбужан. – У меня в Монголии табун в тысячу лошадей и двенадцать тысяч овец. Я увезу тебя в монгольские степи. Все богатство будет твоим. Всякое желание твое будет исполнено, как в сказке.
– Ты убил моего отца! – гневно воскликнула девушка.
– Его застрелили без моего приказания, – лгал Урбужан. – Если бы я знал, что он твой отец, я сохранил бы ему жизнь. Скажи же, согласна ты быть моей женой?
– Вон отсюда!
Он уходил от пленницы злой, но, видимо, сдерживая себя и не теряя надежды покончить миром.
Надеясь на мир, он не знал Аллы. Ее трясло от возмущения, когда он приближался.
В тайге свой отряд Урбужан разделил на две части.
Большую часть людей он отправил северным берегом Байкала на запад, часть оставил в засаде, а сам с охраной и пленницей торопливо направился на Ольхон. Негодяй спешил домой, чтобы поместить пленницу в надежное место и заняться свадьбой.
Мучительна была дорога до Ольхона. Алла облегченно вздохнула, когда очутилась в богатой бурятской юрте, хотя знала, что здесь будет еще хуже.
Первые дни Урбужан не показывался.
Для услуг Аллы была приставлена старая бурятка, ни слова не говорившая по-русски. Кое-как Алла объяснялась с ней знаками.
Все мысли девушки были сосредоточены на бегстве.
Первым делом она внимательно осмотрела помещение.
Юрта Урбужана представляла большую просторную избу с лавками по стенам для сидения и спанья. Лавки были богато убраны шкурами. У северной стены, прямо против входа, стоял ящик с шаманскими богами – «оно-гонами». Возле лавок помещались сундуки с разным домашним скарбом, но оружия она нигде не нашла никакого. Стены были прочны. Снаружи у ворот во дворе стоял караульный. Во двор выходить пленнице запрещалось. Все время возле нее торчала старая бурятка.
Девушка то ломала голову в поисках плана бегства, то, не видя никакой возможности бежать, мечтала о самоубийстве, то, вспоминая дорогих ей людей, надеялась, что они узнают о ее похищении и выручат ее, и думала, как затянуть время.
Однажды из рассказа старухи она узнала, что бурятка подавала для князя сырую конскую печень. Алла знала, что это считается у бурят средством поправиться после пьянства. Очевидно, Урбужан пьянствовал. Это усилило ее тревогу.
Старуха подтвердила, что скоро будет «тайлаган» – большой общественный пир, на который Урбужан ждет много гостей. Неужели он готовится к свадьбе?
Однажды вечером она услышала его шаги. Урбужан вошел в юрту и приказал бурятке удалиться. Они остались вдвоем.
Аллу поразило убранство бурята. Он был в дорогом кафтане, отороченном мехом; за поясом висел золоченый кинжал и револьвер; на огромной голове едва держалась небольшая серая круглая шляпа с полями и красной кисточкой на макушке. При виде девушки глаза Урбужана загорелись, пьяно пошатываясь, он подошел к ней. Как никогда была противна эта нахальная жирная физиономия с узенькими косыми глазками, выдающимися скулами, большими оттопыренными ушами, жесткими, как конский хвост, черными волосами. От него разило спиртом и конским потом.
Не говоря ни слова, он схватил девушку за руки. Как ни билась она, лапы Урбужана держали ее, как железные клещи. Он стал целовать ее жирными масляными губами, напомнившими ей о сырой конской печени.
Не помня себя, она вырвала одну руку. Урбужан хотел вновь схватить ее. Пряча ее, она наткнулась на револьвер, засунутый у него за поясом. В отчаянии выхватила его. Размахнулась и ударила Урбужана рукояткой в зубы.
Получив удар, пьяный отшатнулся и выпустил вторую руку.
Между тем Алла нашла курок.
Оглушительный гром выстрела... Дым наполнил юрту.
Медленно Урбужан повалился на пол. Ковер залился кровью, хлынувшей по его лицу.
Алла стояла с револьвером в руке, готовая всадить еще несколько пуль во врага. Но он не вставал.
Держа револьвер наготове, она прождала несколько минут и, решив, что Урбужан убит, выскользнула за двери. Горе тому, кто попробовал бы остановить ее! Не раздумывая, она уложила бы его на месте.
Девушка очутилась на дворе. Холод и свежесть пахнули ей в лицо. Ночь была темная и бурная. Байкал выл и стонал. Около юрты она не встретила ни души. Тем не менее она подвигалась вперед с большой осторожностью. Она знала, что где-нибудь невдалеке должен стоять караульный.
Несмотря на пережитое потрясение, она отчетливо сознавала обстановку. Ее очень беспокоила белая кофточка, хорошо видная среди ночи. Мимо караула незаметно ей не пройти. Ее непременно остановят. В конце концов, когда она расстреляет все пули, ее схватят. Надо скорее скрыться где-нибудь во дворе, потом выбрать удобный момент и бежать.
Но где укрыться?
Днем через открытые двери она заметила на дворе нечто вроде хлева для рогатого скота, стайки, или – по-бурятски – хатуна. Он находился в части двора, расположенной в сторону Байкала. Она пошла в этом направлении. Скоро острый запах навоза показал ей, что она не ошиблась. Через несколько мгновений руки ее наткнулись на загородку. Это был херим – дворик для лошадей и жеребят, пристраиваемый к хатуну. Она торопливо нащупала дверцы и отворила. Сейчас же овцы кинулись к выходу ей под ноги и едва не уронили ее. Удерживая овец, она выронила револьвер и, сколько ни шарила, не могла найти.
Торопливо захлопнув дверцы и ощупью двигаясь через стадо, она добралась до хатуна. Со всеми предосторожностями, чтобы не выпустить скот и тем не навести преследователей на мысль, куда она скрылась, она вошла в темное, тесное, пахнущее коровами и навозом помещение. К ее счастью, хатун был пуст. Она хотела затворить за собой деревянную дверь, но болта не оказалось. Тогда она ощупью отыскала у стены волосяную веревку, на которую буряты привязывают скот, и крепко завязала дверь в хатун.
Сделав все это, Алла перевела дух и прислушалась.
На дворе было тихо.
Урбужан через несколько минут пришел в себя.
Сильная боль в голове, точно кто провел ножом линию вокруг всего черепа, заставила его застонать. Он дотронулся до лица. Оно все было залито кровью. Все-таки попробовал подняться. К удивлению своему, Урбужан свободно сел, потом встал без малейшего труда. Робко сделал глубокий вздох и убедился, что дышит нормально. Сразу он воспрянул духом. Рана была не так серьезна. Он громко крикнул слугу.
Стыдясь сознаться, что его ранила пленная девушка, Урбужан приказал подать воды и сказал, что при починке разорвало револьвер. Обмыв себе лицо, он нащупал и пулю под кожей на затылке. Очевидно, Алла выстрелила так неудачно, и лоб его оказался так крепок, что пуля обошла весь череп вокруг и остановилась под кожей. Такие курьезные ранения из револьвера не раз наблюдались при покушениях на самоубийство, когда выстрелы делаются слабой, неумелой рукой из случайно попавшегося револьвера. Урбужан с удовольствием приписал все крепости своего лба. И, едва он осознал себя вне опасности, в нем сейчас же проснулась мысль о пленнице. Уйти далеко она не могла...
III. Бегство
Как ни бурна была ночь, но Алла услыхала поднявшийся на дворе шум. Скоро в щель хатуна ей стало видно бегавших по двору людей с фонарями. Ее ищут! Овцы, метавшиеся по двору, навели слуг на мысль, где пленница. Толпа направилась к хериму. Скоро она услыхала их радостные крики и поняла, что нашли револьвер.
Надо было немедленно бежать.
Стены хатуна были сделаны из тонкого дерева, замазанного глиной и землей, смешанной с коровьим пометом. Алла попробовала их прочность. Земля осыпалась, стены тряслись, но сломать доски она не могла.
К своему ужасу, девушка услыхала голос Урбужана. Значит, он не убит. Это удесятерило ее энергию. Она окинула тьму хатуна острым взглядом и увидела слабый просвет в крыше, в углу. Мгновенно, как кошка, она вскарабкалась туда; к ее радости, крыша в этом месте полуразрушилась, жерди прогнили. Сделав усилие, она сломала их. Крики и брань Урбужана, наткнувшегося на запертые изнутри двери хатуна, не позволяли раздумывать. Через проломанное отверстие Алла вылезла на крышу. Оттуда спрыгнула на землю и с быстротой отчаяния кинулась к темневшему невдалеке лесу. Скоро она добежала до него. Деревья хлестали ее сучьями по голове, кустарник рвал босые ноги и руки. Но сознание страшной опасности гнало ее, пока силы не оставили.
Опустившись на землю, она перевела дух. Она снова была спасена. Надолго ли?
Несмотря на темноту ночи, она увидела, что кругом нее был уже не лес. Здесь рос кустарник. Кругом стояли скалы. Снизу доносился шум реки. Байкал шумел где-то совсем близко. Ей пришла в голову новая мысль. А если пойдут по ее следам с собаками? Через полчаса они будут здесь.
Она встала и спустилась к реке.
Река была неглубока, и, хотя с трудом, она переправилась через нее.
Теперь Алла считала себя на время в безопасности. Если бы ее искали даже с собаками, вода сбила бы собак с толку.
Она забыла только про необычайную зоркость бурята-охотника и свою белую кофточку.
Ей показалось, что она просидела всего несколько минут на новом месте, как услыхала приближающиеся голоса. Преследователи шли по следам.
Она попробовала встать, но силы ей изменили. Она в отчаянии опустилась на скалу.
Между тем голоса и лай собак становились все слышней. Скоро она могла узнать ненавистный голос, подбадривающий ищеек.
Вот на том берегу замелькали огни. Вот они на скалах.
Спускаются к реке.
Сейчас!
Развязка приближалась. Громкие крики, какой-то рев, раздавшийся в эту минуту, возвестили ей, что она замечена. Какое несчастье было потерять револьвер! Сейчас бы она немедля пустила пулю в сердце.
Впрочем...
Она вскочила.
Пока будут переправляться через речку и бежать по скалам, несколько минут еще есть в ее распоряжении. Ей пришло в голову другое.
Страшен и дик был в тот вечер Байкал.
Далеко разносился рев его и вой.
Ветер так рвал, что Алла бежала согнувшись, чтобы не опрокинуло. Изломы падающих в море молний освещали тяжелые лохматые тучи, легшие на свирепых коньков с белыми гривами, тысячами скачущих по необозримому водному простору. Гневно они мчались сюда, к черным острым утесам. Рраз! Рраз! – яростно взлетали вверх белой пеной, точно взрыв. И снова уползали обратно. Глухой странный звук, похожий на стон, раздавался из скал. Такой необыкновенный и унылый, что мурашки пробежали у девушки по коже. Что это? Одна из многих тайн загадочного моря?
Страшен и дик был в тот вечер Байкал. Клокочущий, ревущий, с пенящейся пастью, он, как зверь, кидался на скалы. Но Алла быстро спустилась вниз к ревущей полосе прибоя.
Шум, стон и вой оглушили ее. Волны окатили пеной. Ветер рвал с ног.
Вдруг она споткнулась обо что-то и упала. Она ощупала руками предмет, о который ударилась.
Лодка!
Несмотря на ужасное положение – жажда жизни у девушки не была еще загашена отчаянием. При виде лодки она вдруг вспыхнула наперекор всему. Алла ощупала лодку, привязанную к камню. Весла здесь!
Отвязать – дело одной минуты.
В эту бурю? Лодка? Безумная мысль! Но легче умирать в схватке боя, чем броситься в воду.
И с отчаянной торопливостью повернула лодку. Несомненно, спустить лодку в море в тот вечер мог только самоубийца или сумасшедший. Вид Байкала у самого мужественного парализовал бы волю.
Где взять слова, чтобы изобразить то, что произошло в следующую минуту? Лодка полетела куда-то в бездну, потом встала почти отвесно на корму и Алла замерла в ужасе.
Это продолжалось одно короткое мгновение. Одно мгновение, иначе сердце бы ее разорвалось. В следующее Алла увидела море с пляшущими огнями. Она была на вершине водяной горы. Потом опять устремилась в пропасть.
Чтобы не переживать таких минут, можно отдать несколько лет.
Приговоренному к казни ожидание ее страшней смерти. Алла испытала это. Каждую секунду она слышала приговоры. И ждала исполнения. Теперь ей казалось, что самоубийство было бы лучше, но передумывать было поздно. В эту минуту она увидела чудовищный вал, надвигающийся из тьмы. С ревом и оглушительным шумом он приближался к скалам.
Это была дикая первобытная стихия, катившаяся на нее. Уцелевшие после кораблекрушения, носящиеся в океане на шлюпках, при виде таких призраков часто сходят с ума и умирают, или же не выдерживают и сами бросаются в волны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28