– Ты права. Позволь мне подняться с тобой. Пора обедать, – сказал Чарльз и вздрогнул при мысли, что скоро ему придется выдержать целый шквал бабушкиных гневных упреков.
За обедом Генриетта познакомилась с остальными членами семьи. Все приехали в этот дом, чтобы хоть как-то поддержать леди Лэньярд в эти нелегкие дни. Обсуждая ее недомогание и остальные новости, вся семья собралась перед обедом в Зеленом зале. Генриетта чувствовала себя неловко. У девушки не было подходящего наряда, и, даже надев свое лучшее платье, она выглядела просто нищенкой среди остальных роскошно одетых дам.
Едва она появилась в дверях, Чарльз тотчас же подошел и коснулся губами ее руки. Он притворялся влюбленным, и это было заметно. На самом деле Чарльзу было немного страшно.
– Наконец-то, любовь моя, – улыбнулся он, заглянув ей в глаза. – Пойдем, я познакомлю тебя с моей семьей.
Взяв Генриетту под руку, он подвел ее к лорду Лэньярду. Беатриса последовала за ними.
– С дядей Эндрю ты уже знакома. А это – его жена, леди Лэньярд, моя тетя Агнесса. Познакомьтесь – моя невеста Генриетта Шарп и ее тетя миссис Беатриса Шарп.
Леди Лэньярд было приблизительно пятьдесят лет, а собранные в пучок волосы придавали ее лицу чопорность. Генриетта никогда еще не встречала двух более серьезных людей, чем Лэньярды. В их глазах не было ни теплоты, ни дружелюбия, поэтому Генриетта несказанно обрадовалась, когда Чарльз подвел ее к другой группке людей у камина.
– Мой старший кузен Эдвард, его жена Жозефина и кузен Лукас, – представил Чарльз.
Эдвард был точной копией своего отца, его жена была так же неприступна, как тетя Агнесса, но Лукас, слава Богу, оказался более общительным. Элегантно одетый и такой же красивый, как и его брат, Лукас приветливо улыбнулся и одобряюще подмигнул смущенной Генриетте.
– Где ты прятал от нас мисс Шарп? Клянусь, я никогда не встречал ее в Лондоне, – заметил он Чарльзу.
– Естественно, она же была в трауре, – ответил молодой человек.
– Мы тоже скоро будем, – строго заметил Эдвард, взглянув на Лукаса так, что улыбка тотчас же исчезла с его лица.
Еще одна пара подошла познакомиться с Генриеттой.
– Это – моя кузина Шарлотта и ее муж сэр Гарри Раскин, – сказал Чарльз. – Они приехали еще позже нас и не успели отдохнуть с дороги.
Генриетта приветливо улыбнулась, но Шарлотта была настроена так же серьезно, как Эдвард. Вскоре девушка стала подозревать, что холодность была их семейной чертой.
Завязалась непринужденная беседа, и Генриетта почувствовала себя свободнее. Беатриса и лорд Лэньярд увлеченно обсуждали Америку, а Чарльз выслушивал добродушное подтрунивание кузена Лукаса.
– Означает ли это, что лондонским женщинам больше нечего бояться? – спросил он с легкой усмешкой.
– Лучше помолчи, – оборвал его раздраженный Чарльз. – Но, если честно, ты прав. Генриетта оторвет мне голову, если я поверну ее в сторону другой женщины. Придется стать примерным мужем, хочу я этого или нет.
– Ты это серьезно? – удивился Лукас.
– А ты еще что-то подозреваешь? – спросил Чарльз, прищурившись.
– Нет-нет! Что ты! – воскликнул Лукас, но в душе его поселились сомнения.
Генриетта продолжала беседу с Шарлоттой, краем глаза наблюдая за Чарльзом. Он оказался неплохим актером, сумев убедить всех в своей искренней любви к ней.
– Прошу прощения, – произнесла Беатриса, прервав мысли девушки. – Генриетта, лорд Лэньярд желает знать все подробности несчастья, которое случилось прошлой весной с лордом Расбоном.
Генриетта вздохнула и последовала за Беатрисой. Если лорд Лэньярд знал все детали того происшествия, то слышал ли он также и слухи о том, что заставило лорда Расбона так внезапно покинуть дом Виллингфорда?
Чарльз выбрал не самый удачный момент для представления Генриетты своей семье, так как все думали только о состоянии здоровья старой леди Лэньярд. К тому же он по-прежнему ничего не знал о прошлом Генриетты. Ей же всего семнадцать! Сумеет ли она произвести на бабушку хорошее впечатление? Пока она вроде бы вела себя как следует. Правда, Чарльза беспокоило то, что ее усадили за стол между дядюшкой и Эдвардом, в то время как сам он наслаждался обществом тети Агнессы и Жозефины. Но в остальном все шло как по маслу. Чарльз заметил, что Генриетте удалось вызвать улыбку на каменном лице Эдварда и даже чем-то рассмешить сурового дядю Эндрю. Чарльз пренебрег возможностью выпить рюмочку портвейна после обеда и поспешил за Генриеттой, чтобы проинструктировать ее перед предстоящим разговором с бабушкой. Но как только он присоединился к ней в гостиной, его расстроенный желудок вновь дал о себе знать. Таким образом, беседа не состоялась, а Чарльз был вынужден поспешно удалиться в свою комнату. Черт бы побрал эту проклятую гостиницу!
Беседа с леди Лэньярд прошла не так плохо, как представляла себе Генриетта. Теперь пожилая дама решила сменить гнев на милость. В ходе разговора выяснилось, что у леди Лэньярд в Линкольншире много друзей, и она довольно часто их навещает. К счастью, их поместье находилось далеко от дома Мелиссы, и девушка надеялась, что леди Лэньярд не попросит ее описать Дрэйтонское поместье. Достаточно того, что она упомянула о своем соседстве с Виллингфордами.
Генриетте почти не пришлось много выдумывать о своем прошлом. По возможности она старалась разбавить свой рассказ некоторыми событиями ее настоящей жизни, такими, как вечные ссоры с братом, который сделал ее жизнь в доме просто невыносимой. Это и послужило объяснением того, что Чарльз захотел сопровождать ее по дороге к дому леди Каслтон, где она должна была оставаться в ожидании свадьбы.
Генриетта подробно описала свою жизнь в родном поместье и пожаловалась на безобразное поведение друзей ее брата. Она разоткровенничалась настолько, что даже признала, что за ее теперешним женихом водились кое-какие грешки молодости, но объяснила их его неопытностью и заверила старую леди в том, что отныне он станет совершенно другим человеком.
Так прошел ее первый день в Лэньярдском поместье. Удовлетворив любопытство леди Лэньярд, девушка направилась к себе в комнату и тотчас же легла спать. Теперь ей стало ясно, что почтенная дама только выдает себя за тяжелобольную. И если так, лорд Расбон очень скоро окажется в ловушке. Но Генриетте не было никакого дела до его положения.
Глава 4
На следующий день Генриетта проснулась, как всегда, рано. Утреннее солнце светило так ласково, что девушке захотелось прогуляться по саду перед завтраком. И хотя строгость линий сада не очень понравилась Генриетте, она была рада возможности побродить в одиночестве и развеяться. Ряды стройных кипарисов окружали множество цветочных клумб, которые поразили девушку своей ухоженностью. Прогуливаясь по одной из аллей, она встретилась с другой юной леди.
– Кто ты? – удивилась незнакомка, оглядев Генриетту с головы до пят.
– Я – Генриетта Шарп, невеста лорда Расбона. А ты?
– Эдита Лэньярд, младшая дочь лорда Лэньярда. Ты не похожа на невесту. Слишком маленькая.
– Тем не менее, мне семнадцать лет.
– Правда? А мне вот только пятнадцать, – произнесла Эдита со вздохом.
Генриетта прекрасно поняла намек. Эдита была на редкость хорошо сложена, а ее округлые формы являлись предметом зависти любой девушки, чья фигура еще оставалась по-детски угловатой.
– Ты тоже не любишь шляпки? – спросила Эдита заговорщическим шепотом. – Я их просто ненавижу, но если мама увидит меня с непокрытой головой, то с ней случится истерика.
– Ну, обычно я ношу шляпку, – солгала Генриетта. – Но сегодня мне захотелось выйти сюда на минутку и погреться на солнышке, тем более что я не ожидала встретить кого-нибудь в этот ранний час.
– Знаешь, моя горничная знает одно чудесное средство, которое придает здоровый блеск даже таким тусклым волосам, как у тебя, – продолжила Эдита, неодобрительно оглядывая прическу Генриетты.
– Спасибо, – ответила девушка, явно озадаченная.
Действительно, волосы могут создать ей еще одну проблему. Окрасив их и спрятав под шляпку, она еще могла надеяться, что никто не догадается, кто она на самом деле. Но только не днем и не при ярком свете. От краски волосы стали мертвыми и тусклыми, и чей-нибудь острый глаз вполне может заметить эту маленькую хитрость. Теперешний цвет волос совсем ей не нравился, а носить шляпу в доме было бы слишком эксцентрично, и это наверняка привлекло бы всеобщее внимание. Поэтому надо избегать хорошо освещенных комнат, тем более что в гостиной всегда было мрачновато то ли из-за маленьких окон под потолком, то ли из уважения к умирающей леди Лэньярд. Если повезет, то все будет как прежде.
– Ты прости меня за откровенность, – поспешно извинилась Эдита, неправильно поняв опасения девушки. – Моя гувернантка вечно твердит, что у меня длинный язык. «Настоящая леди не должна плохо говорить о чьей-либо внешности», – передразнила она гувернантку.
– Прощаю. А твоя гувернантка разрешает тебе гулять одной?
– Конечно, нет! Но она вышла на минутку, и я не удержалась, чтобы не улизнуть, – рассмеялась девушка. – Чудесный денек, не правда ли? Я просто не могла упустить возможность насладиться такой красотой!
– Или возможность почитать что-нибудь запретное? – догадалась Генриетта, заметив уголок поспешно спрятанной книги.
Эдита снова рассмеялась.
– Вообще-то да. Я люблю хорошие книги, но мы с мисс Бекинс по-разному понимаем это слово.
«Готические новеллы», – решила Генриетта.
– Полагаю, она предпочитает книги несколько иного сорта, – сказала она вслух.
– Ну да. «Поучительные истории для молодых людей» – ее настольная книга. Но неужели ты и вправду невеста моего кузена? – спросила Эдита, восторженно глядя на Генриетту. – Тогда ты самая счастливая девушка на земле!
– Да, мы помолвлены, и я считаю себя самой счастливой. Он прекрасный человек, и к тому же у нас много общего.
– Ты любишь спорт? Теперь ты должна его полюбить, ведь Чарльз увлекается боксом и скачками. Он самый лучший наездник в мире! О, как бы мне хотелось, чтобы он взял меня с собой в Ньюмаркет! Может, ты замолвишь за меня словечко? – Голубые глаза девушки требовательно глядели на Генриетту.
– Едва ли мне это удастся. Тем более скачки – не самое лучшее развлечение и не самая подходящая компания для молодой девушки.
– Полагаю, проситься на бокс также безнадежно. Вот если бы я была мужчиной! – Эдита обреченно вздохнула. – Скажи, а правду говорят, будто в постели он ну просто Бог?
– Мисс Бекинс права. У тебя действительно длинный язык. – Генриетта залилась от стада румянцем. – Ты знаешь, что позволено помолвленным, а что нет? И еще попроси кого-нибудь научить тебя правилам хорошего тона. Я скажу твоим родителям, что они наняли плохую гувернантку.
– Прости, но я думала, ты знаешь о его репутации.
– Конечно, знаю! – заявила Генриетта. «О Боже, неужели это второй лорд Хефлин?» – ужаснулась она.
– Тогда что тебя так шокирует? – Глаза юной леди заблестели. – Он такой милый! Говорят, что его любили самые красивые дамы нашего общества, даже те, которые считали его негодяем. Но ни одна из них не побрезговала переспать с ним. А все из-за его огромного обаяния и не менее огромного… – Она осеклась, поняв, наконец, что переходит все границы. – Но ты права. Мне не следует говорить тебе такие вещи, ты ведь все-таки его невеста. Ну ладно, мне пора идти, а то Бекинс в наказание заставит меня весь день учить уроки.
– Которые ты ненавидишь всей душой, – сказала Генриетта насмешливо.
Она проводила глазами спешащую к дому девушку. В ее годы Генриетта была такой же непоседой. А книга действительно оказалась готической новеллой.
Но все рассказанное этой девушкой заставило Генриетту серьезно задуматься. Значит, инцидент с леди Виллингфорд был не единственным любовным приключением в его жизни, просто другие похождения ее жениха не получили такой шумной огласки. Итак, Расбон – развратник и негодяй, соблазнивший, по крайней мере, половину Лондона. Неудивительно, что он так уверен в своей неотразимости. И неудивительно, что бабушка не одобряла его поведение. Может быть, в глазах Эдиты он и был героем-любовником, но, на ее взгляд, он являлся отвратительным бабником. Тряхнув головой, Генриетта решительно зашагала к дому. Надо было предупредить Беатрису. Теперь у них стало одной проблемой больше.
Чарльз наслаждался легким завтраком. После последнего приступа своего недомогания он спал, как убитый, и, проснувшись, почувствовал себя другим человеком. Но как только он увидел Генриетту, хорошее настроение как рукой сняло. Когда она появилась в дверях, одетая в очередной бесформенный балахон черного цвета, который делал ее похожей на инвалида, Чарльз не смог не состроить недовольную гримасу.
– Ты не могла бы надеть что-нибудь получше? – прошептал он и тут же пожалел об этом, потому что девушка, видно, не понимала, что слуги могли все слышать.
– Ты знал, как я выгляжу, когда делал мне предложение, – резко ответила Генриетта. – И ты знаешь мое положение. У меня нет средств, чтобы обновить гардероб. Что, по-твоему, лучше – наплевать на траур и одеть мои собственные наряды или продолжать носить черные мамины платья?
– В конце концов, можешь ты одеться по нормальному? Сегодня бабушка, наверное, снова захочет тебя увидеть.
– Не издевайся надо мной, Чарльз, – приказала она. – Ты говорил, что моя внешность не имеет значения и что я тебе вполне подхожу. К тому же ты не видел меня ни в чем другом, кроме черных платьев, так что ж ты теперь жалуешься? Или ты меня тогда обманул? Ты так себя ведешь, будто тебе за меня стыдно.
Чарльз бесился, но не мог произнести ни слова, пока слуга не вышел из комнаты.
– Попридержи язык, – прошипел он, когда дверь за лакеем закрылась. – Все, что ты скажешь, будет передано моей бабушке.
– И тогда она узнает, что мы, как и все влюбленные, иногда ссоримся, – сказала девушка. – Наоборот, постоянная нежность вызовет подозрения. Я ведь просто молодая девушка, которую волнуют проблемы ее внешности и недостаток денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38