Впрочем, это было еще не самое удивительное. На Земле до сих пор существовал обычай, согласно которому в век космических полетов особы королевских кровей продолжали ездить на коронацию и бракосочетания в повозках, запряженных лошадьми. Однажды Кирку самому удалось несколько раз проехаться на автомобиле. Это случилось на планете Котия, жители которой словно подстраивали уклад своей жизни и морально-этические нормы под сюжеты гангстерских книжек двадцатого века. Помнится, Кирк даже пытался управлять этим механизмом. Но успехом эта попытка не увенчалась, так как, привыкший двигаться в трех плоскостях, он все время хотел взлететь. Однако ощущения, испытанные при вождении автомобиля, Кирку понравились.
"Галилей” опускался в центр посадочной площадки, и свист двигателей становился все тише и тише.
– Приземляемся! – сообщил Зулу.
Кирк видел, как медленно увеличиваются постройки порта, деревья и все, что находится внизу.
На панели управления загорелся зеленый индикатор.
– Посадочные дуги зафиксированы!
Через несколько секунд челнок легко качнулся, и приземление закончилось.
– Так, капитан, кажется сели! Надеюсь, господа, вам запомнится этот полет! Пожалуйста, выходите через дверь в конце салона и не забудьте свой багаж!
Кирк улыбнулся в ответ на шутку.
– Браво, лейтенант! Благодарю от лица всех пассажиров!
Он посмотрел в иллюминатор. Прямо перед ними стояли те самые лимузины и несколько человек.
– Хм, смотри-ка, – указал в их сторону Кирк, – торжественная комиссия по приему дорогих гостей! А я без парадного мундира. Какая досада.
– Может залезем опять в скафандры? – пошутил Зулу. – Для солидности.
– Нет уж, спасибо! Лучше уж так. Открывай люк, пойдем к народу.

***
По местному времени было еще совсем раннее утро, но оба главных светила Центавра уже успели прокалить поверхность. Воздух дрожал над горячим бетоном аэродрома, а солнце слепило глаза. “Черт возьми! – выругался Кирк. – В суматохе вечно что-нибудь забываешь! Постоянно же таскал с собой очки и – на тебе! – в последний момент не взял”.
И он, и Зулу, щурясь и прикрывая глаза рукой, спустились по трапу с “Галилея” и зашагали навстречу группе улыбающихся людей, по-прежнему ожидавших возле автомобилей.
Высокий лысоватый человек с готовностью протянул Кирку руку, и они обменялись крепким рукопожатием.
– Рад приветствовать вас, капитан Кирк! Добро пожаловать на Центавр. Разрешите представиться – Тадеуш Хейс, начальник статического отдела кабинета министров. Не соблаговолите ли познакомить нас с вашим спутником?
– Спасибо за встречу, – сдержанно ответил Кирк и указал на Зулу. – Рекомендую – пилот высшего класса и сотрудник для особых поручений лейтенант Зулу.
Пилот с удивлением воспринял неожиданное добавление к его статусу, но не подал вида. Лицо его хранило беспристрастное выражение. На “Энтерпрайзе” уже давно привыкли не удивляться словам и поступкам капитана. Зулу тоже протянул руку для рукопожатия, параллельно размышляя, в чем же заключаются функции “сотрудника для особых поручений”? “Наверное, молчать и делать вид, что знаешь больше, чем есть на самом деле”, – эта мысль была единственной, которая пока приходила ему в голову.
Тем временем Хейс указал жестом на сопровождавших его людей.
– Познакомьтесь, это мои помощники: Роланд Сэмюельз и Уинстон Черчиль Макнайт. Ну что ж, поскольку знакомство состоялось, позвольте… Ах, да! Прошу прощения! – он протянул в сторону руку, и Макнайт вложил ему в ладонь два небольших футляра из тисненой искусственной кожи. – Это вам наверняка не помешает. Солнцезащитные очки. Надеюсь, они подойдут, и, если вы их примерите, мы тоже наденем свои.
Он умоляюще улыбнулся и передал футляры.
– Сегодня просто ужасно яркое солнце!
– Благодарю вас, мистер Хейс, – сказал Кирк, принимая подарок. – Вы очень предусмотрительны.
Он извлек из футляра очки с фотохромными стеклами и с удовольствием надел. Хейс и остальные тут же нацепили свои.
– Вы правы, так значительно лучше.
Шеф статистики и протоколов вежливо улыбнулся.
– Сами видите, капитан, очки на Центавре вещь крайне необходимая.
– Да-да, – согласился Кирк. – В свое время я немало их здесь потерял или разбил. Но там, наверху, они нам совершенно ни к чему.
– О, безусловно! Что ж, думаю, пора ехать! Нас ждет президент. Прошу сюда!
Хейс указал на один из лимузинов, и Кирк с Зулу направились к машине. Сопровождал их Сэмюельз. Шофер приветствовал их сдержанным кивком и открыл дверцу. Когда астронавты разместились на заднем сидении, Сэмюельз вернулся к Макнайту, и они сели в третий по счету лимузин. Взвыли сирены, и вся кавалькада, мигая бело-голубыми огнями, выехала из порта.

***
Окна в автомобилях оказались тонированными, и пассажиры могли свободно обходиться без очков. Процессия направлялась в новую столицу. Зулу оказался на Центавре впервые, а Кирк, бывавший здесь часто, так никогда и не удосужился съездить в Макивертон, являвшийся самым крупным населенным пунктом западного побережья.
Большая часть территорий планеты еще не была освоена. Это предстояло сделать грядущим поколениям, а пока местные жители, привыкшие жить в небольших городках и деревнях, окруженных девственными лесами, считали Макивертон с его двумястами жителей безобразно шумным и суетливым городом. Три роскошных лимузина как раз проезжали один из таких поселков, и за окном мелькали совершенно разноликие постройки – от стандартных частных домиков до совершенно невероятных авангардных строений. Но зато возле каждого дома имелась аккуратная лужайка, окруженная кустарником, цветник и несколько, как правило, фруктовых деревьев. В этих небольших садиках под тентами отдыхали их владельцы, сидя в шезлонгах или покачиваясь в гамаках. Но нигде не было видно загорающих, так как на Центавре принимать солнечные ванны без особых мер предосторожности было делом весьма нежелательным.
Кирк, наконец, оторвавшись от созерцания проносящихся за окном строений, как бы вскользь заметил:
– Очень хорошая дорога. Автомобиль так плавно идет, будто вовсе не касается земли.
– Вы совершенно правы, капитан! – согласился Хейс с такой гордостью, будто сам лично строил это шоссе. – Движение здесь нельзя назвать интенсивным, но у некоторых местных жителей имеются собственные автомобили и мотоциклы. А кое-кто предпочитает ездить в лес на велосипеде. Слышали про такой вид транспорта? На мой взгляд, вещь неудобная, но, говорят, очень полезна для здоровья, – он умилился собственному остроумию и продолжал. – А что касается автомобилей, то одному Богу известно, сколько на этой планете нефти и другого материала для производства горючего. Пока Центавр не начали основательно заселять, месторождения никто не разрабатывал. Мы не стали повторять ошибки землян, и сейчас нефть для нас всего лишь одна из неплохих статей экспорта. Особенно, если учитывать близость Земли.
Кирк знал об этой “неплохой статье”, которая ежегодно приносила в казну Центавра триллионные доходы. Земную жажду бензина, казалось, ничто не могло утолить, особенно после того, как на старушке-Земле в середине двадцать первого столетия была добыта и переработана последняя капля нефти. К счастью, в это время колыбель человечества была уже не единственным местом, где можно добывать полезные ископаемые. Уже были открыты несколько планет с неисчерпаемыми запасами сырья. Одной из таких планет и стал Центавр. Хотя в настоящее время эта драгоценная жидкость использовалась, в основном, для производства синтетических материалов и медикаментов, потребность в нефти была огромна. Не считая монопольного изготовления многих лекарств, на Земле в огромных количествах производился жидкий водород, ядерные реакторы и оборудование для заводов по обогащению урана, солнечные электростанции и великое множество самой разнообразной техники. А для всего этого требовалось сырье. Так что теперь простой оставшихся неповрежденными космических танкеров-нефтегрузов влетал Центавру в немалые деньги. “Ко всему, что нам здесь придется решать, – размышлял Кирк, – оказывается, прибавляется еще и проблема прорыва экономической блокады. Но это опять же по части Спока”.
Тем временем лимузин выехал на вершину холма, и взорам астронавтов предстал лежащий внизу на берегу океана Макивертон. Хейс указал рукой в сторону города.
– Здесь я родился и вырос, – умиленно произнес он. – Вообще-то Макивертон считается морским портом. Но судоходство на планете практически не развито. Гораздо проще и выгоднее осуществлять перевозки с помощью грузовых флайеров. Так что основную массу водного транспорта составляют прогулочные катера. Но на восточном побережье есть и крупные корабли. Восток у нас вообще развит лучше. А в Новой Европе есть несколько городов-портов, окруженных горами, куда флайером добраться очень трудно, и морские рейсы там регулярны. Впрочем, по моему мнению, самое удобное – это самолеты. Хоть и старомодно, зато надежно.
– А как насчет третьего континента в Западном океане? – неожиданно спросил Зулу. – Там много населенных пунктов?
– Там их пока нет, лейтенант, – ответил Хейс. – Мы не планируем осваивать Новую Азию, по крайней мере, до будущего столетия. Безусловно, кто-то периодически наведывается туда ради собственного удовольствия, но кроме нескольких исследовательских станций, там ничего нет. Так сказать, первозданная дикая природа. На этой территории проводятся различные зоологические исследования и опыты, которые нельзя провести на орбите и в других местах.
Хейс на секунду умолк, как бы обдумывая сказанное, а потом добавил:
– Теперь, конечно, когда мы потеряли практически все орбитальные станции, придется делать всю научную работу на планете, хотя это не так уж безопасно. Впрочем, поживем – увидим.
– Вы упомянули зоологию, – не унимался Зулу. – Я, видите ли, некоторое время изучал биологию и слышал, что на Центавре акклиматизировались очень многие представители земной фауны и флоры. Мне интересно, как это могло получиться, ведь, по идее, у вас долгое время не бывает ночей?
– – Вы правы, вначале с этим были сложности. Впрочем, они остаются и сейчас. Видите ли, в нашей системе три звезды, но только две из них следует принимать во внимание. Проксима – это красный карлик, который вращается вокруг Альфы. Он холодный, тусклый, не светит и не греет.
Зулу слушал с неподдельным интересом, хотя в элементарной космографии он прекрасно разбирался.
– Большая часть Центавра является зоной субтропиков. Наша Альфа – очень яркое светило; Бета, хотя и более тусклая, но тепла и света добавляет немало. Планета вращается вокруг Альфы, а Альфа и Бета двигаются напротив друг друга относительно некоего центра, будто привязанные. Расстояние между ними циклически меняется, и девять лет назад наши светила сблизились на предельно возможное расстояние. Мы называем это событие Великим Новым Годом. Праздник был просто сумасшедший!
Хейс немного смущенно посмотрел на своих спутников.
– Я мог бы очень долго рассказывать про этот праздник, но сейчас это не главное. Однако должен заметить, что такое событие случается лишь один раз в восемьдесят лет!
Кирк не смог удержаться от улыбки. В этот день он как раз был на Центавре и прекрасно помнил, какие торжества устраивались по всей планете. Тем временем шеф отдела статистики продолжал свой рассказ:
– В тот год расстояние между светилами составило около полутора миллионов километров, и, конечно, тут стало, мягко говоря, немного теплее. Но через тридцать один год они разойдутся на пять с лишним миллионов километров, и климат, естественно, станет чуть прохладнее.
– И все же, как насчет ночей? – вернулся к своему вопросу Зулу. – Сейчас в дневное время у вас светят оба солнца, но несколько месяцев в году они находятся в разных полушариях и, значит, должны всходить, сменяя друг друга через равные промежутки. Конечно, два заката и восхода в сутки – это красиво, но не очень удобно, так как на ночь времени не остается. Или и все же ошибаюсь?
Хейс понимающе кивнул.
– Видите ли, для таких ситуаций у нас есть “Большой Пьяница”.
– Большой кто?
– Ну, это такое приспособление для снижения инсоляции. Или, если хотите, для искусственного затмения.
– А! – сообразил Зулу. – Вы просто как бы “прикрываете” одно солнце. Скорее всего Бету, да?
– Совершенно верно! – подтвердил Хейс. – “Большой Пьяница” – это огромная автоматическая станция, находящаяся в полумиллионе километров от Центавра на орбите, близкой к орбите земной Луны. В случае необходимости станция создает гигантское газовое облако, поглощающее лучи света, и Бета становится не видна на небе. Естественно, светило остается на месте, но его излучение не достигает планеты, находящейся как бы под зонтиком. В результате можно создавать искусственные ночи. Кстати, таким образом удается регулировать климат и делать его, если нужно, более мягким. Однако содержание такой станции требует колоссальных средств, и, тем не менее, мы уверены, что она того стоит.
Зулу выслушал и на некоторое время погрузился в раздумье.
– Да, но в таком случае, – снова заговорил он, обнаружив очередную неясность, – это должно неблагоприятно влиять на местные формы жизни? Я хочу сказать, выходит, что приспосабливаться пришлось вовсе не пришельцам.
– Да, это действительно проблема. По данным экологов, некоторые живые организмы находятся на грани вымирания. И, наоборот, кое-что процветает и усиленно размножается. И все же, вы правы, завезенные с земли растения остались в выигрыше. Но они стоят на более высоком уровне развития, нежели исконно центаврийские, и поэтому являются более ценными и распространенными. Они составляют большую часть сельскохозяйственных культур. То же относится и к животным. И тем и другим необходима смена дня и ночи. Сами понимаете, колония, которая импортирует продовольствие, это уже не колония, а скорее ссылка.
– Да, с этим трудно не согласиться, – поддержал его мысль лейтенант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32