Обслужили супер, советую всем
А как я напрягался, когда Хелена бывала в командировке или страдала мигренью, – готовил еду на несколько дней, мыл посуду, кормил семью… При этом – клянусь под ледяным взглядом терапевта по семейным проблемам – с языка не соскочило ни бля.Внимал, понимал, ласкал и гладил, возбуждал до – и успокаивал после близости. А ведь я ничему не был обучен прежде, не было образца для подражания. Зеленым сопляком я столкнулся с ужасами и огненными шквалами войны за свободу женщин. Помню, как я созерцал пьянящую глубину черного треугольника, уверенный, что сунь туда башку, и уже не выберешься на свет.Но я сунул и выбрался! Я постигал тайны секса, как семеро братьев «Семеро братьев» – известнейший роман финского писателя Алексиса Киви, герои которого – семеро братьев – являют собой классический образец финского характера.
азбуку, зубрил, бился головой о древо. Я победил страх и застенчивость, однако тяжкий труд и высокие требования к исполнению подорвали личную заинтересованность и первозданную радость процесса. И все же блаженство Хелены было для меня столь высокой наградой, что я продолжал осваивать целину.Всю домашнюю работу за десять лет я стопроцентно взвалил на свои плечи. Поэтому фраза капитана финской хоккейной сборной Тимо Ютилы – ну, та, что он выложился на сто десять процентов, – меня задела. Как он может так говорить? Живет себе в заграничных отелях, в мужской компании, ни о чем не думает, кроме того, чтоб погонять со своей командой по площадке малюсенькую шайбу. А в это же самое время я обеспечиваю питание, заботу о ребенке, благосостояние женщины и атмосферу на рабочем месте.Я делал все, что мог, и больше. Смирение и преданность делу оказались тяжким бременем. Хелена намекала, что мне пора найти мужскую компанию, высказать свои проблемы. Я напрочь отверг предложение, а она намекала и намекала, тогда я разозлился всерьез, и корабль наших будней поплыл без руля и ветрил по волнам примирений и ссор.В итоге мы увязли в тяжелой позиционной войне, я – молчком на диване в гостиной, она – в слезах на полу в туалете.Позиционная война зашла в тупик. Канонада умолкла, нелепо топорщились расхряпанные в клочья ели, с болота тянуло дымком. Фронтовое затишье обманывало. Противники подстерегали друг друга, стреляли в ответ на полуслово в ожидании решительного боя.Его развязала Хелена.Она говорит, что я.Когда ударил.В ответ на гадость.Ее.А я не имею право высказываться? После всего, что я сделал ради ее и семейного блага?Она сказала: дословно не помню, – что я жалкий кашеваришка, об меня только вытирать ноги, что я гнию дома, настаивая плохое настроение, как брюкву в духовке, провонял уже, слушая свой рок, катился бы в компанию мужиков! Примкнул бы к какому-нибудь фронту!Поток слов изливался бы бесконечно, если б я не подсуетился. Хотел-то просто заткнуть ей рот, но промахнулся. Удар пришелся чуть ниже виска. Пошатнувшись, Хелена ударилась головой об угол шкафа и рухнула на пол.У меня поехала крыша. Я по жизни не киллер, а рядовой, который выстрелил невпопад. Кулак расцвел в сотые доли секунды и вырвался на орбиту, подобно сигнальной ракете, куда-то под потолок, вверх. Чуждый насилия, я ударил бесцельно, но – слишком мощно. Нет чтобы просто влепить пощечину. Эмоции те же.Если б она ударила в ответ. Если б я не ударил. Если б она нашла другие слова. Если б не черные огоньки, вспыхнувшие в глазах. Если, если, если…В пустой квартире тысячи «если» едят человека.Сколь широка амплитуда чувств?Да, я согласен, не стоило кричать и драться, но я привык широко выражать свои чувства, взрыв эмоций караулил меня за углом. Она не внимала моим объяснениям, закрывшись с Сини в спальне.Мужчины моего поколения умеют проявлять чувства. По-моему, несправедливо, что Хелена и официальные власти со знанием дела укладывают эмоции в прокрустово ложе благопристойности, пресекая ненормативные выпады.Я был готов помириться, только она не пожелала. Едва ступив за порог, Хелена направилась в официальные органы продемонстрировать свой фингал и сообщила мне по телефону, что я могу оставить себе все вещи, а она – ребенка. Я сжал трубку в кулаке до хруста.Меня ничуть не утешил факт, что после поправок в законе 1988 года разводы стали популярнейшей народной забавой. Нынче как? Истечет полгода на размышление, а там сделай ручкой – и привет. Вот, сразу после войны ежегодно распадалось 3500 браков, в 1985 году это число было уже 9000, а в 1995 превысило 14 000.Бурный экономический рост конца 80-х и спад начала 90-х сделал разводы прозой жизни, которую общество оградило страховочной сеткой. В эту сетку осколки супружеских пар падали вне изменения социального статуса или чувства стыда. Меня же тошнило от перспективы стать статистической единицей.Статистика – холодные цифры, они наполняются кровью только при врастании в жизнь. Не калькулятором считайте, а сердцем!14 000 разводов означают по сути 28 000 разводов, потому что после каждого развода в городах и весях остаются по два взрывных устройства, плюс ребенок или дети. В финской семье в среднем по два ребенка, значит, среднее статистическое можно увеличить еще на два маленьких человека. То есть развод касается четверых. Однако на этом вычисления не останавливаются. Кроме заинтересованных лиц в разводе участвуют представители официальных организаций, социальные работники, юристы, полиция, сотрудники приютов, психологи и близкие.Развод, состряпанный на скорую руку в двухкомнатной квартирке, раскачивает гипотетическую многоэтажку.Изучение статистики не приблизило меня к Хелене и Сини.Я поджег материалы статистического центра и кинул их в мойку. Дым горящей бумаги заполонил кухню, навевая воспоминания о тещиной даче на берегу озера Пяяннэ.Когда Сини было три года, мы провели там несколько недель. Помню, мы гуляли по берегу большого озера, а Сини спросила, куда девают воду, когда начинается зима.– Она остается подо льдом.– А что вода там делает?– Ждет.– Чего ждет?– Чтобы лето пришло и растопило лед.– А когда лето придет?– Лето сейчас.– Сейчас вода отдыхает?– Да, отдыхает.– А куда рыбок девают?– Когда?– Когда наступает зима.– Они тоже остаются подо льдом.– Что они там делают?– Лета ждут.– Все ждут лета.– Да, ждут.
Я решил купить дом.Жизнь моя прошла в войне за освобождение женщин. Пора наконец выдернуться из своего окопчика и выяснить, из чего состоит мир за пределами моей квартиры.В течение жизни я привык, что все меняется, ничто не стоит на месте: ни трудовые ресурсы, ни процентные ставки кредитов, ни цены на жилье. Все вокруг колобродит – земля под ногами, птицы в небесной синеве. Я переезжал четырнадцать раз, восемь – менял работу. И вот опять стою на пороге нового, уверенный только в одном: что ни черта в этом не смыслю.Взрослая жизнь так и не наградила меня крепкой мужской работой. Со стороны я с завистью наблюдал за теми, кто рассуждал о дрелях и бокорезах со знанием дела. Сноровистые мужики казались странными существами в комбинезонах. Они возникали шумной толпой перед сломанным оборудованием, а починив, отправлялись пить кофе на ближайшую заправку. Я смотрел на их работу точно так же, как смотрят на необъяснимые природные явления.Я прикинул, кто бы мог помочь мне в покупке дома.Фронтовики первого поколения, которые сами построили дома и дали им свое имя, в большинстве своем нынче жуют кашку в домах престарелых. Они мне не помощники, да я бы и не стал просить у них помощи.Они отвоевали страну для меня, положив на это всю свою жизнь. В наследство оставили немногословие и – страх перед женщиной.Они ничему не научили меня, ничему полезному в домашнем хозяйстве. Они не поменяли ни одной пеленки, не сварганили ни одной запеканки, не говоря о том, чтоб часами таскать из спальни в кухню ребенка, у которого болит ухо. Они освободили страну, предоставив моему поколению освободить женщину от борьбы на домашнем фронте.Они не понимают моей войны, да в принципе я никогда и не просил этого. Фронтовики первого поколения утверждали, что мир для нас слишком легок. Возвратившись с фронта с расхераченными мозгами, они никак не въезжали, что за серьезные проблемы волнуют послевоенное поколение. Если в доме центральное отопление, а посреди деревни бесплатная школа и никаких артобстрелов, чего еще-то желать?Собратья по оружию? Может, кто-нибудь из них подсобит?Черта с два.Почти все развелись и разъехались. Кто-то попал в крутой штопор старой и новой семей, об этих и думать бессмысленно. Для них мой звонок вернет то, что они, возможно, уже благополучно забыли. Нужен им печальный привет с передовой!Я перебрал своих сослуживцев. Никто из них не пытался вернуть семью таким финтом, через покупку дома. Разве что один построил для жены сауну во флигельке. Жена приехала на такси, нашла кафель абсолютно безвкусным и вернулась к своему хахалю.Отца я просто не хотел беспокоить. Пришлось бы рассказывать ему подоплеку, к тому же по телефону я бы не сдержался и брякнул, что он отчасти сам виноват, что я теперь в заднице.Родственники. Мой дядя плотник, но мы практически не контактируем. Глупо вот так возникнуть из ниоткуда и просить помощи. Он ничего не рубит в моих проблемах, еще испугается.Придется выплывать самому, впрочем, как всегда.Мне никогда никто не помогал. Раньше я как-то справлялся, а вот теперь задело. Нет, это почти обидно, что до сих пор не создан общественный комитет инвалидов войны за освобождение женщин.С другой стороны, виноваты сами. Я и подобные мне.Мы никогда не обсуждали своих проблем. Каждый из нас на своем участке фронта окопался столь надежно и глубоко, что издалека местность отнюдь не выглядела полем сражения. На войне мы не связывались друг с другом. Всяк стоял за себя, игнорируя прочих. Иногда волчий вой достигал слуха властей предержащих, но никогда волки не пели хором в чащобе леса.Молчание свое я мотивировал тем, что предыдущее военное поколение ухнуло на залечивание ран пятьдесят лет. Так какого рожна мы, поколение центрального отопления, скулим о своих скромных подвигах? Тем более что между нами и дедушками вклинились папаши, заявившие о революции и сексуальной свободе так громко, что ветераны в испуге натянули ушанки до самого носа.Поколения протестуют в порядке очереди.Которой нам не дождаться.Если не вклиниться.Поколение?Какое там, к чертям, поколение?Я никогда даже не задумывался, что представляю что-нибудь. Меньше всего – поколение. Слишком круто. Я представляю самого себя и бойцов домашнего фронта, которые вообще-то никому не известны, тем более статистике.
Джонни Роттен в натуре гнилой, Джонни Роттен (Джон Лайдон) (rotten – англ. гнилой, прогнивший) – вокалист и лидер английской панк-группы «The Sex Pistols».
да и просто не прав.«Я не знаю, чего хочу, но знаю, как это взять».Так он пел тогда, когда мы были молоды. И я горланил вместе с ним.Все это не так, а наоборот: я знаю, чего хочу, но не знаю, как это взять.Всю прошедшую ночь я сравнивал условия кредита в разных банках. Прикинул свои действия по обычной схеме приобретения дома: дом в приличном состоянии в этом районе стоит примерно миллион триста тысяч марок, продав квартиру, можно получить при хорошем раскладе семьсот тысяч, остальное придется брать в кредит на самый длительный срок.Последняя выплата случится 14 июля 2029 года.Расходы по погашению кредита 7900 марок в месяц. Плюс текущие расходы по дому. Я получаю на руки чистыми 9800, это при всех сверхурочных. Грубо – штука в месяц на жизнь. 1000 марок, 30 дней. 33 марки в день.Гороховый суп из банки. Каша. Уцененные полуфабрикаты в последний день срока годности. Никаких новых шмоток, даже шапочки, хотя старая напоминает остроконечную башенку «Кооперативного банка Южного округа» – так на ней написано. Спагетти с томатным соусом, для сытости самые дешевые рыбные консервы. Просроченный хлеб из магазина «Алепа». Кофе без молока, один раз в день. На зиму потолще стельки в кроссовки. После пробежек сполоснуться водой, правда, можно нацедить маленькую бутылочку шампуня в душе городского бассейна. Для Сини всю одежду из секонд-хэнда. Никаких экзотических приправ из кулинарии, никакой бараньей поджарки. Вместо сигарет самокрутки, папиросную бумагу привезут коллеги из Таллинна. Забыть о мобильнике для семьи. Ни одного компакт-диска, даже подержанного.Когда я выплачу ссуду, мне стукнет семьдесят четыре – столько сейчас отцу.Ну и кому я позвоню в этот июльский день, чтоб рассказать, какая гора рухнула с плеч? Сини будет замужней женщиной тридцати четырех лет со своими заботами. Она деловито ответит откуда-нибудь из Лохьи, наверняка найдет повод: простуду младшенького или конфирмацию старшенького, только б не навещать старого пердуна, не слушать его бессвязное бормотание о годах застоя и экономического роста, о взлете «Нокии», о том сложном времени, когда он был мужчиной в расцвете сил. Нет, невозможно слушать, как он зудит, что вы ничего не понимаете в жизни, что не вы сотворили эту Финляндию, в которой вам так хорошо живется.Прощай, 14 июля 2029 года. Я должен приобрести дом иным способом.Составив план действий, я записался на прием к директору банка. Сказал, что подыскиваю дешевый дом для семьи.– И где такие продают?– Скоро продадут. Мне нужен дополнительный кредит триста тысяч марок.– Круто, скажу я вам.– Нормально. За старую квартиру я почти выплатил. Можно рассчитывать на эти триста тысяч?– В принципе, все возможно. Почему бы не взять чуть больше, тогда вы сможете выбрать из нескольких вариантов.– В конце восьмидесятых вы давали кредит первому встречному. Сейчас что, время для кругленьких сумм? Когда переведете деньги на счет?– Ну-ну-ну. Вы уже подыскали дом?– Дом найдется. Можно ли получить кредит на пятнадцать лет?– Конечно. У вас и вашей супруги постоянная работа. Вы уже выставили на продажу прежнюю квартиру?– Завтра продаю. Подготовьте все бумаги для оформления кредита. Я зайду на следующей неделе. Простите, где тут туалет?Он указал на дверь справа.Опершись об умывальник, я сполоснул лицо и мельком взглянул на человека в зеркале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
азбуку, зубрил, бился головой о древо. Я победил страх и застенчивость, однако тяжкий труд и высокие требования к исполнению подорвали личную заинтересованность и первозданную радость процесса. И все же блаженство Хелены было для меня столь высокой наградой, что я продолжал осваивать целину.Всю домашнюю работу за десять лет я стопроцентно взвалил на свои плечи. Поэтому фраза капитана финской хоккейной сборной Тимо Ютилы – ну, та, что он выложился на сто десять процентов, – меня задела. Как он может так говорить? Живет себе в заграничных отелях, в мужской компании, ни о чем не думает, кроме того, чтоб погонять со своей командой по площадке малюсенькую шайбу. А в это же самое время я обеспечиваю питание, заботу о ребенке, благосостояние женщины и атмосферу на рабочем месте.Я делал все, что мог, и больше. Смирение и преданность делу оказались тяжким бременем. Хелена намекала, что мне пора найти мужскую компанию, высказать свои проблемы. Я напрочь отверг предложение, а она намекала и намекала, тогда я разозлился всерьез, и корабль наших будней поплыл без руля и ветрил по волнам примирений и ссор.В итоге мы увязли в тяжелой позиционной войне, я – молчком на диване в гостиной, она – в слезах на полу в туалете.Позиционная война зашла в тупик. Канонада умолкла, нелепо топорщились расхряпанные в клочья ели, с болота тянуло дымком. Фронтовое затишье обманывало. Противники подстерегали друг друга, стреляли в ответ на полуслово в ожидании решительного боя.Его развязала Хелена.Она говорит, что я.Когда ударил.В ответ на гадость.Ее.А я не имею право высказываться? После всего, что я сделал ради ее и семейного блага?Она сказала: дословно не помню, – что я жалкий кашеваришка, об меня только вытирать ноги, что я гнию дома, настаивая плохое настроение, как брюкву в духовке, провонял уже, слушая свой рок, катился бы в компанию мужиков! Примкнул бы к какому-нибудь фронту!Поток слов изливался бы бесконечно, если б я не подсуетился. Хотел-то просто заткнуть ей рот, но промахнулся. Удар пришелся чуть ниже виска. Пошатнувшись, Хелена ударилась головой об угол шкафа и рухнула на пол.У меня поехала крыша. Я по жизни не киллер, а рядовой, который выстрелил невпопад. Кулак расцвел в сотые доли секунды и вырвался на орбиту, подобно сигнальной ракете, куда-то под потолок, вверх. Чуждый насилия, я ударил бесцельно, но – слишком мощно. Нет чтобы просто влепить пощечину. Эмоции те же.Если б она ударила в ответ. Если б я не ударил. Если б она нашла другие слова. Если б не черные огоньки, вспыхнувшие в глазах. Если, если, если…В пустой квартире тысячи «если» едят человека.Сколь широка амплитуда чувств?Да, я согласен, не стоило кричать и драться, но я привык широко выражать свои чувства, взрыв эмоций караулил меня за углом. Она не внимала моим объяснениям, закрывшись с Сини в спальне.Мужчины моего поколения умеют проявлять чувства. По-моему, несправедливо, что Хелена и официальные власти со знанием дела укладывают эмоции в прокрустово ложе благопристойности, пресекая ненормативные выпады.Я был готов помириться, только она не пожелала. Едва ступив за порог, Хелена направилась в официальные органы продемонстрировать свой фингал и сообщила мне по телефону, что я могу оставить себе все вещи, а она – ребенка. Я сжал трубку в кулаке до хруста.Меня ничуть не утешил факт, что после поправок в законе 1988 года разводы стали популярнейшей народной забавой. Нынче как? Истечет полгода на размышление, а там сделай ручкой – и привет. Вот, сразу после войны ежегодно распадалось 3500 браков, в 1985 году это число было уже 9000, а в 1995 превысило 14 000.Бурный экономический рост конца 80-х и спад начала 90-х сделал разводы прозой жизни, которую общество оградило страховочной сеткой. В эту сетку осколки супружеских пар падали вне изменения социального статуса или чувства стыда. Меня же тошнило от перспективы стать статистической единицей.Статистика – холодные цифры, они наполняются кровью только при врастании в жизнь. Не калькулятором считайте, а сердцем!14 000 разводов означают по сути 28 000 разводов, потому что после каждого развода в городах и весях остаются по два взрывных устройства, плюс ребенок или дети. В финской семье в среднем по два ребенка, значит, среднее статистическое можно увеличить еще на два маленьких человека. То есть развод касается четверых. Однако на этом вычисления не останавливаются. Кроме заинтересованных лиц в разводе участвуют представители официальных организаций, социальные работники, юристы, полиция, сотрудники приютов, психологи и близкие.Развод, состряпанный на скорую руку в двухкомнатной квартирке, раскачивает гипотетическую многоэтажку.Изучение статистики не приблизило меня к Хелене и Сини.Я поджег материалы статистического центра и кинул их в мойку. Дым горящей бумаги заполонил кухню, навевая воспоминания о тещиной даче на берегу озера Пяяннэ.Когда Сини было три года, мы провели там несколько недель. Помню, мы гуляли по берегу большого озера, а Сини спросила, куда девают воду, когда начинается зима.– Она остается подо льдом.– А что вода там делает?– Ждет.– Чего ждет?– Чтобы лето пришло и растопило лед.– А когда лето придет?– Лето сейчас.– Сейчас вода отдыхает?– Да, отдыхает.– А куда рыбок девают?– Когда?– Когда наступает зима.– Они тоже остаются подо льдом.– Что они там делают?– Лета ждут.– Все ждут лета.– Да, ждут.
Я решил купить дом.Жизнь моя прошла в войне за освобождение женщин. Пора наконец выдернуться из своего окопчика и выяснить, из чего состоит мир за пределами моей квартиры.В течение жизни я привык, что все меняется, ничто не стоит на месте: ни трудовые ресурсы, ни процентные ставки кредитов, ни цены на жилье. Все вокруг колобродит – земля под ногами, птицы в небесной синеве. Я переезжал четырнадцать раз, восемь – менял работу. И вот опять стою на пороге нового, уверенный только в одном: что ни черта в этом не смыслю.Взрослая жизнь так и не наградила меня крепкой мужской работой. Со стороны я с завистью наблюдал за теми, кто рассуждал о дрелях и бокорезах со знанием дела. Сноровистые мужики казались странными существами в комбинезонах. Они возникали шумной толпой перед сломанным оборудованием, а починив, отправлялись пить кофе на ближайшую заправку. Я смотрел на их работу точно так же, как смотрят на необъяснимые природные явления.Я прикинул, кто бы мог помочь мне в покупке дома.Фронтовики первого поколения, которые сами построили дома и дали им свое имя, в большинстве своем нынче жуют кашку в домах престарелых. Они мне не помощники, да я бы и не стал просить у них помощи.Они отвоевали страну для меня, положив на это всю свою жизнь. В наследство оставили немногословие и – страх перед женщиной.Они ничему не научили меня, ничему полезному в домашнем хозяйстве. Они не поменяли ни одной пеленки, не сварганили ни одной запеканки, не говоря о том, чтоб часами таскать из спальни в кухню ребенка, у которого болит ухо. Они освободили страну, предоставив моему поколению освободить женщину от борьбы на домашнем фронте.Они не понимают моей войны, да в принципе я никогда и не просил этого. Фронтовики первого поколения утверждали, что мир для нас слишком легок. Возвратившись с фронта с расхераченными мозгами, они никак не въезжали, что за серьезные проблемы волнуют послевоенное поколение. Если в доме центральное отопление, а посреди деревни бесплатная школа и никаких артобстрелов, чего еще-то желать?Собратья по оружию? Может, кто-нибудь из них подсобит?Черта с два.Почти все развелись и разъехались. Кто-то попал в крутой штопор старой и новой семей, об этих и думать бессмысленно. Для них мой звонок вернет то, что они, возможно, уже благополучно забыли. Нужен им печальный привет с передовой!Я перебрал своих сослуживцев. Никто из них не пытался вернуть семью таким финтом, через покупку дома. Разве что один построил для жены сауну во флигельке. Жена приехала на такси, нашла кафель абсолютно безвкусным и вернулась к своему хахалю.Отца я просто не хотел беспокоить. Пришлось бы рассказывать ему подоплеку, к тому же по телефону я бы не сдержался и брякнул, что он отчасти сам виноват, что я теперь в заднице.Родственники. Мой дядя плотник, но мы практически не контактируем. Глупо вот так возникнуть из ниоткуда и просить помощи. Он ничего не рубит в моих проблемах, еще испугается.Придется выплывать самому, впрочем, как всегда.Мне никогда никто не помогал. Раньше я как-то справлялся, а вот теперь задело. Нет, это почти обидно, что до сих пор не создан общественный комитет инвалидов войны за освобождение женщин.С другой стороны, виноваты сами. Я и подобные мне.Мы никогда не обсуждали своих проблем. Каждый из нас на своем участке фронта окопался столь надежно и глубоко, что издалека местность отнюдь не выглядела полем сражения. На войне мы не связывались друг с другом. Всяк стоял за себя, игнорируя прочих. Иногда волчий вой достигал слуха властей предержащих, но никогда волки не пели хором в чащобе леса.Молчание свое я мотивировал тем, что предыдущее военное поколение ухнуло на залечивание ран пятьдесят лет. Так какого рожна мы, поколение центрального отопления, скулим о своих скромных подвигах? Тем более что между нами и дедушками вклинились папаши, заявившие о революции и сексуальной свободе так громко, что ветераны в испуге натянули ушанки до самого носа.Поколения протестуют в порядке очереди.Которой нам не дождаться.Если не вклиниться.Поколение?Какое там, к чертям, поколение?Я никогда даже не задумывался, что представляю что-нибудь. Меньше всего – поколение. Слишком круто. Я представляю самого себя и бойцов домашнего фронта, которые вообще-то никому не известны, тем более статистике.
Джонни Роттен в натуре гнилой, Джонни Роттен (Джон Лайдон) (rotten – англ. гнилой, прогнивший) – вокалист и лидер английской панк-группы «The Sex Pistols».
да и просто не прав.«Я не знаю, чего хочу, но знаю, как это взять».Так он пел тогда, когда мы были молоды. И я горланил вместе с ним.Все это не так, а наоборот: я знаю, чего хочу, но не знаю, как это взять.Всю прошедшую ночь я сравнивал условия кредита в разных банках. Прикинул свои действия по обычной схеме приобретения дома: дом в приличном состоянии в этом районе стоит примерно миллион триста тысяч марок, продав квартиру, можно получить при хорошем раскладе семьсот тысяч, остальное придется брать в кредит на самый длительный срок.Последняя выплата случится 14 июля 2029 года.Расходы по погашению кредита 7900 марок в месяц. Плюс текущие расходы по дому. Я получаю на руки чистыми 9800, это при всех сверхурочных. Грубо – штука в месяц на жизнь. 1000 марок, 30 дней. 33 марки в день.Гороховый суп из банки. Каша. Уцененные полуфабрикаты в последний день срока годности. Никаких новых шмоток, даже шапочки, хотя старая напоминает остроконечную башенку «Кооперативного банка Южного округа» – так на ней написано. Спагетти с томатным соусом, для сытости самые дешевые рыбные консервы. Просроченный хлеб из магазина «Алепа». Кофе без молока, один раз в день. На зиму потолще стельки в кроссовки. После пробежек сполоснуться водой, правда, можно нацедить маленькую бутылочку шампуня в душе городского бассейна. Для Сини всю одежду из секонд-хэнда. Никаких экзотических приправ из кулинарии, никакой бараньей поджарки. Вместо сигарет самокрутки, папиросную бумагу привезут коллеги из Таллинна. Забыть о мобильнике для семьи. Ни одного компакт-диска, даже подержанного.Когда я выплачу ссуду, мне стукнет семьдесят четыре – столько сейчас отцу.Ну и кому я позвоню в этот июльский день, чтоб рассказать, какая гора рухнула с плеч? Сини будет замужней женщиной тридцати четырех лет со своими заботами. Она деловито ответит откуда-нибудь из Лохьи, наверняка найдет повод: простуду младшенького или конфирмацию старшенького, только б не навещать старого пердуна, не слушать его бессвязное бормотание о годах застоя и экономического роста, о взлете «Нокии», о том сложном времени, когда он был мужчиной в расцвете сил. Нет, невозможно слушать, как он зудит, что вы ничего не понимаете в жизни, что не вы сотворили эту Финляндию, в которой вам так хорошо живется.Прощай, 14 июля 2029 года. Я должен приобрести дом иным способом.Составив план действий, я записался на прием к директору банка. Сказал, что подыскиваю дешевый дом для семьи.– И где такие продают?– Скоро продадут. Мне нужен дополнительный кредит триста тысяч марок.– Круто, скажу я вам.– Нормально. За старую квартиру я почти выплатил. Можно рассчитывать на эти триста тысяч?– В принципе, все возможно. Почему бы не взять чуть больше, тогда вы сможете выбрать из нескольких вариантов.– В конце восьмидесятых вы давали кредит первому встречному. Сейчас что, время для кругленьких сумм? Когда переведете деньги на счет?– Ну-ну-ну. Вы уже подыскали дом?– Дом найдется. Можно ли получить кредит на пятнадцать лет?– Конечно. У вас и вашей супруги постоянная работа. Вы уже выставили на продажу прежнюю квартиру?– Завтра продаю. Подготовьте все бумаги для оформления кредита. Я зайду на следующей неделе. Простите, где тут туалет?Он указал на дверь справа.Опершись об умывальник, я сполоснул лицо и мельком взглянул на человека в зеркале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27