Доброй ночи, Эли.
Следующая наша встреча произошла уже в Плимуте.
Натаниэль, который занимался организационной стороной нашего
путешествия, снял судно со странным названием "Летящая на Запад", и сразу
после прибытия в Плимут мы принялись упаковывать вещи. Глядя на все эти
запасы, я никак не мог представить, что такое хрупкое маленькое суденышко
сможет доставить все наши пожитки и все наши надежды в полной сохранности
через огромное пространство серой морской стихии. Там были и ящики с
гвоздями, и слитки металла, и плуги, и оконные стекла, пересыпанные
опилками, и разного рода инструменты. Несколько дюжин бочек содержали
провиант: солонину, сельдь, галеты, муку и сахар. Потом шли наши личные
вещи: одежда, белье, посуда, книги. Были также мешки с семенами пшеницы и
кипы фуража для животных - десяти лошадей, трех коров и быка, да еще коз и
птицы. И в придачу были мы сами, сейчас я перечислю по именам всех своих
попутчиков. Во-первых, Натаниэль Горе, возглавлявший компанию,
направлявший и контролировавший ее. Затем Оливер Ломакс, Вильям, его брат,
жена Анна с дочерью Эдит. Кезия, Линда и Эли Мейкерсы. Джозеф Стеглс с
женой Люси и трехлетней дочерью Бетси. Исаак Картер с женой Мэри и
малолетним сыном Яковом. Две супружеские пары - Амос и Кристина Битон и
Мэтью и Дина Томас. Два молодых человека - Герри Райт и Тим Денди. Наконец
мой помощник Энди Сили и я сам. Всего двадцать два человека, не считая
экипажа. Вновь прибывавших встречали Натаниэль и Эли.
Несмотря на то, что это заставит нас еще на некоторое время
задержаться в Англии, я все же подробно расскажу одну историю, которая
носила невинный характер, но все же касалась людей, которые играли в нашем
предприятии немаловажную роль.
Натаниэль снимал комнаты в таверне у самого причала - не припомню ее
названия, кажется, она называлась "Возвращение моряка". Хитроумная
вывеска. Бар всегда был полон людей, только что вернувшихся из Гвинеи,
Вест-Индии и с западных берегов. Это были разношерстные, яркие, интересные
люди, жаль, что я не располагал достаточным временем, чтобы наслаждаться
их обществом. Однажды вечером, когда усталые после наших трудов, мы с
Натаниэлем налегали на ужин, сидя в крошечной комнатушке, быстрым шагом
вошла служанка со словами:
- Мистер Горе, сэр, там вас хочет видеть какой-то тип. Я сказала, что
вы ужинаете, но он и слушать не желает.
Натаниэль поднял свой острый подбородок.
- Как его зовут? Что ему нужно? Это по поводу корабля?
- Он не называет своего имени. Но, думаю, что это касается корабля,
сэр.
- Проведите его сюда, - приказал Натаниэль.
Через минуту на пороге появился высокий смуглый мужчина, с непокрытой
головой, которому пришлось пригнуться, чтобы не удариться о притолоку.
Глаза его сразу заблестели при виде Натаниэля. Он прикоснулся к своим
курчавым волосам в знак приветствия, скорее шутливого, чем почтительного.
На нем был кожаный жилет, надетый поверх истрепанной рубахи с рукавами до
локтей, пара потертых штанов и тяжелые самодельные башмаки. Тем не менее,
впервые в жизни я видел такого обаятельного человека.
- Добрый вечер, джентльмены, - произнес он голосом не менее странным,
чем его одеяние. - Вы и есть мистер Горе, как я понимаю, и он взглянул на
Натаниэля.
- Он самый. Чем могу служить?
- Да самой малостью, сэр.
- Давайте-ка послушаем, что там у вас, - сказал Натаниэль, усаживаясь
поближе к камину. Он казался ребенком рядом с этим великаном, и я думаю,
почувствовал это, потому что резко бросил гостю:
- Садитесь, друг мой, вы слишком высоки для этой комнатенки.
Мужчина рассмеялся.
- Для любой комнатенки, сэр, но я стараюсь в них не задерживаться.
Он присел, зажав загорелые руки между колен.
- Вы набираете людей на "Летящую к Западу", чтобы плыть в Америку,
мне правильно сказали, сэр?
- Ну, и что?
- Я просто хочу спросить, не найдется ли у вас места для трех крошек
вроде меня - и его лицо осветила улыбка.
- Просьба в буквальном смысле высокого порядка, - улыбнулся в ответ
Натаниэль. - Для начала: что побуждает вас отправиться в это путешествие с
нами?
- Наверное, ноги чешутся. Мы не рождены, чтобы долго оставаться на
одном месте. Еще до того, как я вижу дорогу, мне уже интересно знать, где
ее конец, я еще не видел корабля, но мне уже хочется поплыть на нем. Я
очень умел и трудолюбив, мистер Горе, умею делать почти все. Могу вести
корабль - я уже ходил в Гвинею и Калькутту, немного работаю по металлу и
дереву. Я не буду камнем на вашей шее и то же самое могу сказать об
остальных.
- Кто остальные?
- Мои брат и сестра, сэр.
- И каково же ваше ремесло, кроме того, что вы просто умеете делать?
- То, что умеем и есть наше ремесло. Мы цыгане.
Натаниэль повернулся ко мне.
- Ну, что скажешь, Филипп? У нас есть мясник и пекарь, свечной
мастер, не говоря уже о кузнеце-любителе (это была добродушная шутка в мой
адрес), у нас есть торговец кожей и несколько земледельцев, есть даже
обездоленный священник. Но нет ни одного цыгана. И ты полагаешь, что нашу
группу можно считать полной без цыган, Филипп?
Я сразу попал в плен обаяния нашего посетителя. Мысленно перебирая в
памяти всех членов нашего общества, я с удовольствием отметил, насколько
отличался этот человек от Эли и ему подобных. Мне вспомнился обездоленный
священник - Мэтью Томсон, прибывший накануне, и я с огромным облегчением
переключил свои мысли на большого улыбчивого человека, который в отличие
от того, так просто изложил свою просьбу - без всяких оговорок и хождений
вокруг да около.
- Если есть места, а вам, Натаниэль это знать лучше, чем мне, я бы
сказал, что чем больше людей мы возьмем, тем лучше, - ответил я.
- Где ваши брат и сестра?
- Там, на улице.
- Приведите их.
Как только наш гость, пригнувшись под притолокой вышел, Натаниэль
бросился к столу, схватил корку хлеба и запихнул ее в рот.
- Ну, - жуя, произнес он. - Что ты думаешь по этому поводу?
- Мне он понравился, - признался я откровенно. - Он выглядит сильным
и здоровым, и он... жизнерадостен.
- А жизнерадостность - это то, чего так не хватает нашему обществу.
Но скажу тебе одно наверняка, Эли это не понравится.
- Это не его затея, - парировал я.
- Конечно, - он разгладил бороду и посмотрел на меня своими лучистыми
глазами, едва заметно подмигивая. - Но есть вещь, которую Эли не сможет
понять. Он видит себя Моисеем, ведущим людей на землю обетованную. Для
него я просто невежественный Арон, полезный, но не слишком значительный.
- А Кезия, как я полагаю, это Мириам?
И не успел смолкнуть смех Натаниэля, как на лестнице послышались
шаги. Через мгновение цыган с братом и сестрой были уже в комнате, которая
сразу же показалась тесной. Брат был немного ниже нашего первого гостя, но
тоже высокого роста, а девушка отличалась ослепительной красотой.
- Моя сестра Джудит и брат Саймон. А меня зовут Ральф.
- А фамилия как?
Наступила тишина, все трое переглянулись, склонив друг к другу свои
курчавые головы. Наконец Ральф проговорил:
- Нас называют свистуны. И если уж так нужно иметь фамилию, то пусть
остается эта.
- Прекрасно, - согласился Натаниэль. - Теперь садитесь все.
Сам он расположился возле стола на высоком стуле. Братья присели по
обе стороны очага, а девушка опустилась на пол. Свет камина розовыми
бликами падал на ее лицо, оставляя в тени ямочки под высокими скулами и
глубоко посаженные глаза.
- Послушайте, - начал Натаниэль. - Я действительно возглавляю эту
экспедицию. Я исследовал страну, в которую мы направляемся, и земля выдана
в мою собственность. Но я не могу принять вас, не посоветовавшись со
своими людьми. Кроме того, я бы хотел вам кое-что объяснить. Мы
отправляемся в путь не в поисках приключений или богатств. Мы ищем покой и
справедливость, свободу приложения нашего труда на собственное благо
соответственно нашим идеалам. Те, кто отправляются в путь вместе с нами,
должны быть трудолюбивыми, благонравными, законопослушными, богоугодными.
Лень и пьянство, всякого рода распутство будут нарушением наших норм. Я
ничего не знаю о вас, но само слово "цыган" ассоциируется в моем сознании
с рядом вещей, неприемлемых для моих людей и для меня. Если я буду
ходатайствовать за вас, то надеюсь, вы не дадите в дальнейшем повода
горько сожалеть об этом.
- Вы никогда не пожалеете об этом, мистер, - заверила девушка.
- Отлично. Если поразмыслив над услышанным, вы не измените своего
решения, приходите сюда завтра в это же время.
Они гуськом вышли из комнаты, по очереди желая нам спокойной ночи.
Натаниэль закрыл за ними дверь и повернулся ко мне.
- Ничего не выйдет, Филипп. Как только я начал излагать им наши
планы, то сразу понял, что они нам не подходят. Они станут камнем
преткновения каждый божий день, а девушка причинит немало хлопот. Она
бросилась к огню, как собака, а не как человек. Она слишком развязна...
Нет. Я скажу им завтра, что корабль перегружен.
Он вздохнул, и я понял, что, несмотря на все эти рассуждения,
достаточно разумные сами по себе, он сердцем тоже склонялся к этому
странному трио. Взяв один из многочисленных списков, он заточил перо и
начал птичками отмечать, какие вещи нужно будет погрузить завтра.
Некоторое время был слышен только скрип пера о бумагу, потом раздался
тяжелый стук в дверь.
- Войдите! - прокричал Натаниэль, не отрываясь от своего занятия.
Дверь отворилась, и на пороге появился Эли Мейкерс.
- Добрый вечер, Эли, что-то случилось? - поинтересовался Натаниэль,
вынув изо рта перо, которое он задумчиво грыз, и положив его на стол.
- Сами посудите, мистер Горе. Как по мне, то случилось.
- И что же, Эли? Садись и рассказывай.
- Здесь были трое цыган, которые околачиваются в порту последние два
дня. Я прогонял их несколько раз. Минуту назад я встретил их на дороге и
пошел за ними, так как они направлялись к нашему кораблю. Я слышал
разговор, сэр, из которого мне стало ясно, что вы пообещали взять их с
собой. Это правда?
- Частично, - ответил Натаниэль, поднимаясь со стула и глядя на Эли
через стол. - Я пообещал, что мы обсудим этот вопрос с нашими людьми, чье
мнение меня интересует - с тобой, мистером Оливером Ломаксом и Филиппом.
Но коль скоро ты уже здесь, я бы хотел выслушать твои соображения.
- С удовольствием, - сказал Эли, медленно выговаривая каждое слово
сквозь зубы. - Я свернул с пути, чтобы проследить за ними, потому что не
доверяю им и опасаюсь за сохранность груза. Вот мое мнение о них. А вы еще
раздумываете, я удивлен, мистер Горе, удивлен и разочарован.
- А теперь, послушай меня, Эли, - Натаниэль обогнул стол и на
мгновение коснулся рукой плеча Мейкерса. - Тут есть над чем поразмыслить.
Во-первых, их интерес к кораблю - совершенно естественно, что им хотелось
поглядеть на него, если уж они решили пуститься на нем в плавание.
Во-вторых, в местах, куда мы держим путь, будет немало опасностей и
невзгод. Оба мужчины крепкие и работоспособные, что немаловажно, когда
речь идет о таком путешествии как наше. И вот еще что нужно принять во
внимание. В Новой Англии очень мало женщин, и хотя в Салеме и соседних
районах мы можем набрать людей, среди них будет тоже очень мало женщин.
Эта цыганка, как и ее братья, сильная и здоровая. У нас на борту пять
холостых мужчин - себя я не считаю, - которые захотят жениться, Эли, если
мы не хотим, чтобы наша маленькая колония исчезла после нашей смерти Если
бы мне удалось взять с собой пять таких, как эта девица, я бы сделал это,
друг мой, даже если бы мне самому пришлось спать на палубе всю дорогу.
- Бог, - торжественно заявил Эли, - всегда предоставлял подходящую
пару избранникам своим. Эта оборванка совсем не из таких, и вы совершите
неслыханную ошибку, взяв ее или кого-либо из них на борт.
- Хорошо. Так я понимаю, что ты против этого, Эли?
- Более того, мистер Горе, если вы пустите этих бесчестных,
безбожных, ленивых и никчемных цыган на корабль, я больше никогда не буду
доверять вашему мнению.
- Погоди-ка, - и тут я увидел, что маленький человечек ощетинился и,
казалось, вырос, как собака, у которой шерсть встала дыбом. Передо мной
был настоящий автор "Ежегодника". - Мои суждения, Эли, какими бы
ошибочными они тебе не казались, сделали возможной эту экспедицию. Все
приготовления были проделаны мной, и земля выписана на мое имя. Я знаю
страну, знаю ее условия и оставляю на твое собственное усмотрение вопрос,
сможешь ли ты лучше обойтись без меня, чем я без тебя. Иди на корабль,
друг мой, и возьми там все, что, по твоему мнению, тебе принадлежит, и
помашешь мне рукой с пристани, когда в среду мой корабль с этими
оборванцами отправится в море. Цыгане едут с нами. И это мое последнее
слово. Я видел, как у Эли отвисла челюсть. Он издал захлебывающийся звук.
Затем, прикрыв ладонью рот, сглотнул и заговорил. В его неторопливой
деревенской речи послышались нотки обреченности.
- Вы зажали меня в угол. Вы имеете власть, мистер Горе, но это не
значит, что правда за вами. Правда не всегда там, где должна быть, и
именно по этой причине мы отправляемся в чужую страну.
Он тяжелой поступью покинул комнату. Натаниэль нервными поспешными
движениями принялся набивать трубку.
- Тысяча проклятий, - вырвалось у него. - Снова мой адский
темперамент! Я же только что говорил тебе, что не стану брать их. И так и
намеревался сделать. А теперь я дал слово. Будь он неладен этот Эли
Мейкерс!
- Но вы еще не дали им свой окончательный ответ, - успокаивал его я.
- Нет, но я дал его Эли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40