Да и что он любил в жизни? Никогда и ничего, кроме своего проклятого дела".
Словно прочитав его мысли, Грегори Лавендер стремительно обернулся:
- Я хочу получить назад свою компанию.
- Вам следовало получше заботиться о ней. Старик, осклабившись, приготовился дать отпор, но Джек опередил его:
- Как и о своей дочери.
- Так вот в чем дело. Джорджия! - криво усмехнулся Грегори Лавендер.
- Да, теперь вы правы.
- Мне бы сообразить, когда вы начали рыскать вокруг "Лавендер индастриз".
- И опять-таки правы.
Молча оглядев его с ног до головы, Грегори осведомился:
- Уже с ней виделись?
- Да, пару раз, - подтвердил Джек. Он подождал: может, старик хоть спросит о ней, проявит какое-то любопытство - как живет его единственное чадо, - но Грегори, спокойно выдержав его взгляд, не вымолвил ни единого слова.
- Я слышал, в последнее время ваши отношения не такие теплые, как прежде, - даже не попытался скрыть издевку Джек.
- Наши отношения были просто прекрасными, пока вы не появились на сцене, огрызнулся хозяин.
- Да, вам-то было прекрасно, - язвительно усмехнулся Джек. - Было на кого кричать, кого унижать, на ком срывать свой злобный нрав. Никогда не понимал, почему вы так обращались с Джорджией...
- С ней обращались лучше, чем с любой другой девушкой в городе, - оборвал его Грегори. - Она получала все, чего желала. И получала бы и впредь. Но она сделала однажды - и навсегда - неверный выбор.
Джек только головой покачал, он и правда остался в неведении, по какой причине Грегори Лавендер так издевается над своей дочерью - хорошей дочерью: доброй, умной, любящей. Ничем - ничем! - не заслужила она такого обращения. А ему, Джеку, не в диковинку было оказываться свидетелем оскорблений, которые доставались ей от отца.
- Мне приходилось бывать здесь, - объяснил он зловеще тихо. - По утрам, когда она просыпалась...
Грегори так и застыл, но промолчал.
- На полу в ее спальне я проводил больше ночей, чем в других местах, и я слышал, как вы с ней разговаривали. В ту самую минуту, как она поднималась утром, вы обрушивались на нее, обвиняя во всех смертных грехах. - Он остановился, поддавшись воспоминаниям. - Она никогда не делала ничего плохого. Но вы не знали жалости - мучили ее. - И, невесело усмехнувшись, добавил:
- Она говорила мне - у вас есть причины, вы делаете все это в ее интересах. Она защищала вас - можете себе представить? Но я не видел этих причин. И я не простил вас.
Отец Джорджии выпрямился в полный рост, на один короткий миг превратившись в того Грегори Лавендера, которого помнил Джек, но так же быстро сжался, снова став усталым, измученным стариком.
- Я хочу получить назад свою компанию, - повторил он.
- Этого не будет. Она теперь моя. Почти моя. К концу недели она и номинально перестанет быть вашей.
- Мой дом... - голос Грегори дрогнул, - он записан на имя компании...
Вскинув подбородок, Джек презрительно смерил старика взглядом:
- Тогда вам пора собирать вещи. В глазах старика сверкнул огонь ненависть, презрение придали ему сил. Он улыбнулся зловещей улыбкой.
- "Лавендер индастриз" еще не принадлежит тебе. Я уже стар, но продержусь несколько раундов против тебя.., мальчишка!
- Ну так вперед, на бой! Улыбка Грегори стала зловещей.
- А ты не бойся за меня, мальчик. Помни - у меня есть тайное оружие. Оно у меня всегда было.
В груди Джека шевельнулось что-то холодное... Он не посмеет - после всего, что произошло. Но легче ему от этого самоутешения не стало. Уехать бы отсюда поскорее ужинать к Джорджии!
Глава 5
Когда он подъехал к ее дому, уже стемнело. Она ждала его у окна, рассеянно почесывая Молли за ухом. Собака ласково тыкалась носом ей в ногу; Джорджия ждала, все яснее сознавая, что душевное спокойствие к ней едва ли вернется.
Свет фар, машина свернула к ее дому - это Джек. Кто еще отправится в дорогу в такую непогоду... Серебристо-серый "ягуар" плавно остановился в центре светлого пятна от установленного на крыше прожектора, вышел Джек со свертком под мышкой, быстро зашагал к обвивающей дом лестнице и стал подниматься наверх - судя по сотрясающему стены грохоту, перепрыгивал через две ступеньки.
Сопровождаемая радостно повизгивавшей Молли, Джорджия пошла открывать входную дверь. Джек в джинсах и черном свитере, поверх накинута кожаная куртка; хорошо, что и сама она оделась просто в серые леггинсы и в такого же цвета свободный джемпер. Увидев под мышкой у него бутылку красного вина, она со значением показала ему бокал, который уже минут десять вертела в руках, и оба рассмеялись. Протянув ей бутылку, Джек опустился на корточки и почесал Молли за ушами, чем сразу же и безоговорочно завоевал ее любовь.
Как только он перешагнул порог и оказался в тепле и уюте, Джорджия закрыла за ним дверь, чтобы не впускать холод. Невольно бросила взгляд на этикетку: не так уж она разбирается в винах, но Джеку этот вечер обойдется, безусловно, раз в пять дороже, чем ей. По виду его она поняла, что он чем-то встревожен, но не стоит ей на это обращать внимание. Джек не говорит, какие дела привели его в Карлайл. Судя по всему, денежные, и потому он постоянно озабочен.
- В духовке мясо, - она предпочла нейтральную тему, - будет готово через полчаса.
Джек встал, и Молли проводила его преданным взглядом. Освобождая Джорджию от тяжелой бутылки, он прикоснулся к ее руке, и смутное щемящее чувство, которым все ее существо отозвалось на это прикосновение, вдруг обрушилось на нее.
Джек Маккормик пробуждал в ней множество различных ощущений, но впервые она почувствовала себя так неловко и попыталась понять, в чем дело. Очевидно, после стольких лет ей непривычно видеть человека, с которым когда-то она была так близко знакома. Но в глубине души она знает истинную причину своего беспокойства - все дело в поцелуе.
Не в том поцелуе в щеку, таком естественном и безличном, а в другом - от которого она отказалась. Впрочем, не приснилось ли ей все это? Весь день она терялась в догадках, мучилась: Джек и правда хотел ее поцеловать? Или она просто убедила себя в этом и все произошло лишь в ее воображении? Глядя на улыбающегося, беззаботного Джека, она решила, что предстоящему вечеру он явно придает не больше значения, чем покупке пары носков. Может, он вовсе и не собирался целовать ее, а вознамерился стряхнуть с ее плеча пылинку или отогнать муху... И вообще, хватит думать об этом, нечего надеяться на невозможное.
- Ну... - начала она, но тут же осеклась, стараясь унять дрожь в голосе, позволь твою куртку...
Джек улыбнулся ей, и она почувствовала, как беспокойство ее тает, стесненность в груди исчезает - можно снова дышать свободно. Полно, это же Джек, лучший друг, который у нее когда-либо был, товарищ отроческих лет. Он отправился на кухню за бокалом, а она повесила в шкаф его куртку и вернулась в гостиную. Джек стоял у окна, глядя на океан, на дрожащую бледно-серебристую лунную дорожку. Кое-где на небе робко сияли звезды, но в остальном весь мир был окутан тьмой.
Джек так отрешен, так задумчив.., интересно, чем поглощены его мысли? Даже Молли, свернувшаяся у камина, кажется, озадачена его неподвижностью.
- Как идут твои дела? - решилась она спросить.
Словно испугавшись этого вопроса, Джек стремительно обернулся:
- Какие дела?
- Те, которые привели тебя в Карлайл. Кстати, - она не дала ему возможности сказать ни слова, - а какие именно? Кроме курортного бизнеса, мы ничем особым похвастаться не можем, но и он сейчас в глубокой спячке.
Джек молча смотрел на нее, медленно крутя бокал за ножку, так что рубиновый напиток, закружившись воронкой, поднимался по стенкам почти до края.
- Здесь есть кое-какие дела, - наконец ответил он. - Надо только знать, где искать.
- Ну да. А вообще чем ты занимаешься? Ты ничего не говорил об этом. Он немного подумал.
- Мне принадлежит компания, специализирующаяся на покупке других компаний.
- А для чего это нужно?
Усевшись на диван, он положил руку на спинку, словно приглашая ее присоединиться к нему. Снова ее захлестнула волна необъяснимого беспокойства; она отмахнулась от нее и заставила себя опуститься на диван.
- Попробую тебе объяснить. Я.., приобретаю компании, которые обанкротились или близки к этому. Затем вкладываю в них по-крупному - деньги и время, чтобы они снова поднялись на поверхность. А когда дела налаживаются, продаю их и получаю гораздо больше, чем заплатил.
- Похоже, дело и прибыльное, и благотворительное, - заметила Джорджия.
- Прибыльное - точно. - Он пригубил вино.
- И что ты собираешься купить в Карлайле?
Джек застыл - только этим словом Джорджия могла бы определить его реакцию. Бокал, поднесенный к губам, словно приклеился к ним. Джек закрыл глаза и стиснул зубы, желваки выступили у него на скулах, но вдруг он так же быстро ожил. Быть может, эта мгновенная неподвижность ей почудилась? Проглотив вино, Джек опустил бокал и повернулся к ней.
- В действительности у меня здесь два дела. - Дальше он распространяться не хотел.
Ей стало ясно, что расспросы ее Джеку досаждают; она всецело отдала свое внимание бокалу с вином, словно именно в нем заключались все тайны вселенной.
Джорджия ушла в себя, заметил он и нахмурился. Черт побери, что ей сказать? "Очень рад снова тебя видеть, Джо. Ты прекрасно выглядишь. Да, кстати, я вернулся сюда, чтобы отнять у твоего отца компанию, потому что я ненавижу этого сукина сына за то, как он обращался с тобой"? Сказать это? Устало вздохнув, он потер рукой глаза. Она, верно, воспримет это с удивлением и, возможно, не одобрит. Но он убежден: она не меньше его жаждет отмщения и со временем не только поймет, почему он это сделал, но и вместе с ним восторжествует, увидев поражение своего отца. Со временем, но не сейчас; еще не пришла пора.
- Извини, Джо. - Он уставился в свой бокал. - Мне бы хотелось поговорить о чем-нибудь другом, не о работе, только и всего.
- Например? - Она по-прежнему избегала его взгляда.
"Например, о том, что сегодня я едва тебя не поцеловал", - ответил он ей про себя, ибо все задавал себе вопрос: с чего бы вдруг? Что он вполне безобидно поцеловал ее в щеку - ничего удивительного: так приятно было видеть ее. Но непреодолимому желанию поцеловать ее еще раз, уже по-настоящему, в губы, объяснения у него нет. Джо - его друг, а не возлюбленная. Так почему же внезапно его чувства к ней перестали быть чисто платоническими? Вот и сейчас поставить бы бокал с вином и схватить ее в объятия...
- Джек!
Его имя, сорвавшееся с ее уст - так тихо, нежно, призывно, - ничуть не уменьшило его смятения.
- Что, Джо?
- Так, например, о чем?
Повернувшись к ней, он пристально вгляделся в ее лицо, прежде чем ответить. Лицо то же - он столько раз смотрел на него подростком. Волосы стали длиннее, но такие же, как тогда. Он и раньше заметил отпечаток времени: мелкие морщинки у глаз и губ, серебряные волоски в густых кудрях, округлые формы прежде худого, угловатого тела... Но внутренне она осталась тем самым человеком, которого Джек любил тогда как единственного друга. Если задуматься, Джо почти не изменилась. Только его чувства к ней, теперь это ясно, совершенно другие.
- Да, о чем больше всего? - не отставала она.
- О тебе.
Признание слетело с уст Джека, прежде чем он успел спохватиться, и он тут же пожалел, что проговорился, тем более что слова его произвели на Джорджию странное впечатление: она вся как-то напряглась, словно ожидая чего-то, и переспросила:
- Обо мне?
- О тебе.., и.., о твоем отце, - запинаясь, проговорил он первое, что пришло в голову. - Я.., я хочу знать, какие у вас с ним отношения.
Она некоторое время молча смотрела на него, потом заметно расслабилась, но прежняя непринужденность к ней так и не вернулась.
- Не самые лучшие.
- А подробнее?
- Мы с ним не говорили с тех пор, как я уехала в Бостон.
- Ни разу?
- Ни разу.
- И ты его не видела? Я хочу сказать, Карлайл не такой уж большой город. Вы наверняка хоть пару раз, но натолкнулись друг на друга.
- Больше чем пару, - уточнила Джорджия. - Многие друзья отца до сих пор приглашают меня к себе, хотя отношения наши всем известны.
- И что же?
Наконец она взглянула на него, а то все сидела опустив глаза.
- Что происходит, когда вы оказываетесь в одном месте? - Джек натянуто улыбнулся. - Земля дрожит? Небеса разверзаются? Изменчивый перст судьбы пригвоздил кого-нибудь из вас к земле?
Она улыбалась столь же принужденно, как и он.
- Да нет, вообще ничего не происходит. Отец держится в одном углу зала, а я - в другом. Все совершенно пристойно, очень учтиво, очень предсказуемо.
Ему, конечно, нетрудно поверить в это:
Грегори Лавендеру неведомы сантименты.
- И вы не разговаривали друг с другом двадцать лет?
- Мне бы хотелось повидаться с отцом, он так постарел. Вот уже несколько лет он постоянно болеет, но, разумеется, меня не посвящает в свои дела, и я не знаю, что с ним. Порой мне кажется... - Джорджия умолкла, словно ей и думать не хотелось о том, что она собиралась сказать. - Первые несколько лет, когда вернулась в Карлайл, я пыталась при редких встречах подойти к нему, попросить прощения...
- За что же тебе просить прощения?
- За то, что обманула его. Возмущенный, он встрепенулся было, но она не позволила ему ее защищать.
- Да, я пыталась, но отец просто не обращал на меня внимания, будто меня здесь нет. Мне было очень.., очень неудобно, даже стыдно. Друзья отца и те были поражены.
Джек-то не был поражен, но промолчал.
- Так или иначе, а довольно скоро я поняла, что ситуация безнадежна. - Она отвернулась к окну. - Вот если бы я вышла замуж, появились бы дети - я подарила бы ему внуков, - тогда у отца возник бы предлог сделать шаг навстречу. А так...
Джеку что-то не улыбалось рассуждать о том, как Джорджия будет выходить замуж и рожать детей. При мысли, что она окажется до конца жизни связанной с другим мужчиной, его острым ножом полоснула ревность.
- А почему ты не вышла замуж? Он задал этот вопрос резонно - как логическое продолжение ее слов. Джорджию, однако, вопрос удивил; она ответила не сразу, словно никогда прежде ей не приходилось задумываться над этим.
- Не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17