- Не доверяете, Станислав Алексеевич?
- Все обстоит как раз наоборот. Подбери людей и сам возглавь диверсионную группу.
Ликованию не было предела. Федор быстро сколотил группу, вышел на полотно и пустил под откос военный поезд. Разбито два паровоза, четыре вагона и две платформы с боевой техникой. Стал готовиться к следующей диверсии и тут получил от меня новое задание: проводить группу десантников с Большой земли, высадившихся в зоне спецотряда, далеко на запад, в те места, где я воевал в молодости. И с этой задачей Боровик справился отлично.
О дальнейшей судьбе Федора Васильевича Боровика я расскажу в эпилоге.
Так действовали разведчики нашего отряда, вчерашние мирные люди, далекие от какой-либо воинской профессии.
На территории временно оккупированной Белоруссии работали представители военной разведки, заброшенные в тыл врага командованием Красной Армии. Они не подчинялись чекистским спецотрядам, но контакты с ними у нас были постоянные, мы делали одно дело и подвергались одному риску. Особенно тесно мне пришлось взаимодействовать с военным разведчиком капитаном, а впоследствии майором, Федотом Акимовичем Калининым (Сеней),
Педагог по образованию, он не был кадровым командиром, но имел и армейскую подготовку: к началу войны носил звание младшего лейтенанта запаса. Уже в первые месяцы боев Калинин полной мерой хлебнул солдатского лиха. Сражался в Полоцком укрепрайоне, был ранен в столкновении с фашистской диверсионной группой, после госпиталя оказался на Калининском фронте, участвовал в наступлении Красной Армии, под Ржевом был вновь ранен - сначала легко в левую руку, а потом пулеметной очередью тяжело в грудь и правое плечо.
После двухмесячного лечения в подмосковном госпитале врачебная комиссия констатировала, что лейтенант Калинин ограниченно годен к строевой службе, может быть использован в армейском или фронтовом тылу. Заключение медиков не могло обрадовать боевого командира, пребывание на тыловой работе его тяготило, он рвался на передовую. Шел 1942 год, тяжелый и опасный для судеб Отечества, захватчики топтали землю родной Белоруссии, где Федот Акимович родился, вырос, закончил институт, работал... А у него почти бездействует правая рука, столь необходимая на войне. Калинин стал упорно заниматься лечебной гимнастикой, возвращая руке подвижность, силу, хватку. И добился, что в августе его послали в резерв Западного фронта, а оттуда - на курсы усовершенствования комсостава.
Во время учебы капитана Калинина вызвали к начальнику курсов, у которого находился незнакомый полковник. Он задал Федоту Акимовичу много вопросов, касающихся жизни в Белоруссии, выяснил, что Калинин неплохо знал столицу республики.
- Как вы смотрите на то, чтобы поработать в захваченном германской армией Минске? - задал вопрос полковник.
Предложение было неожиданным, оно пугало и радовало своей необычностью, ответственностью, высоким доверием. Калинин не мог от него отказаться - он был патриотом, коммунистом, фронтовиком, он хотел драться с врагом на самых опасных участках войны. Правда, Федот Акимович никогда не помышлял о разведывательной работе в глубоком тылу противника, но, если его считают пригодным для такой деятельности, он оправдает надежды командования.
Переподготовка была непродолжительной, обстановка на фронте не позволяла тратить много времени. В разведгруппу капитана Калинина вошли две московские девушки - радистка по кличке Мамка и переводчица Галя Домбровская (Эмма). Командир группы считал, что радистке весьма подходит ее псевдоним - была она очень маленького роста, мешковатая, нерасторопная. В дальнейшем у нее появились еще кое-какие нежелательные качества, в результате чего она еле избежала трагической развязки. Вторая девушка, Эмма, отличалась от Мамки в лучшую сторону по всем статьям.
Октябрьским вечером 1942 года с Тушинского аэродрома поднялся самолет с тремя пассажирами на борту. Группа Калинина пролетела над линией фронта, от Смоленска пилот повернул на север, а потом на юго-запад. Прыгнули и приземлились южнее Минска, близ реки Птичь, нормально, без происшествий. Груз также опустился вполне благополучно. По карте проложили маршрут в столицу Белоруссии, он шел через деревни Волосач, Ореховку, Дудичи, Бельковичи, Гребень. До Волосача решили идти вместе, а потом порознь, так как дальше следовать группой было опасно. Еще раз уточнили место и время встречи в Минске.
Учась в Минском пединституте, Федот Акимович снимал квартиру в Новинском переулке, 8, у рабочего Антона Францевича Петрашко. Тогда хозяева хорошо относились к своему жильцу, но как встретят нынче, ведь времена изменились? Да и живы ли они?
Калинин шел по улицам и не узнавал любимого города. На каждом шагу развалины и пепелища. Немецкие воинские части, полиция, сыщики. Но внешне капитан ничем не отличался от жителей оккупированных районов, изготовленные военной разведкой документы на имя Наумова были в полном порядке, и он благополучно достиг домика Петрашко.
Хозяева были живы, но за войну сильно постарели, от прежнего оптимизма не осталось и следа.
- Сами не ведаем, как еще тянем ноги,- сказали Антон Францевич и Мария Николаевна.- А ты где и как?
Пришлось изложить старикам выдуманную историю о побеге из немецкого плена, о том, что жить приходится теперь под чужой фамилией. Легенда оказалась правдоподобной, хозяева поверили капитану, согласились принять на квартиру. Прописка прошла без осложнений, документы не вызвали подозрения в паспортном столе.
В назначенный день Калинин встретил Эмму. Она дошла до Минска благополучно, сняла комнату. Радистка временно обосновалась в Ратомке, жилье для нее в городе еще не подыскано, да и сделать это не так просто, ведь квартира должна подходить для работы с передатчиком, быть удаленной от фашистских учреждений, от эсэсовских ищеек с их пеленгаторными станциями, от подозрительных, ненадежных соседей. Разведчикам опасны как прямые и замаскированные враги, так и люди, не в меру любопытные да болтливые.
Найти комнату для радистки Федот Акимович попросил своих хозяев, сказав им, что Мамка его сестра, тоже ищущая в Минске работу. Супруги Петрашко пообещали выполнить просьбу, и капитан отправился в лес забрать рацию и питание к ней. На обратном пути в деревне Бельковичи повстречал группу партизан из Второй Минской бригады, главный из них, помощник начальника штаба бригады Алексей Цысь, убедившись, что имеет дело с военным разведчиком, помог Калинину с верным человеком доставить груз в город.
Старики нашли квартиру для Мамки в доме No 8 по Вузовской улице. В частном домике было три комнаты и кухня. Место тихое, спокойное. Хозяйка обычно на целый день уходила по базарным делам, тем и кормилась, кроме нее в доме никого. Радистка и Эмма поселились в комнате с окном во двор. Передачи решили вести во время отсутствия хозяйки.
Калинин стал собирать сведения, которые интересовали командование Красной Армии,- о размещении в. городе и окрестностях немецких воинских частей, их численности и вооружении, о базах и складах вражеской армии, о военных предприятиях и железнодорожных перевозках. Везде побывать и все узнать сам он не мог и начал исподволь готовить помощников. Первым откликнулся на просьбу капитана Антон Францевич Петрашко, который работал электромонтером и по служебным надобностям бывал в местах расположения фашистских войск и учреждений. Разведчик завел разговор издалека, с общего положения в городе, стараясь выяснить, как хозяин относится к оккупационному режиму. Старик не скрыл своих настроений.
- Вот что я тебе скажу, Акимович, долго их господство не продержится, мало кому по душе такой "порядок". Мы, рабочие, без дела не сидим, кое-что предпринимаем и хотим еще больше пользы принести своим. А ты думаешь отсидеться в стороне? Смотри, придут наши, со всех строго спросят!
- Неужели придут? - спросил капитан.
- Обязательно придут! - сердито ответил старик.- А ты что, не веришь? Думаешь, ослабла Советская власть?
В искренности хозяина трудно было усомниться, и Калинин дал ему первое поручение: добыть информацию о складах горючего, боеприпасов и о воинских частях, расположенных на участке, который он обслуживал. Хозяин внимательно, строго посмотрел на капитана, подумал и сказал:
- Это я смогу. Если выдашь немцам, что же... Я человек старый и смерти не боюсь.
Он все еще был настороже, а Федот Акимович по условиям конспирации не имел права открываться целиком, рассказывать, что вот он командир группы, заброшенной в тыл. военный разведчик и так далее. Разведывательная работа требует скрытности, недоговоренности.
Спустя несколько дней Антон Францевич доставил капитану первые разведданные. Проверка подтвердила их точность, старый рабочий стал активно помогать Калинину, вовлек в дело своего сына Владимира с товарищами, и все вместе они взяли под наблюдение германские части, предприятия, тыловые учреждения, базы и склады в северо-восточной части города, военный городок Антонове, а также железнодорожные перевозки в сторону Москвы.
В середине ноября капитан познакомился с Михаилом Михайловичем Печко и его женой Ларисой Карловной. Инженер-химик Печко работал в оккупацию грузчиком овощной базы, жили супруги у железной дороги, идущей на Молодечно. Оба согласились помогать Калинину, установили наблюдение за перевозками по этой дороге, предоставляли свою квартиру для явок разведчиков.
У супругов Петрашко снимал квартиру еще один человек, Анатолий Сергеевич Плонский. Инженер, перед войной был вольнонаемным служащим в штабе Западного округа. В начале войны потерял семью, не успел эвакуироваться и, чтобы прожить, устроился работать в бюро инвентаризации, позже перешел в земельный отдел. Всю осень находился в сельской местности, в Минске не показывался. Антон Францевич отзывался о нем как о патриоте, честном и надежном. Капитан заинтересовался Плонским и поджидал его приезда.
Он прибыл в конце декабря с зарплатой, полученной натурой - рожью, картофелем, луком, солеными огурцами.
По случаю приезда был организован обед с выпивкой. За столом Калинин разговорился с Плонским, убедился, что тот соответствует характеристике хозяина, свой человек, и с этого дня начал постепенно вовлекать его в нелегальную деятельность. Плонский был очень осторожен, не сразу доверился капитану, но зато потом стал хорошим разведчиком.
В январе 1943 года он достал план города с нанесенными важнейшими вражескими объектами. С помощью старых знакомых начал добывать ценнейшие данные о противнике, организовал и возглавил вспомогательную разведгруппу.
Агентурная сеть, созданная в Минске капитаном Калининым, действовала хорошо, не клеилась только работа у радистки Мамки. Калинин дважды возил ее на консультацию к нашему соседу, в отряд майора Сороки, где я и познакомился с капитаном. Внешне у Мамки все обстояло благополучно: она усидчиво стучала ключом, но обратная связь с Москвой не получалась. Командир группы не один раз запрашивал нужное ему снаряжение, Москва обещала прислать его по воздуху, однако самолеты почему-то не прилетали.
Хлопот с радисткой было много. В январе, когда она проводила очередной сеанс, неожиданно пришла с базара квартирная хозяйка, обнаружила антенну, перерубила ее топором, всполошилась.
- Это девушки телефоны повесили! - запричитала она и куда-то убежала.
Мамка бросила рацию, помчалась на квартиру к Федоту Акимовичу. Вдвоем они вернулись в комнату Мамки, забрали рацию, питание и перенесли в дом Петрашко. В тот же день обнаружилось, что радистка потеряла паспорт. Рисковать дальше с такой работницей в Минске не имело смысла, капитан отвез ее вместе с рацией в отряд Сороки и тут с моей помощью окончательно выяснил, что никакой связи у Мамки с Центром вообще не было. Видя, что самолеты по его радиограммам не прилетают, капитан попросил меня связаться с военным командованием через Наркомат внутренних дел и узнать, в чем дело. Я так и поступил. Ответ пришел неожиданный: со дня выброски Москва ничего не знала о группе капитана Калинина. Тогда капитан догадался о причине многочисленных неполадок со связью и заставил Мамку чистосердечно признаться в грехах.
Оказывается, наскоро подготовленная к работе на рации, девушка не смогла ни разу установить связь с Центром, испугалась своей беспомощности, неведомого наказания, обстановка-то была исключительная - вражеский тыл, глубокая разведка. А испугавшись, обманула командира группы. За первым обманом последовал второй, третий и так без конца. Многочисленная информация, собираемая разведчиками с крайней опасностью для жизни, не поступала в Центр. Хорошо, что в Минске было партийное подполье, работали другие разведывательные группы, они часто дублировали действия агентуры Калинина и поставляли командованию Красной Армии необходимые военные сведения. Но все же ущерб работе был причинен ощутимый.
Когда Федот Акимович узнал всю правду, он был страшно разгневан и хотел расстрелять Мамку, однако мне и другим офицерам удалось отговорить его. Радистка была очень молодой, очень неопытной, плохо обученной, растерялась в сложных условиях, смалодушничала, струсила. Случай этот еще раз напомнил нам всем, как важен тщательный подбор кадров для сражений на невидимом фронте и как личные, сугубо индивидуальные черты характера рядового бойца могут повлиять на успех общего дела.
Как несправившуюся с работой, Мамку отправили за линию фронта. Капитан некоторое время пользовался рацией в отряде Сороки, а затем Большая земля прислала ему новых радистов.
Зиму Калинин оставался в Минске. Вместе с Эммой и другими разведчиками он выполнял задание Центра: установить нумерацию и численность частей минского гарнизона. Каждые 7-10 дней капитан сам пробирался в партизанскую зону и передавал добытые сведения на рацию.
В феврале, после окончательного падения сталинградской группировки немецко-фашистских войск, в столице Белоруссии начались массовые аресты и расправы над мирными жителями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77