— Нельзя же бесконечно откладывать обещанное, — заметил Рэт во время очередного такого визита. — И чем скорее ты исполнишь обещание, тем лучше. Быстрее отвяжешься. Кое-кто из ласок уже начинает проявлять беспокойство, а что касается горностаев — ты сам знаешь, какими пакостными и зловредными они могут быть, если их разозлить по-настоящему.
— Ладно, завтра решу, — кивнул Барсук и тотчас же добавил: — Или послезавтра.
— Не забывай, что они ведь действительно помогали нам, чем могли, — напомнил Рэт.
— Помогали, помогали, — согласился Барсук, в доме которого, наверное, никогда еще не бывало столько гостей.
При этом он свирепо посмотрел на Племянника Крота, словно это он был виноват в том, что ожидалось такое нашествие, хотя на самом деле Барсук был рад провести зиму в обществе воспитанного и вежливого родственника Крота.
— Не так-то все просто, — пытался найти оправдание Барсук. — С этой погодой не знаешь, чего и ожидать. Да и я не то чтобы очень готов устраивать пир горой в это время года…
— Чашкой чая можно вполне обойтись, я уверен, — уточнил Рэт.
— С печеньем, — добавил Племянник, очень любивший, как и сам Крот, всякую выпечку.
— Ну да, а еще — со взбитыми сливками и, разумеется, с клубничным вареньем! — завершил перечисление Барсук. — А где я, по-вашему, должен взять все это? Как, впрочем, и тарелки, чашки, блюдца и чайные ложечки? Мой дорогой Рэт, ты глубоко ошибаешься, если полагаешь, что мои кладовые и серванты готовы к такому случаю.
Рэт обвел взглядом скромно обставленную гостиную Барсука, глянул на протертые на локтях рукава его халата, на голые, без обивки, деревянные кресла у камина, которые выглядели бы еще более голыми, не набрось на них Племянник Крота старые пледы, найденные где-то в глубинах платяного шкафа.
Посмотрел Рэт и на большой деревянный стол, на котором были разложены кое-какие умные книги из библиотеки Барсука. Сама мысль о том, что этот научный беспорядок пришлось бы нарушить ради какого-то чаепития, столь нетипичного для этого дома, должна была показаться кощунственной.
Однако Рэт не мог забыть и о том, как весел и доволен был обычно необщительный Барсук на пирушке по поводу счастливого возвращения Крота. Даже вытащенный из своей норы посреди зимы, даже несмотря на все пережитые в процессе поисков неприятности, Барсук вполне оценил приятную компанию и дружеское застолье по поводу радостного события.
Быть может, просто не стоило целиком возлагать на Барсука ответственность и хлопоты по организации такого мероприятия. Ему требовался опытный и авторитетный союзник — зверь, обладающий большей значительностью, чем юный Племянник Крота, который хоть и начал действовать в нужном направлении, упомянув печенье в качестве отправной точки для составления меню, тем не менее не мог и надеяться преодолеть инерцию подозрительно-недоброжелательного отношения Барсука к массовым гулянкам в его доме.
Но главное заключалось в другом: обещание было дано и выполнять его следовало неукоснительно. Рэт нутром чувствовал, что если в самое ближайшее время дело не сдвинется с мертвой точки, если не будет хотя бы назначена дата и не разослано хоть несколько приглашений, то волнения среди ласок и горностаев окажутся неизбежными. А что такое ссоры, скандалы, стычки и даже военные действия в Дремучем Лесу и по Берегам Реки — это Рэт слишком хорошо помнил.
Было очевидно, что Барсуку в этом деле потребуется некоторая тактичная помощь. Очевидно было и другое: как заметил Рэт, Барсук был чем-то серьезно обеспокоен. Это беспокойство и объясняло его некоторую излишнюю раздражительность и рассеянность. Вполне возможно, что…
Порой бывает так, что случайно высказанная мысль, наобум сделанное предложение приводят к весьма полезным и положительным последствиям без каких-то особых усилий с чьей-либо стороны. Именно так и получилось на этот раз.
— Я вот что думаю, — предложил Рэт. — А не одолжить ли нам кое-какую посуду в Тоуд-Холле? Только на время. Ненадолго. Тоуд вряд ли хватится своих тарелок, да если он и прознает об этом, когда вернется, даже у него не хватит наглости жаловаться.
— Нет, — буркнул себе под нос Барсук.
Отрицание было выражено достаточно тихо, чтобы Рэт, не обратив на него внимания, мог продолжать развивать свою мысль:
— Всякие чашки-тарелки да и ножи с вилками мы могли бы одолжить в Тоуд-Холле. Что касается продуктов — я думаю, многие с удовольствием помогут, чем смогут. Так что, Барсук, если мы чуть расширим рамки предстоящего чаепития и вместо пары-тройки особо отличившихся ласок и горностаев пригласим всю их компанию, то все окажется не так уж сложно, утомительно и накладно.
— Чашки, ложки, соусники и вазочки из Тоуд-Холла? — с отвращением пробормотал
Барсук, покачивая головой. — Нет, ничего, ни единой вещи Тоуда в моем доме не будет. Тоуд-Холл сейчас покинут и заброшен. Но даже если ему суждено рухнуть, я и пальцем не пошевелю, чтобы вытащить хоть что-нибудь из-под развалин. Не хватало еще, чтобы меня прозвали мародером.
— Какие развалины? Какое мародерство? Что ты несешь? — воскликнул Рэт, которого явно поставила в тупик такая постановка вопроса. Ему и в голову не могло прийти, что столь величественное сооружение, как Тоуд-Холл (кстати, единственное в своем роде на обоих берегах Реки), может быть брошено на произвол судьбы, запущено, разрушено и разграблено какими-то там мародерами.
— Мы же все потом вернем на место, — успокоил он Барсука. — А от тебя требуется только одно: сделать одолжение прогуляться в ближайший погожий денек до дома Выдры или до Кротового тупика. А остальное мы возьмем на себя. Правда, Племянник?
— Ну да, конечно.
— Тоуд-Холл! — снова пробурчал Барсук, садясь в кресло и мрачно глядя в огонь, пылающий в камине. — Ох уж этот мне Тоуд!
В первый раз за долгое время имя Тоуда прозвучало в устах Барсука не с гневом и раздражением, а скорее с какой-то тоскливой обреченностью. Так обычно говорят о надоедливом, неспокойном, но все же близком родственнике, неожиданно уехавшем куда-то далеко. Это тронуло Рэта и заставило его по-иному взглянуть на все недовольство Барсука Тоудом.
— Знаешь, Барсук, — осторожно начал Рэт, чувствуя себя так, словно идет по тонкому льду, — я ведь лично почти уверен в том, что рано или поздно наш Тоуд вер…
Я не хочу, не хочу, чтобы он возвращался! — заревел Барсук во весь голос и, вскочив с кресла, окатил Рэта полным ярости взглядом. — И вообще, я не желаю, чтобы это имя произносилось в моем присутствии. И разумеется, я знать не знаю и не хочу знать ничего о тоудовских блюдечках, ложечках и всей этой дребедени, которой он обставляет… или обставлял себя. Ни единой его розеточки, ни даже кольца для салфетки не будет в моем доме, который я объявляю «свободной от Toyда территорией».
Замолчав, Барсук снова сел и неподвижно уставился в камин. Племянник сделал Рэту знак, чтобы тот вышел из гостиной.
Провожая Рэта, уже на пороге Племянник Крота вздохнул и пожаловался:
— Вот такой он уже несколько дней. Не знаю, что и делать. Устал, наверное.
— Устал? — фыркнул Рэт. — Нет, приятель. Вовсе он не устал. Он просто скучает по Тоуду. Вот и все. Как же я раньше не догадался! Это прямо бросается в глаза, а никто из нас даже не подумал об этом. Барсуку всегда очень нравилось жаловаться на Тоуда, обсуждать и осуждать. И надо сказать, поводов для жалоб, обсуждений и осуждений Тоуд предоставлял ему предостаточно. Тебя здесь еще не было, когда Тоуд действительно был той еще штучкой. Да, были времена, давал он нам жару… Так вот, в те времена Барсук был куда более добродушен, чем в эти. Честно говоря, когда он вскочил с кресла и навис надо мной…
— Я даже испугался, не нападет ли он на тебя, — признался Племянник.
— Нападет? — со смехом переспросил Рэт. — Брось, у него и в мыслях этого не было. Честно говоря, я давно не видел его в такой хорошей форме. Пойми, наш Барсук частенько свирепо выглядит, иногда он к тому же свирепо орет, но, поверь, на самом деле у него добрая душа, и к тому же он почти всегда в хорошем расположении духа. Да, теперь-то я все понял: в мрачную тоску, в которой он пребывает все то время, что ты живешь у нас, Барсук впал с тех пор, как Тоуд, после всех злоключений, после угонов машин и почти пожизненного заключения, решил начать новую жизнь и полностью преобразиться. Мы все ошибались, думая, что Барсук порадуется этим переменам. Да пожалуй, он и сам так думал — поначалу. Но в глубине души, полной мудрости, рассудительности и чувства справедливости, он понимал, что, наверное, не имеет права быть столь жестким и суровым к Тоуду, наседать на него всей мощью своего авторитета, давить на него и подавлять его. Наверное — я даже почти уверен в этом, — ему не хватает того, прежнего, Тоуда. И сейчас, после исчезновения Toy да (быть может, навсегда) и предшествовавшей этому пропажи твоего дяди, он. вполне возможно, спохватился, что понял это слишком поздно. Так что он может выглядеть сердитым, очень даже сердитым, и говорить, что самого имени Тоуда не желает слышать, но я подозреваю, что думает он только о Тоуде и ни о чем другом.
— А что мне теперь делать? — растерянно спросил Племянник Крота.
— Знаешь, передай ему от меня вот что: в любую погоду мы с Кротом отправляемся в путь завтра утром. Нет, лучше послезавтра: пусть Барсук чуть-чуть придет в себя после сегодняшнего разговора. Скажешь, что собираемся мы у Выдры. Договорились?
— Собираетесь и отправитесь — куда? — решил уточнить Племянник.
— В Тоуд-Холл, куда же еще! — ответил Рэт уже из-за двери и растворился в вечерних сумерках, направившись к реке.
* * *
Рэт Водяная Крыса умел держать свое слово и к тому же был весьма пунктуален. Ровно «послезавтра» — то есть два дня спустя — ровно в девять утра он сам и Крот стояли на пороге дома Выдры с хозяином. Все трое потирали передние лапы и пританцовывали на задних, то и дело взбрыкивая ими, стараясь стряхнуть с себя цепкие холодные объятия утреннего мороза.
Подтаявший ноздреватый снег, покрывшийся за ночь свежей ледяной корочкой, лежал в углублениях между корнями деревьев, на северных сторонах кочек, в ямках и углублениях — везде, куда не могло проникнуть и растопить его слабое, неверное зимнее солнце. На открытых поверхностях и на возвышениях снег стаял, и лишь ночью земля покрывалась тонким слоем инея, мгновенно темневшего и размокавшего под каждым шагом.
Рэт как будто собирался вовремя отправиться в дорогу. Того же мнения придерживались и его спутники. Каково же было их удивление, когда Рэт вдруг деловито заявил:
— Ладно, вы идите — но не слишком быстро, — чтобы я смог вас догнать. А я… Мне тут кое-что доделать нужно. Вы не беспокойтесь, я мигом.
Выдра явно ничего не понял.
— Рэтти, — возразил он, — но мы ведь вполне можем подождать тебя здесь.
Крот, известный своей деликатностью, взял Выдру за лапу и поспешно потащил его в сторону.
— Не нужно расспрашивать его или пытаться переубедить, — объяснил он. — Когда Рэтти что-то задумал, лучше не соваться к нему с вопросами, а просто выполнять то, о чем он просит. Слушай, Рэт, — обернувшись, сказал Крот, — нам, значит, лучше особо не торопиться?
— Именно так. Идите неспешно, как Выдра, когда он выслеживает с берега большую рыбу.
Идя вдоль берега, Крот и Выдра слышали, как Рэт продолжал бормотать что-то у них за спиной. Но что именно он задумал — по-прежнему было для них тайной. Им оставалось лишь созерцать пейзаж, согреваемый лучами выглянувшего из-за облаков солнца, на глазах растапливавшего иней на камышах и деревьях. Откуда-то с опушки Дремучего Леса донесся раздраженный грачиный грай, за ним последовало воркованье лесного голубя с одного из высоких раскидистых дубов.
— Не торопимся, — напомнил Крот Выдре. Они замедлили шаг и поглубже засунули передние лапы в карманы пальто, чтобы не зябнуть.
Тем временем Рэт Водяная Крыса вновь прошмыгнул в дом Выдры и приник к окну, во все глаза уставившись на тропу, уходившую от реки к Дремучему Лесу и дальше — прямо к дому Барсука.
Рэт нетерпеливо постучал когтями по подоконнику, а затем, взяв себя в лапы, стал преувеличенно спокойно набивать трубку, чтобы просто потянуть время. Не успев дойти и до середины этой серьезной процедуры, он взглянул в окно, отложил трубку и подбежал к двери, которую предусмотрительно оставил приоткрытой.
— Ага! — удовлетворенно заметил он. — Так я и думал!
Из сумрака чащи Дремучего Леса на тропу вышел Барсук. Шел он неторопливо, с какой-то нарочитой неохотой, всем своим видом давая понять, что то, за чем он идет, его нисколько не вдохновляет и не радует и, появись хоть малейший повод, он немедленно развернется и отправится назад, к дому. Рядом с Барсуком семенил Племянник Крота. Не совсем рядом — отставая ровно на полшага.
Завидев дверь дома Выдры, которая показалась ему закрытой, Барсук почти торжествующе заявил:
— Вот-вот. Что я говорил? Никого. Ни единой души! Все это была болтовня. Пустая болтовня. Всё как всегда. Ладно, пойдем назад: здесь делать нечего.
— А может быть, они ждут вас внутри? — вполне разумно предположил Племянник.
— Ждут? Как бы не так. Если они и там, то валяются в постели и сладко дрыхнут. А я-то, я… Чуть свет на ногах, и ровно в назначенное время…
— Почти в назначенное время, мистер Барсук. Уже несколько минут десятого.
— Вполне вовремя для не столь уж официальной встречи, — заметил Барсук весьма спокойно. — И кроме того, я-то здесь, а больше никого не видно.
Забежав вперед, Племянник тотчас же увидел оставленные у двери следы и безошибочно прочитал их, поняв, что остальные участники назначенной «не столь уж официальной встречи» ушли вдоль речного берега.
— Смотрите! — обратился он к Барсуку. — Они ждали нас здесь, а потом ушли. Но ушли, судя по всему, совсем недавно, только-только. И если мы поторопимся…
— Поторопимся? — рыкнул Барсук и, резко обернувшись, с мрачной решимостью обратил взгляд на чащобу Дремучего Леса. — Еще чего! Да чтобы я… чтобы я торопился и догонял каких-то жалких зверюшек, у которых даже не хватило вежливости и доброй воли, чтобы хоть несколько мгновений подождать коллегу, которого заставили задержаться в пути весьма веские причины и который сделал все возможное, приложил все усилия, чтобы сократить опоздание до минимума…
— Да ведь вы пробездельничали все утро и шли нога за ногу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33