Высокие, в два человеческих роста, шпалеры причудливо пересекались и змеились по плотному идеально постриженному газону. Старинный дом, имевший несколько сумрачный вид из-за крупной кладки сплошными пилеными камнями всего первого этажа и четырех мощных колонн, опиравшихся на высокий цоколь с двумя симметричными въездами на второй этаж, естественно и удачно вписывался в ансамбль парка.
В дальнем углу ухоженных посадок был островок нетронутой природы. Здесь росли цветы и травы не по велению садовников и архитекторов, а по собственному их желанию. Когда Эмили пришла в Гроули-холл, ей было тоскливо и одиноко здесь, среди чужих людей. Прошлое не отпускало ее, одиночество разъедало душу. Тогда же, во время бесцельного блуждания, подгоняемая тяжелыми мыслями, Эмили наткнулась на этот заброшенный уголок парка. Здесь она могла чувствовать себя в безопасности, сюда, казалось, никто никогда не заглядывал, такими нетронуто прекрасными были здесь цветы.
Когда немного улеглись чувства, и она стала замечать окружающих, пронзительное одиночество Питера Стоуна глубоко тронуло ее. Этот замкнутый скрытный человек изо всех сил старался не показать своих страданий, но одиночество прямо-таки сжигало его изнутри.
Как-то раз Эмили нарвала букет своих любимых цветов и, проходя мимо комнаты дворецкого, дверь в которую была отворена, не удержалась и поставила в небольшую вазу на окне несколько стебельков. Как он отнесся к такой вольности, она не узнала. Мистер Стоун оставался непроницаемым и бесстрастным. С тех пор она иногда, если обстановка позволяла, таким же способом пыталась немного скрасить его существование.
Прекрасный теплый день ранней осени щедро струился среди густой зелени кустарников. Эмили срезала немного последних в этом году цветов и не спеша с плоской корзинкой, в которой лежали травы, небольшие веточки и цветы, направилась к дому. Ее внимание привлекли шум и возня за шпалерой, вдоль которой она шла. Заглянув в соседнюю аллею, она увидела горничную Лиззи, которая весьма откровенно любезничала с Чарльзом. Эта девушка служила недавно, и Эмили сразу показалось, что недолго Лиззи у них задержится. А Чарли тоже хорош! Совсем недавно мистер Стоун взял его из истопников наверх, в помощники дворецкого, а он совсем не ценит доброе отношение к себе. В сущности, игривые отношения двух молодых людей были безобидными и естественными, но Эмили ощутила обиду, мгновенно переросшую в возмущение.
– Лиззи! – строго сказала она. – По-моему, еще ни одна постель не сменилась сама по себе. А ты, видимо, ждешь, когда такое время наступит. Немедленно приступай к работе! – сурово закончила она и раздраженно направилась к дому.
Молодые люди смущенно переглянулись и, не удержавшись, прыснули неудержимым смехом.
– Ты ей сказала? – заговорщицки зашептал Чарльз.
– Нет.
– Ну, так давай, что же ты?
– Что я ей могу сказать. Она этого никогда не поймет. Она же старая, ей уже, наверное, тридцать!
– Может быть, она не чувствует себя такой старой, как ты ее изображаешь, – поддел Чарли подружку. – А эти красивые цветы, что я тебе всегда дарю, – как ты думаешь, кто их собирал? Она!
Лиззи видела, что Чарли дразнит ее, но уж очень последние слова были обидны, и она с силой толкнула парня в грудь. Тот со смехом, широко раскинув руки, упал на упругие ветви шпалеры и беззаботно засмеялся такому комичному гневу любимой.
– За что я набросилась на эту девушку? – корила себя Эмили, медленно поднимаясь по крутой внутренней лестнице для прислуги.
Она опять увидела счастливую пару там, в парке, и ей вдруг почудилось, что двое этих влюбленных слились в одно лицо юности! Гляди она на них хоть всю жизнь – и тогда бы, наверное, в сердце так не запечатлилось это видение. Видение Весны, видение всего, чего ей уже не вернуть никогда! Сначала ей так теснило грудь, что она ничего не чувствовала, кроме физической боли. О, если б она могла сейчас умереть! Но она знала, что просто задохнулась от крутого подъема. Боль эта скоро прошла, а ту, что пришла ей на смену, Эмили тщетно пыталась прогнать, прижимаясь грудью к прутьям перил, ломая в пальцах стебли папоротников, – мука непереносимая, страшная пустота в сердце! Юность ушла, ушла! Ей ее не вернуть! Она не плакала – что толку в слезах? Но ее снова и снова захлестывала волна стыда, стыда и ярости. Вот, оказывается, и вся ей цена! Она почувствовала слабость, дурноту. Она и сама не знала, как крепко была связана с ней ее вера в себя, вся ее уходящая молодость. Как горько!
Все чувства покинули ее, остался лишь трепет сомнения. Эмили словно застыла в трансе. Буря в душе медленно утихла. Она молила Бога об одном – чтобы только ничего не ощущать.
Что же, конечно, она упустила свое время. Жажда ее останется неутоленной, страсть ее никогда уже не расцветет…
– Мисс Томпсон…
Эмили очнулась и вздрогнула. На площадке, на несколько ступенек выше стоял Стоун. В руках у него была книга, заложенная обрезным ножом.
– Мисс Томпсон, что с вами? Не мог бы я быть вам полезен?
– Чем вы можете быть полезны, мистер Стоун? – горько спросила Эмили.
– У вас цветы… – замялся Питер.
Вся его решимость мгновенно исчезла, как только она заговорила.
– Цветы? Ах, да, цветы, – Эмили, будто впервые, оглядела свою корзинку.
– Мисс Томпсон, обратите внимание, пожалуйста, на эту вазу, – Питер сделал приглашающий жест рукой, в которой была зажата книга, и прошел в свой кабинет. Эмили растерянно вошла за ним.
– Вот она, – Стоун указал на подоконник.
– Да, ваза, что из этого следует?
– Вы ее узнаете?
– У меня никогда такой не было, поэтому я не могу узнавать ее.
– Но ведь вы ставите сюда цветы, не так ли?
– Да, – просто ответила Эмили, – ставлю иногда.
– А зачем?
– Поскольку в этой комнате, как и во многих других комнатах, есть вазы для цветов, то я или мои горничные время от времени ставим сюда цветы. В чем вы увидели здесь противоречие, мистер Стоун? – холодно заключила она.
Такого лихого логического пассажа Питер не ожидал. Весь его запал как-то сразу улетучился.
– Хотите чаю, мисс Томпсон? – промямлил Питер, надеясь, что она откажется и уйдет.
– Нет, спасибо. А что вы читаете? – неожиданно для него спросила Эмили.
– Книгу, – не очень остроумно ответил Питер.
– Я догадалась, что это книга, – улыбнулась она.
– Да, вы правы, это – книга.
– Но, что за книга?
Питер вздрогнул, спрятав книгу за спину.
– Вы что, стесняетесь своей книги, мистер Стоун?
– Нет.
– Так в чем дело? – Эмили сделала слабое движение к Питеру. – Что это за книга?
– Просто книга, – он сделал шаг назад и уперся спиной в шкаф с посудой.
– О, мистер Стоун, вы читаете такие книги, которые неловко показать даме?
– Нет. Просто она вам будет не интересна.
– Я все поняла, – Эмили понемногу захватывала эта игра. – Вы читаете скабрезные книжки!
– Вы такого мнения о лорде Гроули? Вы допускаете, что на полках его библиотеки можно найти скабрезную книгу?
– Ну, дайте посмотреть, – она довольно решительно приблизилась к Питеру, поставив по дороге свою корзинку на стол, и протянула руку к книге.
– Пожалуйста, мисс Томпсон, оставьте меня в покое, – напряженно выдохнул Питер.
– Покажите мне книгу! – она была полна решимости удовлетворить свое любопытство. Взяв книгу за переплет, Эмили пыталась потянуть ее на себя.
– Это мое личное время, – непослушными губами тихо проговорил Питер, – и вы мне мешаете.
– Вы совершенно правы, мистер Стоун, – иронично отозвалась Эмили. – Ваше личное время. А я вам мешаю. Все так. А что это за книга?
Питер пребывал в полуобморочном состоянии. Его пальцы, прижимавшие книгу к груди, побелели, их свела судорога.
– Ну, дайте посмотреть, – проворковала Эмили, все крепче завладевая книгой. Теперь она знала: чтобы она сейчас ни сделала – ей все простится. – Вы что, меня пытаетесь уберечь? Я буду в шоке, когда прочту название?
Эмили стала один за другим отрывать от обложки одеревеневшие пальцы Питера.
– Ну, дайте же посмотреть. Я уйду, не узнав вашей тайны. Мистер Стоун, пожалуйста, дайте же!
Она была так близка. Глаза его расширились, он глядел на нее как на что-то странное и недопустимое. Наконец, она, охваченная борьбой, приблизилась настолько, что на своей щеке он ощутил тепло, исходящее от ее разгоряченного лица, а затем легкое касание волос, Питер с трудом отвернул голову, чувствуя явное приближение обморока.
– О! – с облегчением выдохнула Эмили. – Так это вовсе не скабрезная литература! – она завладела книгой и теперь поворачивала ее из стороны в сторону, разглядывая как диковинку. – Обыкновенная симпатичная любовная история?
– Да, – чуть слышно ответил Питер, не шевелясь.
Понемногу к нему возвращалось самообладание.
– Я читаю эти книги. Различные книги, всякие книги, чтобы улучшить свое знание английского языка.
Питер ни за что не признался бы, даже себе, что он боится ее прикосновений. Это было так грандиозно, так ошеломляюще важно! Он чувствовал себя юным, почти мальчишкой, но это чувство отнимало у него силы, заставляло сердце замирать и вдруг внезапно трепетать болезненно частыми ударами. И больше всего он боялся ее обаяния. В этом состоянии смятения чувств не мог стоять на месте. Но она была так близко, глаза ее искрились ослепительными брызгами. Как двинуться? Волнение охватило Питера.
– Я читаю, чтобы углубить свое образование, мисс Томпсон, – он закрыл глаза и этим отгородился от нее, от мира. «Словно в насмешку, – думал он, – никогда нельзя поступать так, как хочешь. Я хотел, пытался… Но, похоже, что человек не изменится так вот вдруг. Да, жизнь слишком серьезная штука! И все же я не тот, каким был вчера… не совсем тот!» Он почти полностью овладел собой.
– Я действительно, мисс Томпсон, просил бы вас не беспокоить меня в те немногие минуты свободного времени, которые мне иногда выпадают… – спокойно бесцветно проговорил он и тут же подумал: «Ты осел! Возьми себя в руки! Она поймет, ну конечно, она поймет!»
Эмили опустила руки безвольно и потерянно. Как он может Такое говорить! Ведь он же только что был иным. Он был живым, когда обеспокоился – она это заметила и не обманулась – ее состоянием на лестнице. Как это полуофициальное участие сразу окрасило мир в добрые теплые тона. И почему она забыла, что он сухарь, бессердечный камень? Значит, он был другим, живым и участливым к ней. Что за дьявольская смесь бродит в этом человеке!
Две слезинки, дрожал и на темных ресницах Эмили. «Так тебе и надо, – с горечью подумала она. – Получила очередной урок вежливости». Эмили тихонько положила книгу на стол, взяла свою корзинку с цветами и устало вышла из комнаты.
Закатное солнце опустилось над самыми верхушками старых дубов, окаймлявших парк. Между раскидистыми кронами гигантских деревьев был небольшой просвет. В этом месте стены дубовой аллеи рассекала дорога, ведущая к господскому дому. Солнце по вечерам останавливалось здесь и ярко освещало торцовые окна длинных коридоров на всех этажах старинного здания, пронизывая их закатными лучами из конца в конец.
Взявшись за руки, напряженные от смущения Лиззи и Чарли шли по коридору.
– Вот, – девушка подтолкнула его к двери и остановилась в нерешительности.
– Давай, давай, – ласково приобнял ее Чарльз и свободной рукой звонко постучал в дверь.
– Да, входите, – раздался голос Эмили. Молодые люди смешались, но отступать было некуда. Они вошли. Чтобы сцена была покороче и чтобы не растерять решимость и отвагу, Лиззи почти с порога заговорила:
– Я хочу известить вас о своем намерении уйти, мисс Томпсон, – выпалила она.
– А почему, какая причина?
– Мы с Чарли женимся.
– Лиззи, – укоризненно буркнул юноша.
– Ты подумала над этим своим решением?
– Да, мисс Томпсон.
– Тщательно, не спеша?
– Да-да.
– Лиззи, ты прекрасно работаешь, в этом доме тебя ценят, и, я думаю, тебя ждет блестящая карьера. Если ты не собьешься с пути.
– Мы с Чарли женимся, – упрямо повторила Лиззи.
– Ах, девочка, если бы я знала, что тебе сказать в напутствие… Понимаешь, я столько раз видела, как это происходит: девушка, бывает, торопится выйти замуж и, в конце концов, разочаровывается. А деньги?
– У нас денег нет, – мягко и беззаботно призналась Лиззи, – да и какая разница?
– Ты увидишь, милая, как тяжело жить в бедности.
– Мы принадлежим друг другу. Что еще нужно?
Девушка доверчиво взяла руку Чарли и прижала к груди.
– Прекрасно, Лиззи, – тряхнула головой Эмили. – Если ты так уверена…
– Да, мисс Томпсон, уверена.
– Удачи вам, молодые люди.
Они переглянулись и, ничего не ответив, вместе, как и появились, вышли в коридор. Эмили услыхала, как Чарли засмеялся за дверью. Они бегом бросились навстречу своей судьбе. Ей захотелось зачем-то еще раз взглянуть на них. Открыв дверь, Эмили вышла в коридор и почти натолкнулась на мистера Стоуна. Ее появление застигло его врасплох. В одной руке у него была кружка с горячей водой, над которой поднимался пар, а в другой – книжка и очки. Вздрогнув от внезапного появления Эмили, Питер оглянулся зачем-то по сторонам и извиняющимся голосом заговорил:
– Мы сделали для них все, что могли, не так ли, мисс Томпсон? Я сказал Чарли, что выделяю его среди всех остальных. Он первый кандидат на должность помощника дворецкого, но мистер Чарльз Грэхэм знает все лучше, чем кто бы то ни было.
Эмили молча смотрела в перспективу коридора, где только что скрылась счастливая молодая пара.
– Я уверена, что он ее подведет.
– Ну, что причитать. Что сделано, то сделано. Нам нужно обсуждать более важные проблемы. Важная встреча на будущей неделе…
– Я очень устала, мистер Стоун. Вы разве не в состоянии понять, что у меня был очень тяжелый день? Я очень устала!
– Что?
– Очень, очень устала, – голос Эмили задрожал. – Неужели вы этого не понимаете?
Эмили резко отвернулась и поспешно ушла к себе в комнату. Питер опешил от такого оборота дел и, чувствуя себя виноватым перед ней, поплелся следом.
Ее комната была прелестной. Он редко здесь бывал, а заметил очарование ее комнаты вообще впервые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39