Он исходил от продавца хот-догов, заботливо склонившегося над ней. Какой это был прекрасный запах! И это было последнее, что запомнила Лилиан перед тем, как потерять сознание.
13
В девять часов вечера Аманда Кларк все еще дожидалась Дино Кастиса. Наконец он с грохотом появился в кабинете Джун, отдуваясь после быстрой ходьбы по коридору. Джун сидела за столом и беспрерывно курила. За последний час ни она, ни Аманда не проронили ни слова. Известие привело всю труппу в состояние настоящего шока. С того момента, когда под вой сирен полицейских машин и «скорой помощи» Лилиан Палмер увезли в больницу, все будто онемели.
– Джун, Аманда, – поздоровался Дино, закрывая за собой дверь кабинета. – Я примчался, как только… Это чудовищно, просто чудовищно.
– Да где же вы, черт возьми, были? – накинулась на него Джун.
– На яхте, – попытался оправдаться Дино. – Я узнал обо всем по радио. А ваше сообщение на автоответчике я прослушал, только когда попал домой. И почему никому не пришло в голову мне позвонить?
– Ты просто не удосужился оставить номер телефона яхты, – хмуро ответила Джун.
– Ну как она? – В его голосе прозвучало неподдельное беспокойство.
Вступила Аманда:
– Мы звонили в больницу. Они пообещали спасти ей ногу.
– Ногу? – удивился Дино. – Я слышал, что ее только ограбили. Что у нее с ногой?
Джун откинулась на спинку стула, затянулась сигаретой и выпустила густое облачко дыма.
– Помимо того, что эти негодяи ее ограбили, они еще сломали ей ногу и изуродовали лицо. Она неузнаваема, понимаете? Просто неузнаваема.
– О Господи! Какой кошмар! – Дино плюхнулся на свободный стул. – Ну и какой простой нам теперь грозит? Пока она не поправится и сможет репетировать?
Джун помолчала и жестко произнесла:
– Разве ты еще не понял? Карьера Лилиан Палмер скорее всего закончилась. Даже если она захочет продолжать репетировать наш спектакль, то понадобятся месяцы, а то и год, чтобы она смогла хотя бы начать ходить.
– Боже! – Дино в изнеможении стиснул голову руками. – Надо отменять постановку?
– Ни в коем случае! – неожиданно выпалила Аманда. – Мы обязаны продолжать репетиции.
Дино и Джун с нескрываемым удивлением посмотрели на пожилую актрису.
– Мистер Кастис, – произнесла она, – конечно, все мы поражены, возмущены и бесконечно опечалены тем, что случилось с мисс Палмер. Но не может же все остановиться только потому, что один из артистов вышел из строя? Для того вы и набирали дублеров, чтобы использовать их в таких случаях!
Дино нахмурился:
– Аманда, будьте благоразумны. Дублера можно использовать, если, скажем, кто-нибудь из основного состава подхватил грипп. Но не заменять же дублером приму! – Он поглядел на Джун, ища поддержки. – Я прав?
Джун знала, что пьеса значила довольно много для пожилой актрисы, но насколько много – ей стало понятно только сейчас. Отведя взгляд от полных мольбы глаз Аманды, Джун Рорк сказала:
– Дино прав. Мы не можем заменять Лилиан дублершей. – Она пожала плечами. – Это совершенно невозможно.
– Значит, вы сдаетесь? – с вызовом произнесла Аманда. И, не дав Джун открыть рот, набросилась на Дино: – И вы дадите ей вот так запросто отказаться от спектакля?
– Да не волнуйтесь вы так, – попытался унять ее Кастис. – Сейчас нельзя сказать ничего определенного. Да, сегодня произошло ужасное несчастье. Но я понял давным-давно: нельзя принимать важных решений в тяжелые моменты. Сейчас нам всем надо отправиться по домам, отдохнуть как следует, а завтра решить, как нам быть дальше. Что же до меня, то я немедленно закажу для Лилиан побольше цветов и отправлюсь посмотреть, в каком она состоянии. Это советую сделать и всем вам. Думаю, что несчастье, которое с ней случилось, намного важнее, чем любое шоу.
Хотя в душе не могла согласиться с таким решением, Аманда все-таки постаралась взять себя в руки.
Дино обернулся к Джун.
– Джун, я плачу тебе за то, что ты ставишь спектакль. Сейчас ты иди домой и думай. Если найдешь выход и человека, который был бы в состоянии достойно заменить Лилиан, скажи мне. Я за тебя решать не собираюсь. Это твой хлеб.
Джун кивнула.
– Может, у нас еще есть время: мы ведь репетируем всего несколько недель. Думаю, все не так безнадежно, как кажется на первый взгляд. Я подумаю и завтра дам ответ.
Аманда не удержалась и произнесла жалобным голосом:
– Джун, я вас умоляю. Подумайте о том, что станет со всеми нами! Ведь это так важно. Тем более что потеряно всего несколько недель.
Джун жестко посмотрела на пожилую актрису.
– Мы потеряли намного больше, чем какие-то несколько недель, Аманда. Потерянное время можно наверстать. Но мы лишились Лилиан, ее таланта. Даже не представляю, кто бы мог возместить нам эту потерю. Одно только ее имя на афишах может обеспечить нам триумф на первом же премьерном спектакле. Сейчас я не могу сказать, как нам быть дальше. Мне нужно время, чтобы все обдумать.
– Можешь не торопиться, – успокоил ее Дино.
Аманде оставалось лишь смириться с очевидным. Спектакль действительно может сорваться. Но этого нельзя допустить. Это будет страшным ударом для Артура! Какое разочарование постигнет ее дочь и внуков! А для нее самой последний проблеск надежды померкнет уже навсегда.
В тот же вечер, часов около одиннадцати, Джун Рорк, сама не понимая почему, оказалась у двери квартиры Коди Флинна. После настойчивого стука дверь отворилась и на пороге появился сам хозяин. Он явно удивился ее приходу. Новость о Лилиан глубоко его потрясла, отметила про себя Джун.
– Проходи, – Коди пропустил Джун в квартиру и прежде, чем закрыть за ней дверь, выглянул в коридор удостовериться, что она пришла одна.
– Спасибо. – Пройдя в гостиную, Джун устало опустилась на диван, не вынимая рук из карманов потрепанной куртки. – Мне нужно хоть с кем-нибудь поговорить.
– Понимаю. Но почему ты выбрала именно меня? – Коди присел на низкий стул напротив дивана.
– Сама не знаю, – неуверенно пробормотала Джун. – Мне показалось, что именно ты сможешь меня понять. Даже не знаю почему. Но если у тебя дела, я могу уйти.
– Нет-нет, – заверил ее Коди. – Нет проблем. Просто я удивился, что ты вдруг подумала обо мне. – Он выжидательно посмотрел на нее. – По правде говоря, я страшно рад, что ты зашла. Мне тоже хотелось с кем-нибудь поговорить. Знаешь, все еще не могу поверить в то, что случилось с Лилиан.
– Я тоже, – ответила Джун. – Мне не хотелось бы показаться черствой или бессердечной, но я пришла сюда не для того, чтобы говорить о Лилиан. Мне необходимо решить, что будет со всеми нами и с нашей постановкой.
Коди почувствовал неладное.
– Ты что, собираешься вообще все отменить?
– Еще не знаю. – Переплетя пальцы за головой, Джун откинулась на спинку дивана и принялась задумчиво разглядывать потрескавшийся потолок. – Мы лишились примы. А такую актрису, как Лилиан, не так-то просто отыскать.
Коди напряжено подался вперед.
– Это правда. Лилиан была особой актрисой. Но ты прекрасно знаешь, что она не единственная в Нью-Йорке, кто мог бы сыграть роль Кэсси.
– Назови хотя бы одну фамилию. – Джун и не пыталась скрыть отчаяние, явственно прозвучавшее в ее голосе.
– Ну, может быть, Барбара Митчелл? – предложил Коди.
Джун скептически взглянула на него.
– И чего это ей прерывать свой выгодный контракт, чтобы начинать с нуля в моем шоу?
– Ну, предположим, если вдруг ей порядком надоело то, чем она сейчас занимается… – Голос Коди прозвучал не очень уверенно.
– Чепуха, – раздраженно ответила Джун. – Прямо не знаю, что и делать. Заполучить Лилиан было для меня настоящей удачей. Именно ее имя должно было обеспечить нам верный успех. Ее трудно заменить. Практически невозможно.
Коди молчал. Его последняя надежда реабилитироваться с профессиональной и финансовой точки зрения готова была обратиться в прах. Но этого ни в коем случае нельзя было допустить.
– Мне страшно, Коди, – еле слышно произнесла Джун. – Ты заставил меня признаться в этом месяц назад. Но сейчас мне куда страшнее. Для меня Лилиан Палмер была главным козырем, чтобы доказать, что я еще на что-то способна.
Коди печально улыбнулся.
– Может, на то была воля Господня? Чтобы проверить, насколько сильна твоя вера?
– Что? – нахмурилась Джун.
– Я имею в виду, что, может быть, судьба нашей постановки с самого начала должна была зависеть только от упорного труда, который мы в нее вкладываем, а вовсе не от чьего-то громкого имени. Сейчас ты лишилась подпорок. – Он улыбнулся. – И чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь в том, что тогда ты выбрала самый легкий путь. Представь, ты делаешь ставку на имя Лилиан, тогда критики не упустят случая растрезвонить, что игра актеров или твоя режиссура тут абсолютно ни при чем, все дело только в знаменитостях. Однако теперь у тебя есть возможность доказать им, что ты можешь творить чудеса с любым составом.
Джун тяжело вздохнула.
– Все равно я до смерти боюсь.
Коди почувствовал прилив уверенности.
– Но послушай, ты же не можешь вот так легко сдаться. Не только ты одна рассчитываешь на эту постановку, она последний шанс для многих.
– Знаю, – призналась Джун. – Но в том, что ты предлагаешь, не хватает одной маленькой детали.
– Какой? – простодушно спросил Коди.
– Да так, пустяка. Дело стало за малым.
Глаза Джун вновь засветились – в них появились деловитость и надежда. Он бросил ей вызов, и, может, именно это и было ей сейчас нужнее всего. От мрачного отчаяния не осталось и следа.
– Нам все еще нужна актриса, – задумчиво произнесла она.
– Значит, нужно ее найти!
– Кого-нибудь вроде Барбары Митчелл? – язвительно спросила Джун.
– Нет, мне кажется, она должна быть «без имени». А вы сделаете из нее новую звезду. А что, неплохая идея. Завтра во всех газетах появится сообщение о трагедии с Лилиан. А уж слухов о том, кому вы отдадите ее роль – о чем вам предстоит во всеуслышание объявить на предстоящей пресс-конференции, – будет хоть отбавляй. – Голос Коди зазвучал увереннее. – Одной только шумихи будет достаточно, чтобы обеспечить аншлаг на премьере. А уж потом все будет зависеть только от нас. Мы покажем Нью-Йорку такое шоу, какого здесь еще не видели.
– И ты в это веришь? – Ее взгляд молил о том, чтобы он сказал «да», даже если его слова были всего лишь иллюзией.
– Разумеется, – с уверенностью подтвердил Коди и поспешно добавил: – Но при условии, что ты не пошлешь все к чертовой матери.
– Но кто? У меня нет никакого желания снова начинать прослушивания.
У Коди появился шанс исполнить данное обещание.
– Может, Ронни? Она смазливая девица и кое-что умеет делать на сцене. А если она еще и пощеголяет своими прелестями, то уж точно соберет весь Нью-Йорк.
– Что? Ронни де Марко? – Джун расхохоталась. – Ты что, обалдел? Тебе же прекрасно известно, что, если бы она не залезла в постель к Дино Кастису, ее бы никто и на пушечный выстрел не подпустил к Бродвею. Да надо мной будет смеяться весь Нью-Йорк! – Она решительно помотала головой: – Никогда! Если уж говорить о новом имени, то скорее я попробую Челси. Думаю, что у нее может получиться.
Коди нахмурился.
– Вы сами себе противоречите. Каждая из них сейчас на своем месте. И вы это отлично понимаете.
Джун улыбнулась.
– Может быть. Но после того, что случилось сегодня, такое решение вполне оправданно. – В ее голосе зазвучала решительность: – Нет. Или я беру Челси, или мы снова начинаем прослушивания.
– Ну хорошо, пусть будет так, – как можно мягче сказал Коди. – Вероятно, вы передумаете.
– Возможно. – Джун резко поднялась с дивана и направилась к двери. Она посмотрела на часы. – Что ж, спасибо за то, что выслушал. Можешь отдыхать. Кстати, завтра отсыпайся. Никаких репетиций до тех пор, пока я о них не объявлю.
– А не слишком ли долго придется ждать? – уже в дверях улыбнулся Коди и шутливо обнял ее за талию.
От неожиданности по спине Джун пробежали мурашки. Она кивнула на прощание и заспешила прочь. На этот раз дорога домой показалась ей непривычно длинной. Когда она наконец сбросила куртку и растянулась на диване, часы показывали далеко за полночь. Она включила радиоприемник и, отыскав знакомую мелодию в исполнении «Холлиз», налила себе виски. Даже когда алкоголь начал действовать, Джун все еще не могла отделаться от страха, не отпускавшего ее весь день.
Начинать все с нуля с новой актрисой было чистейшим безумием. Все, что она с таким трудом создавала, рушилось на глазах. Понадобятся как минимум две, а то и три недели, чтобы актеры могли сыграться, прежде чем начнет получаться что-нибудь стоящее. Ведь она замахнулась на шедевр. А что может быть труднее?
Она с грустью взглянула на низенький кофейный столик, на котором стояла незавершенная модель самолета-разведчика «Ф-117». Джун с детства любила мастерить всевозможные макеты – самолеты, корабли, машины. Они свисали на нитках с потолка ее комнаты в родительском доме. Братья, всегда завидовавшие Джун, часто дразнили ее, что, мол, девчонке больше пристало играть с Барби или с игрушечным домиком, который она получила в подарок на Рождество, когда ей было восемь лет. Но Джун всегда нравилось что-то мастерить. Она обожала, когда из первоначальной неразберихи составных частей получалось нечто целое. К сожалению, ей никогда не удавалось применить этот подход к собственной жизни.
Джун размышляла о том, как могло случиться, что столь успешный и столь одинокий путь привел ее вот на этот взятый напрокат казенный диван в этой снятой внаем квартире, в нескольких кварталах от временного помещения театра, в стенах которого ей предстояло во что бы то ни стало из рассыпавшихся осколков слепить прекрасный спектакль… Нет, это невозможно. Но ведь в этом и состоит ее работа: делать невозможное.
Всю жизнь ее награждали: то грамотами от научных обществ, то поощрительной стипендией, то призами на математических олимпиадах, она даже удостоилась стипендии на изучение театрального искусства в Нью-Йоркской академии искусств, где и получила степень магистра. А сколько на ее счету почетных призов за актерское мастерство и режиссуру, не говоря уже о хвалебных статьях, посвященных пяти театральным постановкам на Бродвее, имевшим грандиозный успех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48