Во время вахты, когда Гриша остался в забое вновь лишь с Ложкиным, то сказал решительно.
- Слушай план, как сбежим.
- Ну?
Гриша оглянулся. Рогожин и Маслаков, впрягшись в большое корыто наполненное грунтом, поволокли его к выходу - тащили, припадая на колени, словно старые клячи.
- Сделать можно так. - сказал Гриша. - Нам надо как-то загородиться от своих напарников и быстро пробить ствол вверх. Наружу.
- Наверх?!
- Ну да! Бригадир появляется здесь раз в два-три часа. Мы успеем пробиться наверх, пока нас засекут.
- Лады. - тут же твердо произнес Ложкин. - Думай, как колодец вверх бить, чтоб самим под завалом не оказаться. Остальное - моё.
- Подожди! - заволновался Гриша. - Мы же не знаем, сколько доверху! И куда землю сбросить. Если будем действовать неправильно, то сами себя закупорим выкопанной землей и задохнемся, как килька в банке!
- Думай, ты головастый! Хороший план, Гришка! А свой план, чтоб дело обеспечить, я сегодня же проверну. Думай! А я буду действовать!
Гриша взялся за лопату и принялся думать. Плохо было то, что он лишь приблизительно мог определит время суток: желательно было бы выскочить наружу ночью, чтоб оказавшись на свободе, бежать под покровом темноты.
Что их встретит наруже он не мог даже предположить. А если Маслаков прав и они действительно вынырнут из-под земли посреди Красной площади?!
Но самой гнетущей оставалась мысль, что даже если он, Гриша, и вырвется наверх, то там, на этой свободе, его никто не ждет, если Алла работает на руку тюремщикам.
"Милая моя Алла! Иногда мне кажется, что ты совсем другая. Быть может я тебя придумал. Но все равно. Ты для меня навсегда останешся такой, какой я увидел тебя в первый раз..."
Спокойно, как всегда без озлобления и даже без огорчения, Гриша пришел к выводу, что за спиной всех его бед стоит Виктор Заваров. Кому другому - просто некому. Гриша не призывал на голову врагов своих смертной кары. Вообще никакой кары не желал. В высшие силы судьбы он не верил, а суетиться самому отмщения ради - полагал за вздорное и ничтожное занятие. Что происходит, пусть то и происходит. Активен ты или пассивен, жизнь всё одно управляется неведомыми законами, угадать которые не подвластно смертному человеку: строй свои планы, осуществляй задуманное, но не рыдай, когда Её Величество Судьба наносит коварный удар в спину.
...Ложкин оказался обязательным человеком. Как пообещал начать "действовать", так строго и придержался тем же сроком своих намерений. Бригада уже заканчивала ужин, пили чай. Охранник, как всегда в маске, присел на перекладины лестницы и молча курил. Бригадир был где-то наверху, доносились его шаги из открытого люка.
Ложкин допил свою кружку чаю, неторопливо встал, мгновенным и мягким движением ухватился за тяжелый солдатский котелок, в котором на сей раз принесли горячий плов и - этот тяжелый котелок, без всяких предисловий, обрушил на голову Климова!
Хрясть и хрясть! Звук удара получился глухим и хрустящим. Хрясть! Климов ткнулся лицом в свою миску с пловом. Охранник выронил сигарету и вскочил.
После четвертого удара по черепу, Климов свалился со стола и упал на землю, но Ложкин продолжал обрушивать на его голову методичные, мощные удары.
В тот миг, когда опомнившийся охранник вскочил, - Гриша метнулся на него сбоку, уцепился за ствол автомата и оба они повалились.
- Караул! - истошно закричал Маслаков. - Все наверх! Караул!
А Рогожин как сидел у стола, так и остался, только распахнул радостные глаза, мычал и махал руками.
Гриша почувствовал, как задрожал, грохоча, у него под руками автомат, как тут же нагрелся ствол.
Но мятеж был подавлен быстро, оперативно, мастерески. Не пользуясь лестницей, в подвал свалился ещё один охраннник. Ложкин рухнул от удара электрошоком в голову, а Гришу просто отодрали от охранника с автоматом и вышибли через дверь в тоннель.
Когда его вернули назад, Ложкин уже лежал прикованный наручником к своей койке и - самодовольно скалил зубы. Тело Климова пытались поднять наверх, он обвис на руках охранников, голова его была залита кровью.
Бригадир не потерял самообладания, даже обычного ровного настроения не изменил, глянул на Ложкина и спросил с любопытством.
- Ты зачем это сделал? Взбесился?
Ложкин рассмеялся, булькая горлом.
- Ты, начальник, больше нам эту суку не подсаживай! Этот выживет, так я и другого замочу!
- Суку? - поинтересовался Бригадир.
- А то? Ты его сегодня ночью коньяком поил! Что, думаешь, я запаха родного не учуял?! Всех сук сам бог давить благословил!
- Логично. - согласился Бригадир. - Значит, будете работать неукоплектованной бригадой. Режим все тот же.
Снова забой. Снова работа. Теперь - настороженная и злая.
По окончанию этой вахты, пришла очередь взбрыкнуться товарищу Маслакову. Он, как всегда, аккуратно покушал, вытер рот ладонью, встал из-за стола и с ногами забрался на койку. А потом заявил.
- Товарищи! Мы работаем на американское ЦРУ! Да! - глаза Маслакова горели лихорадочным огнем и трудно было понять, в себе ли он, или просто беспредельно возбужден. - Мы копаем тоннель под Центр Управления Ядерным Оружием России! Под склад запасов ядерного оружия, чтобы передать его дружественному коммунистическому режиму Кубы, Северной Кореи и Ираку! Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!
Охранник на этот раз к выступлению Маслакова был готов, действовал решительно, но неторопливо - в легком прыжке ударил сапогом по челюсти оратора и тот переместился под соседнюю койку.
Бригадир заглянул сверху в люк и спросил.
- Что там опять неладно в Датском королевстве?
- У Маслака черепицы по крыше ползет. - спокойно пояснил охранник.
- Утром разберемся! Дай ему по уху и пусть отоспится.
Диагноз оказался правильным и лечение тоже. Маслаков выкарабкался наружу, получил по уху, попил ещё чайку, лег на койку, а очередная вахта пошла обычным порядком: еда - работа. Перекуры - испражнения на ведре работа.
По окончанию вахты, вместе с ужином на стол неожиданно и торжественно водрузили две бутылки водки. И Бригадир обьявил, что вышли на отметку "восемнадцать метров"! До цели осталось всего пять! Каждому уже выделена и даже была отправлена домой премия!
- Прошу убедится! - закончил Бригадир и подал Грише очередное письмо от Аллы.
Гриша сначала выпил немножко водки, а уже на закуску - распечатал письмо и принялся его читать.
"Дорогой Гриша! Большое спасибо тебе за те деньги, которые передал от тебя посланец. Они пришли очень во время, поскольку Петр приболел, а псарню свою я уже распродала, так что средств на дорогие лекарства для Петра просто не было. Но ты не волнуйся, теперь все в полной безопасности, он просто слишком много сидел у компьютера и что-то там произошло с позвоночником. Гриша, уже наступает весна! Вот-вот прийдет апрель! Твой посланец сказал, что до кончания работы осталось меньше недели! Какое счастье!"
Письмо Аллы снова выбило Гришу из колеи. Так бежать-таки, сделать отчаяную попытку к особождению, или это ненужное до глупости занятие?
Гриша вернулся к столу и вместе с Бригадиром и Ложкиным допили водку. Рогожин не пил - налегал на компот. Маслакову хватило первой дозы, чтоб заснуть. О Климове не вспоминали. По предложению Бригадира хором спели песню: "Давно не бывал я в Донбассе!" Бригадир пел с душой, песня, надо было понимать, много о чем ему говорила.
Эти посиделки всех успокоили, происшествие с Климовым забылось окончательно, политический полудурок Маслаков, стало быть, вернулся в сравнительно приемлемое состояние и отношения в бригаде восстановились.
- Кнут и пряник - великое изобретение эксплуататоров! - так сказал очнувшийся Маслаков, когда Бригадир поднялся по лестнице и прихлопнул за собой люк. А Ложкин, перед тем как увалиться в койку, глянул на Гришу и проговорил тихо, убежденно.
- Ты, Гриша, той бабе, которая тебе пишет - не верь. Никому не верь. Почем ты знаешь, может с её согласия тебя сюда и забили? За деньги любую бабу купишь. Давай бежать, пока не поздно.
Гриша повернулся в угол и окликнул.
- Товарищ Маслаков! Вы не хотите убежать отсюда?
Маслаков поднялся с койки и доложил строго:
- Готов выполнить любое поручение партии и правительства!
- И папу с мамой зарежешь? - оскалился Ложкин.
- Так точно!
- Бежим. - решился Гриша.
- На следующей вахте?
- Да.
Согласие или отказ глухонемого Рогожина никого не интересовали.
...А баран-провокатор Климов в забой больше не вернулся. Не поехал он, стало быть, и на секс-фестиваль в Париж. Никуда более Климов не передвигался, если не принимать во внимание того факта, что его безжизненное тело упаковали в большой мешок. В такие же крафт-мешки насыпали и тот грунт, который требовалось удалять из тоннеля куда подальше и понезаметней. В ту же ночь смерти провокатора бригада охранников свалила эти мешки (вместе с тем, где упокоился Климов) в кузов грузовика. Весь груз в кузове был оформлен официально - считалось, что перевозят удобрение. Но мешки с грунтом отвезли километров за сорок и высыпали их в старый карьер. А с останками Климова...
Ирония судьбы! Тело мерзавца замуровали в фундамент древней, ремонтируемой церкви! Этот фундамент за триста лет разрушился, требовал восстановления, так что провокатор навеки лег в основание Храма и будет лежать там несчетное количество веков. Так что трудно сказать - достиг ли урод своего заслуженного места или ему опять удалось всех надуть и оказаться в победителях, поскольку всякий Храм есть обитель Божья. И получается, что оказался Климов в непосредственной близости от Господа.
глава 5. Животные счастливы - не знают зависти.
...как не изощрялся Миша Фридман пред лицом милицейского дознания, но выйди из переделки без потерь ему не удалось. Правда, отбился от обвинений в изготовлении порно-продукции. Две кассеты с изображением лихого полового акта, которые ему предьявили, он не признал за самодеятельное творчество собственного изготовления, а доказать этого не удалось - не нашли актеров, не нашли оператора, а интерьер, соответствующий, якобы, Мишиной квартире доказательство недостаточное.
Тем не менее, прошло изрядное время, прежде чем он вырвался на свободу. Наказали лишь крупным штрафом за "пиратские" видео-копии. Все эти события так измочалили Мишину нервную систему, что по освобождению своему он сорвался "в штопор" и, расслабления ради, пьянствовал добрую неделю. После чего решил, что пора сменить профессию, поскольку теперь он, конечно же, засвечен и едва шевельнется, как тут же будет повязан по второму разу. Чтобы найти себе средства на хлеб насущный, пришлось взяться за изготовление видео-рекламы какой-то сыроваренной фабрики. Платили мало, а претензий было столько, будто рекламировали "Кока-колу". Но вечер каждого дня у Миши включал в себя клятву с завтрашнего утра непременно заняться розысками исчезнувшего Гришки Нестерова.
Наконец более или менее свободное утро наступило, но оказалось, что начинать розыски было неизвестно с чего. Тщательно припомнив минувшие события, Михаил решил, что коль скоро Гриша двинулся на встречу с Заваровым, то там его и следует поискать. Не откладывая дела в долгий ящик, Михаил вызвал приятеля с автомобилем и до Степановска он добралсмя очень быстро.
К этому моменту Михаил ощущал себя настолько законополушным гражданином страны, что решился действовать официально, без ухищрений: остановил автомобиль возле городского управления милиции, прошел в дежурную часть, выложил свой документ и заявил дежурному капитану, что по делам шоу-бизнеса желает найти джазмена Виктора Заварова, который в недавнии времена был популярным певцом местного маштаба.
Капитан засмеялся.
- Петь он уже перестал! Птичка потеряла голос!
- А голову? - насторожился Михаил. - Не потерял?
- Пока нет. - ответил капитан и сказал, что слишком занят, чтоб искать Виктора Заварова, а касательно его местопребывания лучше поинтересоваться у сестры - Аллы Заваровой, содержащей псарню на улице Железнодорожной.
Еще через десять минут Михаил нажал на кнопку звонка у калитки и увидел, как из дому вышла молодая женщина в джинсах и свитере, ровным шагом дошла до него и сразу сказала.
- Если по поводу бойцовых собак, то их здесь больше нет.
Такое вступление Михаила удивило и он улыбнулся.
- Собаки меня не интересуют. Я специалист по человекам.
Эта пустяковая фраза неизвестно почему насторожила Аллу.
- Как понимать? - спросила она.
- Я ищу своего приятеля. Гришку Нестерова.
- Был такой. - ответила Алла. - Уехал две недели назад.
- Куда? - подивился Михаил.
- В Ярославль.
- В Ярославль? - переспросил Михаил, тут же прикидывая, что, собственно говоря, было делать Грише в Ярославле, если он только что оттуда приехал?
- Так он сказал во всяком случае. - Алла уже определила, что этот ушлый, острый парень ей не нравится, что он явно из "деловых", а потому ничего хорошего ждать от него Грише не приходится.
- И он не звонил, не писал?
- Нет.
Михаил посмотрел на небо и спросил с деланным безразличием.
- А с вашим братом он встречался?
- Да. Посидели, поболтали. Но, как я поняла, общего языка не нашли.
- Спасибо. - Михаил отодвинулся от калитки. - Я на всякий случай оставлю вам свой телефон в Москве. Пусть Гриша позвонит, если обьявится.
- Оставьте. - равнодушно ответила Алла.
Холодность девушки Михаил обьяснил по своему - "антисемитка" лютая, ничего не скажет, даже если и знает, поскольку он ей неприятен.
Михаил вручил ей свою визитку и распрощался. Мелькнуло, правда, ещё соображение, что можно было бы поискать следы Гриши у его брата, но, судя по всему, вряд ли это правильное направление поиска. Скорее всего, Григорий, обнаружив, что его, Михаила, нет дома несколько недель (соседи, понятно, выдали собщение о том, что хозяина фирмы отвезли в милицию) исчез куда-то в поисках пристанища. Быть может, действительно, в тот же Ярославль.
Все это, однако, казалось настолько странным, что у Михаила ещё дня два скребли на душе кошки, он чувствовал себя несколько виноватым, но ничего дельного ни придумать, ни предпринять не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59