Потом вспомнила выражение ярости у него на лице сегодня утром, и захотела.
– Боже, Бен, – сказала я, прижимая фото к груди и закрывая глаза. – Мы больше никогда не будем такими невинными.
Смех прозвучал снова, на этот раз ближе.
Страх, сжавший мне сердце, подействовал, как физический удар. Я мгновенно вскочила, расставила ноги, подняла голову и принюхалась. Гниль в воздухе. Разлагающая ненависть, кровожадный голод.
– Дьявол!
Аякс! Не знаю, как он меня нашел, но он приближается, и быстро.
Я сунула снимки и комиксы в сумку, закрыла ее и бросилась в магазин. Свернула в первый же проход между стеллажами с товарами и зигзагом двинулась в глубину магазина, минуя косметику, кремы, шампуни, конфеты, презервативы, и шар системы безопасности сверху следил за всеми моими движениями. Я бежала мимо полок с масками и футболками, которые продавались здесь только из-за слова Лас-Вегас, и скоро я поняла, что среди всего этого разнообразия изделий и китча нет одного-единственного. Нет места, где можно было бы спрятаться.
«Можно попробовать убежать, – подумала я. – Уйти в сторону, противоположную этому зловонию и смеху, и двинуться в „Пеппермилл“. К безопасности, которую может предоставить Уоррен или еще кто-нибудь».
Никто не может знать, кто ты на самом деле, ясно?
Я снова посмотрела на зеркальный шар и прокляла отразившийся облик Оливии. Если меня не убьет Аякс, Уоррен точно сделает это.
Автоматические двери магазина раскрылись. В зеркальном шаре я видела, как в них скользнула фигура, подобная клочку дыма, и тут же исчезла. Он идет по моему запаху, а теперь и страху, по тем феромонам эмоций, которые прежде всего и сообщили ему обо мне. Секунды тикали, как бомбы, и я чувствовала отчаяние, которое, должно быть, испытывает крыса в лабиринте. Здесь просто негде спрятаться. И тут взгляд мой упал на короб с вещами дешевой распродажи, стоявший посреди прохода. «Спрятаться можно, – подумала я, – только на самом виду».
Отбросив сумку, я стала рыться в вещах: это остатки костюмов для Хэллоуина на одну стирку. Мне нужна маска. Я отбрасывала медведей, шмелей, супергероев – ха! – и крылья бабочек и наконец выкопала дешевую пластиковую маску. Она покроет только половину лица, но подходит мне по размеру. Нацепив маску на лицо, я схватила бейсболку с надписью «Добро пожаловать в Лас-Вегас» и затолкала под нее золотистые пряди Оливии. Потом, тяжело дыша, повернулась и принялась ждать.
Первым меня настиг его смех, тот самый, что я вначале приняла за пьяное веселье. Но если Аякс и был пьян, то опьяняло его предвкушение успеха и неограниченного насилия, а не алкоголь.
Когда он появился, я первым делом заметила его кадык, прыгающий на горле, потом дергающиеся в ожидании длинные пальцы. При движении его костлявый скелет прижимался изнутри к коже, и я даже удивилась, почему при ходьбе его кости не стучат друг о друга. Его хищная улыбка стала еще шире, когда он увидел меня.
– Нужно отдать должное Уоррену. Его лучшая маскировка… конечно, если не считать его собственной. – Смех его звучал так жестоко, что было ясно: он говорит не о бродяге Уоррене. – Я ни за что бы не догадался, что это ты.
Мои глаза в разрезах маски устремились к зеркальному шару. Из-под края шапки торчал розовый поросячий пятачок, но мое лицо – лицо Оливии и ее волосы – все это полностью скрыто. Конечно, не самая достойная маска, но свое дело делает.
– Я охраняю свою личность, – без особой необходимости сказала я.
– Это я вижу. – Аякс сделал шаг вперед, полы длинного пальто развевались у его ног. – Но очень скоро ни твоя пластиковая маска, ни покров из плоти не будут иметь никакого значения. Я сорву голову, с твоего тела и поплаваю в твоей крови.
Я вспомнила о Страйкере и содрогнулась. Аякс рассмеялся.
– Как великолепен твой страх! Он как аперитив… обещание предстоящего блаженства. Ты можешь видеть, как я? Каждая твоя эмоция исходит из тела серебристой волной, от тебя исходят полосы фосфоресцирующих эмоций. Вот сейчас особенно сильная. Как прибой, поднимающийся из моря, прекрасный и пенный.
Я сдвинула брови и окружила себя мысленным барьером, как учил меня Майках. Задержала дыхание, пока не была уверена, что могу его контролировать, потом медленно выдохнула. Аякс нахмурился.
– Быстро учишься, верно, Джо? Не думал, что ты так быстро отыщешь свой глиф, но, конечно, тебе помогли.
Я опустила взгляд. Символ, появившийся сегодня у меня на груди, ярко пылал; под черным свитером пульсировал жар. «Черт побери, – подумала я. – Ручаюсь, эта сука Юлия даже не с Украины».
Свист стали в воздухе заставил меня поднять голову. Аякс обеими руками держал свою кочергу, как трость для ходьбы. Трость с очень острыми зубами.
– Скажи, а кондуит у тебя тоже уже есть?
– Есть, – солгала я.
– Покажи.
Яс трудом глотнула, показала кивком подбородка. – Он в сумке.
Он с улыбкой спрятал свое оружие и поднял сумку за мягкие ручки.
– Никогда не оставляй свой кондуит без внимания, Джоанна. Ты больше всех других должна знать, как он опасен, если обращен против хозяина.
Он поднял сумку, но Остановился, сведя брови; ноздри его двигались, как у кролика. Он почувствовал, что я соврала. Надо его отвлечь, заполнить воздух эмоциями, иными, кроме тревожной надежды.
– Это я знаю, – согласилась я, – и ятаган Бахча– был особенно забавен. Я начала с хого, что отсекла ему кисти по запястьям. Думаю, большая часть потери крови связана с этим, но я также проткнула ему язык и смотрела, как он захлебнулся собственной кровью. Никогда не видела столько крови, – сказала я, качая головой, и это было правдой. Вспоминая это, я смогла ощутить расплавленный вкус мести во рту. И выдохнула в направлении Аякса.
Он машинально поднял руку, закрывая лицо, и уставился на меня.
– Он мне был как брат.
– Что ж, Аякс, твой брат обмочился, когда я использовала против него его собственное оружие. Вот это я называю волной страха.
Я напряглась, ожидая, что он кинется на меня, но гнев заставил его рвать мою сумку в поисках оружия, которого там не было. И пальцы его наткнулись на оружие, которое там было.
Маленький волчонок Карл оказался прав. Удар враждебного комикса выглядит ужасно. В сумке поверх комиксов Тени лежали пять комиксов Света, и Аякс их и схватил. Он мгновенно отбросил сумку, но было поздно. У меня на глазах кожа на его правой руке обгорела, глаза превратились в белые шары, а волосы вспыхнули и выгорели почти до самого черепа.
Я уже повернулась, готовая бежать как олимпийский спринтер, когда увидела рассыпанные на полу снимки Бена.
«Черт! Аякс придет в себя, – подумала я, с трудом глотнув, – и обнаружит их. Он отыщет единственного мужчину, которого я любила, и будет его пытать так, как я пытала Батча. Он сделает это из ненависти ко мне или чтобы приманить меня. И, конечно, я появлюсь».
Пальцы на руке Аякса уже начали дергаться, глаза возвращались на место; двигались они независимо друг от друга, как катушки в игровой машине. И он выиграет джекпот, если к тому времени, как они окончательно займут свое место, я останусь наклонившейся у его ног.
Я быстро собрала снимки. Аякс застонал и сделал шаг вперед. Левой ногой ударил меня по руке и стал шарить в поисках своего оружия. Я выругалась. Из своего полусидячего положения я ухватила его за тощие, но сильные ноги и бросила вперед. Его подборок с громким звуком ударился о пола, и Аякс едва не проткнул себя собственной кочергой. Едва, но, к сожалению, не совсем.
Я потянулась за вылетевшей кочергой, но он успел первым схватить ее, поэтому я изменила направление и пнула свою сумку, так что та оказалась за пределами его досягаемости. Перескочила через его тело, увернувшись от трех футов сверхъестественной стали с шипами и зазубринами. Схватив сумку, почувствовала, как мне обожгло правое ахиллесово сухожилие, но я уже уходила, спотыкаясь, и наконец побежала изо всех сил.
И уже была у выхода, когда крик разрезал воздух пополам. Безопасность в нескольких футах, но я не могла уйти, слыша эти ужасные всхлипывания за собой. В этом не было ничего героического; просто воспоминание о том, как моя сестра, тоже невинная, умерла от рук другого агента Тени.
Косметика черными полосами стекала по щекам девушки из фотомастерской. Ее голубые глаза казались по контрасту прозрачными, но они были полны слез и страха. Я вряд ли спасу ее. Я не сумела спасти Оливия и не знала, как спастись самой, но если сейчас убегу – Бог видит, как мне этого хочется! – все равно не смогу жить. Сумка с глухим ударом выпала у меня из рук, и я повернула назад.
– Быстро движешься, Стрелец, – веселым голосом заметил Аякс.
Девушка взвыла.
– Не надо, – сказала я, делая еще один шаг вперед.
– Ты не убежала, когда была возможность. Этого я не понимаю в знаках Света. Рисковать своей жизнью ради смертных, которых вокруг так много. – Он взмахнул кочергой, как палкой. – Когда ты поймешь, что они ничего не значат? Они ничто. Только плоть, слабость и вонь. То, что агенты Света так их защищают, озадачивает меня… и позволяет убить тебя гораздо легче.
Я прочла его смертоносное намерение раньше, чем он двинулся, и нырнула в сторону за долю секунды до того, как он швырнул кочергу. Оружие, теперь метательное, вонзилось точно в то место, где я стояла, его острие зарылось в коробку с «кокой», фонтаны напитка взметнулись в воздух и вспыхнули.
Я устремилась к нему до того, как дым рассеялся, бежала по проходам, не имея определенного плана, только чтобы подобраться к Аяксу и к этой испуганной девушке. Я пересекла два прохода и оказалась в третьем, в конце которого он стоял. Аякс достал вторую кочергу, и на этот раз у меня не было времени увернуться или даже просто мигнуть. Аякс рассмеялся.
– Да, ты быстра, – повторил он, снова и снова поворачивая рукоять кочерги в руке. – Но посмотрим, достаточно ли.
Он не бросил кочергу, Я знала что он этого не сделает, еще до того, как он размахнулся и вонзил ее прямо в сердце девушки. Ее крик перешел в кашляющий стон, затем в булькающий звук и наконец в хриплый шум, словно она дышала через согнутую соломинку. Аякс принялся проворачивать кочергу, не доставая ее из груди девушки, как будто мешал суп. И она умерла, не отрывая от меня взгляда.
– Почему? – спросила я. Тело, мозг, дыхание – все во мне оцепенело. Я вобрала в себя всю оставшуюся энергию, зная, что если не сделаю этого, упаду на месте под тяжестью чувства вины, отвращения и знания, что причиной всему этому я. – Почему ты убиваешь невинных?
Он бросил тело девушки на пол и вытер руки о пиджак.
– Меня забавляет боль. И смерть тоже.
– Тогда это покажется тебе очень забавным. Аякс узнал, насколько я быстра.
Мы с грохотом упали на пол и покатились под фотоприлавок. Запахи превратились в цвета: желтые химикалии, тусклая кровь, черный, как смола, дым. Дыхание Аякса, гнилое, как 1 пой, доносилось до моего слуха. У него кислый вкус: мои зубы отыскали плоть и впились в нее. Он взвыл – i пев смешивался с болью – и вырвался; его кровь присоединилась к этому зловонному пиру. Я улыбнулась, услышав его крик, только смутно, какой-то частью сознания, отдавая себе отчет в том, что на мне все еще свиная маска, а по моему подбородку течет чужая кровь. Я, должно быть, действительно выглядела, как зверь.
Мы снова метнулись друг к другу.
Он должен был оказаться стремительнее меня, точнее, той «меня», какой я была за девять недель до этого, но теперь я предвидела его движения: встречала удар ударом, делала ложные выпады. Мои тренировки и та сила, которую я получила во время метаморфозы, великолепно слились. Агрессивность, вызванная притоком адреналина и ничем не разбавленная ненависть проявились в скорости, какой раньше у меня никогда не было.
Я наслаждалась этим. Мои удары становились упреждающими. Я наносила их первой и с огромной силой. Я была слишком уверена в себе… и, конечно, это было моей ошибкой.
Я врезала по его бедру, намереваясь лишить его возможности пользоваться левой ногой, и Аякс как будто споткнулся. Но когда я придвинулась, развивая успех, Он подставил мне подножку и двинул по незащищенной нижней части лица. И прежде чем я пришла в себя, он был на мне: мы рухнула на землю, но на этот раз вся объединенная тяжесть пришлась на мое тело.
Воздух вырвался у меня из груди, и острая боль подсказала, что по крайней мере одно ребро сломано. Аякс легко перевернул меня, навалился и прижал своей тяжестью живот. Я пыталась вдохнуть, но не могла. Аякс рассмеялся… как смеялся, вынюхав меня или убив невинную девушку. Меня уже тошнило от этого сухого, словно дребезг костей, звука.
Я поднесла свободную руку ко рту, рука вся оказалась в крови. Но когда повторила движение, рука осталась сухой. Я излечивалась еще быстрей, чем раньше. К несчастью, Аякс тоже заметил это.
– Что? Больше никаких трюков, маленький Стрелец?
Он положил ладони мне на грудь – это жест можно было бы принять за интимный и ласковый… пока он не надавил. Я застонала от боли: только что сросшееся ребро снова хрустнуло.
Он опять негромко засмеялся, и я видела, к чему это все ведет. Сидя на мне и по-прежнему придавливая своей тяжестью, он наклонил голову и принялся внимательно меня разглядывать.
– Когда мы впервые встретились, я почти пожалел тебя. Помню, я подумал: «Бедная девочка понятия не имеет, зачем существует, не знает, на что способна и кем могла бы стать». И это действительно печально. Вся эта сила, которая начинает в тебе просвечивать. Все эти способности, которые стремятся вырваться наружу, но сдерживаются тупым, невежественным сознанием. Не говоря уже о хрупкой плоти.
Он снова сломал мне ребро, и голова у меня закружилась от боли. Я закрыла глаза, опасаясь, что потеряю сознание. Как ни иронично, но мне не позволял это сделать его голос.
– Я не совсем лишен чувств, как тебе может показаться.
Я открыла глаза, чтобы проверить, насколько он правдив, но мне трудно было что-то разглядеть сквозь разрезы в маске. Однако голос его был серьезным.
– Батч, например. Мне он не был безразличен. Здорово. Ему не был безразличен другой психопат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54