Через несколько секунд появился роскошный лабрадор.– Боже мой, вы только на него посмотрите! – воскликнула она.Даника бросилась навстречу собаке.– Ты красавец, красавец! – приговаривала она, обнимая пса.– Он по тебе скучал, – сказал Майкл.– Вряд ли. Он меня, наверное, забыл.– Ну уж нет! У него хорошая память на женщин. Он их любит.– Твое воспитание, – усмехнулась Даника.– Мы с ним по утрам бегаем вдоль берега. Тебе будет забавно на нас посмотреть.– Еще бы! Такая собака и такой мужчина!– Я растаю от твоих похвал, – смущенно пробормотал Майкл. – Пойдем! Покажи мне свой компьютер.
Никто из них не решился сломать первым уже установившиеся отношения нежной дружбы. Они вместе катались по утрам на велосипедах, а затем отправлялись каждый к себе домой – работать. Часто они обедали вместе. Иногда дома, иногда ехали в город. Вместе отправлялись за покупками, гуляли по берегу, болтали обо всем на свете. В одно из воскресений они побывали на яхте у Маккейбов, причем Грета и Пэт тактично не докучали им своим обществом, а старались почаще оставлять их одних. Вряд ли они могли предположить, что за все время знакомства отношения Даники и Майкла не стали более близкими.В середине июля пожаловала Элинор Маршалл. Даника находилась куда в лучшей форме, чем прошлым летом, но и на этот раз присутствие матери действовало на нее сковывающе. По настоянию Даники Майкл приходил к ним несколько раз на обед. Она не только не прятала его, – напротив, хотела, чтобы мать с ним познакомилась поближе.Даника не сомневалась, что мать ее поймет. Но она ошиблась.
Три дня спустя, уже вернувшись от Даники, Элинор говорила мужу:– Дорогой, я хочу с тобой кое о чем поговорить… – Супруги сидели в гостиной и пили послеобеденный коктейль. – Это касается Даники.Уильям поудобнее устроился в кресле.– Я рад, что ты съездила к ней. У меня никак не получилось выбраться.– Она все понимает и не обиделась… Но я не об этом хотела поговорить. Меня беспокоят ее отношения с Блейком.– А что такое?– Они так редко видятся, не говоря о том, что живут практически раздельно.– Я уже сказал ей об этом, – проговорил Уильям. – Но она меня не слушает.– А что говорит Блейк? – спросила Элинор.– А что он может сказать?! – нахмурился Уильям. – Если у него работа в Вашингтоне, не может же он так часто мотаться к ней туда… А она не хочет к нему переезжать. Не силой же ее заставлять? Какого черта, что она себе думает?– Ей никогда не нравился Вашингтон. Сам знаешь.– Но почему? Казалось бы, ради Блейка она могла бы себя заставить.– Она упорно не хочет. Это меня и беспокоит, – разволновалась Элинор.Уильям поставил свой бокал на подлокотник кресла. Кубики льда звякнули о стекло.– У нее есть все, о чем только может мечтать женщина. Даже больше того. Не знаю, чего ей не хватает. Конечно, эта неудача с ребенком подкосила ее, но она же молодая женщина. А она чем занялась: решила нянчиться с этим старым пустомелей Брайантом!– Он, кажется, ей очень симпатичен.– Глупости! Вся эта идея с книгой – полная чепуха. Она никогда не была книжным червем. Я, по крайней мере, не так ее воспитывал. С чего это она вздумала работать?– Ей это нравится, – сказала Элинор.– Упрямая девчонка, – проворчал Уильям, – даже если она уже жалеет об этом, она никогда не признается. – Он ненадолго задумался. – Этому может быть лишь одно объяснение – она находится под чьим-то влиянием… Она с кем-нибудь встречается?Элинор разгладила платье на коленях и медленно проговорила:– В Мэне она познакомила меня с несколькими людьми, все они очень симпатичные. Но все-таки у меня на сердце неспокойно…Она умолкла, и Уильям насупил брови.– В чем дело, Элинор? Что же ты замолчала?– Может, я не должна…– Элинор! – грозно сказал муж.– У нее есть сосед. Майкл Бьюкенен. Я говорила тебе о нем. Он был очень внимателен к Данике прошлым летом. Это он отвез ее в больницу.– От него все и идет. Готов поклясться.– Нет-нет, уверяю тебя, – поспешно сказала Элинор. – Он очень, очень милый.Уильям вздохнул.– Ну и что же ты хотела мне сказать? – поинтересовался он.Элинор болезненно поморщилась. Она не была уверена, что поступает правильно. С одной стороны, она чувствовала, что выдала Данику, а с другой – в ней заговорила беспредельная преданность мужу, который пришел бы в ярость, если она от него что-нибудь утаила.– Не думаю, что Даника может вступить в связь с другим мужчиной, – решилась она наконец.Уильям потер подбородок.– Ты имеешь в виду этого Бьюкенена?– Кажется, они очень друг другу симпатизируют.– Ты заметила что-нибудь такое ?– В общем, нет. Их отношения вполне корректны. Даника вела себя вполне непринужденно. Но я-то вижу. Женщина всегда все замечает.– Что именно? – нетерпеливо спросил Уильям.– Выражение лица, интонации… С Блейком она не такая.– Блейк мужчина и этот Бьюкенен тоже…– Конечно, он мужчина, – мягко согласилась Элинор. – И по-своему ничуть не менее привлекательный, чем Блейк. И преуспевающий тоже… К тому же он там рядом с ней, а Блейк в Вашингтоне. И ее это нисколько не огорчает.Уильям покачал головой.– Даника никогда так не поступит. Просто не осмелится.– Даника больше не ребенок, она зрелая женщина – из плоти и крови.– Нет, она не посмела бы! Я уверен.Элинор поджала губы и кивнула.– Я только хотела тебя предупредить.Уильям допил коктейль.– Зачем?– Может, ты поговоришь с ней или с Блейком. Не нужно никого ни в чем обвинять, просто пусть они оба попытаются… Я не хочу, чтобы что-нибудь случилось, Билл! Блейк сейчас на виду, если Даника выкинет какую-нибудь глупость, тень падет и на Блейка, и на тебя.– Гм, возможно! – вздохнул Уильям. – Кстати, я виделся сегодня в клубе с Генри и Рут. Они о тебе спрашивали…На этом разговор о дочери прекратился. С чувством выполненного долга Элинор с радостью переключилась на другую тему. Что же касается Уильяма, то он еще долго размышлял о дочери и ее отношениях с Блейком. С последним ему совсем не хотелось ссориться. Он был его другом и союзником.В конце концов он решил взять это дело под свой контроль и на следующий день позвонил Моргану Эмери.
В конце июля в воскресенье Майкл предложил Данике прокатиться вдоль побережья в Кэмден. Даника была готова ехать с Майклом куда угодно и с радостью согласилась.Для удобства, а главное, из желания ему понравиться, она надела новое синее платье и легкие кожаные сандалии, которые купила этой весной в дорогом бостонском магазине.Майкл был молчаливее обычного. Время от времени он бросал на нее взгляды, гладил руку, но предпочитал отмалчиваться.– Что-то ты задумчив, – осторожно начала она. – Все в порядке?– Да-да, все хорошо. Вообще, мы едем туда не просто так… – пробормотал он.Через десять минут они уже должны были въехать в Кэмден.– Еще один сюрприз? – пошутила она.– В некотором роде. Я хочу тебя кое с кем познакомить.– В прошлый раз ты познакомил меня с Чиллой. Кто на это раз, Майкл?– Ее зовут Джина. Джина Брэдли.Даника задумалась и покачала головой.– Что-то не припомню этого имени. А я должна ее знать?– Вряд ли. Брэдли – ее девичья фамилия. После развода она снова взяла ее. Когда я был маленьким, она носила фамилию Бьюкенен. Словом, это моя мать.– Твоя мать?! – воскликнула Даника. – Но я думала, что она живет в Нью-Йорке. Мне и в голову не приходило, что твои родители в разводе.Майкл редко и неохотно рассказывал о родителях, особенно об отце, и Даника предпочитала не приставать к нему с расспросами.– Они развелись, когда я уже вырос. Поэтому развод родителей не вошел в воспоминания детства.– А что произошло? – спросила Даника. – Мне казалось, что у вас в семье все… хорошо.– Пока мы, дети, были маленькими, все действительно было прекрасно, – сказал Майкл. – Мы знали, что Джина держится независимо. В семье она была на особом положении, а нас отец всячески воспитывал. Не думаю, что она была тогда несчастлива с ним. Нас она любила, а с отцом у них был своего рода компромисс.– Тогда как вышло, что…– Когда мы выросли и зажили самостоятельно, она узнала об одной чрезвычайно неприятной вещи: отец изменял ей с одной молодой женщиной.– Ах, Майкл! – вырвалось у Даники.– Для Джины это был настоящий удар. Она-то все эти годы верила отцу… Он не просил у нее развода, она просто переехала жить сюда.– Хорошо, что ты рядом с ней.– Мы видимся не так часто, как бы мне хотелось… – покачал головой Майкл. Было видно, что он очень любит мать. – Она у меня просто чудо. Теперь еще более независимая, чем раньше. Она не из тех, кто ждет, что дети вечно будут сидеть у нее под крылышком. Теперь у нее началась новая жизнь, и с ней не так-то легко договориться о встрече – она вечно занята.– А чем она занимается? – поинтересовалась Даника.– Точнее спросить, чем она не занимается, – поправил Майкл. – У нее свой дом в Кэмдене, и она факультативно преподает русский язык в школе. Кроме того, она делает посуду, светильники.– Делает посуду? – изумилась Даника.– Ну да, лепит из глины. Она настоящий мастер. Помнишь керамический светильник у меня в спальне?Даника рассмеялась: его спальня была для нее под запретом.– Увы, – сказала она, – мне не пришлось ею полюбоваться.– Точно… – кивнул он. – Но вот нечто подобное делает моя мать. Потом выставляет эти вещицы на продажу в местных магазинчиках… Кстати, у тебя тоже есть одна ее вещь, – сказал он.– Неужели? – удивилась Даника.– Ваза в гостиной.Даника почувствовала, что он говорит об этом с гордостью.– Так ее сделала твоя мать? Почему же ты молчал?– Мне было просто приятно это знать, и все.– Мне она очень нравится, – искренне сказала Даника.Майкл удовлетворенно рассмеялся.– Я говорил ей, чтобы она продавала свои изделия в Нью-Йорке, а она говорит, что нет времени. Она не любит суеты. Она просто получает удовольствие от того, что делает. Хотел бы я быть таким же спокойным, как она! Дело не в том, что я жажду признания, но вряд ли смог бы работать, если бы знал, что люди не прочтут моих книг.– Тут все иначе, Майкл! – возразила Даника. – Твоя мать…– Называй ее Джина. Ей это понравится.– Джина уже успела пресытиться тем, что называется общественным призванием. Четыре ее главных творения уже гуляют по земле – Брайс, Кори, Чилла и ты!Майкл усмехнулся.– А вы понравитесь друг другу. В вас есть что-то общее.У Даники побежали мурашки по спине.– Она, что, знает обо мне?– Да, я рассказывал, что у меня есть подруга, – сказал он, посерьезнев. – Но всего я ей, конечно, не рассказал. Учитывая ее собственный печальный опыт супружества, я думаю, она будет не в восторге, когда узнает, что я влюблен – надеюсь, у тебя ведь нет сомнений, что я в тебя влюблен? – в замужнюю женщину.
Если у Джины и возникли какие-либо подозрения относительно сына и Даники, она сумела их искусно скрыть. С Даникой она была весела и приветлива, а Майклом явно любовалась. Теперь Даника поняла, откуда у него это обаяние. Джина безусловно была чрезвычайно привлекательной женщиной.Она была гораздо тоньше и стройнее Чиллы. У нее были коротко подстриженные седые волосы. Майклу достались от нее карие глаза, а главное, теплый добрый взгляд. Этим, впрочем, их внешнее сходство и ограничивалось.Как и Чилла, Джина сразу пришлась Данике по душе. Такой раскрепощенной и интересной женщины Даника еще не встречала. Майкл говорил, что агрессивность и напористость, свойственные Чилле, достались ей от отца, но теперь Даника поняла, что их мать тоже была чрезвычайно импульсивным человеком. За один только день Джина успела познакомить гостей с художником, которому недавно продала дом, потащила их в кино на новый фильм и наконец вместе с Майклом, вскарабкавшись последнему на плечи, взялась перевешивать скворечник, который, по ее мнению, висел слишком низко… Кроме того, она накормила их отличным вегетарианским обедом. Даника и не предполагала, что это может быть так вкусно.– Устала? – спросил ее Майкл, когда поздно вечером они возвращались обратно.– Уф-ф! Это приятная усталость, – улыбнулась Даника. – Твоя мать просто прелесть. Тебе с ней очень повезло.В ее голосе послышалась легкая зависть, но ни малейшей горечи. Майклу это было приятно. Он не хотел, чтобы знакомство с Джиной принесло ей новые страхи, и не на шутку волновался. Но ему так хотелось, чтобы эти две женщины познакомились! Реакция Даники убедила его в том, что он оказался прав. Но еще больше его обрадовало, что она понравилась его матери. Теперь мать знает, что женщина, в которую он влюблен, такая красавица.
Чилла сидела в редакции за письменным столом, заваленным бумагами и газетными вырезками. Фигура Джеффри возникла перед ней словно из воздуха. Она и сама не поняла, почему это у нее так заколотилось сердце. К счастью, ей удалось быстро взять себя в руки и изобразить на лице вежливую радость от встречи.– Привет! – сдержанно произнес Джеффри.– И тебе привет, – ответила она с усмешкой.– Я проходил мимо и решил заглянуть к тебе. Не ожидал, что застану, – обычно ты где-нибудь носишься.Его тон ей понравился.– Если бы я все время где-нибудь носилась, то, как понимаешь, никогда бы ничего не написала, – саркастически заметила она. – На мой стол лучше не смотри, – она сокрушенно покачала головой. – Целые залежи бумаг. Чертовский беспорядок. Я ужасно неаккуратная…– Главное, чтоб работа делалась, – ответил он, опускаясь в кресло у ее стола.В комнате никто не обращал на них никакого внимания.– Я читал твою последнюю статью о коррупции, – сказал он. – Прекрасная статья.– Там нет ничего, чего бы ты не знал.– Так-то оно так, но ты рассматриваешь проблему под новым углом зрения. Ты уже получила какие-нибудь отклики?– Ты хочешь сказать – от чиновников? – спросила Чилла. – Что мы суем нос не в свое дело?.. Вообще-то нет. Я и не ждала. Эти чиновники – странные ребята, сначала у них все шито-крыто, а потом они взламывают наши двери, чтобы дознаться о наших источниках информации.– Брось, Чилла, я этим никогда не занимался.– Да, ты в мою дверь не вламывался. Ты уже был внутри, – сказала она, отводя взгляд. – Но ты прав, Джефф: ты никогда этим не занимался… Хотя, наверное, мог бы.– Ну и зря ты так думаешь, – покачал головой Джеффри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47