– Прекратите истерику! – сказал он строго. – Обещаю вам, что скоро ваши мучения закончатся. Я же доктор. Мне попадались в моей практике самые различные заболевания, но чаще всего сейчас встречается именно ваш диагноз – неудовлетворение собственной жизнью. На ваше счастье, лекарство у меня с собой...
Он достал пистолет и показал его лежащей на постели женщине.
– Это аппарат для введения целительных ампул. Достаточно одной ампулы, чтобы все ваши мучения навсегда прекратились. Гарантия успеха лечения – сто процентов. Но это, конечно, только когда за дело берется опытный врач. Новичок и не профессионал могут сделать только хуже – усугубить болезнь и усилить ваши страдания. Но не волнуйтесь, вам повезло. Я врач очень высокой квалификации. Вылечил немало людей от той же самой мучительной болезни, от которой так страдаете вы сейчас.
– Доктор, – томно сказала женщина, – а не могли бы вы вылечить меня как-нибудь по-другому. Просто – изменить мою жизнь? Не могли бы вы убить этого ненавистного мне Парамошу, а вместе с ним и его хозяина, который носит кличку Кот, кстати очень похож на кота внешне, и считает себя хозяином над всеми, кто живет в Чертаново...
– Отчего же и нет? – сказал Иван. – Последнее желание пациента – закон для любого врача. Вы хотите, чтобы я убил этих людей? Пожалуйста, в этом нет никакой проблемы, но только после того, как я убью вас...
Женщина посмотрела на Ивана призывно и спросила низким голосом:
– Неужели вы нисколько меня не хотите? Я помню ваши руки! А вы? Вы помните мое тело? Тогда... Вечером... В ресторане?..
Она положила одну руку между ног и пальцами начала раздвигать свое влагалище еще шире, словно собираясь засосать туда Ивана...
– Вы помните?.. – шептала она призывно.
Иван облегченно вздохнул. Ничего более повлиявшего бы на его решение она даже и придумать не могла.
Знакомая уже волна отвращения передернула его плечи и заставила указательный палец правой руки нажать на курок. Он не целился, но пуля вошла между ее пальцев прямо в красное влажное отверстие, которое она так старательно демонстрировала Ивану.
Он успел заметить выражение ненависти и презрения на ее лице, прежде чем вторая пуля пробила ее высокий лоб без единой морщины...
Больше Иван на нее не смотрел. Елена Вольдемаровна Хофман перестала его интересовать, словно ее не было вовсе. Зато Иван вспомнил про хлыща, который все еще барабанил в дверь, но уже как-то редко и безнадежно... Замерз, наверное, бедолага!
«Хорошо, что напомнил о себе, – подумал Иван. – Я же обещал покойнице...»
Он тихо подошел к двери и резко ее распахнул. Первое, что он увидел, была покрасневшая от ударов задница, которой хлыщ редко, но увесисто ударял в дверь. Он качнулся в очередной раз и ввалился спиной в коридор. Иван расслышал, как за дверью в квартиру напротив раздался приглушенный смех, словно кто-то зажимал рот рукой...
Парамонов вскочил и хотел с размаху ударить Ивана по голове каким-то сапогом, подобранным им на полу. Но Иван присел и высокий Парамонов шлепнул сапогом по стене. Больше ему резвиться Иван не позволил. Сильно стукнув его локтем по почкам, он посмотрел, как медленно оседает тот на пол и сказал:
– Вызывай Кота. У меня есть поручение, которое касается его...
Иван сунул ему в руки сотовой телефон, подобранный на полу возле кровати и продемонстрировал пистолет, нацеленный Парамонову в живот...
Хлыщ набрал номер.
– Кот, – сказал он хриплым голосом. – Приезжай за деньгами. Тут ждет тебя один... Один человек. Какое-то поручение к тебе имеет... Да нет, серьезный человек, я этот вопрос не решу. Сам приезжай...
– Молодец, сказал ему Иван. – но больше ты мне не нужен... Вставай, иди в ванну. Я тебя сейчас буду убивать согласно предсмертной воле Елены Вольдемаровны Хофман, только что скончавшейся...
Парамонов смотрел на него растерянно и не вставал с пола...
– Как ты сказал? – переспросил он. – Повтори! Ленка умерла?
– Да! – подтвердил Иван. – Я ее только что застрелил. Перед смертью она просила застрелить тебя, что я сейчас и сделаю. Не могу же я отказать женщине... Да еще – в последнем желании!
Парамонов зарычал и попытался вскочить на ноги, но Иван ударом ноги в грудь снова повалил его на пол у входной двери.
– Я любил эту суку! – кричал Парамонов. – Она еблась, как кошка! Что ты наделал! Я не хочу, чтобы она умирала! Я ее люблю!
– Тогда у тебя остался один выход – умереть! Так поступали все влюбленные! – сказал ему Иван и выстрелил Парамонову в грудь, под левый сосок.
Тот некоторое время поскреб руками половик у двери и затих...
Иван сходил на кухню за своими пакетами и, перешагнув через труп Парамонова, вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.
Он уже собрался спуститься в метро, как вдруг вспомнил, что остался еще Кот, которому звонил Парамонов и которого тоже предлагала убить Хофман.
«Ай-яй-яй, – сказал себе Иван. – Какой ты стал забывчивый. Сначала дело, пустяки – потом... С этим Котом надо разобраться».
Однако вновь подниматься в квартиру, где лежали два трупа, ему было лень и он решил подождать Кота у входа во двор. Другого пути не было и тот обязательно должен будет пройти мимо Ивана.
Иван оглянулся по сторонам, но ни одной лавочки поблизости не было видно. Ему пришлось присесть на бордюрный камень и пристроить рядом свои пакеты. Он обратил внимание, что пачка сливочного масла приняла бесформенный вид, наверное, масло порядком растаяло...
«Вот, тоже мне, сходил в магазин, – улыбнулся Иван. – Где же этот Кот проклятый? Сколько мне тут загорать, поджидая его?»
– Дяденька! – подошел к нему мальчуган лет четырех и сел рядом с Иваном на бордюрный камень. – А ты в войну умеешь играть?
– Умею! – серьезно кивнул ему Иван. – В войну я всегда очень хорошо играю. Всегда выигрываю. С кем бы ни играл. Неинтересно даже становится...
– Врешь! – убежденно сказал мальчуган. – У Васьки никто не выиграет. У него знаешь какой автомат? Как настоящий... Как начнет тарахтеть! А потом кричит: «Ты убитый! Слышал, как я стрелял?»
– А ты скажи ему: «Нет, не слышал!»
– Да-а! – протянул мальчишка. – А он знаешь, как по шее бьет!
– По шее и ты можешь научится бить, – рассудительно сказал Иван. – Убивать других легко научиться. Труднее научиться оставаться в живых...
– Опять врешь! – не согласился мальчишка. —Убивать труднее! Особенно больших!
– Нет ничего в этом трудного, – сказал ему Иван, заметив что к тротуару подъехал красный «мерседес» и из него вылез маленький плотный человек в такой же черной куртке, как у Парамонова. – Хочешь, я тебе это прямо сейчас докажу?
Мальчишки кивнул головой.
– Вон видишь, дядька идет. Он большой?
Пацан опять кивнул.
– Теперь смотри! – сказал Иван, и в руке его появился пистолет.
– Ого! – сказал мальчишка. – Как настоящий! Дай поиграть?
– Погоди-ка, – сказал Иван отодвигая пацана немного в сторону так, чтобы он не находился на одной линии между ним и Котом.
Подождав, когда Кот поравняется с ним, Иван коротко крикнул:
– Кот!
Тот подскочил и через мгновение уже отпрыгнул в сторону ворот. Еще мгновение, и он скрылся бы за углом, но этого мгновения Иван ему не дал. Пистолет в его руке вздрогнул и коротко рявкнул. Кот споткнулся и врезавшись головой в ворота, остался лежать неподвижно.
Пацан с уважением посмотрел на Ивана.
– Ну, видел? – спросил тот. – А ты говоришь – трудно!
Он поднялся и подхватил свои пакеты. Потом протянул руку пацану.
– Ну, прощай, мне пора. А Ваське так и скажи! Не слышу, как твой автомат стреляет и все тут! Пусть этот Васька утрется!
Иван спокойно направился к метро, хотя люди перед ним шарахались в стороны. Но он не обращал на них внимания. Он спустился по эскалатору и поспешил к вагону, остановившемуся рядом с ним.
Все вокруг него спешили. На Ивана перестали обращать внимание. Он затерялся в толпе москвичей, направлявшихся к центру столицы...

Глава десятая

Приехав домой и загрузив продукты в холодильник, Иван разлегся было перед телевизором, но ощутил вдруг легкое беспокойство, словно забыл сделать что-то важное и занимался весь день ничего не значащими пустяками.
«Я же так и не позвонил Никитину! —сообразил он наконец. – И чего это я связался с этой Хофман, с этой старой растрепанной мочалкой? меня же спокойно могли замести, когда я сидел у ее дома и ждал Кота! И потом тоже – в метро. Со мной творится что-то странное. Я забываю главное, а занимаюсь пустяками... Никитин! Вот что сейчас главное! Нужно срочно ему звонить...»
Иван снова вышел из дома, и отправился на Павелецкий вокзал. Он давно пришел к убеждению, что самое лучшее – звонить из телефонов-автоматов, если хочешь, чтобы тебя не засекли. Нужно только разговаривать коротко и по существу, не более трех минут. за три минуты эти олухи из ФСБ ни за что не развернут свои жирные задницы, и не успеют его накрыть.
Он набрал знакомый номер дежурного по главному управлению ФСБ и был очень удивлен, когда услышал голос Никитина, едва назвал его фамилию дежурному офицеру управления, снявшему трубку.
– Иван? – спросил Никитин. – Я давно уже жду твоего звонка.
– А чего ты ждешь от этого звонка, генерал? —спросил Иван.
Никитин рассмеялся.
– Чего может ждать старый человек, жизнь которого практически закончилась? – спросил он и сам ответил. – Только своих кредиторов. Тех, кому должен и тех, кто должен ему! Я привык платить по долгам, Ваня, и не люблю, когда остаются должны мне...
– Я вижу, у нас с тобой разные мнения, Никитин, по вопросу, кто кому должен и сколько, – сказал Иван. – Я хотел бы обсудить с тобой этот вопрос, но только – в личной беседе.
– А вот тут наши с тобой мнения совпадают! – опять рассмеялся Никитин. – У нас есть, оказывается, еще возможность договориться!
– Там видно будет, – неопределенно сказал в ответ Иван. – Смотря о чем ты собираешься со мной договариваться, генерал. У тебя есть предложения, где нам лучше встретиться? Так, чтобы никто не помешал нашему конфиденциальному разговору?
– Я мог бы предложить одно место, – осторожно сказал Никитин. – Не знаю, правда, понравится ли оно тебе... Десятиэтажное здание на Туполевской набережной, почти напротив Курского вокзала, чуть выше по течению Яузы, ближе к Елизаветинскому переулку. Да ты, собственно, сам сообразишь тут же, о чем идет речь, как только увидишь своими глазами... Какой этаж тебя устроит? Выбирай.
– Хорошо, – сказал Иван, секунду подумав. – Люблю последнее время смотреть на Москву свысока! Давай – на крыше. Только сразу предупреждаю – никаких сюрпризов. Приходишь один, без конвоя. Я проверю не поленюсь. Обманешь – твоим же ребятам хуже будет... И на хвост мне никого не надо сажать, только беготня лишняя, и свое время не трать, и мое уважай.
– Ладно, Ваня! Ладно! – заторопился Никитин. – Конечно, без конвоя, о чем разговор! но у меня есть встречное предложение. Встречаемся один на один и – без оружия... С голыми, так сказать, руками. Согласен?
«Без оружия? – подумал Иван. – Он что, спятил? Со мной идет на встречу – без оружия? Чудеса! Это что-то вроде самоубийства?»
– Идет! – ответил Иван. – на хрен оно мне сдалось против тебя, Никитин. Ты же знаешь, я тебя и голыми руками на части разорву...
– Знаю, Ваня, знаю. Не пугай меня. Я пуганый с детства...
– Ладно, как хочешь, – сказал Иван, взглянув на часы, три минуты разговора заканчивались, а звонить еще раз с другого телефона они не хотел. – Встречаемся через три часа на крыше твоей десятиэтажки. Все!
И повесив трубку, не спеша огляделся по сторонам. Все было спокойно. Иван облегченно вздохнул и поспешил к выходу из вокзала. Нужно было еще подготовиться к встрече с генералом.
Герасимов слышал весь разговор генерала Никитина с Иваном по параллельному телефону, сидя рядом с генералом в его кабинете.
Едва Иван положил трубку, Герасимов бросил взгляд на Никитина и, уловив движение его бровей, сорвался с места. Он торопился лично отправиться на Туполевскую набережную, чтобы самому положить оружие в тайник на крыше, который был уже готов.
На всякий случай, его ребята устроили тайники на каждом этаже, чтобы Иван мог свободно выбирать и ничего не заподозрил. А то ведь, генерал мог неожиданно передумать и отправить вкладывать оружие в тайник того же Коробова, а Генке приказать бы остаться, чтобы обсудить еще раз детали операции. тогда весь хитрый план Герасимова летел к чертовой матери.
Но генерал только грустно посмотрел ему вслед и промолчал.
Генка мчался на служебной машине к туполевской набережной и душа его пела от счастья. Наступают последние мгновения его подневольной службы. Еще три часа и события примут необратимый характер. Генка не сомневался в своем успехе, Его личный ангел-хранитель, если, конечно, таковой у него существовал, уверенно вел его к новой ступени в его карьере...
Он поднялся на крышу пустующего здания, которое еще совсем недавно было жилым домом и здесь рождались, развивались и заканчивались многочисленные житейские драмы, которыми полна частная московская жизнь. Кто-то кого-то любил, кто-то кого-то предавал, кто-то кого-то сживал со света... Прямо, как Генка сейчас. А теперь здесь произойдет и последняя драма, которую увидит это предназначенное к уничтожению старое здание...
Он примерился уже к двум трубам на крыше, но ни у одной из них не было подходящей дыры, куда бы можно было сунуть пистолет. Генка занервничал. До назначенного часа встречи оставалось уже только два с половиной часа, а кто его знает, когда этому Ивану Марьеву придет в голову сюда забраться. Может быть он и сейчас уже здесь?
Генка испуганно оглянулся по сторонам, но везде была только пустынная крыша, сделанная с небольшим наклоном для ската воды, а над ней – ясное и чистое московское небо, которое было свидетелем и не таких еще драм и трагедий этого города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23