.. Скрип-скрип, хрусть-хрусть. Что-то не то, что-то не так...
Вот уже полчаса, как все разъехались. Сначала Кейн с девочкой. И я знаю, какое решение он завтра примет. Впрочем, как и сам Мо, и его тетушка, которую я лично проводил к такси, попутно полюбовавшись на довольное выражение ее холеного лица. Все-таки я был о ней лучшего мнения.
Собрался, было и сам отправиться на заслуженный отдых, достал комм... и передумал. Навалилась какая-то усталость, едва ли объяснимая одной только беготней последних дней и недосыпом предыдущей ночи. Я буквально вполз в кафе, собирающееся закрываться, — впрочем, добрые официантки выгонять меня не стали. Вернулся за столик, казалось до сих пор хранивший тепло моего тела. Остатки десерта, не доеденного нашим начальством (Эд не оставила от своего ни капельки, чем очень живо мне кое-кого напомнила), уже унесли, и, чтобы оправдать свое засиживание, я заказал новую порцию. Ненавижу мороженое. Всегда не любил, а сейчас оно мне особенно отвратительно. Конечно, не настолько, как на моей исторической родине, но тем не менее...
Из расслабленной задумчивости и спекуляций о природе человеческой извращенности по отношению к пище меня вывел негромкий, вежливый стук по моему столику. Я поднял голову, намереваясь поблагодарить за принесенную ледяную гадость, и ахнул. Даже не от неожиданности, а, скорее, от очередного приступа досады за собственные бестолковые действия. Вот же склеротичный болван! Мало того, что побеспокоил человека, так еще не предупредил о том, что проблема разрешилась и его участие больше не требуется. Теперь зато понятно, кто делает твои усилия напрасными, Амано-кун! Люди, подобные тебе самому. Такие же безалаберные в своем равнодушии к чужим усилиям личности.
— Присаживайтесь. — Я виновато улыбнулся слегка встревоженному полномочному послу Империи, лорду Дору дай Сеймею. — Я вынужден серьезно перед вами покаяться и многое рассказать...
— Хороший ты парень, капитан Сэна, жаль, что не пьешь, — усмехнулся мой визави, изящно пригубив свой коктейль. В котором мороженое и молоко определенно являлись не основными по своим пропорциям ингредиентами.
Я слегка подавился собственным мороженым, поедаемым с несказанными мучениями. На «ты» мы перешли еще раньше, но... Ритуал совместной жратвы, будь он неладен! Проклятые правила приличий, требующие, кстати, и голосовой реакции на реплику собеседника.
— Не люблю.
— А я думал, принципиально. — Лорд поднял бровь.
— Принципиально я не делаю более серьезные вещи. — Я вздохнул. — Не убиваю невинных граждан на улицах, не участвую в оргиях с несовершеннолетними, не ворую... даже сухарики Барбары. Особенно их. А всякие мелочи я не делаю потому, что не нравится. Вкус спирта, в частности.
— Надо же! — восхитился Сеймей. — Никогда не размышлял об этом в подобном ключе. Есть все-таки чему у вас, федиков, поучиться...
— У кого?
На этот раз шансы подавиться стали куда более весомыми.
— Федиков, — с готовностью повторил рыжеволосый лис, даже не пытаясь утаить от меня торжествующие искорки в глазах. — А ты не знал, как мы вас, федератов, сокращаем?
Один-ноль в пользу Империи. «Импы» звучит даже как-то более гордо, устрашающе, что ли. Да уж, уели, так уели, паразиты зубастые!
— Так чем плохо, что я не пью?
Лучше вернуться к более ранней теме. На всякий случай.
— Ну, это не только мое мнение. — Лорд лениво махнул рукой. — Капитан Кейн вон тоже сетовал.
— Обычно сетуют на обратное, — удивился я. — Кстати, чувствую, что сам в скором времени начну переживать за здоровье вышеназванной особы.
— Все настолько плохо? — Посол встревожился. — Ты уверен, что девочку не следует забрать...
На мгновение я задумался. Вот он, дивный шанс избавить моего напарника... нет, не от выбора — таких избавителей у него и так валом. Наоборот, от его отсутствия. Дать свободу решать самому. Если продолжение прежнего образа жизни — один лишь намек мне, и имперец с радостью заберет ребенка у такого аморального чудовища, каким я представлю капитана М. Кейна! Еще и приплатит. Ведь, как выясняется, на самом деле все не столь и страшно. Сеймей готов сам взяться за опекунство: это он мне дал понять недвусмысленно в самом начале нашего разговора. Как только рассказал об успешном возвращении принцессы Элери на родину. Вот какое дело, оказывается, его сюда привело! Впрочем, нечто подобное я и предполагал. А вот про Адвенту, про самое ее существование, он не знал и был, мягко говоря, потрясен. Конечно, я тактично назвал ее младшей сестрой-близнецом принцессы, не коснувшись скользкой темы клонирования. Пока. Хотя выявлять истинных лиц, стоящих за ее, гм, рождением, все равно придется вместе. Если, конечно, наше или их руководство не наложит вето — тогда все станет ясно и без расследования. Но изначально-то история представлялась моему знакомому простым похищением наследницы династии с целью пресечения последней и попытки государственного переворота! А теперь дело донельзя усложнилось новым неизвестным — малышкой Эд. При всем при этом (возвращаю комплимент обратно) Сеймей тоже парень хороший. Потому-то я ему почти все и рассказал. В таком деле, когда даже Барбара, чувствую, играет против нас (или нами, что почти одно и то же), лучше доверять интуиции или ничему вообще. Логика здесь пасует: слишком многое наши «противники» знают, а мы — нет, и можем не узнать никогда.
Так вот, возвращаясь к лорду: если он ее заберет, то девочка будет расти среди собственного народа, в заботе, достатке и покое. Операция по привнесению в ее внешность отличительных от настоящей наследницы трона черт — невысокая плата за это. А что может дать ей мой друг? Из вышеперечисленного ровным счетом ничего. Казалось бы, вопрос проще пареной репы. Один момент: отдать девочку на родину — это внятно и доходчиво объяснить ей, что Морган Кейн на самом деле не ее отец. Остальное — что ее сделали фишкой в игре — объяснять не понадобится, ребенок неглуп. Когда-нибудь все это в любом случае раскроется, но не в столь же восприимчивом возрасте, когда и гораздо менее серьезные вещи способны неузнаваемо искалечить душу! Нет. Я уверен, только это Сеймея и заботит. Я ж говорю, хороший человек. Та же Барбара, наверно, черта с два задается такими вопросами. Да и к детям у импов самое что ни на есть трепетное отношение, не требующее, думаю, объяснений.
А еще (и об этом думаем мы оба, это уж точно) неизвестно, не привязался ли к ней Морган. Без собственного ведома, разумеется. За два коротких дня.
И последнее. То, о чем уже беспокоюсь только я, едва ли имп настолько знаком с переживаниями моего друга. Не окажется ли так, что Эд — явная обуза на настоящий момент времени — в будущем станет ему дорога по-настоящему? Ведь пройдет от силы год-другой, и он жизни без нее представлять не будет. Я чувствую, я знаю, что так и окажется. Если мы не отнимем ее сейчас...
— Не знаю, — честно признался я. О чем он там спрашивал? Ага, можно ли доверять ребенка родителю, злоупотребляющему спиртным. — Хочешь, съездим, посмотришь сам?
— В такой час? — усомнился Сеймей.
— Час ночи, детское время, — возразил я. — Девочка, разумеется, спит, а вот счастливый отец — едва ли. Через двадцать минут убедимся, что все в порядке, и раскланяемся.
— Все еще волнуешься? Ну так поехали! — Мы быстро расплатились и сели в посольский кар. В течение всей быстрой езды в кабине царило молчание. Лорд опасно близко подобрался к моим мотивам. Да, я тревожусь. Переживаю за своего напарника и друга, который может принять решение (неважно, верное или нет, поддержу я это решение или в глубине души не одобрю) исходя из недостатка данных. Возьмется нести камень на гору, думая, что больше некому. Нет, не так! Не зная, что у кого-то есть повозка. Или даже катапульта.
А еще, если совсем уж честно... Я сам не понимаю, почему волнуюсь. Сердце не на месте. Будто бы история вовсе и не закончилась.

Ул. Строителей, дом 12, после полуночи.
«Дежавю», — подумал я, затормозив перед мерцающей щелью двери квартиры номер 13. Придержав Сеймея за рукав, я оттащил его на лестничную клетку. Какая удача, что лифта нет, а при подъеме по ступенькам мы не разговаривали! Через полминуты объединенная имперско-федеральная опергруппа приступила к действиям.
Поднимаясь по водосточной трубе (что казалось таким простым делом в прошлый раз, в канун Рождества, но теперь-то следовало двигаться и быстро, и бесшумно), я старался сосредоточиться на своем, так сказать, восхождении, но мысли лезли в голову всякие. Во-первых, не напрасно ли я впутал в дело полномочного представителя, в сущности, враждебной расы, пусть даже очень милого и дружелюбного? Не окажется ли у приоткрытой двери какое-нибудь банальное объяснение? Может, я снова барахтаюсь и пытаюсь плыть к берегу там, где и воды-то по пояс? Если Морган просто забыл прикрыть дверь, утомленный событиями сегодняшнего дня, то-то удивится, бедняга. Ладно уж, на этот случай, так и быть, выдам экспромтом какую-нибудь серенаду. Правда, по правилам они поются где-то под окном, а не у самой форточки. Хотя нет, и у форточки тоже. Но исключительно котами и не раньше чем через месяц. А еще Сеймей. Надеюсь, он догадается мне подыграть в случае чего.
Развлекая себя подобными мыслями, я примостился на край длинного карниза (да здравствуют доблестные строители с одноименной улицы!), на радость упомянутым выше котам опоясывающего все окна этажа по периметру, и осторожно переместился к окну кухни моего друга. Свет все горел. Впрочем, он горел, еще когда наш водитель парковался. Думал, на чай напросимся. Ан нет, какой уж там чай!
Сначала я чуть не сполз по трубе вниз — скромно и стремительно. Все-таки подглядывать за таким, гм, процессом как-то нетактично. Да-да, серенада была бы как нельзя кстати! А притворялся-то как! Ах, я неудачник, меня женщины не любят... Еще как любят! Вы только посмотрите, как они его любят!
Тут до моего обалдевшего мозга достучалась первая тревожная мысль. За телом пассии Моргана (ишь какая страстная: аж на пол повалила, прям на кухне) я не мог разглядеть лица моего друга, но... что-то в его движениях навело меня на решение вниз пока не прыгать. Какие-то они у него слишком дерганые. Руки... стоп! Мой товарищ раздет или почти раздет, а вот его дама одета полностью. А ведь должно быть наоборот! Да и кухня Мо не вдохновляет к подобному времяпрепровождению, если я вообще что-то понимаю в женщинах. В любом случае я увидел через коридор медленно приоткрывающуюся входную дверь, снова вспомнил про импа и понял, что сейчас чей-то кайф все равно будет безжалостно прерван. Лишь бы не моего напарника. Видят ками, на этот раз он меня не простит!
Женщина — хорошо сложенная незнакомая блондинка — полностью увлеклась... чем бы там она ни была увлечена. Постороннего она заметила, лишь, когда он почти миновал коридор. И похоже, с его стороны ситуация рисовалась совсем иначе, нежели с моей, раз он решился на вторжение. А вот преимуществом внезапности мой временный напарник, увы, распорядился на редкость неумело. «Не подходи!» — чуть не вскрикнул я, увидев, что этот болван делает еще один неосторожный шаг в сторону слабо барахтающегося Моргана и блондинки. Разглядеть бы еще, чем она там размахивает... маленькое, металлически-пластиковое — это может быть что угодно, от скальпеля до взрывного устройства. Я весь сжался на своем насесте, набираясь импульса для выбивания окна вовнутрь. На поле боя (а был именно бой, теперь я был уверен в этом на все сто) как раз произошла замена. Женщина оставила в покое вяло сопротивляющееся тело моего друга и переключилась на гостя, как и было запланировано. Нами. Что мы не учли, так это, что Сеймей, во-первых, подошел слишком близко, а во-вторых, не силен в рукопашном бое. То есть вообще. Оружие посла тотчас же покатилось под ноги сцепившейся парочке. Блондинка, ловкая, как кошка, вновь оказалась сверху... этот момент я и подгадал, чтобы одним ударом вышибить стекло. А вот не надо выбирать одну и ту же позицию с двоими партнерами, вот! Вела бы себя поскромнее, глядишь, меньше бы осколков досталось. Оглушенная и дезориентированная, она так и осталась лежать на полу, после того как Сеймей стряхнул ее тело со своего и отполз в сторону. Инъектор бы забрал, что ли. Всему учить надо...
— Шприц, пожалуйста.
Она зашевелилась и подняла голову.
— Шприц, — повторил я. — Давайте его сюда, миссис Корт. Хватит.
Уж насколько я трепетно отношусь к прекрасному полу, но, будь в инъекторе не снотворное, свернул бы гражданке шею, честное слово! Хорошо, хоть до Эд эта бестия не добралась. Потому что то, что для человека транквилизатор, пускай и мощный, для импа... даже думать не хочу.
И все же ай да молодцы мы с Сеймеем! Как чувствовали! Тот, конечно, слегка обомлел, увидев весьма даже живой труп супруги известного в Империи дипломата Федерации, но парень ведь и не оперативник, чтобы требовать от него невозможного. Простой имперский лорд...
— Что ты там бормочешь?
Кажется, мой напарник приходит в себя. И кажется, ему не совсем радостно пробуждаться на собственном диване после действия неизвестного мне препарата, да еще и в компании вашего покорного слуги, примостившегося на кресле напротив с оружием в руках. Да, у меня паранойя, и я этим горжусь! Хотя дверь за Сеймеем и запер.
— Я что, уже в аду?
Тут до меня дошло, что, довольный собой, и впрямь мурлычу какой-то пупсовый мотивчик. Про любофф.
Ну да, он вертелся в голове еще тогда, когда я взбирался к окнам своего друга. Фиг отвяжется теперь. Вообще, какая жалость, что я не влетел сквозь стекло с песней на устах! Леди Корт тогда сама слезно молила бы нас отвести ее в тихое, спокойное место, где ее оградят надежными решетками от таких, как мы!
— Ты в раю, друг мой! — торжественно провозгласил я. — Иначе что бы я здесь делал?
— Вот это меня и настораживает, — проворчал Мо, приподнимаясь на локтях. — Где Эд?
— Мате... отцовский инстинкт уже фунциклирует, — протянул я. — Спит дите. Барбара для надежности забрала ее к себе. На эту ночь.
— Что, и она здесь была?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47