https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/steklyannye/
Получив легкий толчок лезвием ножа, Никита уяснил и направление, в котором ему надлежало двигаться, — прямиком к джипу. Он прошел еще несколько шагов, дверца автомобиля призывно распахнулась. Никита наклонился, чтобы разглядеть того, кто открыл дверцу, но тут же получил сильный удар в спину и влетел в салон, коленями ударившись о подножки, а лбом о ствол пистолета, за рукоять которого держался сидевший на заднем сиденье Тампакс.
— Йоп-с, — только и выговорил Никита.
Снова хлопнула дверца. Никита за своей спиной услышал чье-то дыхание, а потом голос:
— Сидел, понимаешь, в баре и бухал. Я его только перышком щекотнул и привел, как барана на привязи. Оружия у него нет, я обыскал.
«А это мой конвоир», — догадался Никита.
— Привет, — широко улыбнулся Тампакс, убрал пистолет и немного отодвинулся назад, чтобы удобнее было Никиту рассматривать.
— А ты приоделся, — проговорил Тампакс. — Серьезно выглядишь. На мои бабки?
Никита кивнул. Он осторожно повернулся назад, чтобы увидеть наконец-то того, кто приволок его в эту машину. Рядом с ним на заднем сиденье сидел худой костистый человек, бритый наголо, с лицом словно до крайности истощенным и узкими, как у монголоида, недобрыми глазами.
— Это Бурят, — представил Тампакс Никите его недавнего конвоира. — Ловко он тебя выцепил из кабака? Никто ничего и не заметил.
— Да, — сказал Никита. — Ловко.
Тампакс покрутил головой, будто ответ Никиты его удивил, и скомандовал шоферу:
— Поехали.
Машина тронулась. Несколько минут ехали в полной тишине. Тампакс беззастенчиво разглядывал Никиту, а Никита старался на Тампакса не смотреть, как-то неловко было. Бурят равнодушно глядел в окошко на проплывающие мимо огни вечернего города. Ехать втроем на заднем сиденье было очень неудобно. Да и осознание того, что у сидящего справа в кармане пистолет, а у сидящего слева по меньшей мере нож, оптимизма Никите не прибавляло.
— Ну рассказывай, — проговорил неожиданно Тампакс.
— Что? — встрепенулся Никита.
— О себе, — кратко пояснил Тампакс. — Понимаешь, когда мы с тобой познакомились, я думал, что тебя Андреев прислал. А выяснилось, что Андреев о тебе и слыхом не слыхивал. Выходит, ты сам по себе. Кстати, как ты проник в мою сауну? Там же везде охрана и халдеи.
— Да так, — пожал плечами Никита. — Бежал, бежал и…
— Бежал? Убегал, что ли, от кого?
— Ага.
— От ментов?
— Ага, — сказал снова Никита, решив, что незачем пересказывать Тампаксу все подробности той ужасной погони, в результате которой Никита и оказался в злосчастной сауне.
— Так, постой, — нахмурился Тампакс. — Ты что, случайно ко мне попал?
— Ага.
— Валить его надо, — подал голос Бурят. — Я же говорил — фраер какой-то залетный. А ты, Тампакс, совсем хватку потерял. Левого мужика баблом загрузил, да еще и информацию выдал такую, что… Какой он киллер? Он даже и не похож на киллера. Обычный гастролер. Беспределыцик к тому же. Ты зачем, гад, банк грабанул? Он на нашей территории — банк! Мы — его крыша. А ты взял и влез. Главное — у тебя же бабки были! Чего ты пакостишь-то?
— Да я случайно, — ляпнул Никита первое, что пришло ему в голову. — Мне размяться надо было. А как вы так быстро узнали про…
— Размяться? — удивился Тампакс. — Странный ты парень. А про ограбление мы узнали, потому что девка-кассирша успела ногой кнопку сигнализации ткнуть. А сигнал не в ментовку пошел, а ко мне, в ту же сауну. Банк, который ты грабанул, — наш банк. Мы его и охраняем сами. Ну ладно. И так ты уже знаешь слишком много. Говори, кто ты и откуда?
— И с кем банк брал? — вставил Бурят. — Девка сказала что вас там двое было.
Никита промолчал. Конечно, ему было страшно, так как он понимал, что беззащитен перед двумя вооруженными людьми, но и выдавать своего нового приятеля, бывшего священнослужителя, тоже не хотелось.
— Значит, друзей не выдаем, — перехватил нить разговора Тампакс, — значит, мы честные парни. Та-ак. Бурят!
— Слушаюсь! — откликнулся Бурят и достал из кармана десантный нож, размером и формой напоминающий кавалерийскую шашку.
— Банк грабил вместе с отцом Пафнутием, — поспешно проговорил Никита. — Он же — батюшка Вася.
Бурят переглянулся с Тампаксом и спрятал нож.
— Дальше, — потребовал Тампакс.
— Что дальше?
— Пацанов, с которыми дружбу водишь, называй, — пояснил Тампакс.
Никита припомнил тот момент, когда он, сидя в баре, пытался путем размышлений и умозаключений выяснить, кто же он на самом деле — бандит или нет. Кажется, тогда какие-то кликухи всплывали в его памяти.
— Пушкин, — неуверенно проговорил Никита. — Гоголь и Бестужев-Марлинский.
— Оба-на, — сказал Тампакс, — не знаю таких.
— А я вроде бы слышал где-то что-то, — сказал Бурят. — Но точно не помню. Врать не буду.
— Ага, — утвердился в своем мнении Тампакс, — значит, я правильно угадал, что ты и твоя бригада — не местные.
— Не местные, — не стал спорить Никита.
— Да-а-а, — с деланным сожалением вздохнул Бурят. — Все-таки придется фраера мочить. Бабки закрысил, информацию, которую не должен был получать, получил. Да еще и наш банк грабанул. Ты как считаешь, Тампакс? Вообще-то и твоя вина есть в том, что банк грабанули, тебе сразу надо было раскусить этого проныру, а ты… А он тебя обманул. Ловкий.
Тампакс задумался. А Никиту вдруг осенило.
«Вот выход! — мелькнуло в его голове. — Тампаксу валить меня невыгодно. Если он меня замочит, то тем самым признается в своей несостоятельности тем, кто стоит выше него. Если мне удастся убедить честную компанию, что я и на самом деле киллер и могу провернуть дело, на которое меня подписали по ошибке, то тогда я скорее всего выживу».
— Постойте! — стараясь говорить как можно развязнее, чтобы не выдать предательскую голосовую дрожь, начал Никита. — Обмана никакого не было. Про банк я не знал, не знал, что он ваш. Думал, государственный. Да и грабанул я его только потому, что хотел немного размяться перед трудным делом, за которое вы мне аванс уже выдали.
Бурят усмехнулся.
— Ты хочешь сказать, что не стырил бабки, а намерен был их отрабатывать? — поинтересовался он. — Намерен был Полуцутикова замочить, как договаривался с Тампаксом?
— Точно! — кивнул Никита. — Я и не думал вас обманывать, братва. Бабки, которые я из банка взял, у меня в кармане. Я только немного потратить успел. Да и аванс еще не весь ушел. Аванс я могу вернуть в качестве моральной компенсации за банк. Идет?
Тампакс посмотрел на Бурята, а Бурят посмотрел на Тампакса.
— Вообще-то может быть, что он и правду говорит, — сказал Тампакс, — только как проверить?
— Хрен его знает, — ответил Бурят, задумчиво потирая острый подбородок.
— А и проверять нечего, — пожал плечами Никита. — Мое слово верное: раз я сказал, значит, так и будет.
— Так какого же черта ты плел мне тогда, что от Андреева? — воскликнул Тампакс. — Когда я тебя спрашивал?
— Чтобы заказ мне перепал, — без колебаний ответил Никита. — Когда фарт в рожу прет, можно и соврать немного. Нет, — снова заторопился он. — Бабки, еще раз говорю, я тырить не собирался. Собирался отрабатывать.
— Ну, — проговорил Тампакс, — как считаешь, Бурят, что нам с ним делать?
— Не знаю пока, — сказал Бурят. — Сам понимаешь, я такие вопросы не решаю. Да и ты тоже. С братвой надо посоветоваться.
Никита повернулся, чтобы посмотреть на Бурята, и вдруг вздрогнул. За тонированным стеклом автомобиля, где он находился, медленно проплыл, обгоняя, черный джип, как две капли воды похожий на тот, из которого выскочили двое в темных костюмах. Никита вжался в сиденье.
«Уж лучше эти бандиты, — подумал он, — чем агенты ФСБ. Да еще такие агенты, которые грузовики голыми руками переворачивают».
Черный джип исчез из поля зрения. Никита вздохнул свободнее.
— Ладно, — услышал он голос Тампакса. — Делаем так. Везем этого фраера пока к нам в подвал, запираем его там, а сами малый сходняк собираем. Ну, чисто посоветоваться. Эй, как тебя, Никита! Можешь назвать пацанов, которые и тебя знают, и чтобы мы их знали? Чтобы они, значит, за тебя слово замолвили?
— Нет, — быстро ответил Никита. — Я предпочитаю ни перед кем не светиться. Ремесло киллера, оно это… секретно должно быть. Только проверенные люди обо мне знают. Да только они вам, как я понял, незнакомы.
— Вообще-то правильно, — к радости Никиты проговорил Тампакс. — Чем больше ушей, тем хуже. А зачем ты тогда банк грабил, если ты профессиональный киллер? Киллеру не своим делом заниматься — западло.
— Я же говорю, размяться хотел. Не для выгоды, а просто чтобы кровь быстрее побежала в жилах.
Бурят неопределенно хмыкнул.
— Приехали, — долетел глухой голос с переднего сиденья.
Никита огляделся. Автомобиль остановился в каком-то грязном заднем дворе. Баки с мусором, ободранные кусты, кирпичная стена да обшарпанные ступени, ведущие по стене вниз.
«В подвал, — сглотнув, подумал Никита. — Тот самый подвал, где меня запрут, пока моя судьба решаться будет. Интересно, из этого подвала можно убежать?»
Глава 9
Вы не спрашивайте, друзья,
Можно ли две жизни прожить,
Можно ли прожить хоть одну,
Чтоб никогда не тужить?
Лучше вы спросите, друзья,
Кто, злосчастный, в ханском плену
За пятью замками сидит,
Девятью цепями гремит,
Ничего не ест и не пьет,
Взор вперяет в камень-гранит,
Указательный перст грызет…
А. Тарковский
Что это Антон до сих пор не приехал? — проворчал господин Полуцутиков, взглянул на часы и повернул шишечку на светильнике. Электричество вспыхнуло ярче, так, что небольшое пространство четырехугольного VIP-кабинета ресторана «THE BEST OFF» теперь представляло собой правильной формы куб ослепительного белого света, в котором колыхались две темные фигуры: маленькая — самого господина Полуцутикова — и большая, округлая — иностранного инвестора Фила Мак-Фила.
— Задержался Антон, — объяснил Фил Мак-Фил, надевая на себя поверх отутюженного смокинга белый передничек с рюшками.
— Что-то он надолго задерживается, — сказал господин Полуцутиков. — И не звонит.
Он вытащил из кармана мобильник, взглянул на дисплей, поджал губы, покачав головой.
— Задержался, — снова сказал инвестор, — пожалуйста, Гарик, давайте продолжим урок.
— Ладно, — вздохнул господин Полуцутиков, — давай продолжим. Надевай передни… А, ты уже надел. Значит, так. Ты — продавщица. Я — покупатель. То есть не это… А универсальная модель покупателя, который умеет правильно себя вести в русских магазинах. Понял?
Фил кивнул.
— Поехали, — скомандовал Полуцутиков. — Ситуация номер двенадцать. Дано — семнадцать рублей десять копеек. Задача — приобрести бутылку портвейна стоимостью восемнадцать рублей. Что нужно сделать?
— Доложить еще девяносто копеек, — не колеблясь ответил Фил.
— Дано — семнадцать рублей десять копеек, — напомнил Полуцутиков.
— Но ведь бутылка — восемнадцать рублей стоит.
— Дано!!! — крикнул Полуцутиков. — Семнадцать и десять! Больше денег нет! Понимаешь? Соль задания в том, что нет этих самых девяноста копеек! Понял?
Фил надолго задумался. Полуцутикову, который нетерпеливо смотрел на него, почудилось, будто слышно, как в тишине кабинета натужно скрипят иностранные мозги. Наконец инвестор с грехом пополам представил себе, что он попал в такую ситуацию, когда у него нет девяноста копеек и неоткуда их достать.
— Понял, — сказал Фил Мак-Фил.
— Тогда начали, — вздохнул господин Полуцутиков, украдкой снова глянув на часы. — Я — покупатель. Я вхожу в магазин. А ты встань вот сюда. Вот сюда, говорю, за стол. Как будто это прилавок.
Произнеся эти слова, Полуцутиков отбежал к двери, остановился, наклонил голову, сконструировал сладчайшую улыбку и на полусогнутых ногах просеменил к столу-«прилавку».
— Добрый день, — сюсюкнул Полуцутиков.
— Добрый день, — широко улыбнувшись белозубой американской улыбкой, поздоровался в ответ Фил.
— Не так! — рявкнул Полуцутиков. — Продавщицы не улыбаются! То есть улыбаются, но не тем, у которых девяносто копеек не хватает.
— А откуда она узнает, что у меня девяносто копеек не хватает? — удивился Фил.
Господин Полуцутиков хмыкнул и отмахнулся обеими руками, как отмахиваются обычно люди, отчаявшиеся что-то кому-то объяснить.
— Идем дальше, — сказал он. — Вот я подхожу.
— Покупайте портве-ейн! — неожиданно запел инвестор. — Очень хороший — восемнадцать рублей.
— Не так! — снова рявкнул господин Полуцутиков. — Прекрати самодеятельность! Что мы на самом деле ерундой занимаемся? — Он опять посмотрел на часы. — Вот Антон все не едет. Что-то у меня нехорошее предчувствие.
— А что такое самодеятельность?
— Не важно. Ты меня упросил, чтобы я тебе помог понять загадочную русскую душу. Я тебе помогаю. Поэтому будь добр, слушайся меня во всем. Хорошо?
— Хорошо, — ответил Фил. — Все-таки мне хотелось бы знать, что такое самодеятельность.
— Не важно. Все равно не поймешь. Я и сам не до конца понимаю. Стой молча и хмурься. Смотри на меня так, как будто… как будто я тебе денег должен.
Это Фил Мак-Фил понял сразу и, нахмурившись, склонил голову, укоризненно глядя на Полуцутикова.
— Отлично! Итак, я вошел в магазин.
Господин Полуцутиков согнулся в три погибели, глупо захихикал и спросил, тыкнув пальцем в чистую поверхность стола:
— А хлеб у вас свежий?
— Какой хлеб? — не понял инвестор.
— Отвечай — свежий.
— Хлеб — свежий.
— А вот эта булочка — свежая?
— Свежая, — с готовностью кивнул инвестор. — Очень свежая.
— А кефир у вас есть?
— Есть! — вошел во вкус Фил Мак-Фил. — Пятнадцать сортов с фруктовыми добавками, еще с шоколадом и с ванилью.
— А почем?
— Кефир? Э-э… восемнадцать рублей.
— Будьте добры.
— Пожалуйста, — сказал Фил Мак-Фил, подвигая к «покупателю» несуществующий пакетик с кефиром.
— Спасибо, — прохихикал Полуцутиков. — Ой, я забыл. Мне кефир противопоказан. Возьмите его обратно. Дайте мне лучше бутылку портвейна, он тоже восемнадцать рублей стоит.
— Пожалуйста. — Инвестор произвел на поверхности стола хитроумные манипуляции, долженствующие обозначать перемену товаров.
— Спасибо, — сказал Полуцутиков, «сунул» воображаемую бутылку за пазуху и повернулся, чтобы уходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Йоп-с, — только и выговорил Никита.
Снова хлопнула дверца. Никита за своей спиной услышал чье-то дыхание, а потом голос:
— Сидел, понимаешь, в баре и бухал. Я его только перышком щекотнул и привел, как барана на привязи. Оружия у него нет, я обыскал.
«А это мой конвоир», — догадался Никита.
— Привет, — широко улыбнулся Тампакс, убрал пистолет и немного отодвинулся назад, чтобы удобнее было Никиту рассматривать.
— А ты приоделся, — проговорил Тампакс. — Серьезно выглядишь. На мои бабки?
Никита кивнул. Он осторожно повернулся назад, чтобы увидеть наконец-то того, кто приволок его в эту машину. Рядом с ним на заднем сиденье сидел худой костистый человек, бритый наголо, с лицом словно до крайности истощенным и узкими, как у монголоида, недобрыми глазами.
— Это Бурят, — представил Тампакс Никите его недавнего конвоира. — Ловко он тебя выцепил из кабака? Никто ничего и не заметил.
— Да, — сказал Никита. — Ловко.
Тампакс покрутил головой, будто ответ Никиты его удивил, и скомандовал шоферу:
— Поехали.
Машина тронулась. Несколько минут ехали в полной тишине. Тампакс беззастенчиво разглядывал Никиту, а Никита старался на Тампакса не смотреть, как-то неловко было. Бурят равнодушно глядел в окошко на проплывающие мимо огни вечернего города. Ехать втроем на заднем сиденье было очень неудобно. Да и осознание того, что у сидящего справа в кармане пистолет, а у сидящего слева по меньшей мере нож, оптимизма Никите не прибавляло.
— Ну рассказывай, — проговорил неожиданно Тампакс.
— Что? — встрепенулся Никита.
— О себе, — кратко пояснил Тампакс. — Понимаешь, когда мы с тобой познакомились, я думал, что тебя Андреев прислал. А выяснилось, что Андреев о тебе и слыхом не слыхивал. Выходит, ты сам по себе. Кстати, как ты проник в мою сауну? Там же везде охрана и халдеи.
— Да так, — пожал плечами Никита. — Бежал, бежал и…
— Бежал? Убегал, что ли, от кого?
— Ага.
— От ментов?
— Ага, — сказал снова Никита, решив, что незачем пересказывать Тампаксу все подробности той ужасной погони, в результате которой Никита и оказался в злосчастной сауне.
— Так, постой, — нахмурился Тампакс. — Ты что, случайно ко мне попал?
— Ага.
— Валить его надо, — подал голос Бурят. — Я же говорил — фраер какой-то залетный. А ты, Тампакс, совсем хватку потерял. Левого мужика баблом загрузил, да еще и информацию выдал такую, что… Какой он киллер? Он даже и не похож на киллера. Обычный гастролер. Беспределыцик к тому же. Ты зачем, гад, банк грабанул? Он на нашей территории — банк! Мы — его крыша. А ты взял и влез. Главное — у тебя же бабки были! Чего ты пакостишь-то?
— Да я случайно, — ляпнул Никита первое, что пришло ему в голову. — Мне размяться надо было. А как вы так быстро узнали про…
— Размяться? — удивился Тампакс. — Странный ты парень. А про ограбление мы узнали, потому что девка-кассирша успела ногой кнопку сигнализации ткнуть. А сигнал не в ментовку пошел, а ко мне, в ту же сауну. Банк, который ты грабанул, — наш банк. Мы его и охраняем сами. Ну ладно. И так ты уже знаешь слишком много. Говори, кто ты и откуда?
— И с кем банк брал? — вставил Бурят. — Девка сказала что вас там двое было.
Никита промолчал. Конечно, ему было страшно, так как он понимал, что беззащитен перед двумя вооруженными людьми, но и выдавать своего нового приятеля, бывшего священнослужителя, тоже не хотелось.
— Значит, друзей не выдаем, — перехватил нить разговора Тампакс, — значит, мы честные парни. Та-ак. Бурят!
— Слушаюсь! — откликнулся Бурят и достал из кармана десантный нож, размером и формой напоминающий кавалерийскую шашку.
— Банк грабил вместе с отцом Пафнутием, — поспешно проговорил Никита. — Он же — батюшка Вася.
Бурят переглянулся с Тампаксом и спрятал нож.
— Дальше, — потребовал Тампакс.
— Что дальше?
— Пацанов, с которыми дружбу водишь, называй, — пояснил Тампакс.
Никита припомнил тот момент, когда он, сидя в баре, пытался путем размышлений и умозаключений выяснить, кто же он на самом деле — бандит или нет. Кажется, тогда какие-то кликухи всплывали в его памяти.
— Пушкин, — неуверенно проговорил Никита. — Гоголь и Бестужев-Марлинский.
— Оба-на, — сказал Тампакс, — не знаю таких.
— А я вроде бы слышал где-то что-то, — сказал Бурят. — Но точно не помню. Врать не буду.
— Ага, — утвердился в своем мнении Тампакс, — значит, я правильно угадал, что ты и твоя бригада — не местные.
— Не местные, — не стал спорить Никита.
— Да-а-а, — с деланным сожалением вздохнул Бурят. — Все-таки придется фраера мочить. Бабки закрысил, информацию, которую не должен был получать, получил. Да еще и наш банк грабанул. Ты как считаешь, Тампакс? Вообще-то и твоя вина есть в том, что банк грабанули, тебе сразу надо было раскусить этого проныру, а ты… А он тебя обманул. Ловкий.
Тампакс задумался. А Никиту вдруг осенило.
«Вот выход! — мелькнуло в его голове. — Тампаксу валить меня невыгодно. Если он меня замочит, то тем самым признается в своей несостоятельности тем, кто стоит выше него. Если мне удастся убедить честную компанию, что я и на самом деле киллер и могу провернуть дело, на которое меня подписали по ошибке, то тогда я скорее всего выживу».
— Постойте! — стараясь говорить как можно развязнее, чтобы не выдать предательскую голосовую дрожь, начал Никита. — Обмана никакого не было. Про банк я не знал, не знал, что он ваш. Думал, государственный. Да и грабанул я его только потому, что хотел немного размяться перед трудным делом, за которое вы мне аванс уже выдали.
Бурят усмехнулся.
— Ты хочешь сказать, что не стырил бабки, а намерен был их отрабатывать? — поинтересовался он. — Намерен был Полуцутикова замочить, как договаривался с Тампаксом?
— Точно! — кивнул Никита. — Я и не думал вас обманывать, братва. Бабки, которые я из банка взял, у меня в кармане. Я только немного потратить успел. Да и аванс еще не весь ушел. Аванс я могу вернуть в качестве моральной компенсации за банк. Идет?
Тампакс посмотрел на Бурята, а Бурят посмотрел на Тампакса.
— Вообще-то может быть, что он и правду говорит, — сказал Тампакс, — только как проверить?
— Хрен его знает, — ответил Бурят, задумчиво потирая острый подбородок.
— А и проверять нечего, — пожал плечами Никита. — Мое слово верное: раз я сказал, значит, так и будет.
— Так какого же черта ты плел мне тогда, что от Андреева? — воскликнул Тампакс. — Когда я тебя спрашивал?
— Чтобы заказ мне перепал, — без колебаний ответил Никита. — Когда фарт в рожу прет, можно и соврать немного. Нет, — снова заторопился он. — Бабки, еще раз говорю, я тырить не собирался. Собирался отрабатывать.
— Ну, — проговорил Тампакс, — как считаешь, Бурят, что нам с ним делать?
— Не знаю пока, — сказал Бурят. — Сам понимаешь, я такие вопросы не решаю. Да и ты тоже. С братвой надо посоветоваться.
Никита повернулся, чтобы посмотреть на Бурята, и вдруг вздрогнул. За тонированным стеклом автомобиля, где он находился, медленно проплыл, обгоняя, черный джип, как две капли воды похожий на тот, из которого выскочили двое в темных костюмах. Никита вжался в сиденье.
«Уж лучше эти бандиты, — подумал он, — чем агенты ФСБ. Да еще такие агенты, которые грузовики голыми руками переворачивают».
Черный джип исчез из поля зрения. Никита вздохнул свободнее.
— Ладно, — услышал он голос Тампакса. — Делаем так. Везем этого фраера пока к нам в подвал, запираем его там, а сами малый сходняк собираем. Ну, чисто посоветоваться. Эй, как тебя, Никита! Можешь назвать пацанов, которые и тебя знают, и чтобы мы их знали? Чтобы они, значит, за тебя слово замолвили?
— Нет, — быстро ответил Никита. — Я предпочитаю ни перед кем не светиться. Ремесло киллера, оно это… секретно должно быть. Только проверенные люди обо мне знают. Да только они вам, как я понял, незнакомы.
— Вообще-то правильно, — к радости Никиты проговорил Тампакс. — Чем больше ушей, тем хуже. А зачем ты тогда банк грабил, если ты профессиональный киллер? Киллеру не своим делом заниматься — западло.
— Я же говорю, размяться хотел. Не для выгоды, а просто чтобы кровь быстрее побежала в жилах.
Бурят неопределенно хмыкнул.
— Приехали, — долетел глухой голос с переднего сиденья.
Никита огляделся. Автомобиль остановился в каком-то грязном заднем дворе. Баки с мусором, ободранные кусты, кирпичная стена да обшарпанные ступени, ведущие по стене вниз.
«В подвал, — сглотнув, подумал Никита. — Тот самый подвал, где меня запрут, пока моя судьба решаться будет. Интересно, из этого подвала можно убежать?»
Глава 9
Вы не спрашивайте, друзья,
Можно ли две жизни прожить,
Можно ли прожить хоть одну,
Чтоб никогда не тужить?
Лучше вы спросите, друзья,
Кто, злосчастный, в ханском плену
За пятью замками сидит,
Девятью цепями гремит,
Ничего не ест и не пьет,
Взор вперяет в камень-гранит,
Указательный перст грызет…
А. Тарковский
Что это Антон до сих пор не приехал? — проворчал господин Полуцутиков, взглянул на часы и повернул шишечку на светильнике. Электричество вспыхнуло ярче, так, что небольшое пространство четырехугольного VIP-кабинета ресторана «THE BEST OFF» теперь представляло собой правильной формы куб ослепительного белого света, в котором колыхались две темные фигуры: маленькая — самого господина Полуцутикова — и большая, округлая — иностранного инвестора Фила Мак-Фила.
— Задержался Антон, — объяснил Фил Мак-Фил, надевая на себя поверх отутюженного смокинга белый передничек с рюшками.
— Что-то он надолго задерживается, — сказал господин Полуцутиков. — И не звонит.
Он вытащил из кармана мобильник, взглянул на дисплей, поджал губы, покачав головой.
— Задержался, — снова сказал инвестор, — пожалуйста, Гарик, давайте продолжим урок.
— Ладно, — вздохнул господин Полуцутиков, — давай продолжим. Надевай передни… А, ты уже надел. Значит, так. Ты — продавщица. Я — покупатель. То есть не это… А универсальная модель покупателя, который умеет правильно себя вести в русских магазинах. Понял?
Фил кивнул.
— Поехали, — скомандовал Полуцутиков. — Ситуация номер двенадцать. Дано — семнадцать рублей десять копеек. Задача — приобрести бутылку портвейна стоимостью восемнадцать рублей. Что нужно сделать?
— Доложить еще девяносто копеек, — не колеблясь ответил Фил.
— Дано — семнадцать рублей десять копеек, — напомнил Полуцутиков.
— Но ведь бутылка — восемнадцать рублей стоит.
— Дано!!! — крикнул Полуцутиков. — Семнадцать и десять! Больше денег нет! Понимаешь? Соль задания в том, что нет этих самых девяноста копеек! Понял?
Фил надолго задумался. Полуцутикову, который нетерпеливо смотрел на него, почудилось, будто слышно, как в тишине кабинета натужно скрипят иностранные мозги. Наконец инвестор с грехом пополам представил себе, что он попал в такую ситуацию, когда у него нет девяноста копеек и неоткуда их достать.
— Понял, — сказал Фил Мак-Фил.
— Тогда начали, — вздохнул господин Полуцутиков, украдкой снова глянув на часы. — Я — покупатель. Я вхожу в магазин. А ты встань вот сюда. Вот сюда, говорю, за стол. Как будто это прилавок.
Произнеся эти слова, Полуцутиков отбежал к двери, остановился, наклонил голову, сконструировал сладчайшую улыбку и на полусогнутых ногах просеменил к столу-«прилавку».
— Добрый день, — сюсюкнул Полуцутиков.
— Добрый день, — широко улыбнувшись белозубой американской улыбкой, поздоровался в ответ Фил.
— Не так! — рявкнул Полуцутиков. — Продавщицы не улыбаются! То есть улыбаются, но не тем, у которых девяносто копеек не хватает.
— А откуда она узнает, что у меня девяносто копеек не хватает? — удивился Фил.
Господин Полуцутиков хмыкнул и отмахнулся обеими руками, как отмахиваются обычно люди, отчаявшиеся что-то кому-то объяснить.
— Идем дальше, — сказал он. — Вот я подхожу.
— Покупайте портве-ейн! — неожиданно запел инвестор. — Очень хороший — восемнадцать рублей.
— Не так! — снова рявкнул господин Полуцутиков. — Прекрати самодеятельность! Что мы на самом деле ерундой занимаемся? — Он опять посмотрел на часы. — Вот Антон все не едет. Что-то у меня нехорошее предчувствие.
— А что такое самодеятельность?
— Не важно. Ты меня упросил, чтобы я тебе помог понять загадочную русскую душу. Я тебе помогаю. Поэтому будь добр, слушайся меня во всем. Хорошо?
— Хорошо, — ответил Фил. — Все-таки мне хотелось бы знать, что такое самодеятельность.
— Не важно. Все равно не поймешь. Я и сам не до конца понимаю. Стой молча и хмурься. Смотри на меня так, как будто… как будто я тебе денег должен.
Это Фил Мак-Фил понял сразу и, нахмурившись, склонил голову, укоризненно глядя на Полуцутикова.
— Отлично! Итак, я вошел в магазин.
Господин Полуцутиков согнулся в три погибели, глупо захихикал и спросил, тыкнув пальцем в чистую поверхность стола:
— А хлеб у вас свежий?
— Какой хлеб? — не понял инвестор.
— Отвечай — свежий.
— Хлеб — свежий.
— А вот эта булочка — свежая?
— Свежая, — с готовностью кивнул инвестор. — Очень свежая.
— А кефир у вас есть?
— Есть! — вошел во вкус Фил Мак-Фил. — Пятнадцать сортов с фруктовыми добавками, еще с шоколадом и с ванилью.
— А почем?
— Кефир? Э-э… восемнадцать рублей.
— Будьте добры.
— Пожалуйста, — сказал Фил Мак-Фил, подвигая к «покупателю» несуществующий пакетик с кефиром.
— Спасибо, — прохихикал Полуцутиков. — Ой, я забыл. Мне кефир противопоказан. Возьмите его обратно. Дайте мне лучше бутылку портвейна, он тоже восемнадцать рублей стоит.
— Пожалуйста. — Инвестор произвел на поверхности стола хитроумные манипуляции, долженствующие обозначать перемену товаров.
— Спасибо, — сказал Полуцутиков, «сунул» воображаемую бутылку за пазуху и повернулся, чтобы уходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44