Перед отелем стояли два магазинчика, где продавалось все то же, что и
в городе, но с расчетом на более тугие кошельки. Как раз подъехал авто-
бус с грязными стеклами, измотанными пассажирами, чемоданами в багажни-
ке, которые нужно разнести по номерам, и всякими проблемами, неизбежными
при каждом прибытии. По виду что-то в роде экспресс-тура "Весь Магриб за
неделю", потому что каждый хотел заполучить сувениры перед тем, как отп-
равиться спать, и все галдели, что завтра утром лавочки окажутся закры-
тыми. Девица-гид обещала им, что нет, но ее никто не слушал. К тому же
они все поголовно желали пойти в тот магазинчик, что справа, поскольку
там сумки "Виттон" продаются дешевле и притом со скидкой; напрасно соп-
ровождающая девица твердила, что, поскольку они на попечении фирмы "Ма-
рокко-тур", им продадут за ту же цену в левой лавчонке, - они все броси-
лись в правую, чтобы обделать свои делишки в обход "Марокко-тур", где,
понятно, только и норовят погреть руки за их счет.
Тут прибыл автобус другой фирмы - "Оазис-трэвел", у которой был конт-
ракт с правым магазином; люди из "Оазиса" стали исходить пеной, решив,
что те, первые, расхватают их сумки. Их гид вступил в переговоры с деви-
цей от "Марокко", пытавшейся вытурить своих подопечных из магазина нап-
раво, божась, что в другом такие же сумки за такую же цену, но те не же-
лали
собственных задницах добрых шесть сотен километров, а потому и не по-
думают слушаться чьих бы то ни было приказов, а что до этих из "Оазиса",
так они могут и подождать своей очереди.
Видя, что девица-гид начинает психовать, они образовали две группы
сопротивления: первая вопила нечленораздельное "Гы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!" , а
вторая скандировала, словно на демонстрации: "Ги-да до-лой! Ги-да
до-лой!" И тут у нее вовсе сдали нервишки, она как заорет:
- Да имела я вас всех с прибором!
Надо же! Я тотчас сказал самому себе: вот была бы хорошая женушка для
Жан-Пьера. Лет двадцати на вид, в джинсах с латками на довольно клуглом
и приятном на взгляд заду, в тенниске от "Марокко-тур", откуда выгляды-
вал пляжный лифчик того же цвета, грудки ничего себе, волосы кое-как об-
резаны, грязные от пота и пыли, скорее всего натурального льняного цвета
(впрочем, под неоновыми огнями все естественное выглядит поддельным),
солнечные очки торчат в волосах прямо на макушке.
- Эй вы, банда извращенцев, покупайте где угодно ваши дерьмовые шмот-
ки и уматывайте восвояси! Мне обрыдли ваши морды, вы все равно не видите
ничего красивого, сколько ни старайся, а только пялитесь, как бараны,
осиновые поленья, тыквы огородные! И с вашим занюханным автобусом разби-
райтесь сами, а с меня довольно!
И она бросилась в отель под радостные восклицания туристов из "Оа-
зис-трэвел", довольных, что людей из "Марокко-тур" так приложили, и щел-
кавших фотоаппаратами, целясь в ошарашенные физиономии соперников (на
память об Агадире, будет о чем порассказать!), в то время как женщины из
"Марокко" орали, требуя уполномоченного от компании, какой-то тугоухий
тип все еще продолжал скандировать: "Ги-да до-лой!", а кое-кто под шумок
умыкал целые упаковки сумок "Виттон" по полтора десятка штук в каждой.
Девицу-гида я обнаружил в гостиничном баре с белеными стенами, распи-
санном "под минарет" с гигантскими опахалами и плетеными табуретами. Она
заказала виски и, усевшись бочком на табурет, уперев локти в стойку, од-
ним глотком опорожнила стакан. Я подсел рядом и велел гарсону повторить
для нее виски и налить мне кока-колы. Она ничего не сказала, даже не по-
вернула головы. Ладонями она зажимала уши, чтобы не слышать постороннего
шума, у нее был длинный, чуть вздернутый носик, крутой лоб и тонкие гу-
бы. Не слишком обходительна, за это можно ручаться, но свое дело знает
круто. О моем существовании она заподозрила, когда перед ней появился
полный стакан, а я сказал бармену, что это мое виски. Она отодвинула
виски в мою сторону, но я прибавил, что меня плохо поняли: виски ей, а
плачу я - вот что я имел в виду. А затем я стал шарить в карманах и об-
наружил, что не имею при себе ни монеты. Она понаблюдала за моими телод-
вижениями и посоветовала оставить попытки выучить французский.
- Барака Алла фик! - с этими словами она подняла стакан. - Тех чурба-
нов я послала, так что же мне теперь делать?
Она спрашивала это у змеи, обвившейся вокруг пальмы, вытатуированной
на ее предплечье. Потом заплатила за два виски, мою кока-колу и ушла.
Я нагнал ее в холле, чтобы узнать, свободна ли она. И снова я выра-
зился так, что меня не поняли: она презрительно оглядела меня с ног до
головы и спросила, неужто я мог принять ее за шлюху. А, значит, нет?
Тогда чао! Я был задет и уточнил:
- Да я не о том.
- Ну и отстань.
- Я, конечно, люблю девушек, но это вовсе не причина, чтобы из меня
вить веревки. И потом я - не от фирмы "Марокко". Вот что я ей сказал,
крепко взяв ее за локти и развернув лицом к себе. И уточнил, что мой
друг и я, мы нуждаемся в гиде, притом мы отнюдь не бараны, сумки "Вит-
тон" нас не интересуют вовсе, мы - путешествующие писатели, направляемся
в сторону Высокого Атласа, имеем средства оплатить машину и персонально-
го проводника, я выбрал ее, так каков ее тариф? Конечно, если она не
предпочитает вернуться к толпе, которая не прочь ее линчевать. И вправду
шум за дверьми нарастал: только что в холл принесли двух сильно помятых
женщин, по всей видимости, подравшихся во время перепалки между автобу-
сами, и управляющий отеля уже спешил туда выяснять, что стряслось.
- У тебя какой номер? - спросила девица.
Я не смог вспомнить и спросил у дежурного; тот поглядел в книгу запи-
сей и положил передо мной ключ. Она тотчас зажала его в кулачок и напра-
вилась к лифту. Ее наглость меня несколько обескуражила, но я послушно
потопал следом. Дверь лифта захлопнулась за нами как раз тогда, когда
раздались чьи-то разъяренные голоса, вопрошавшие, куда подевалась гид
фирмы "Марокко-тур".
Пока лифт поднимался, мы стояли неподвижно и смотрели в разные сторо-
ны. На пятом этаже она осведомилась, не стеснит ли меня, если я дам ей
приют на ночь. Я ответил, что нет. На это она заметила, что в таком слу-
чае я мог бы выказать больше энтузиазма.
Телефон зазвонил, едва я переступил порог своей комнаты. Управляющий
гостиницы желал поговорить с гидом. Я сообщил ему, что это невозможно:
девушка реквизирована представителем французского правительства для вы-
полнения официальной миссии; все детали будут ему сообщены утром госпо-
дином Шнейдером, гуманитарным атташе, у которого на руках охранная гра-
мота самого короля Хусейна, а теперь совсем не время нас беспокоить. Я
бросил трубку, не дослушав его, и подобное нахальство меня самого удиви-
ло. Потрясающе, как это быстро приходит - уверенность в себе. Стоит
только получить хоть немного власти.
- Хусейн, господин литератор, это в Иордании. А здешнего короля зовут
Хасан. Тем не менее спасибо.
Ее голос был мягок, она чуть насмешливо тянула слова. Когда она нача-
ла стаскивать с себя тенниску, я сказал, что это необязательно, потому
что у меня есть своя гордость. Я вполне мог оставить ее здесь, не затас-
кивая в кровать, и к тому же я уже предупреждал, что отнюдь не считаю ее
потаскухой. Она снова натянула тенниску, и я опять, похоже, попал впро-
сак. "Да нет, все в порядке", - пробормотал я. Уж в который раз я, на-
верное, не так выразился. Она ответила довольно резко, что ей начхать на
собственное тело, она никогда ничего не чувствует, так что я могу им
располагать, если мне хочется попытать удачи, ведь все парни немного
сдвинуты на женщинах, которые не получают удовольствия, и лезут из кожи,
словно боятся упустить большой куш. Как можно достойнее я отвечал, что,
прежде всего, я обручен, даже если... впрочем, в конце концов, это мои
проблемы... и потом, не моя вина, что она такая, а говорить со мной мож-
но бы и в другом тоне. Она извинилась и сослалась на то, что слишком
вздрючена. Я заметил, что нервы есть и у меня. Тут она снова стянула
свою майку со словами, что, по меньшей мере, это нас успокоит, а с таким
доводом согласился и я.
Когда ее бордовые джинсы и все прочее спустились к щиколоткам, я по-
думал: если она не любит заниматься любовью, то только зря портит такой
стоящий товар. Она красовалась на паласе нагишом, а я старался открыть
мини-бар, чтобы малость взбодриться. Наконец, воспользовавшись связкой
ключей как фомкой, я успешно взломал дверцу и начал приготовлять кок-
тейль собственного изобретения. Лежа поперек кровати с сигаретой в зу-
бах, она наблюдала, как я смешиваю напитки из миниатюрных бутылочек. Об-
ратив мое внимание на то, что обычный способ использовать ключ - вста-
вить его в замочную скважину, она затем не без надежды в голосе спроси-
ла, не страдаю ли я случайно бессилием. Я же был просто слишком заморо-
чен историями с Жан-Полем и Иргизом. И к тому же, ежели я сначала зай-
мусь любовью с этой девчонкой, мне, как я себе представлял, потом будет
легче ей все объяснить.
Когда я разделся и перевернул ее к себе спиной, она забормотала, что
нет, так не надо, мы же еще не слишком знаем друг друга, а я отвечал,
что именно поэтому я и желаю явить к ней уважение как к незамужней де-
вушке. Но тут мне стукнуло в голову, что она-то не цыганка, и я плюхнул-
ся ей на живот, и видел ее глаза, и это было тоже хорошо, несмотря на то
что она вежливенько поглядывала на меня, ожидая, пока я уймусь. Надо
сказать, чувствуешь себя при этом довольно странно. Я уж пускался во все
тяжкие, елозил, как мог, перемежал нежности с грубостью, но можно было
бы подумать, что я мою ее машину, а она терпеливо пережидает, посматри-
вая на меня через лобовое стекло.
- Если вам угодно, я могу и прекратить.
- Ничего, это меня не беспокоит.
- А меня вот как раз напротив.
- Ну, если мы будем продолжать хамить, то не стоило и начинать.
- Но начал-то не я первый или как?
- А что за книжку вы пишете?
Мне захотелось выказать свое мужское превосходство классным уколом
шпаги. Она же лишь хмыкнула, что это не ответ. Тогда я сказал ей, что
это разные истории о жизни человека. Это ее немножко смутило, и я смог
без помех заняться собственным удовольствием, думая о Лиле: она-то вкла-
дывала столько жара в это занятие, что теперь у меня даже выступили сле-
зы и закапали на грудь блондинки.
- Ты что, плачешь или это пот?
Я не ответил. Проглотил свои дурацкие слезы о потерянном прошлом, ко-
торое, пусть теперь я изо всех сил и стараюсь о нем забыть, все же при-
несло мне немало счастья. В некотором смысле я был доволен, что топлю
Лилу в теле этой совершенно бесчувственной девицы. Такова плата за то,
что меня предали. Я спрашивал себя: неужели мне по гроб жизни суждено
остаться таким сентиментальным? Но тут моя красавица вскрикнула: дело в
том, что, перепихиваясь с ней, я затолкал ее к самому изголовью, и она
стукнулась головой о стену. Оттуда раздался голос сонного соседа-посто-
яльца: "Войдите!"
Тут мы оба разом зашлись от хохота, и сам не пойму, что дальше прои-
зошло: может быть, что-то там у нее в нутре содрогнулось или сдвинулось,
но голову могу прозакладывать - мы оба разом вознеслись на небеса. Обх-
ватив друг дружку за бока, мы катались по простыням, обоим стало как-то
сладко не по себе, было трудно дышать, но главное - все перегородки меж-
ду нами обрушились, и мы посмотрели друг на друга, как старые приятели.
Получилось даже лучше, чем когда просто любишь, и совершенно по-новому:
два чужака, двое отверженных, на которых всем наплевать, обрели друг
друга, и я был горд, что смогу увезти ее в Иргиз.
- Поганец, - улыбнулась она. - Это какое-то жульничество.
Я прошептал, что меня зовут Азиз, чтобы не упустить минуты моего
скромного триумфа. Она расщедрилась, заметив, что так даже неплохо, и я
по чести должен был бы принять ее слова за комплимент, а потому тотчас
сказал "спасибо" и что в следующий раз будет еще лучше. Ну нет, следую-
щего раза не случится (это уже она сказала), таков ее принцип: единс-
твенный способ иметь нормальные отношения с мужчинами - тотчас ложиться
с ними в постель. Так они получают, что им нужно, и можно перейти к дру-
гим делам, например к разговору. Меня задело за живое, но я не показал
виду. Наверняка она - девушка с высшим образованием. О чем я и осведо-
мился. Ну да, она дипломированный специалист по массе таких вещей, о ко-
торых я даже не знал, как они называются. Имело смысл переменить тему.
- Почему ты наколола себе дерево?
Она едко обронила, что это меня не касается, мол, дела семейные. Нас-
таивать я не стал. Идя за ней в ванную, я спросил, как ее зовут.
- Валери.
Куда ни шло. Даже лучше, нормальнее, чем Клементина.
- Валери, а дальше?
- Д'Армере.
- Валери, мне надо с тобой поговорить.
Дальше мы замолчали. Она смотрела на меня, опершись на раковину. Пос-
кольку я все не решался, она выпроводила меня из ванной, и я отправился
пить мой фирменный коктейль, который на вкус оказался еще хуже, чем аме-
риканская бурда из кафе "Маршелли". Через дверь она резко спросила:
- Как там твое давешнее предложение?.. Что-то серьезное или только
предлог покататься на мне верхом?
Я прокричал ей, что она действительно тронутая и что в жизни прихо-
дится заниматься не одной только любовью. Она открыла мне дверь, буркну-
ла, что я милашка, и я плюхнулся вместе с ней в ванну.
- Тебе известны работы Конрада Лоренца о гусях?
Конечно, я усек, что дело здесь вовсе не в гусиной печенке, но на
всякий случай промямлил что-то невразумительное.
- Я пишу диссер по социологии. О групповой агрессивности. Работа гида
позволяет платить за курс и подбрасывает материал. И потом, ежу понятно:
коли хочешь зацепиться в Марокко, выбор профессий совсем невелик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11