— Прости, — выдохнула она, пока я укутывал ее в полотенце. — У м-меня ничего не получилось, это все равно, что резать железо, и я потеряла дурацкий нож. — Похоже, она прочитала мои мысли, потому что пристально посмотрела на меня и сказала: — И я не позволю тебе взять другой нож и попробовать сделать это самому, с твоей-то ногой! Еще занесешь инфекцию или что-нибудь в этом роде... Что ты уставился? Можно подумать, вы впервые видите голую женщину, мистер Хелм, к тому же бледно-зеленый цвет и гусиная кожа вряд ли делают меня особенно привлекательной. Брось мне эти штаны, пожалуйста. Господи, сейчас и представить невозможно, что когда-то они стоили восемьдесят долларов!— Элли, — сказал я.— Теперь кофточку. Не везет мне с кофточками, правда? Бьюсь об заклад, что на этой занюханой яхте не найдется простой иголки.— Элли, — повторил я.— От меня нет совершенно никакого проку. Даже паршивый канат и тот перерезать не могу.— Элли.Она посмотрела на меня странным, невидящим взглядом. В следующее мгновение она всхлипывала, уткнувшись мне в плечо, а я обнимал ее и говорил, какая она чудесная, смелая девушка. Она не поверила ни единому моему слову, но всхлипывание прекратилось. Я убрал с ее лица сбившиеся мокрые волосы и мягко, но в то же время и не слишком мягко, поцеловал ее. Она начала отвечать, но заколебалась, как будто удивляясь самой себе, после чего полностью отдалась поцелую. Внезапно мы оба поняли, что нечто сломанное восстановилось, нечто, тяжело раненое, исцелилось.Наконец она отвернула лицо и прижалась лбом к моему плечу.— Боже мой, — прошептала она. — Неужели это все-таки произошло?— Не спрашивай, — ответил я. — Ваши пожелания, мэм?Она слабо покачала головой.— Не здесь, — пробормотала она. — Не сейчас. Прошло слишком мало времени после... Если ты не...— Твое желание для меня закон.— Ты обладаешь железной выдержкой.— Особенно, когда есть, чего ждать. Ладно, с этим все ясно. Попробуем управиться с парусами этой посудины. Лет сто назад меня учили обращаться с парусными судами — с небольшими парусными судами. Специально для нашего брата, шпика, в Морской Академии устроили отдельный курс, который включал всего понемногу. Разумеется, большую часть я успел позабыть, но не думаю, что это так уж сложно. Люди, которые управляются с парусами, не производят впечатление исключительно одаренных...Два прибора облегчили мою задачу. Первым был судовой спидометр с табличкой «узлометр». После поднятия парусов мне оставалось только сверяться с его показаниями и замечать, в каком положении наша ветровая силовая установка работает с максимальной эффективностью. Вскоре я начал припоминать основные принципы этого способа передвижения, но еще долго не мог надивиться, насколько могут быть ослаблены паруса. Казалось бы, чем сильнее их натягиваешь, тем быстрее должна двигаться яхта, но в действительности данный принцип не срабатывает.Вторым спасающим наши жизни приспособлением стал хитроумный навигационный прибор, которым некогда пользовалась Серина. После того, как я разобрался с его инструкцией, осталось только нажать на несколько кнопок и взгляду представали координаты широты и долготы. Просто молниеносный навигатор. Карты, разумеется, не вызвали у меня затруднений, мне и раньше по долгу службы приходилось иметь дело с морскими картами. Я проложил курс к северу от Багам, обходя стороной местные скверные рифы. К вечеру все стало на свои места. Если бы не Серина и не дыра в моей ноге, можно было бы спокойно наслаждаться путешествием, постигая управление большой красивой яхтой под восхищенными взглядами маленькой симпатичной девушки.Однако вторая девушка не позволяла расслабляться. Я понятия не имел, что творится у нее в голове. Она заняла носовую кабину, некогда служившую нам тюремной камерой, и пребывала в каком-то одурманенном состоянии, которое по-видимому и стало следствием как неудавшейся попытки самоубийства, так и удара по голове. Слишком много непредсказуемых страстей заключалось внутри этой красивой перебинтованной девичьей головы — нельзя было забывать, что ей немногим больше двадцати лет. Я чувствовал бы себя намного спокойнее, лежи она связанная по рукам и ногам, но управление сорокафутовой яхтой просто не оставляло времени, чтобы приглядывать за ней. Поэтому мисс Лорке было позволено самостоятельно перемещаться в туалет и на камбуз, руководствуясь потребностями своего организма. Моя же рана больше всего давала о себе знать в сидячем положении, а на яхте сидеть приходится немало.Тем не менее, это было увлекательное путешествие. Правда, ночью, когда опустившуюся темноту нарушали только отсветы габаритных огней, блеск компаса да звезды над головой, стало немного не по себе. Мы разобрались, как обращаться с автопилотом, после чего осталось только сидеть и наблюдать, как «Джембоури» самостоятельно прокладывает себе дорогу. Было решено дежурить по очереди. Вскоре после полуночи Элеонора разбудила меня, чтобы показать огни судна вдали, но они миновали нас далеко за кормой.Ближе к утру на большом участке неба к западу исчезли звезды и начали поблескивать молнии. Я разбудил Элеонору, мы принялись спускать паруса и закончили как раз, когда упали первые капли дождя. Едва мы успели скрыться в каюту, как хлынул настоящий ливень. Элеонора проверила все люки и иллюминаторы и присоединилась ко мне в главной каюте. Она сообщила, что Серина спит или притворяется спящей. Мы как испуганные дети уселись, взявшись за руки. Снаружи безжалостно хлестал дождь, сверкали сопровождаемые оглушительным грохотом молнии, а в такелаже завывал ветер, раскачивая и бросая «Джембоури» во все стороны. Наверное, оба мы подсознательно ожидали, что обшивка вот-вот треснет и в каюту хлынет вода, но ничего подобного не происходило. Примерно через час шторм просто прекратился. Мы осторожно высунули головы в проем главного люка и увидели слабые проблески света. С палубы начисто смыло последние следы разыгравшейся здесь битвы.Шквал погасил ветер, поэтому ставить паруса было бессмысленно. Однако после того, как Элеонора приготовила сытный завтрак, мы все-таки их подняли и попытались направить яхту на северо-запад. Мимолетным дуновениям слабого бриза это оказалось не под силу. Поэтому я решил, что нельзя окончательно списывать со счетов двигатель внутреннего сгорания. Оставил Элеонору на вахте и спустился, чтобы в очередной раз проверить наши координаты. Выяснилось, что за время, прошедшее после предыдущей проверки, мы почти не сдвинулись с места. Я налил себе чашку кофе и нахлынувшая боль в ноге напомнила, что пуля могла запросто поразить и значительно более важную для меня часть тела. Казалось бы, живи да радуйся. И все-таки для полного счастья мне сейчас недоставало немного ветра...— Мэтт, поднимись, пожалуйста, сюда. — Голос Элеоноры прозвучал достаточно спокойно, но я понимал, что она не станет заставлять меня взбираться по трапу с раненой конечностью только для того, чтобы вместе скоротать долгие ночные часы.— Что ты думаешь об этом? — показала она рукой, когда я высунул голову из люка.Корабль казался маленькой серой полоской на северном горизонте. Я прихватил бинокль и взобрался на кокпит, чтобы лучше видеть. Прежде чем я успел разглядеть нечто большее, чем направляющийся в нашу сторону корабль, позади и ниже меня послышался хриплый смех.— Поздравляю, вам предоставляется превосходный случай, — проговорил глубокий голос Серины. — Удачи, ребята.Она стояла в проеме люка, вглядываясь в далекий корабль. Неуклюжая повязка на голове придавала ей потрепанный, нездоровый вид, но загорелое лицо обрело свой нормальный цвет и в глазах появились живые искорки. В ответ на мой взгляд она сделала обычный машинальный жест в сторону своего лифчика, который, как и шорты, успел прийти в весьма плачевное состояние.— Проклятие, откуда вы можете знать?.. — начал было я.— Мачты на одной линии, — спокойно ответила она. — Курс не отклоняется ни в сторону кормы, ни в сторону носа. Я наблюдала через иллюминатор. Двигатель мой вы загубили, ветра нет, так что теперь все зависит исключительно от парня на мостике. Молитесь, чтобы он не отправился позавтракать, оставив корабль на попечение Электронного Джонни. Минут через десять вы узнаете это наверняка. Как я уже говорила, удачи вам, ребята.Она стала спускаться вниз. Я быстро спросил:— Можете что-нибудь посоветовать, мисс Лорка? Девушка остановилась и оглянулась на меня.— С какой стати я стану давать вам советы? Вам прекрасно известно, к чему я стремлюсь. Плевать на огласку, это был всего лишь каприз, чтобы заставить всех их, и особенно отца, понервничать. — Она злорадно улыбнулась. — Мисс Лорка будет ожидать дальнейшего развития событий в своих личных апартаментах. Если нам больше не доведется встретиться, не сомневаюсь, что вы, так же, как и я, были рады нашему знакомству. Приятно сознавать, что вы наконец испытаете все на собственной шкуре. Возможно, это поможет вам понять — правда, всего на несколько секунд.Она исчезла внизу. Я перевел взгляд на Элеонору и понял, что мы подумали об одном и том же. Нам все-таки стоило связать эту особу, не беспокоясь, что она будет голодать или намочит постель из-за того, что у нас нет времени ею заняться. Я осторожно спустился вниз по трапу и заковылял вперед, к двери в маленькую носовую кабину. Серина уже растянулась на койке правого борта, которую когда-то занимал я. Она разглядывала свою перебинтованную ногу. Потом заговорила, не поворачивая головы.— Вы и в самом деле знаете свое дело, Хелм. Как вам удалось убедить эту девчонку так отчаянно драться? Она сразу причинила мне такую боль, что... Я кричала и плакала, как ребенок. Со мной такого никогда не бывало. Все из-за неожиданности, из-за этой ужасной боли...— Выключатель детонатора, срабатывающего при приближении. Где он находится? — спросил я.Она медленно повернула голову и уставилась на меня.— Вы и в самом деле думаете, что я вам скажу?— Он включен?— Конечно.— Но ведь вы выключили его после предыдущей неудачной попытки. Вы не поплыли бы подбирать нас с включенным детонатором. Значит, вы задействовали его теперь, когда увидели приближающийся корабль. Об этом не трудно догадаться. Так где же он? — Она молчала. Я продолжал: — Мы уже имели случай убедиться, что вы не умеете терпеть боль, Серина. Не заставляйте меня вновь прибегать к этому способу. Вам только кажется, что Элли причинила вам сильную боль. Вы даже не представляете, что такое по-настоящему сильная боль.Мне не нравится прибегать к подобным трюкам, но временами без них не обойтись. Даже если бы мне была безразлична судьба приближающегося судна, я не мог допустить, чтобы Элеонора стала жертвой этой упивающейся местью девчонки, не говоря уже о том, что и сам я не слишком тороплюсь умирать. И даже если теперешний корабль не представлял настоящей угрозы — я все-таки не мог поверить, что он и правда налетит на нас посреди белого дня — плавать на яхте, которая грозит взлететь на воздух, как только рядом окажется подходящий кусок железа, мне не улыбалось. Детонатор следовало обезвредить, прежде чем мы войдем в район оживленного судоходства. И ничто не мешало мне заняться этим прямо сейчас.Я схватил ее за запястья, прежде чем она поняла, что я намереваюсь сделать, но она была исключительно сильной девушкой и полностью обездвижить ее мне не удалось. Ее колено намеренно вонзилось мне в раненую ногу и я почувствовал резкую пронзающую боль. При этом я все время сознавал, что снаружи, в другом мире, расположенном за пределами наполненной стонами и проклятиями маленькой каюты, к нам быстро и неудержимо приближается корабль... Что ж, в такую игру можно играть и вдвоем. Я всем весом навалился на нее и трижды попал ногой в воздух, прежде чем отыскал забинтованную ступню. Серина поперхнулась воздухом в безмолвном крике, и ее тело обмякло.Внезапно я заметил, что во время нашей борьбы произошла катастрофа, которой она всеми силами пыталась избежать. Эластичный лифчик сполз ей на талию, превратившись скорее в широкий красный пояс и обнажил грудь. Грудь у нее оказалась красивой, упругой и загорелой. Внезапно все мое внимание сосредоточилось на ее теле — джентльмен Хелм, бескорыстный малый, который великодушно утешает расстроенных молодых дам, никак не пытаясь этим воспользоваться, куда-то исчез. Я видел, что она сознает мой пристальный взгляд и свою наготу. В глазах у нее появилось странное выражение: казалось, она внезапно переместилась в другое измерение. Какое-то время царила тишина, которую нарушил голос, совершенно не похожий на знакомое мне хрипловатое контральто.— Папа, не надо меня раздевать! Это не хорошо! — Это был высокий девичий голос. — Нет, нет, не делай этого больше, пожалуйста, мне больно...Затем ее глаза вновь встретились с моими. Внезапно они вновь стали глазами взрослой разумной девушки. Но она помнила сказанные слова и понимала, что выдала себя. И оба мы понимали, что в руках у меня оказался нужный рычаг. Мне ни к чему было выкручивать руки или ломать пальцы. Достаточно всего лишь расстегнуть и стянуть ее шорты и то, что находится под ними, а потом сделать вид, просто сделать вид, что намерен я действовать дальше. Чтобы избежать повторения ужаса, постигшего ее в детстве, ужаса, который творят мужчины, она расскажет мне обо всем...Я глубоко вздохнул. Как я уже говорил Элеоноре, речь все-таки не шла о спасении целого мира. Под угрозой оказались всего лишь я, Элеонора да паршивый корабль с дюжиной занюханых матросов — в общем, ничего, представляющего действительную ценность. Я отпустил ее, и она в бешенстве бросилась на меня. Короткий сильный удар в челюсть отбросил ее на койку. Я развернулся и бросился прочь, налетев в узком коридоре на распахнувшуюся дверь туалета. Отчаянным движением попытался захлопнуть ее, и она, отскочив, еще раз ударила меня. Тогда я взял себя в руки, начал медленно и тщательно прикрывать дверь и остановился.Внутри крошечного помещения, на замысловатой панели управления электронного унитаза горел красный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48