Меня разбудил телефонный звонок. Я посмотрел на часы. Они показывали почти семь утра.— Номер 743, — произнес женский голос, который накануне сообщил мне о задании первоочередной срочности.— Докладывайте.— Он прибывает сюда и просит, чтобы вы не опаздывали.— Я никогда не опаздываю, — ответил я. — Когда назначено?— Мне было поручено разбудить вас ровно за час.— Отлично. Где Фред?— Сейчас занят. Встречает специальный рейс в аэропорту, после чего выполнит несколько поручений. Вы тем временем продолжаете прикрывать объект самостоятельно. Поручено передать, чтобы вы были чрезвычайно осторожны.— Сообщение принято.— У нас есть час, чтобы одеться и поесть, — сообщил я. — В Нассау прибывает большое начальство. Предстоят великие дела.— Прости за прошлую ночь, — сказала Элеонора.— De nada, как говорим мы, знатоки испанского. — Элли поморщилась.— Все разболтала, да? Господи, я рассказала тебе о том, о чем не собиралась рассказывать никому. И самое смешное, что я ненавижу людей, которые причитают и жалуются на судьбу. Подумаешь, пара мерзавцев избила и изнасиловала меня на пустыре. Пожалуйста, забудь весь этот дурацкий спектакль.— Тебе полегчало? Она бросила на меня удивленный взгляд.— Что ж, весь остаток ночи я проспала как невинное дитя, так что можно сказать — полегчало. Спасибо. — Она немного помолчала:— Мэтт?— Да?— Ночью... зачем ты это сказал?— Девушка с такой физиономией явно нуждается в утешении.Гнев вспыхнул в ее глазах, и она уже открыла рот, чтобы осадить меня, но вместо этого одарила своей неповторимой широкой и обаятельной улыбкой.— Ах ты, мерзавец. Все продумал заранее, да? Достаточно вывести девушку из себя и можно делать с ней все, что заблагорассудится. Ладно, пока ты побреешься, я буду готова. Глава 16 Она вновь облачилась в свой аккуратный костюмчик из шамбре в сочетании с той же, а может и другой, белой блузкой. Когда мы выходили из-за стола после завтрака, я обратил внимание, что лодыжки у нее и правда достаточно привлекательные. И вновь заставил себя выбросить подобные мысли из головы. Тут открывались широкие перспективы для любителей реабилитационных проектов — слишком много хорошего материала, чтобы позволить ей вечно считать себя безобразной и ни на что не пригодной. Однако психологическая реабилитация юных особ не входит в сферу моих профессиональных обязанностей. К тому же не так просто позабыть, как эта девушка расправилась со своими обидчиками. Хотя с другой стороны человеку моей профессии не пристало проявлять излишнюю чувствительность в подобных вещах.Мы остановились в ожидании лифта, и она бросила на меня почти застенчивый взгляд.— Ты всегда ведешь себя с женщинами подобным образом, или у тебя отдельные представления о терапии?— Когда обстоятельства требуют, я становлюсь самым вежливым человеком в мире.— Вот только не можешь припомнить, когда это было в последний раз. — Она еще раз одарила меня широкой улыбкой, которая исчезла так же внезапно, как и появилась. — Кстати, касаемо обстоятельств. Они и в самом деле требуют моего присутствия на встрече с этим твоим высокопоставленным начальством? — Я пожал плечами.— Этого требую я. Не забывай, что мне поручено тебя защищать. К тому же, ведено проявлять повышенную осторожность, а поскольку мы и без того всегда осторожны, последнее свидетельствует о наличии неких особых обстоятельств.Мы вышли из лифта на седьмом этаже, посмотрели на номера комнат и повернули направо, но Элеонора прикоснулась к моей руке и остановилась.— Послушай, — неуверенно промолвила она, — ты и впрямь придумал для меня какую-то сумасшедшую терапию? Поэтому все время и подтруниваешь надо мной?— По долгу службы придется провести с тобой какое-то время, Элли. И задача моя намного облегчится, если удастся выбить из твоей головы весь этот вздор насчет отталкивающей внешности. Того, что с тобой случилось, мне не изменить. Ладно. Согласен выслушивать повести о ночных кошмарах, но пожалуйста, избавь меня от дневных. Или никак не можешь забыть очаровательную маленькую сестренку, которую отец любил больше тебя?Мы двинулись дальше. Не глядя в мою сторону, она довольно холодно произнесла:— Нет, но я помню свою очаровательную маму, которая мечтала об очаровательной маленькой девочке-куколке, а получила существо, больше напоминающее обезьяну. Да и чего она ждала? Отец у меня далеко не самый красивый человек на свете. Был умен и богат, поэтому она и выбрала его. Если хочешь иметь красивых детей, выходи замуж за кинозвезду. — Элли замолчала и в уголках ее подвижного рта обозначилась насмешливая улыбка. — Кстати, ты даже не попытался сказать, что у меня не отталкивающая внешность.— Разве я не говорил, что у тебя красивые плечи? Со временем я составлю мнение и обо всем остальном, не торопи события... Стой! — Я схватил ее за руку и удержал на месте.— В чем дело?Мы свернули в последний раз и приближались к нужному номеру. Впереди, дальше по коридору, у двери стояли двое мужчин. Завидев нас, они замолчали и отошли в сторону, и я сразу почуял неладное.Они не относились к числу обслуживающего персонала, поджидающего за дверью, покуда клиент закончит свои дела, и толкующего тем временем о футболе, бейсболе или женщинах. Эти люди заняли заранее оговоренные позиции, чтобы осуществить заранее продуманный план. По их рассчитанным и осторожным движениям было видно, что они напряжены (как это обычно и бывает в начале операции). Даже такой, которая обещает быть не слишком затруднительной. Например, управиться с ничего не подозревающими мужчиной и девушкой...— Назад, к лифту! — сказал я, разворачивая Элеонору. — Если велю бежать, беги со всех ног. Помнишь номер, который я называл тебе прошлой ночью?Теперь мы направлялись прочь. Они не последовали за нами, по крайней мере, пока я мог их видеть, но это еще ничего не значило.— 23572? — У нее наверняка имелись вопросы, но она не стала их задавать.— Молодец. Если что-нибудь случится, и мы потеряем друг друга, ты доберешься до безопасного — до совершенно безопасного — места и позвонишь по этому номеру. О тебе позаботятся.Мы уже подошли к лифту, и нам повезло: дверь как раз открывалась. Из кабины вышли хорошо одетые темнокожие молодые люди, говорящие с мягким багамским акцентом, которые не обратили на нас ни малейшего внимания. Мы спустились на четвертый этаж. В коридоре не встретилось никого, кроме темнокожей горничной, которая лишь мельком взглянула в нашу сторону. Дверь номера оставалась нетронутой. По-видимому, горничная еще не заходила к нам, а главное, после нашего ухода никто не подготовил ловушки. Мы зашли ко мне в номер, и я запер входную дверь.— Ладно, — проговорил я. — Пока все идет нормально. По-видимому, именно это он и имел в виду, когда предлагал быть чрезвычайно осторожным. Теперь будем ждать начала второго этапа.— В чем дело, Мэтт? — спросила она. — Что происходит?Я покачал головой.— Не будем терять время на догадки. Раньше или позже кто-нибудь нам все объяснит. Открой сумочку.Она бросила на меня удивленный взгляд, но подчинилась. Я извлек из глубин своей сумки один из вчерашних трофеев — им оказался револьвер Уоррена Питерсона — и показал ей.— Знаешь, как с ним обращаться?— Немного. — Она внимательно осмотрела оружие и добавила: — По крайней мере, знаю, что это револьвер и у него нет предохранителя.— Да ты просто оружейный гений, — заметил я. — Многие авторы, в чьих книгах фигурирует эта штуковина, об этом и не подозревают.— И его не обязательно взводить, правильно? Можно взвести, но не обязательно.— Совершенно верно. Достаточно сильно нажать на спуск.Элеонора прошлась языком по губам.— И что я буду с ним делать?— Когда я велю направить его на кого-нибудь, направишь. А когда скажу стрелять, будешь стрелять. Причем стрелять до тех пор, пока не скомандую «стой». И будет это не после ленча, завтра, или в следующем месяце, а сейчас.Она мимолетно улыбнулась.— Слушаюсь, мистер Хелм, есть, сэр. — Я проверил патроны и вернул барабан на место. Затем определил оружие в большую кожаную сумку.— И еще. Меня совершенно не волнует, кого ты изрешетишь. Главное, чтобы это оказался не твой покорный. Так что будь поосторожнее, пожалуйста. Элеонора посерьезнела и кивнула.— Да, знаю. Буду осторожна. — Она осторожно прикоснулась к оружию, прежде чем закрыть сумочку. — Как жаль, что у меня не было его с собой той ночью.— Да, это средство лучше всего излечивает людей от грязных намерений, — согласился я. — Но сегодня люди, похоже, предпочитают изнасиловать десяток прекрасных девственниц, чем застрелить одного негодяя. Что ж, мы живем в любопытном мире...Телефон прервал сии глубокомысленные размышления. Я посмотрел на Элеонору и взял трубку. Послышался знакомый голос.— Мэтт?— Да, сэр, — отозвался я. — Прибыл в указанное место в назначенное время, но комитет по встрече вызвал некоторые сомнения.— Боюсь, ты несколько переусердствовал, Мэтт. — Голос Мака звучал холодно. — Похоже, по окончании этого дела придется отдохнуть на Ранчо. — «Ранчо» именуется некое место в Аризоне, куда я намеревался отправить Брента для обучения; место, где помимо всего прочего тебя отремонтируют после задания — успешного или нет, — и подготовят к следующему. Я не стал принимать слова Мака слишком близко к сердцу, поскольку они явно предназначались для посторонних ушей, о чем свидетельствовало и подчеркнутое обращение ко мне по настоящему имени, вместо кодовой клички — своего рода условный сигнал. Тем временем Мак продолжал: — Уверяю, коллеги из ОФБ не причинят тебе вреда.— Да, сэр, — сказал я. — Тем не менее, не могли бы вы попросить их явить дружелюбие внутри комнаты? Подальше от двери, так, чтобы я мог видеть всех сразу, когда войду? Без оружия в руках. Дверь пусть оставят открытой. У меня уже были неприятности кое с кем, а точнее с двумя, нет, даже с тремя особами в этой гостинице, а я отвечаю за безопасность молодой дамы. Как вы сказали, я склонен излишествовать. Если кто-либо, руководствуясь какими угодно побуждениями, направит в мою сторону оружие или появится с неожиданной стороны, я, вне зависимости от того, кем будет этот человек, не отвечаю за последствия, вызванные моим усердием.— По-моему, все эти меры предосторожности излишни и даже отдают паранойей, — отозвался Мак, — но раз уж настаиваешь, попрошу мистера Беннетта проинструктировать своих людей соответствующим образом. Кстати, его весьма заинтересовала вышеупомянутая молодая дама. Считает, что она способна сообщить ценные сведения, имеющие отношение к проблеме морского терроризма, которой занимается его организация. Он с нетерпением ждет возможности переговорить с ней. И весьма недоволен случившейся заминкой, хоть я и объяснил, что тебе предписано принимать все необходимые меры предосторожности в том, что касается мисс Брэнд.— Да, сэр. Я ее приведу, — сказал я и положил трубку.— Возникли неприятности, — сказал я.— Рассказывай.— Тебя хочет допросить мистер Беннетт из ОФБ. По-видимому, это предполагает заполучить тебя в свои руки и вывести нас из игры. ОФБ, что тебе с твоим вашингтонским опытом несомненно известно лучше, чем мне, расшифровывается как Отдел Федеральной Безопасности, ранее Бюро Федеральной Безопасности, ранее...— Да, я знаю.— Как только появляются жалобы на их не слишком чистоплотные методы, тотчас проводят реорганизацию и меняют вывеску. Меняют названия так же часто, как рубашки, а уж за рубашками своими они следят, можешь не сомневаться. Это агенты с голубой кровью, не то, что мы, грязные крестьяне. Вкалывать в поте, а зачастую и крови лица, обрабатывая подпольные виноградники — наше дело. Они снимают сливки. Лишь только доходит до рекламы, они тут как тут, а уж кто начинал работу не имеет значения. Естественно, все исключительно на благо общества. Судя по всему, в настоящее время они столкнулись с морским терроризмом и считают, что ты сможешь им помочь. Следовательно, все твои затонувшие суда каким-то образом затрагивают политику... Что?Элеонора покачала головой.— Это не связано ни с политикой, ни с терроризмом. Что угодно, только не это.— Почему ты уверена?— Почему прошлой ночью ты был уверен, что в комнате поджидают? Я профессионал, Мэтт, и должна разбираться в подобных вещах. Поверь, дело обстоит именно так. — Она поморщилась. — Ваши недалекие выскочки из ОФБ всего лишь ухватились за самый простой ответ. У них заготовлен штамп на все случаи жизни: если не наркотики, следовательно, терроризм. Но это дерьмовая логика — прошу прощения за терминологию.Я кивнул.— Похоже, ты успела неплохо поработать над материалом.— Достаточно, чтобы понять, чем он пахнет. Это сумасшедший, непредсказуемый запах любительской работы, Мэтт. У тебя бывали случаи, когда точно знаешь, что противник — не выполняющий задание обученный агент и даже не революционер, самоотверженно сражающийся за свои политические доктрины? Случаи, когда просто чувствуешь, что имеешь дело с каким-то полоумным бедолагой, который схватился за оружие и начал стрелять направо и налево только потому, что кто-то поцарапал его машину или обидел подружку.— Понимаю, — сказал я.— Видишь ли, на дно в основном отправляются достаточно потрепанные суда, посудины, отслужившие свой век, никчемные дешевки. Ни один уважающий себя террорист и пальцем не прикоснется к такой развалине; политические заявления гораздо убедительнее звучат на фоне затонувшего нового сухогруза или гигантского супертанкера. Это реклама, так реклама! Убытки должны заставить мир содрогнуться, задуматься и без колебаний заплатить назначенную цену. История с затонувшими судами тянется уже несколько лет, но я до сих пор не слыхивала ни о каких требованиях. А слушала очень внимательно, можешь не сомневаться.— Есть какие-либо другие следы? — поинтересовался я.Элеонора заколебалась.— Да, и это касается экипажей. Я разговаривала со всеми уцелевшими, кого удалось отыскать; именно этим я и занимаюсь тут, в Нассау. Некоторые из моряков с последнего затонувшего корабля лежат в местной больнице, и я встречалась с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48