Ему нравилось, когда рядом вертелся этот пушистый комочек. В ярком свете краски на недавно завершенном манускрипте оживились, стали еще приятнее. Утром ему принесли письмо, и теперь, переписав целую страницу, Элвин позволил себе прочесть его.
Он подышал на закоченевшие пальцы, взломал печать и неуклюже развернул лист.
Мой дорогой Элвин.
Известие о твоем благополучном возвращении наполняет меня радостью. Знаю, каким трудным было, должно быть, твое путешествие. Также рад сообщить, что я сам совершенно здоров.
Тот, кто так встревожил умы наши, ушел — куда, не знаю, но подозреваю. Колокола все еще звонят, отмечая возвращение солнца и луны. Люди, похоже, укрепились в вере, что и радует, и удивляет.
Наш Друг без помощи Той Персоны не знает, что и делать, а потому более чем когда-либо склонен прислушиваться к совету тех, кто мудрее и старше. Викинги, кажется, отступили, но боже, сколько же жизней потеряно в этой битве.
Молю, чтобы это послание нашло тебя здоровым и счастливым, мой друг. Хвала Господу, который избавил нас от тьмы, и всем тем, кто несет Его правду.
Подписи не было, только смешной оттиск лапы — печать волка. Даже сейчас Вульфстан не рисковал называть себя открыто.
Сложив письмо, Элвин отодвинул его в сторону и улыбнулся. Теперь, когда Анджело побежден, Этельред как никогда нуждается в советниках. Лучше Вульфстана ему никого не найти.
Он вспомнил совместное с Кеннаг путешествие и обратный путь. Валаам ждал его в условленном месте, бодрый и энергичный. Наверняка это постаралась Элона. Котенка нашли у аббатства, как будто он ждал их. Элвин убедил аббата Беда освободить старого осла от службы, и теперь Валаам отдыхал в сарае, жуя овес и сено.
Сам Беда показался ему поначалу другим, но потом Элвин понял кое-что, что глубоко тронуло его. Увечье Элвина не беспокоило аббата, его беспокоил стыд юного монаха. После возвращения Элвин уже не изнурял себя наказаниями и не думал, что когда-нибудь ему этого захочется.
Элвин взял свежее перо и обмакнул его в чернильницу. Время украсить текст.
Свет снаружи стал ярче. Озадаченный, Элвин посмотрел в окно. Искрящийся под солнцем снег чуть не ослепил его. Он прищурился, но это не помогло: свет становился все сильнее, а воздух в холодной комнате согрелся до летней температуры.
— Здравствуй, брат Элвин, — произнес хорошо знакомый голос.
Он обернулся, задев чернильницу сухой левой рукой. Яркое, ослепительное пятно закружилось перед ним, а когда Элвин открыл глаза, то даже не удивился, увидев одетого монахом Михаила.
Трепет охватил его.
— Михаил.
Его гость улыбнулся. Легкий взмах руки, и пятна от пролитых на страницу рукописи чернил как не бывало. Перо взлетело с пола и само опустилось в чернильницу. Маленький Пангур Бан вскочил, потянулся и замурлыкал, обнюхивая ноги Михаила.
— Как ты уже понял, у меня есть для тебя еще одно поручение, — признался Михаил. — Думаю, оно покажется тебе куда приятнее. Если, конечно, ты согласишься.
Лгать Элвин не мог. Мысль о еще одном путешествии показалась ему слишком тяжелой. Но и отказаться он тоже не мог.
— Знаю, убегать бесполезно. Сделаю все, о чем попросите.
Михаил заложил руки за спину и прошелся по комнате.
— Повсюду на этом острове есть монахи, служащие Богу так же, как и ты, Элвин. Они делают тайные, удивительные дела, помогающие излечить этот истерзанный мир. И все это они совершают не где-то вдалеке, а здесь, в библиотеке.
— Не понимаю.
Михаил взял перо и свежий лист.
— Напиши следующие слова: «Снова пошел снег».
Сбитый с толку, Элвин написал то, что попросил Михаил. Едва он закончил последнее слово, как небо потемнело. Белые хлопья повалили оттуда, где еще недавно не было ни облачка.
— Теперь напиши вот это: «Олдермен Леофсиге убил Эфика, королевского магистрата, и король изгнал его». Когда закончишь, перечитай письмо Вульфстана.
Элвин облизал губы и начал писать. Рука дрожала так, что он не смог развернуть письмо. Михаил сделал это за него. Не веря своим глазам, монах увидел, что текст изменился. В одном отрывке ясно говорилось: «Его величество был предан олдерменом Леофсиге, который изменнически убил королевского магистрата Эфика. Отныне Леофсиге не смеет даже показаться на этой земле».
— То, что ты говоришь, случается. То, что я пишу, меняет мир. Меняет историю.
Михаил пожал руку Элвина. Пожатие архангела было теплым и человечным, хотя в нем ощущалось еще что-то. Пожалуй, уверенность. Она наполняла его через пальцы Михаила.
— Написанное тобой будет собрано и станет литературным трудом, который будет звучать тысячи лет. Будет то, что вы напишете. Ты напишешь отчет об этом буйном времени.
— Но зачем? — спросил Элвин. — Мы остались живы, конец света не наступил.
— Человечество не должно знать, как близко подошло оно к ложному Судному Дню. Слишком много смертей, слишком много ужаса. Если это все войдет в историю так, как есть, в несмягченной форме, то дух человечества будет сломлен. Все будет просто, когда наступит подлинный час. Никакого обмана. А пока, Элвин, пиши то, что станет правдой.
Элвину вспомнилось тело убитой девушки в деревне возле Андредесвельда.
— Бойни и кровопролития… — начал он, но Михаил перебил его:
— Есть вещи, которые не изменить. Это судьба. Человек должен делать ошибки, чтобы учиться на них, и ты не знаешь всего, что видит Отец Небесный. Это большая ответственность. Итак, ты согласен?
Котенок потерся о ногу Михаила и вернулся к — Элвину. На его маленькой мордочке Элвин видел мудрые глаза Ровены. Сердце вдруг наполнилось радостью. Он рассмеялся, сам не зная почему. Просто радость требовала выхода.
Он ничего не сказал. Элвин, простой монах монастыря святого Эйдана, всего лишь протянул свою единственную здоровую руку и поднял перо.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42