Чем это может повредить, если к началу следующей работы в конвертере окажутся остатки от предыдущей? Разве они не будут переработаны вместе со всем прочим сырьем?
– Все не так просто, – ответил оператор. – В принципе вы правы; мы имеем дело не с таким уж чистым продуктом, и исходный продукт получаем, химически обработанный нашими клиентами. И все же начинать процесс лучше, когда конвертеры чистые. Если слишком много по-настоящему горящего продукта наберется в конвертере между запусками, то это может привести к аварии. Если Классы I и П, например, служащие топливом для химической промышленности, будут загрязнены Классом IV, то на Земле могут возникнуть трудности… особенно, если завод, о котором идет речь, занят сепарацией ядерного топлива.
– Но ведь сейчас в них во всех находится Класс IV, – заметил Смит. – Если ты, конечно, не решил проделать с нами какой-нибудь сногсшибательный трюк, но я уверен, что ты до этого не дошел.
Его лицо посуровело, и Горовиц опять мысленно обругал себя. Он даже не подумал о таком трюке, а он вполне бы мог остаться безнаказанным. Проверить, какие изотопы выходят из конвертера, было очень трудно, для этого нужны были специальные инструменты и соответствующие навыки. Он был больше чем уверен, что у Смита нет ни того ни другого. Но сейчас уже было слишком поздно.
– Они все одного класса, как вы и сказали, – ответил оператор с задержкой, которую, надеялся, собеседники сочли произвольной, – все так и есть. Но когда Класс IV во всех конвертерах и на всех конвейерах, еще важнее проследить за охлаждением. Вы же знаете, я живу здесь. Я не инженер и не знаю, что случится, если такое вещество попадет в водородный реактор, но у меня нет никакого желания выяснять это.
– Но у тебя должно быть достаточно инженерных знаний, чтобы управлять топливным заводом.
– Для этого вовсе не требуется инженер. Я просто нажимаю кнопки. Я вполне могу управлять этим заводом, но никто не будет сажать инженера на обычную квалифицированную работу, каковой данная должность и является. Неприятности на таких заводах случаются слишком редко, ради этого нет смысла держать здесь на всякий случай человека, который все время будет бить баклуши.
– Но как же безопасность? Если этот завод разнесет на части, то, думаю, потребуется вековая зарплата не одного инженера, чтобы восстановить его.
– Это без сомнения. Я подозреваю, что именно это и является причиной, почему они хотят изменить или вообще избавиться от закона о водородных реакторах на Земле. Идея состоит в том, что раз настолько доверяют этим устройствам, что вкладывают в них капитал и позволяют при этом работать без постоянного инженера, то другим-то какое до этого дело?
– Но ведь весь астероид действительно может разлететься на кусочки, если дело пойдет соответствующим, а вернее, не соответствующим образом.
– Полагаю, что так оно и есть, но не знаю, о чем они думали, может, просто не продумали до конца. Но за сорок лет, которые я здесь провел, ничего подобного не случалось. Мне ни разу не приходилось пользоваться кнопкой аварийной разгрузки, которую я вам показывал, или воспользоваться аварийным остановом всей системы. Дважды в год сюда прибывают инженеры, которые проверяют все от А до Я, а я только нажимаю на кнопки… вот так, – он начал манипулировать переключателями. – Номер тринадцатый уже замигал, примерно через час продукт из бутылок с полем перегрузится в обычные физические емкости.
– А почему не сейчас? Что значит бутылки с полем?
Горовиц был искренне удивлен, ему и в голову не приходило, что кто-то может не знать такого, он и подумать не мог, что Смит не имеет представления… Вот и еще один упущенный шанс.
– Ни один материал не выдержит триста тонн вещества при температурах, близких к конверсионным, даже если ограничить его объемом в несколько кубических миль, я уж не говорю о нескольких кубических футах. Оно сдерживается полями, так как ничто больше не в состоянии этого сделать, к тому же продукт окружен слоем свободных электронов, который отражает почти все излучение обратно в плазму. А ту незначительную часть, которая не отражается, те же свободные электроны отводят в радиаторы.
– Сдается мне, что ты что-то задумал, – сказал Смит, и вид его стал суровым, в животе у оператора появились спазмы. – Ты сказал, что загруженный, продукт в экстренных случаях может быть выброшен в открытое пространство при помощи конвейеров. И пару дней назад ты описал мне конвейеры, как обычное механическое устройство с лентой и ковшами. Вещество в таком состоянии, которое ты только что мне описал, моментально превратит эти конвейеры в пар. И в каком же случае ты врешь?
– Ни в том, ни в этом, – с отчаянием выпалил Горовиц. – Я вовсе не говорил, что аварийная разгрузка происходит немедленно… вовсе нет. Этот процесс включает в себя быстрое замораживание с использованием тех же полей, что и для конвертации, и даже в этом случае мы ожидаем, что после такого использования системы конвейеры придется заменить.
– Допустим, это так, но ты только что сказал, мол, не знаешь, что надо сделать, чтобы разнести этот астероид на кусочки? – поинтересовался Смит. – Если какое-то из этих полей откажет…
– Но этого не может быть. Существует множество всякого рода автоматических систем безопасности. Если поля начинают ослабевать, то энергия конвертации из плазмы начинает быстрее передаваться полям, которые отводят ее в радиаторы, таким образом, плазма начинает остывать, и давление падает… я не могу описать вам все детали, так как и сам их толком не знаю, но система полностью защищена от аварий.
На лице Смита все еще можно было прочитать недоверие, но он, как всякий цивилизованный человек, привык доверять механизмам. На данный момент его беспокоили вовсе не механизмы.
– Ты продолжаешь давить на кнопки, а мне это не нравится, – огрызнулся он. – В один момент ты говоришь, что ничего не может случиться, а уже в следующее мгновение начинаешь описывать мне все эти аварийные системы. Или те, кто это строил, не знали, что делали, или ты что-то темнишь.
Спазмы в животе у Горовица усилились, но он продолжал бороться.
– Я говорил вовсе не то! Я сказал вам, что этого не может произойти благодаря системам безопасности! Они прекрасно знали, что делают, когда строили это сооружение… конечно, половина правительств больших стран на Земле старается обойти законы, регламентирующие такие производства…
– Обойти законы? Почему?
– И не сомневайтесь. Девяносто пять процентов потенциальных клиентов относятся к этим нациям, и ничто не может сравниться с экономическим давлением. Но, может, вы прекратите нести всякий вздор и дадите мне, наконец, работать или уж приходите к решению, что вы мне не доверяете, и делайте все сами. Вон и другие реакторы уже почти готовы.
Со стороны старика говорить в таком тоне было ошибкой, но и Смит совершил ошибку, когда в ответ взорвался. Вот здесь-то психология его подвела.
– Я тебе не доверяю, – объявил он. – Ни на йоту. Ты умудрился увильнуть от всех прямых вопросов, которые я тебе задал. Я даже не уверен в том, что в этих котлах действительно готовиться Класс IV.
– Правильно. Не уверен, – Горовиц тоже начал терять терпение и предвидение. – Я был уверен, что ты возьмешь какие-нибудь пробы еще до того, как я все перепрограммировал. Или ты считал, что тот, кого ты здесь найдешь, будет настолько напуган, что с перепугу сделает все, что ты не прикажешь? Невозможно поверить, чтобы ты и твои, как ты говоришь, друзья не могли бы достать человека, способного сделать пробы. Любая нормально спланированная операция должна начаться именно с этого шага. Я так думаю… или опять скажете, что я много читаю?
Всякие выражения, которые пытались появиться на лице Смита, исчезли, с полминуты он пристально и сурово глядел на старика, потом сказал:
– Мистер Джонс, думаю, нам пора перейти ко второй части нашего плана убеждения. Вы уже подготовились? Мы планировали эту, как вы назвали, операцию, мистер Горовиц, очень тщательно, предвидя те ограничения, с которыми мы можем столкнуться во время ее осуществления. Что это за ограничения, это не ваше дело, но прошу учесть, что мы сумели все организовать так, что на Земле никому и в голову не приходит побеспокоиться об отсутствии с вами связи, и еще какое-то время не придет. Мы знаем, что ни один грузовой корабль не должен подойти сюда в течение еще двух оборотов, мы в курсе возможной заброски сюда очередной массы, играющей роль кредита, поэтому мы собираемся окончить нашу работу и отчалить отсюда до того, как астероид достигнет очередного перигея. Наш план включает в себя и некоторые детали, предназначенные для получения полного сотрудничества человека, который будет находиться здесь на посту. Тот факт, что он оказался в три раза старше, чем мы того ожидали, сути дела не меняет. Ты уже испытал первую его часть. Я надеялся, что этого будет достаточно, но, похоже, ты забыл, что у нас перед тобой преимущество. Таким образом, ты сейчас испытаешь на собственной шкуре вторую часть плана, если не найдешь убедительного способа доказать мне, что ты говоришь правду… и доказать в очень короткое время. Я не буду называть тебе крайней точки, но для себя я ее уже определил. Начинай думать, мистер Горовиц. Уверен, что мистер Джонс готов к выполнению своего долга.
Но Горовиц не мог думать. Он, возможно, не смог бы думать, даже если бы столкнулся с такой ситуацией сорока или пятьюдесятью годами раньше; он никогда не относил себя к героям. Он заговорил, но вопреки требованию Смита, речь его была не очень убедительной.
– Класс IV, который был заправлен в конвертер, когда вы сюда прибыли, уже остыл, можете взять образец и попробовать его в энергетической установке своего корабля!
– Не годится. Я и не сомневался, что ты говоришь правду о той загрузке. Придумай что-то другое. Продукт, который уже готов, или твои заверения, что процесс может принять нежелательный оборот и тогда превратит весь астероид в пар, если не сработает система защиты…
– Но я могу доказать это, только получив то, что вы просите. Как еще я могу это доказать? – выпалил старик.
– Ну, это уж твои трудности. Думай быстрее. Еще немного, и мистер Джонс присоединиться к нам. На самом деле, я думаю, он уже в пути, не торопится, ты меня понимаешь, потому что он еще не наловчился передвигаться в невесомости, но думаю, если хорошенько оглядеться, то можно увидеть, как он плывет сюда, отталкиваясь от стен. Было бы несправедливо с моей стороны испортить ему развлечение, доберись он сюда до того, как ты что-нибудь придумаешь.
Смит, конечно, рассчитывал ввести оператора в состояние паники, когда тот или не сможет врать, или, по крайней мере, не сможет врать убедительно. Но так, как плохо он спланировал операцию, не обзаведясь своим собственным ядерным инженером, так же плохо рассчитал и возможные варианты результата паники. Он, конечно, мог предположить, что Горовиц попытается сделать какую-нибудь отчаянную попытку, но не сумел предвидеть, как трудно будет остановить такую попытку в непривычных для него условиях невесомости. Не составляло большого труда предположить, что такого физически слабого человека без труда можно остановить. Это было совершенно верно… но только для того, кто находился в пределах досягаемости.
Однако на данный момент таких не было. Более того, с точки зрения Смита, никто, кроме Робинсона, не мог оказаться около панели. В результате Мак совершил такое, на что никогда бы не решился после серьезных раздумий, будь у него время. Вследствие привычки к длительному нахождению в невесомости он, конечно, парил в таком месте, где в пределах его досягаемости была точка, от которой можно было оттолкнуться. Горовиц постарался использовать все, что смогли предоставить его старые слабые мышцы, чтобы прорваться к центру кабины, и сделал это.
Только Робинсон усвоил урок по перемещениям в невесомости, но на этот раз он не сумел рассчитать силу толчка и не смог перехватить оператора. Горовиц оказался около ключа с предостерегающей табличкой и повернул его. После того как он это сделал, паника прошла также внезапно, как и возникла, хотя я страх в животе продолжал копошиться.
– По крайней мере, теперь вы поверите мне настолько, что не станете рисковать, пуская пули в кабине управления, – почти глумливо усмехнулся он. – Вот ваше доказательство, мистер Смит! Я только что остановил все конвертеры. Их энергия сейчас уходит в главные радиаторы, и через час они будут настолько холодны, что можно будет работать с содержимым. Если вы вернете ключ на место, то узнаете, что все, что я говорил о системе защиты, правда. Давайте. Переключите его. Это безопасно. Все, чего вы достигнете, это красные сигналы по всей панели, которые сообщат вам, что цепи защиты работают. Вам теперь надо начать весь процесс с самого начала. Конечно, я могу сделать все начальные установки. И сделаю, если вы прикажете, но любое другое действие, кроме аварийной выгрузки, конечно, будет блокировано цепями защиты.
– Почему?
Смит все еще, хотя и с видимым усилием, был в состоянии держать себя в руках.
– Ты что думаешь, я астрофизик, что ли? Я не знаю почему, если тебе нужен полный ответ, как ты только что потребовал. Эти ответы лежат в уравнениях высшего порядка. Короче говоря, все, что я понимаю, это то, что основное время в запуске занимает подготовка. Сама конвертация напоминает процесс, происходящий при взрыве суперновы, что, думаю, знают все. Конвертеры должны установить миллионы параметров, таких, как температура, плотность сырья, всякого рода напряжения; даже расстояние до Земли и то, насколько я знаю, принимается во внимание. Полный перечень того, что учитывается в расчете, прежде чем начинается окончательный процесс получения требуемого класса изотопов, я назвать не смогу. Я просто сбросил процесс подготовки во всех восемнадцати конвертерах. Если ты действительно хочешь разогнать их до прежней температуры, я переключу ключ, возможно, ты этим взорвешь завод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40